Читать книгу Львы и розы ислама - Владимир Соколов - Страница 48

К моменту прихода к власти Муавия был уже пожилым человеком. Хроники описывают его как невысокого мужчину крепкого телосложения, с короткими ногами и слишком крупной головой. Вид у него не был ни грозным, ни могучим, но порой он умел наводить страх на собеседников, выпучив на них огромные черные глаза. Однако чаще халиф производил впечатление веселого и добродушного толстяка, который от всей души хохотал над шутками, тряся большим задом и животом, и от смеха порой даже заваливался на спину.

Муавия очень любил поесть, но не проявлял частой у арабов необузданной страсти к женщинам: он имел только четыре жены (не считая наложниц), а большую часть жизни обходился двумя. По арабским меркам, у него было мало детей: всего четыре дочери и три сына, из которых один умер во младенчестве, а второй страдал слабоумием. Немногочисленность потомства объясняли тем, что во время покушения на его жизнь хариджит повредил ему детородный орган, и Муавия стал бесплодным. Если верить летописям, после ранения врач предложил ему на выбор два лечения: мучительное или безболезненное, но грозившее бесплодием. Муавия выбрал второе и все свое внимание и заботу сосредоточил на младшем сыне Йазиде, единственном наследнике. «Есть у меня Йазид, – говорил он, – и мне достаточно».

Муавия стал халифом не благодаря своему благочестию или родственным связям с пророком Мухаммедом, а исключительно с помощью политической и военной силы. Разумеется, он посещал мечеть и совершал все положенные намазы, точно следовал всем правилам ислама и даже имел определенный авторитет как секретарь Мухаммеда и источник хадисов, но благочестие его было скорей формальное, для виду. По сути он был политик до мозга костей.

В споре с другими претендентами на трон Муавия имел полное право выставлять себя как более опытного и умелого руководителя. Он твердо держал власть в своих руках и действовал продуманно и прагматично, не поддаваясь эмоциям и не упуская ничего из виду. Друзей и сторонников он осыпал щедрыми наградами, врагов привлекал добрым расположением и обещанием всевозможных благ, а если это не удавалось, расправлялся с ними быстро и беспощадно. Шиита Ибн Аббаса, приходившегося Али двоюродным братом, он одарил огромной суммой денег, а колеблющегося Мугиру привлек, отдав ему во владение Куфу. Даже Зийяда, ярого сторонника алийцев, он переманил на свою сторону, сделав наместником в Басре. Муавия сравнивал себя с удильщиком, который отпускает леску, когда рыба тянет, и натягивает, когда она пытается уплыть. «Зачем применять меч там, где достаточно бича, – спрашивал он, – и бич там, где хватает языка?»

Арабы ценили не только воинскую доблесть и безудержную агрессию. Они уважали «хильм» – благоразумное и мягкое поведение, когда результат достигается не силой, а уговорами и хитростью. Этим качеством вполне обладал Муавия, говоривший, что не любит войну, потому что она обходится слишком дорого.

Как человек и как правитель Муавия отличался религиозной терпимостью. Его личным секретарем был христианин Сергий, отец православного святого Иоанна Дамаскина. Лечившие его врачи тоже были христиане, которых арабы считали непревзойденными лекарями. Есть сведения, что он принимал участие в религиозных спорах христиан и однажды присудил победу секте маронитов. Муавия разрешил крестные ходы в Дамаске, с почтением относился к христианским святыням в Иерусалиме и допускал к ним многочисленных паломников из Европы, а собор в Эдессе, разрушенный землетрясением, приказал отремонтировать за государственный счет.

Муавия боялся покушений и даже в мечети сидел в специальном месте, отделенным от всех остальных перегородкой. Его повсюду сопровождала охрана, вооруженная копьями. Хариджиту, напавшему на него в мечети, пришлось дождаться, пока стражник, стоявший между ним и халифом, нагнется в молитвенном поклоне: тогда он прыгнул ему на спину и нанес удар Муавии. Но халиф в этот момент тоже наклонился в молитве, и кинжал вонзился ему в ягодицы, не причинив особого вреда: Муавию спас его толстый зад.