Читать книгу Львы и розы ислама - Владимир Соколов - Страница 102

Харун ар-Рашид тщательно продумал передачу власти своим сыновьям. Преемником был объявлен младший сын от законной жены Зубейды, аль-Амин, а его наследником – аль-Мамун, сын знатной персиянки, наложницы халифа. Старший брат как бы подстраховывал младшего на тот случай, если с ним что-то случится и в стране не останется взрослых наследников мужского пола. При этом в завещании было сказано, что если аль-Амин попытается отстранить аль-Мамуна от власти, то немедленно потеряет права на трон. С другой стороны, аль-Амин имел право назначить в преемники аль-Мамуна любого, кого пожелает, например, своего сына. Таким образом, в завещании соблюдались права и интересы каждого из братьев и обеспечивалась надежная преемственность власти в государстве.

Но вся эта предусмотрительность оказалась тщетной. После смерти Харуна страна раскололась на две половины: приверженцев аль-Амина и сторонников аль-Мамуна. Поначалу между братьями не было вражды – оба понимали, что гражданская война может привести к неисчислимым бедствиям, – зато их советники были настроены иначе. Управляющий двором Фадл ибн Раби знал, что его положение зависит исключительно от воли аль-Амина и если к власти придет аль-Мамун, он может потерять все. Фадл начал убеждать аль-Амина передать власть своему сыну, отстранив от трона брата.

У аль-Мамуна был свой советчик – тоже Фадл, сын Сахла, чистокровный перс. Он постоянно уговаривал хозяина отколоться от брата и поднять восстание в персидском Хорасане, где, как он уверял, многие с радостью поддержат аль-Мамуна как сына персиянки.

Между Багдадом и Мервом, где сидел аль-Мамун, началась переписка, постепенно становившаяся все более враждебной. Аль-Амин требовал у брата высылать ему налоги, собранные в провинции, а аль-Мамун отвечал, что они нужны ему самому для борьбы с тюрками. Аль-Мамун просил прислать из Багдада его семью и личные деньги, которые он хочет употребить на охрану границ, но аль-Амин вежливо ему отказывал, говоря, что сам позаботится о его родных и лучше распорядится его деньгами. «Сын моего отца, – писал аль-Мамун, – не заставляй меня ссориться с тобой, когда я сам выказываю тебе послушание, и не отворачивайся от меня, когда я хочу быть твоим другом». Оба двора были наводнены шпионами: когда Фадл ибн Раби настаивал, что халиф должен сделать наследником своего сына, об этом тут же узнавали в Мерве через агентов, посланных в Багдад Фадлом ибн Сахлом.

В 810 году, через полтора года после смерти Харуна ар-Рашида, аль-Амин официально запретил упоминать в пятничной молитве аль-Мамуна и сделал своим наследником сына Мусу. Он приказал привезти из Мекки подлинник завещания Харуна ар-Рашида и разорвал его на части. Так началась гражданская война.

Во главе армии аль-Амина встал опытный Али ибн Махан. Перед походом халиф вручил ему специальные серебряные цепи, чтобы тот заковал в них аль-Мамуна и привез в Багдад. Пятидесятитысячное войско, великолепно обученное и оснащенное, двинулось из Багдада в Хорасан. В ответ Фадл ибн Сахл, советник аль-Мамуна, послал на границу провинции всего четыре тысячи человек во главе с молодым военачальником Тахиром ибн Хусейном.

Обе армии встретились у древнего города Рей. Вместо того, чтобы войти город и занять мощную крепость, где можно было обороняться против превосходящих сил противника, Тахир смело вышел в поле и дал бой. «Пустыня стала бело-желтой от мечей и золота» – писал участник сражения. Хорасанцы сумели отбить первый натиск и стали оттеснять врага от лагеря. В разгар схватки стрела пущенная кем-то стрела убила Али ибн Махана, и это переломило ход битвы. «Под ним был черно-белый конь, что не к добру во время боя», – написал суеверный очевидец. Ибн Махану отрубили голову и принесли Тахиру в торбе для овса, а тело бросили в колодец.

Новость о победе пришла в Мерв в тот момент, когда многие хорасанцы уже подумывали, чтобы сбросить аль-Мамуна и сдаться его брату. В письме Тахира было сказано: «Сижу с головой Али и его кольцом на пальце».

В Багдаде об исходе битвы узнали гораздо позже: когда принесли сообщение, аль-Амин ловил рыбу со своим любовником евнухом Кавсаром. Услышав о поражении, он выгнал гонца прочь, сказав, что ему не до этого: Кавсар поймал уже две рыбы, а я ни одной!

– писал про него современник. Под ослами имелись в виду два его советника, Фадл ибн Раби и Бакр.

Кровавая война на востоке не мешала аль-Амину вести приятную и беспечную жизнь. Он целые дни проводил в роскошном дворце, а ночью спал на свежем воздухе в палатке, где постель была застелена золотой парчой и шелком. Днем он часами играл со своей любимой рыбкой, «Окольцованной», которую держал в пруду, надев на нее два золотых кольца, с жемчугом и яхонтом. Даже Фадл ибн Раби был не в восторге от своего повелителя и говорил, что тот ведет себя «как глупая девка-рабыня, держит совет с женщинами и погрузился в мечтания».

Халиф и лев. Известно, что аль-Амин был слаб разумом, но мощен телом. Однажды охотники поймали льва и привезли его в деревянной клетке во дворец халифа, который в это время завтракал во дворе. Аль-Амин попросил выпустить льва из клетки. Все в ужасе разбежались, только один халиф продолжал есть как ни в чем ни бывало. Лев бросился на него, но аль-Амин отбился от него большой подушкой. При втором броске зверя он схватил льва за лапы, притянул к себе, вцепился ему в глаза и уши, поднял в воздух и швырнул на землю. Лев упал замертво. Прибежавший к халифу придворный врач вставил на место вывихнутые руки и пальцы, и тот вернулся к своей трапезе.

Между тем Тахир, не теряя времени, двинулся дальше на запад. Он был уже недалеко от Багдада, когда халиф – или, точнее, Фадл ибн Раби, – сумел выставить против него новую армию, состоявшую из бедуинов и багдадской гвардии. Две эти половины плохо ладили друг с другом, так что разбежались еще раньше, чем началось сражение. Авторитет аль-Амина падал на глазах. На смену Тахиру прибыл новый военачальник Харсама ибн Айан, а сам Тахир отправился на юг Ирака, где почти без боя взял все крупные города, включая Басру. Мекка и Медина, возмущенные тем, что аль-Амин нарушил клятву, данную своему брату, выступили против него. Во владении аль-Амина остался один Багдад, который его противники взяли в клещи с трех сторон: Тахир с востока, Харсама с запада и Мусайаба ибн Зухейра с юга.

Началась долгая осада города. Кольцо вокруг Багдада постепенно сужалось, катапульты били по кварталам со всех сторон, война шла уже на улицах города, подбираясь к дворцу халифа. В этот критический момент аль-Амин переплавил в монеты золотую посуду и раздал их вместо денег своим сторонникам. Оставшись без армии, он приказал выпустить из тюрем заключенных и набрать на улицах нищих и бедняков, сколотив из новое войско, которое историки прозвали «голодранцами». Это была причудливая армия из голых солдат, одетых в одни набедренные повязки, с пальмовыми листьями вместо шлемов и камышовыми циновками вместо щитов. За неимением лошадей они садились верхом друг на друга и мчались на врага, размахивая дубинками.

Их первая битва походила на цирковое зрелище и собрала много зрителей, желавших посмотреть на то, как нищий сброд будет воевать с регулярным войском, вооруженным мечами и копьями и в железных кольчугах. Голодранцы удивили всех: они ударили с такой яростью, что едва не опрокинули противника. С трудом выдержав первый натиск, аль-мамуновцы начали методично уничтожать врага и заодно перебили половину зрителей. Но голодранцев это не обескуражило: они быстро пополнили свои ряды и вскоре стали наводить ужас на войска осаждающих. Нищие никогда не отступали и не сдавались, воевали злобно и с остервенением, без промаха разя противника камнями из пращей. Поэты писали, что война «разбудила в них злобных зубастых львов», а в стане аль-Мамуна поговаривали, что это шайтаны, а не люди. Уличные бои походили на настоящие битвы. Особенно ожесточенной была схватка на улице Дар ар-Ракик, где обе стороны воевали за каждый дом и каждую комнату, так что весь квартал превратился в сплошную мясорубку.

В конце концов, запертый в своем дворце, без денег, без армии и без пищи, аль-Амин решил бежать. Он тайно списался с Харсамой (тот был другом Харуна ар-Рашида и лично знал обоих братьев) и предложил сдаться ему в плен, надеясь, что Харсама по старой дружбе обойдется с ним мягче, чем Тахир. Параллельно возник другой план: несколько багдадцев пришли к аль-Амину и предложили ему прорываться с боем в Египет, пообещав выставить семь тысяч всадников, – но тот не решился на такой дерзкий шаг. Ночью Харсама лично подплыл на лодке к дворцу халифа, чтобы забрать аль-Амина, но Тахир его опередил – подосланные им люди перевернули лодку, выловили упавшего в воду халифа и увезли с собой.