Читать книгу Красная роза. Мысль имеет уникальное свойство быть реальностью - Владислав Васильевич Андреев - Страница 4

Кира имела необычную склонность помогать другим людям. Неважно родной ли ей человек или нет. Исключительно в любой ситуации, по мере своих возможностей, она с большим удовольствием предоставляла помощь. Болезненное обожание каждого живого существа, будь то мелкая паршивая муха, Кира никогда бы не осмелилась поднять над ней хлопушку. Условно, это можно назвать скрытой патологией любить каждого. Проницательная в общении, с грамотной речью, лишь легкая картавость немного искривляло идеальное звучание предложений. Идеализм манер сестры и черт характера имел уязвимость. Злопамятство очень глубокая черта Киры. Умение прощать родных, но неумение прощать не кровных людей. Это жестокость? Полярные мнения образовались вокруг данного вопроса. Кира искренне считала, что нельзя давать второго шанса чужим людям, так как ошибки в наше время совершают из корыстных побуждений с осмысленным действием. Бесконечно долго я пытался выяснить мнение в малейших деталях. Увы, безуспешно. Незаурядность сестры меня впечатляла. Увлечения менялись, как день и ночь, что делало ее более необыкновенно потрясающей. Чрезмерная общительность что-то неотъемлемое из женской сущности. Детский психолог – профессия Киры.

Мне часто приходилось наблюдать легкое нахождения общего языка с любым ребенком, будь то озорной и неуправляемый мальчишка, или тихая спокойная девочка. Именно так говорила мне Кира. Мое любопытство и придирчивость было превыше всего. Я всегда задавался вопросом: почему маленький мальчик, по сути, является избалованным и неуправляемым, а девочка предстает перед взрослыми тихой и прилежной? Этот стереотип оставался неясным. Я постоянно думал, думал, думал. На любое предложение, на любую фразу, на любое слово я искал вопрос. Мудрым оказывается тот, кто имеет арсенал ответов, на вопросы, которые еще не были заданы. Исходя из этого, мой мозг начал также нудно и навязчиво придумывать новый вопрос. Разум задавал вопрос другим психологам и психотерапевтам, с которыми мне приходилось встречаться. Однако! Вразумительного ответа никто так и не дал. Следственно, это сложившийся стереотип? И вновь, последовательность моих мыслей была настолько широка, что я путался в своих же гипотезах и выводах в одночасье, когда совместное сплетение не подходило не к одному из предложенных. Это единственное, что приходилось терпеть Кире.

На приеме у психотерапевта. Кира перешла из роли словесно лечащего в пациенты. Будущее будет куда мрачнее и печальнее… Я ожидал сестру в коридоре. Что становилось самым занимательным для меня, так это скрупулезное наблюдение дизайна, пусть таки надоевшего дизайна, одно и того же коридора. Белый потолок, желтовато-серые стены, большое просторное окно, выходящее во двор клиники. Уютно и комфортно. На удивление, мне нравился этот коридор. Особенностей в нем, как таковых, не было. Однако меня пленяла легкая и непринужденная атмосфера. Атмосфера безмятежности и спокойствия, чего мне не хватало в последнее время. Стало быть, во всем я старался найти умиротворение, к чему бы это? Наверняка такое рвение к спокойствию исходило из-за недавних случаев, которые вонзились в мою голову и не отпускали меня уже длительное время.

Это посещение стало для меня особенным. За предыдущих четыре посещения, мне надоело разглядывать однообразный дизайн коридора, банальные плакаты по психиатрии, поэтому я жаждал войти в кабинет психолога, и слушать, лишь слушать, не более того. Не суждено было получить гармоничное удовлетворения от слов, которые произносит психотерапевт внятной и приятной речью. Вся процедура проходит около часа. Иногда, меня тянуло подойти к двери и послушать о чем говорит сестра с доктором. Какие переживания грызут внутренний мир родной сестры. Возможно, мне бы удалось искоренить ее страдания. Ни прошло мгновенья, как я решился подойти, но ничего не услышал. Меня это смутило. Либо они так тихо говорили, либо настолько толстые стены и дверь заглушали поток слов. При виде двери не складывалось подобного впечатления. Более я не смел, заниматься подслушиванием, вероятно, это просто потеряло для меня смысл.

В пятый день нашего посещения у психотерапевта, в коридоре, я заметил странного человека. Невысокого роста седовласый мужчина, в очках с большими диоптриями, что наводило на мысль о нем, как о профессоре биологии. Не знаю, почему мне пришло это в голову, однако сознательно внутри себя, мысль крутилась о нем, как о биологе.

«Биолог сними очки!»; «Биолог, будь осторожнее, тут ступенька»; «Ты надел новую рубашку, биолог?!» – говорил я про себя. Мысли появились бессознательно, будто мне не раз приходилось их слышать, или же молвить. Выражения с оттенком упрека детского юмора.

Саркастические наклонности присутствовали все время нахождения в больнице. Старый мужчина стоял у плаката. Биолог, прищурившись, очень близко находясь у стены, буквально в десяти сантиметрах, рассматривал неизведанный мне плакат. Судя по его огромным диоптриям он достаточно плохо видел. Несмотря на мое колоссальное внутреннее эго, которое я считал несравненно гениальным, вывод был противно прост. Интересный объект для наблюдения! Биолог постоянно поправлял очки, то слегка подняв, то немного спустив на нос. Ах, да! Нос! Он был весомо примечательным. Что мне особенно не нравилось в человеке, так это огромный, безобразный, с широкими ноздрями шнобель. Подобию следовал нос биолога. На морщинистом лице, он смотрелся достаточно симпатично. По себе человек неряшливый, плохо одет, не ухожен, с грубой кожей на лице. Что-то в нем было. Иначе, как объяснить мой интерес к нему? В один момент, когда я отвернулся от биолога, периферийным зрением заметил, что тот, оглянулся на меня, и размытая картина фигуры неопрятного мужчины приближалась ко мне. Не спеша, биолог устремился занять место рядом со мной.

– Здесь свободно, мой друг? – тихо и тонко спросил он.

Голос встревожил мою нервную систему. Я почувствовал, как мурашки стаей промчались по коже от макушки до самых пяток. Я посмотрел на него удивленным взглядом, и помотал головой. Ответа не последовало. Не дождавшись одобрения, он спокойно сел на стул, слегка вытянув ноги вперед. Мне показалось, что человек скромный и заговорить с кем-либо давалось с трудом. Манера поведения подтверждало это. Ожидания оказались слегка неверными. Легко и непринужденно он спросил меня:

– Вы на прием?

Я повернулся лицом. За секунду я успел осмотреть его безобразные черты лица, и, бросающийся в глаза, большой шнобель. От него несло крепким запахом горелого. Мне становилось неприятно, и большую часть времени я отворачивался от него, дабы не вдыхать в себя стойкую горелую вонь.

– Нет… Я жду свою сестру, – отворачивая голову ответил я, и опустил свой взгляд на его изношенные ботинки.

После него, на чистом полу в коридоре остались грязные следы старых ботинок. Из-за своего чувства юмора, мне хотелось пошутить, однако, меня что-то остановило. Далее, он начал уверенно рассуждать, при этом сложив руки в замок.

– Наш мир полон света! Только почему-то мы всячески стараемся его избежать… Я всегда хотел понять сущность жизни каждого из нас. Естественно, нам следует продолжать род, ибо же человечество вымрет. Но, стремиться человек к удовольствию. К нему нельзя стремиться, – биолог говорил ровно, выдерживая паузы.

Мой разум не оставил слова мужчины без осмысления. С первой секунды мне не жаждало желанием слушать неприятного человека. Человеческий разум обманчив, если не контролировать возникающие желания. Неожиданность побудило заинтересованность.

– Почему же? – спросил я, стараясь показать безразличие.

– Стремление к цели создает смысл для человека. Стремление к удовольствию угнетает этот смысл.

После, он добавил:

– Это не мои слова, это написано на плакате. С этими словами я полностью соглашусь, мой друг. И вам советую придерживаться ими на протяжении всей жизни, иначе в конце пути неизбежно ждет крах.

Во мне присутствовало смятение. Одновременно он мне нравился из любопытства, и раздражал высокой осмысленностью. Видимо, мой эгоизм, не позволял полностью принять разумного человека, тем самым все более запутано сказывалось на ощущениях при общении с ним. Борьба с самим собой неминуемо ждала подходящего момента. Мне было стыдливо признать чувство того, что собеседник выше разумом, чем я. Мораль. Скверная мораль. Собственная нравственность и вежливость к людям. Нахлынувшие размышления я приписывал к усталости и навалившихся проблем. Стойкость тщеславных чувств пока вели в счете, но игра не окончена. Нелепое сравнение затмилась в голове.

– Петр! – после паузы назвал свое имя биолог и протянул мне руку.

– Дмитрий. То есть вы хотите сказать, что человек должен всегда к чему-то стремиться?

– Представьте себя в ситуации, в которой вы не имеет цели.

Выдержав секундную паузу, он продолжил:

– Представили?

Я немного задумался, и нехотя представил простую картину.

– Представил.

– Теперь ответьте мне, зачем вы это сделали?

Вопрос вызывал во мне недоумение, внутренний цинизм опережал уважение к биологу на достаточном расстоянии. Мне показался вопрос наиглупейшим. Осталось капля желания продолжать разговор. Статистически сотый процент может опередить все остальные, ежели этот никчемный процент окажется в действии неосознанно. Без малейшего смущения я ответил с критической иронией, намекающий о глупом вопросе.

– Потому что вы меня попросили это сделать! Что за глупость?

– Вы сами себе создали проблему. Удивительно, что вы вообще видите меня…

Речь странного мужчины заставило волнение отобразиться во внешнем виде. Он говорил уверено и серьезно, отчего меня окутали мысли сомнения в самом себе. Игра задела высокое самолюбие, и неприятные фразы, несли оскорбительную смысловую нагрузку.

– Что? О чем вы…? То есть… Что это еще за ирония такая? – негодование выразилось в вопросах. Из раздражительности, я желал скорее получить ответы. Биолог держал меня в напряжении, он был загадочным, что только усугубляло мое положение.

– Удивительно, что вы находитесь здесь, а не за той дверью, у психиатра, мой друг!

Загадочность неприятного мужчины обратила неприязнь в восхищение. Что может быть неприятнее, как невыносимо больные уколы в места собственной запутанности? Узел запутанных ветвей, которые появились впоследствии пути трудной жизни. Это невероятное умение отыскать его, при помощи двухминутного общения. Следом уколоть и остаться нераскрытым. Зачем? Зачем он так делает? В секунды размышления и негодования мой мозг успевал спросить сам себя. «Зачем?» Ведь я не причинил ему никакой моральной боли… Я бы мог применить грубую физическую силу, колющая боль окутала меня в собственные сплетения, мышцы сковались, став неподвижными.

Вопросительный взгляд охватил грубое мужское лицо биолога. Разуму находился в замешательстве, поэтому желание получить скорейшего ответа достигло пика.

– Вы можете мне объяснить, о чем говорите?

– Конечно, могу… мой друг! – радостно ответил он.

Наступила небольшая пауза.

– Ну же! – нетерпеливо ждал я.

Старый мужчина с хрипом набрал воздух, поправил очки, и связал кисти в замок.

– Люди склонны обвинять друг друга, когда что-то идет у них не так. Даже не попробовав посмотреть на себя, оценить ситуацию, и дать оценку своим действиям. Одним словом, это называется рефлексия. Вдруг, ты сам же виноват в собственных ошибках? А почему вдруг? Это на самом деле так и есть. Я задал простейший вопрос, который ввел вас в заблуждение. Вероятно, вы меня сейчас посчитаете виновным, однако это не так. Я вас попросил лишь представить, и вы это сделали. Вы представили себя в роли бесцельного человека, это глобальная проблема. Не иметь цели, как таковой и не иметь смысла жизни.

Во мне боролись два противоположных чувства. Я восхищался им, его речью, спокойствием, и умением грамотно выражать мысли. При этом мое эго было сильно оскорблено, отчего возникло ощущение униженности. Молниеносного укола не представлялось возможным ожидать от непримечательного человека. Самолюбие временно подорвано. Опустошенность завладело всем телом, мне хотелось быстро что-то сделать, чтобы избавиться от неприятных чувств и навязчивых биологом мыслей. Осознание смысла пришло не сразу, то, что он пытался мне донести. Маленький мальчик в слезах, сидевший у разбитой каким-то хулиганом игрушки, ничего не мог поделать с ситуацией. Сравнение состояния маленького мальчика с моим состоянием омерзительно точно. Тщетно я пытался не признать этого, и в какой-то момент я ощутил страх перед Петром. При этом скрыто восхищался им.

Петр неспешно стал подниматься. Приближающаяся старость, слабость мышц и костей не давало быстро в физических действиях.

– Простите, если я вас оскорбил… До новых встреч! – ухмыляясь, попрощался он. Развернулся и медленно пошел прочь за дверь, оставляя за собой новую партию грязных следов. Я не мог оторвать изумленного взгляда, словно нечто невообразимое предстало передо мной. Это некто! Невероятного ума человек, я старался придумать для него более точные и выразительные слова, в то же время ругательные фразы мелькали в густоте запутанности мыслей.

В это время появилась Кира из-за двери в хорошем настроении. Остатки эмоций от разговора с биологом, у меня скрыто исчезли под маской улыбки в ответ любимой сестре. Вскоре она взяла меня за руку, и мы ушли из здания.