Читать книгу Калки. История одного воплощения. Часть пятая. Том первый - Вячеслав Владимирович Камедин - Страница 4

В городе Калуга жил-был один парень, – начал я рассказывать Вики, – в 2016 году ему исполнилось двадцать пять лет. Он был необычный, родился уродом… Ну, как уродом? У него был изъян один, но чудовищный. Он родился… без пениса. Ученые это зовут экстрофией мочевого пузыря, и это заболевание очень редкое. Встречается у одного человека на двадцать миллионов. Вот такой уникальный парнишка. Звали его Антон. Жил он с мамой. Отец ушел, когда узнал, что у него такой сын. Работал грузчиком и кочегаром. Силой обладал немыслимой. Видимо, из-за того, что нет хуя. Но жил одиноко, всех сторонился, ни с кем никогда не разговаривал. Ни компьютера, ни интернета, ни каких-то там соцсетей ему не нужно было. Его страстью были книги!

– Он, наверное, очень страдал, – сказала Вика. – Ведь он видел, как у других есть друзья, девушки, любовь…

– Ты права, он очень страдал. Больше, чем кто-либо! И книги были как обезболивающие. А еще он очень хотел прийти к Богу. Он изучил все религии. Христианство, ислам, буддизм… Но ничего ему не подходило. Они своим негативом лишь отталкивали этого чистого человека. С момента, с которого я начну рассказ, он увлекся зороастризмом, полагая, что вот религия, которая захватит его и избавит от страданий. Но пока он на первой странице…

***

Один Антон

купил гандон.

Надеть хотел,

но не сумел.

Вертел, кряхтел,

потел, пердел,

найти хотел.

Зачем, Антон,

тебе гандон?

Купи-ка мел

и нарисуй

себе ты хуй.

…классный я про тебя стих написал? А? Ну, скажи, что классный? – доставал Антона Санчо Панса, его сменщик по котельной, подкравшийся сзади одним февральским днём, чем снова напугал Антона.

Санчо Панса была одновременно и кличкой этого низенького толстого человечка, и литературный псевдоним. Он считал себя поэтом, и даже выпустил три сборника стихов по одной тысячи экземпляров здесь, в Калуге. В третьем сборники были ворованные стихи. Санчо выкрал у Антона тетрадку со стихами и выдал за свои. Антон об этом узнал, но ничего не сказал; он вообще не хотел, чтобы кто-то знал, что он пишет стихи… И сейчас Антону было очень неприятно, что "этот великий местный поэт" вновь издевается над его уродством. Но снова ничего не сказал…

– Ну, скажи, мой безписюнный друг, что классно, – не отставал Санчо, тиская Антона и щекоча.

– Классный, – буркнул Антон, чтобы тот отстал.

– А то! – довольный как кот, слопавший миску сметаны, отошел Санчо. – Я классный поэт!… Ну, чё… тут всё норма за смену? – озираясь, спросил Санчо (глупый вопрос, но он его всегда задавал).

– Норма, – сказал Антон, и встал из-за стола, на котором были книги.

– Чё читаешь? – подошел к столу Санчо. – Лев Николаевич Толстой… Ха! Как ты можешь пичкать мозг таким говном? Сейчас модно читать "Калки"!

– Калки? – заинтересованно взглянул на него Антон.

– Ты чё? Даже не слыхал о Калки? И о писателе Михаиле Аксёнове? (Антон покачал головой). Ну, ты даёшь, паря! Это же сейчас самый крутой роман! Говорят, тираж скоро приблизится к количеству Библии!

– А где можно купить?

– Да, на каждом углу… А хошь, я тебе свой притараню? Правда, там на кое-каких страничках капельки мои. Ну, понимаешь? – Санчо хихикал. – Не удержался. Ну, тебе этого безписюнному не понять! – снова уколом Панса. – Кстати, я вчера таких двух телочек трахал. У-ух! Любительниц поэзии и пососать, – он причмокивал, говоря это, и теребил гульфик. – Ты только представь, обе… одна яйца лижет, другая член… оттягивает залупу и, как нектаринку…

Антону всегда было неприятно об этом слушать. Даже пусть Санчо привирал. Антон думал о сексе… с безнадежной тоской. Женщина для него была богиней – то есть эфемерным, недоступным образом. И всегда было мучительно сравнивать своё ничтожество с кобелиным азартом других мужчин. И сейчас он старался не слышать, он думал о новой книге…