Читать книгу ИСПОВЕДЬ СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА - Юрий Геннадьевич Пакин - Страница 12

В Воскресенском я по-настоящему занялся грибами. За рекой и за перелеском было поле, называемое «копанью», на котором по-хорошему никогда ничего не росло. Но вот по кромкам этой копани, окруженной хорошим лесом, было много грибов, причем всяких. Как положено, вначале лисички, потом подберезовики (по местному «серые»), подосиновики (по местному «боровики»), а потом белые. В сентябре там же и чуть подальше ходили за волнушками. Ходили и в другие места, грибов всегда было много. Километрах в полутора от этой копани находилось, так называемое, «Сухое болото», где росла черника, голубика (по местному тоже гонуболь), морошка (по местному тоже «мухлак»).

В конце шестого класса случилась неприятность, у меня на правой руке выросли бородавки. Они были у многих ребятишек, но это успокаивало мало, т.к. некрасиво. Стали думать, как избавиться от них. Были предложения потихоньку выдавливать их с помощью нитки. Попробовали – не получилось. Трагедия. Тут случайно одна из соседок сказала, что такую мелочь запросто «заговаривает» одна женщина, живущая совсем недалеко от нас. Если не ошибаюсь, фамилия ее была Чернова. Муж у нее был колхозным пастухом, звался Иваном. Ростом велик, ликом черен. Носил длинный пастуший кнут, которым управлял колхозным стадом. Этим же кнутом, когда бывал пьян, а случалось это часто, иногда управлял и малышней. У «счастливцев» долго рубцы от кнута были видны. Меня он научил пользоваться кнутом. Боле того, под его руководством себе сделал тоже, правда не такой большой.

Когда мы с отцом, будучи на рыбалке в тех местах, где то в 97 году, случайно встретили местных пастухов, я взял кнут и решил вспомнить. Хозяин кнута предупредил, что сейчас я себе все «ляжки отобью». Когда я, раскрутив кнут над головой, произвел два хлопка, как выстрела, его удивлению не было предела. Примерно так же удивились венгерские пастухи, во время нашей поездки где-то в 1996 году, когда после их показа навыков работы с кнутом, я проделал не хуже. Так что научил воскресенский пастух хорошо. Вернемся к бородавкам.

Пришли мы с мамой к этой женщине. Она согласилась помочь. Разрезала картофелину, потерла место с бородавками, что-то пошептала. Все. Через полторы недели бородавок не стало. Вот тебе и материализм. А ведь это второй случай в моей, тогда коротенькой жизни. Очень жаль, что такие тетеньки сейчас перевелись, и, как говорила маменька Бальзаминова, самого нужного в хозяйстве человека, не найдешь, особенно сейчас, после «оптимизации».

Другое развлечение было то, что вскоре после нашего переезда, отец принес домой малокалиберную винтовку (ТОЗ-8) и две с половиной тысячи патронов. В районе сказали, что в колхозе надо организовывать ячейку ДОСААФ. Ячейка была сразу организована. Состояла она из одного члена, т.е. меня. Первое, что я сделал, это за несколько дней деревянный флюгер, в виде всадника на коне на соседнем доме, превратил в штырь. Это была безобидная стрельба. Другой мишенью был маленький колокол, висевший на колокольне действующей церкви. Большой колокол во время богоборчества разбили. Церковь находилась метрах в шестидесяти от нашего дома. Попадал практически всегда. Стрелял, когда была служба, и когда ее не было. Около церкви ходили люди, но видимо мой ангел-хранитель оберегал меня, поэтому никого не задел. С этой винтовкой ходил на тетеревов. Убил одного, стало жалко, плакал. Больше не ходил. Вообще, с винтовкой я, практически, не расставался. Наверно поэтому, к окончанию средней школы у меня правый глаз стал видеть хуже. Грешу на стрельбу.

Житель деревни, дружок, Гена Гуров только что из армии.

Стрелковых случаев было много, но расскажу самый плохой. В школу приехал новый учитель, у которого было трое детей, две девчонки и мальчик старше меня года на два. Вот с этим мальчиком мы идем по крутому берегу старого русла Медозы и видим, что по другому берегу идет мать моего хорошего приятеля Гурова Гены. Мы с ним дружили, несмотря на приличную разницу в годах. Я у них бывал очень часто, а его мать ко мне изумительно хорошо относилась. Этот мальчик говорит, что она вчера пришла к ним в дом и нажаловалась матери на то, что он ругался матом. А матом он не ругался. Главная у них в доме была мать, которая его и выпорола. Обидно же. Я предложил «ябеду» немножко попугать. Она шла с противоположной стороны, прямо по самому бережку. Я беру винтовку и втыкаю пулю в воду, почти у ее ног. Вход пули в воду всегда сопровождается сильным хлопком. Так произошло и в этот раз. Она падает. Мы спускаемся к ней, обойдя «старицу». Она уже пришла в себя и спрашивает меня, за что я так поступил. Я объяснил. Она утверждала, что не жаловалась. Понимаю, что дурак. Но хуже она ко мне относиться не стала.

Когда Гена приехал в отпуск из армии, она заставила меня примерить его мундир, и все любовалась, как он мне идет.

Когда мы приехали, в церкви служил старый священник. Видимо от тягот сельской жизни и от сопереживания, спился. Его куда-то перевели. Вместо него приехал совсем молодой батюшка с матушкой. Бороды у него не было, почему то не росла, а волосы были длинные густые и черные. Веселый был человек. Как то вечером слышу частые выстрелы из ружья. Бегу к нему, и что я вижу. Полный вдохновения, батюшка усиленно палит по кресту, предлагая мне делать то же самое. Говорит, что подлые галки загадили весь крест. Галок было действительно много, но «снимать» их с креста я отказался. Галок стрелял много, но в других местах. Птица глупая, в отличие от сороки и вороны. С этим батюшкой мы стали друзьями. Он оказался заядлым рыболовом и вообще оригинальным человеком. Купил у отца колхозный мотоцикл (в магазине не было) и гонял на нем везде. Когда проколол камеру, но вместо того что бы заклеить, намотал внутрь покрышки веревку и так ездил.

Но самое интересное, что они с отцом придумали, это план по яйцам. Дело в том, что в колхозе была птицеферма, заведовал которой отец моего будущего приятеля Вовки Соловьева, и на нее спускался план. Но то ли от плохого питания, то ли от плохого настроения, план куры совместно с петухами не выполняли. Отец предложил попу во время проповедей агитировать старушек приносить в церковь сырые яйца. Агитация подействовала, яйца в конечном итоге попадали в колхозную птицеферму, и план стал выполняться. Когда районное партийное руководство узнало об этом маркетинговом ходе (доброхотов на Руси всегда было много), отец получил выговор по партийной линии. Жаль, что руководство батюшки тоже не оценило его оригинальности, и где то через год его куда то уехали. Вместо него приехал другой. Приехал на «москвиче 403» (это в то время!). Волосы черные, борода рыжая, рыбу ловил не удочками, а сетью. Мы не спелись и не сострелялись.

В Воскресенском текла все та же река Медоза. Рыбы было много. Вот тогда я и окончательно заразился рыбалкой. Рыбалка начиналась, как только сходил лед и текла большая и мутная вода. С целью приблизить это событие ходить на реку начинал в конце марта и начале апреля разбивать лед. Помогало слабо. Как только вода немножко спадала, но была еще очень мутной, пацаны и даже взрослые мужики выходили ловить наметом. Намет, это большой сачок, треугольного сечения, со стороной до полутора метров, закрепленный на шест, длиной метра четыре. Вообще, чем длиннее шест, тем лучше. Этот сачок на шесте отпускали на воду как можно дальше. Прижимали намет ко дну и вели к берегу, или отходя, или перебирая шест руками. Рыбалка всегда была удачной, потому, что рыбы было много. В седьмом классе зимой начал вязать намет себе, надоело просить у других. Вначале, когда носик маленький, прибывает быстро, а в конце было плохо, когда число ячеек достигало 350. Ячейка, это квадрат со стороной в один сантиметр. Представьте, сколько нужно времени, чтобы этот намет удлинился на этот самый сантиметр.

Как только вода светлела, выходил на ловлю поплавочной удочкой. Потом в июне пристрастился ловить щук на живца. До сих пор считаю, что это самый увлекательный вид. Ловля довольно простая. Удочка обычная, леска диаметром 0,6 мм, поплавок, это пробка от бутылки, крючок одинарный номер десять. Вначале ловятся пескари маленькой удочкой и помещаются в бидон с водой. Потом идешь к какому-нибудь маленькому омуточку, нанизываешь пескаря за губу, делаешь соответствующий спуск, закидываешь и смотришь, как поплавок мелко подрагивая, перемещается по воде. Наступает момент, когда поплавок секунду другую мелко вибрирует (это пескарь видит щуку), потом поплавок уходит под воду и начинается самое интересное. Сердце бьется часто, мелкая дрожь бьет и рыбака. Тут думать надо, потому что самое сложное, это выбор времени, когда надо подсекать. Крючок то в губе, а щука берет жертву за спину. Поплавок немного видно. Видно, как он идет в сторону. Остановился и начал подрагивать (это щука перехватывает живца, потому, как заглатывает она всегда с головы), опять поплавок пошел, опять остановился. Вот рыбак и думает, успела щука захватить голову или нет. Если успела, надо подсекать, если нет, дернешь впустую. Тут, кто кого. Был случай, когда вытащил щуренка, грамм на шестьсот, он не заглотил крючок, а так и держал пескаря за спину, пока не оказался на берегу. За жадность поплатился. Научил меня этой ловле как раз Саша «Митрофаныч». У них под Борком рыбы было еще больше, поэтому его ловля была еще проще. Один раз, во время моего приезда он продемонстрировал. Удочка была одна. На крючок нанизывался червяк и через минуту пескарь был в руках. С крючка снимались остатки червяка, а за губу нанизывался пескарь. Сашка подходил к первому омуточку или микрозаводи и забрасывал удочку. Считал до пяти. Если поклевки не было, переходил на другое место. На второй или третий раз следовала поклевка, и щука была в руках.

Как то один год отец запрудил плотину мельницы и образовался громадный верхний омут, в котором я освоил ловлю на жерлицы и перемет. Тогда же отец купил приличный спиннинг, но к нему я так и не пристрастился, наверно потому, что река была маленькая и возможности спиннинга там полностью не использовались, удочкой было проще и интересней. Семья ела свежую рыбу все лето в неограниченном количестве. Правда местные пожилые мужики говорили, что это не рыба. Вот до войны была рыба, это да. Оно и понятно, т.к. взрослым было не до рыбалки, а мальчишки были не в состоянии нанести большой урон рыбному населению.

В тот год, когда отец запрудил реку, один раз пошли мы с сынишкой директора школы Пискунова на эту рыбалку. Ему было лет семь. Поймали три пескаря, поставили жерлицы и пошли долавливать еще пескарей. Идем назад и я вижу, как моя жерлица бьется по воде. Подбежал и вижу, что громадная щука пытается утащить мою жерлицу. Минуты три я ее выводил, и вывел уже. Но берег был не пологий, а имел уступ, где то полметра. При вытаскивании ее через этот уступ, крючок разогнулся и моя щука, несмотря на все мои попытки ее удержать, скатилась в воду. Было в ней около десяти килограмм. Я заревел от огорчения, бросил все удочки и ушел домой. До сих пор эта картина перед глазами.

Чуть раньше по моей просьбе купили лобзик. Выпиливал года два. Были всякие рамочки для фотографий, всевозможные чаши, декоративные тарелки и прочее. Такого рода работа в молодости сильно способствует выработке терпения, усидчивости и прочих качеств, которые потом помогают в жизни.

Началу весенне-летней рыбалке предшествовали весенние каникулы. В сельской местности весенние каникулы начинались недели на две позднее, чем в городе. Объяснялось это тем, что сельская школа собирала ребятишек из нескольких близлежащих деревень. Добирались до школы все ребята собственным ходом. Как правило, школьные дороги пересекались или мелкими речонками, или оврагами. Весной эти реченки и овраги превращались в бурные потоки, и перейти их не было никакой возможности. Поэтому весенние каникулы ребята проводили дома. К концу каникул уже можно было ловить рыбу наметом. Тоже интересно.

Было еще одно «развлечение». Квартирка была хоть и маленькая, но холодная, поэтому к каждой зиме надо было запастись большим количеством дров. Привозил дрова отец, поскольку в силу малости и живого характера брать меня в лес на заготовку было опасно. Все остальное, а именно, перепилить длинные бревна на поленья, переколоть и уложить было на нашей с мамой совести. Пилили мы с мамой долго, поскольку пилить приходилось двуручной пилой. Клали с трудом бревно на козла и пилили. Когда силы нас покидали, я говорил: «Мама! Давай Дружбой!» Мы брали каждый ручки пилы своими двумя руками и начинали из последних сил быстро двигать пилу туда-сюда. В то время только-только появились у лесорубов мотопилы Дружба, которую мы и изображали. Переколоть и уложить была моя задача. В укладке мама иногда помогала, а колол всегда сам. Очень полезный навык для руки.

Уже будучи женатым, заехал в Воскресенское повспоминать, и заказал бывшему соседу, с дочкой которого мы в то время дрались, уже очень пожилому мужику маленькие лапти, как сувенир лапотных краев. Когда, недели через две приехал за заказом, в них щеголяла его внучка, отдавшая их только после больших уговоров. Живы лапти до сих пор.