Читать книгу W. Том 2. Не то чтобы мало, но жертвы были - Вячеслав Гусев - Страница 9

Школьная дверь лестницей-языком тянет идущих съестных рабов. Потом жадно разрушает жевательными движениями; со вкусом трудностей нет – рецепторы обострены вечно. После – глотает в зоб-раздевалку. Перед этим рабы, будто смочились слюной: продезинфицировались, то есть есть ушли от них мысли о хорошем. Когда еда обрабатывается от одежд верхних, губы-врата во дворе уже заперты, а дверь здания довольна, приоткрыта. Из зоба съеденные комочки опускаются в желудок многокамерный. Кабинеты отдельно растворяют крошечные умы и проталкивают клетчатку тел в кишечник – паутинный обитель, там происходит всасывание влаги в школьную систему, вернее высасывание крови Бадэдой. В конце учебного дня ученики переваренной массой покидают зданьице через рот.

Общежитие – логово Кумы! Одно из самых страшных мест города. Дети боятся его; не зря. Как вэртская школа, оно живёт, вдобавок смердит пуще всякого очевидца. Выбитыми окнами следит за прохожими и бросается осколками шифера, при попадании хохочет. Облупленные, грязные, кирпичные стены внешность имеют отвратительного макияжа. Перед входной облёванной дверцей на железном козырьке обычно лежат мёртвые подростки. Если зайти внутрь здания, вонь стен веет нищетой душ и страданиями. Поселенцы здесь закупорили пещеры, выдолбленные ими самими. Узкие, заплесневелые коридоры не безопасны: в любой момент они способны сжаться, затем, конечно, вернутся в исходное положение, но кто-то жутко лишится жизни, превратится в кровавую лепёшку вертикальную. А намного страшнее то, душа раздавленных останется в стенах общежития навсегда. Несчастные умудряются топиться в общем унитазе; на кухне целыми сутками варится невзрачный клейстер из муки и мук. Пресный кисель привычно совсем пить, но, как в первый раз, невыносимо. Каждый приём сей пищи двигает людей либо к унитазу, либо к окну последнего этажа… Чтобы выпрыгнуть и разбить в щепки свои кости о козырёк над входом в кошмар.

У сего здания ужасного претерпел критические метаморфозы физического характера. Мерзкий персонаж моего школьного бытия из моего класса, антикумир раба Спящего, неуместный шутник отрицательного уровня, Каратан. Перебирая тараканьими лапками по дороге, спешил на урок, выпятив верхнюю губу. Болезненно бледно опухшая крысиная физиономия зацепила взглядом, не сразу, шатающегося, дремлющего на ходу с красным портфелем. Щёки надул, что глаза не сосредоточенные покрылись потом, закрученная воронка волос на заднем затылке развернулась в обратную сторону, и припустил владелец своеобразного вихря, Каратан, к ненавидящему его брата по рабству. Но тут Вэрт придавил сильно насекомокрыса длинной ступнёй, стал тереть влево, вправо, растирая раба по асфальту. Хлынули струи кишечной воды. Теперь сонный поляк вне угрозы омерзительной компании Каратана, который в эту минуту превратился в коллоидное существо, тривиальное название его Довно. Раб Спящий, не дойдя до школы, упал в канаву, где сломал себя в нескольких местах, отчего более скривился, чем был.

В школьной столовой сегодня кормили рабов твортой: творожистой запеканкой, похожей на застывшую рвоту, которую в тарелки клали голыми, без кожи, руками. Сии меры для гигиены. Вэрт снял кожу с рук слуг-поварих из-за угрозы бактерий, процветающих на поверхности кистей верхних конечностей у людей. Красные разводы в творожистой массе ничуть не смущали рабов-учеников: они внушили себе, что это малиновое варенье. Всё шло, как обычно в тот день: разбили пару-семь тарелок; Вэрт заставил съесть керамические осколки тех, кто нанёс вред гончарному труду своего хозяина.

Еда непривычная есть жизнь. Но это пожирает древнее чудовище Вэрт. Никто не имеет даже покуситься на чью-то жизнь, а он ест это бесценное явление. Вэрт – чёрная дыра на Земле. Планета очищается пакостным ртом. Казни – всего-то наружная картина. Вэрт впитывает ветерки душ, нигде не будет покоя жертвам.