Читать книгу ИСПОВЕДЬ СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА - Юрий Геннадьевич Пакин - Страница 16

Перекличка. Восьмой А направо, шагом марш в класс номер такой то, на второй этаж. Зашли, расселись. Со мной за партой оказался симпатичный здоровяк, с виду очень хмурый. Начинается перекличка. На букву «П» я оказался один. Дошли до буквы С. Классный руководитель, Гумилина Елена Ивановна (жена Лехи партизана), говорит, читая по журналу: «Соловьев Владимир». Встают двое, один из них мой сосед. После минуты легкого смеха и соответствующих шуток, стали разбираться глубже. Дошли до отчества. Оказалось, один из них Алексеевич, он стал Соловьевым первым, а мой сосед оказался Иванычем, и стал Соловьевым вторым. Но самое главное, на всю жизнь для всех остался «Иванычем». Потом из двух классов путем естественного отбора и в силу ряда причин, образовался один сводный, поэтому вспомнить, кто был во время первого набора, уже не получится. Из ребят еще запомнился, кроме Соловьевых, Серега Ляпунов, Сашка Лобанов, Лешка Беляев, Сашка Мазин, Валька Барышев. Из девчонок хорошо помню Нину Кумбашеву, Галю Гурову, Элечку Мазину, Таню Добрину, Ларису Смирнову (настоящая русская красавица, но, как и положено русской красавице, с несчастной судьбой), Алю Доброхотову. Вот на май поеду к Иванычу, еще вспомним. (Съездил, Иваныч делает вид, что ничего не помнит). Общее впечатление было хорошее. Практически все ребята красивые, доброжелательные, простые. Как потом выяснилось, девчонки, двумя классами младше, ходили специально на нас «любоваться». Немного выбивался Лешка Беляев, косил под блатного, но это было чисто возрастное, как потом выяснилось. Уровень подготовки, за редким исключением, был хорошим. В девятом классе девчонки стали из нас делать кавалеров. Принесли откуда-то патефон и стали нас учить танцевать. Особенно старалась Лариса Смирнова. Она к тому времени уже полностью сложилась. Ходила в деревне на все праздничные мероприятия. Научили довольно сносно. В то время мы уже умели танцевать вальс. Сейчас, когда молодежь видит танцующих вальс, это вызывает уважение и удивление. Да и как не вызывать, если сегодня даже в городе никто не умеет танцевать, так называемые, бальные танцы, а просто дергаются под какофонию. За исключением тех, кто занимается в хореографических ансамблях.

Перед школой. Валера Гончаров, Люда Кузина. Они учились классом старше. За головой Валеры районная библиотека, за головой Люды школа. Справа от портрета на стене класс, куда я пришел в восьмой. Слева от портрета занимались в химкружке. Под ним был класс, где искали дневник Гали Гуровой. Примерно 62 год.

Наше взросление совпало с появлением, так называемых, стиляг. Мы тоже слегка подверглись их влиянию, несмотря на эту безобразную моду. Да и чего хорошего, когда короткие и узкие брюки безобразят даже хорошую фигуру, а про прическу, так называемый, «хок», и говорить не хочется. Некоторые так зауживали брюки, что приходилось одевать и снимать с мылом. У друга Женьки ширина брюк внизу было 16 см. Самый лучший «хок» был у Сереги Ляпунова.

Часть десятого класса. Стоят: Нина Кумбашева, я в вельветовом пиджаке, красавица Лариса Смирнова, Соловьев первый, Валя Дубова со своей самой толстой косой. Средний ряд: Элечка Мазина-лебедушка, Таня Добрина, Лида Крылова, воткнувшая ручку в голову Вальке Майорову, Клава Горшкова, (уже без челки), не помню кто, Галя Яблочкина. Сидят: учителя химик-Кузовкина Александра Ивановна, классный руководитель Гумилина Елена Ивановна, математик-Померанцева Нина Ивановна. Лешка Беляев сагитировал ребят не фотографироваться. 1962 год. Счастье.

Почти центр Островского. На самом высоком холме раньше стояла церковь. К нашему появлению на месте церкви стоял промкомбинат, где шили одежду, чинили обувь и телевизоры. И ведь сломали, наверняка, по инициативе какого-нибудь карьериста, поскольку в то время богоборство уже закончилось. Одно время на бугре, чуть ближе к месту съемки, стояла пивная, которая называлась «Березка».

На другой стороне моста, слева внизу у реки, была баня, в которой все, включая районное начальство, мылись с удовольствием. И каждый нуждающийся имел возможность все им высказать, пока они голые. Справа от церкви, на другом краю оврага и ютилась Женькина хибара. Слева в гору ведет центральная дорога. Вот с этой дороги отец Женьки и упал в реку на своем Зис-5. По этой дороге до интерната всего метров 150.