Читать книгу В шаге - Юрий Никитин - Страница 3

Дверь квартиры на секунду как бы задумалась, впускать или нет, раз уж рядом с хозяином ещё и незнакомая женщина, но ладно, пусть сам разбирается, отщёлкнула запоры и даже приглашающе приоткрылась.

Кошек и женщин пускают через порог первыми, Ежевика вошла, сказала с удовольствием:

– Чего кондишен не включаешь?.. Вегетарианец?.. Что-нибудь холодное есть?

Маечку сразу сняла через голову и лихо швырнула на спинку ближайшего стула. Та повисла точно посредине, словно там её устроил дизайнер после оценки интерьера.

Я коротко взглянул на её чётко очерченные груди, белые на загорелом теле. Не выставляет на солнце, хотя вряд ли из-за стыда, нормальная предосторожность, онкология отступила по всему миру, но не сдалась, ищет новые подходы к человеку, что ухитряется всё ещё увеличивать продолжительность жизни.

Обнажённое женское тело зрелище приятное, но, увы, жгучие тайны растворились в прошлом веке. Сейчас секс всего лишь быстрая гормональная разрядка, его оптимальный вариант давно вычислен, никто уже не ставит рекордов, так что все знают, какими будут фрикции с любым новым партнёром, сколько продлятся и чем всё закончится.

Красные как ягоды малины мелкобугристые соски торчат с вызовом. Я всё же отметил красочную картинку перед глазами, как трогаю их губами, разбухают ещё больше, и я беру их поочерёдно в рот, что значит, секс с Ежевикой всё-таки будет в некотором роде не только нужен, но и почти интересен.

– Пиво баварское и клинское, – ответил я. – То и другое холодное. Выбирай.

Она покачала головой.

– Пива не пью. Вообще обхожусь без алкоголя. А швепса или какой-то сладкой газировки?

Я подумал, направился к холодильнику.

– Посмотрю. Могло остаться, вчера с визитом были родители.

Она ждала, а когда я повернулся от холодильника с бутылкой ситро, сказала одобрительно:

– У тебя правильные родители.

Я вытащил и для себя литровую бутыль пива, ситро передал ей, сам с пивом сел напротив. Сиськи у неё красивые, но такие у многих, теперь за фигурами следить легче, чем даже пять лет тому, так что Ежевика всё же интереснее в роли креативного разработчика, чем как инструмент для гормональной разгрузки.

Даже отхлёбывая из горлышка, она продолжала следить за мною насмешливыми глазами, весёлая и раскованная. Я прочёл в её понимающем взгляде, что уже по-женски просчитала, в какой момент брошу взгляд на её повисшую на спинке кресла маечку и предложу снять ещё и юбочку.

Предложу, ответил я мысленно. А под юбочкой, конечно же, не окажется трусиков. Всё по накатанной, сценарии давно проверены, негодные отброшены быстро, а годные, но в чём-то шероховатые, ушли следом, остались только удобные для обеих сторон.

– Ежевика, – сказал я, – это имя или ник?

– Так и в паспорте, – заверила она. – Тогда была мода на придуманные имена. Вон как Маск своего сына назвал!.. Мне нравится. У ежевики сладкие ягоды, но колючки…

– Надену перчатки, – пообещал я.

– Вы весь в перчатках, – ответила она серьёзно. – С головы до ног. Это Марат или Влатис всем открыты, а вы, мне кажется, что-то прячете даже от себя.

– Всё прячем, – сообщил я. – Чем человек прячет больше, тем он больше человек.

Она с интересом посмотрела на стену, где по улицам виртуального города бесшумно перемещаются люди и автомобили.

– Тоже полагаете, – поинтересовалась она с интересом, – мы в симуляции?

Я покачал головой.

– С чего это?.. А-а, ну это так, увлекательная игрушка.

– Что-то проверяете?

Я отмахнулся.

– Некогда. Запустил в базовой версии.

– Давно?

– Где-то с полгода. Из вежливости.

Она не стала спрашивать, из какой-такой вежливости, вскинула в удивлении бровки.

Я смотрел, как она танцующей походкой приблизилась к экрану, вглядываясь в лица крохотных фигурок, 8К позволяет масштабировать картинку без потери качества.

– Интересно, – пробормотала с интересом, – интересно. Там изначально встроен квантовый элемент непредсказуемости, потому даже базовая у всех уже через неделю отличается от других очень заметно. Так ничего и не вносили своего?

Я покачал головой.

– Поиграл полчаса, проверяя возможности. Были аддоны, патчи, но уже не вникал. Внимания не требует, ко мне пока не взывают, храмы с моими иконами или статуями не возводят, так что пусть живут, как хотят.

Она сказала с упрёком:

– Как можно! Они же люди, хоть и виртуальные. А вдруг и мы чьи-то энпээсы?

– Драконов не вижу, – отпарировал я. – Я бы в виртуальную запустил всяких и разных. Без них что за жизнь?

– А вдруг наша жизнь ещё интереснее?

Я посмотрел на неё с интересом.

– Думаете?.. Хотя, если не по внешним признакам, то у нас внутри ещё те драконы!.. Но это увидеть непросто. Правда, если мы симуляция, то видят все, это же они заложили программу нашей высшей нервной деятельности.

Она вздохнула, хорошенькое личико чуточку омрачилось.

– Я тоже своих забросила. Сперва увлеклась, проигрывала сценарии, ситуации… Были свои любимчики, им помогала, подбрасывала бонусы… А сейчас просто некогда. Вижу только, что уже не только дома, города начали перестраивать… Что-то странное возводят. Наверное, культовое… Как у вас отношение с Фраерманом?

– Это который альфа-железнячник? – уточнил я. – Неплохие, мы учились вместе. Хотя теперь конкурент. Общается только со своими, там такие же экстремисты, спешат внедрять поскорее даже то, что мы сами ещё не опробовали. Боится, что китайцы обгонят. Вот смежники и впаривают ему на тестирование совсем сырое железо, но, говорит, перспективное. Если довести до ума, взорвёт всю отрасль!

Она сказала зачарованно:

– Я тоже эта, экстремистка. Так хочется поскорее увидеть чудный мир, к которому нас несёт!.. Но и боюсь. Скорость сумасшедшая, а дорога ухабистая… дальше вообще туман и бездорожье.

– Этого и я боюсь, – признался я хмуро. – В желании примчаться как можно быстрее к финишу легко вылететь на опасном повороте. А ещё и побить все горшки так, что снова в пещеры.

Она сказала авторитетно:

– Это потому, что вы зав самого важного отдела! Отвечаете не только за себя. А так бы наэкстремистничали ещё больше. Мы, самки, чувствуем доминантов.

– Я доминант?

– Выше, – определила она. – Лидер!.. Из настоящих. Ничего лишнего, да? У вас и комната не для жилья, а для работы.

Я ответил мирно:

– Мне удобно.

– Ещё бы, – сказала она, и я не уловил сарказма, хотя тот вроде бы должен был ощутиться. – Спальня, лаборатория и мастерская в одном флаконе!.. Настоящий мужской рай. Нет-нет, не ёрничаю!.. Мужчина и должен быть таким. Но таких уже мало.

Я спросил с ехидцей:

– Много пересмотрела?

Она ответила, не задумываясь:

– Много. Скучно люди живут. Одинаково. Не только квартиры, но и люди одинаковые.

– А ты? – поинтересовался я.

Она сделала большой глоток и, держа бутылку в отставленной руке, задумалась.

– Стараюсь… не очень получается, но стараюсь. Когда все одинаковые, трудно как-то… Нам, женщинам, проще, когда можно за кого-то ухватиться и вместе выплыть против течения. Да, понимаю, я должна быть феминисткой, но дважды два равно четырём, как бы ни хотелось сторонникам равноправия. Вам, самцам, легче. Вы изначально заточены на то, чтобы выстаивать, как утёсы, не сдвигаясь в потоках воды, как бы те ни бурлили и ни набрасывались.

Я ощутил себя польщённым, но пробормотал ради объективности:

– У женщин другие достоинства. Не меньше наших.

– Да, – согласилась она, – но они вне, а не снаружи. Женщины лучше мужчин правят благополучными государствами, но создают эти государства мужчины. А если война или какой кризис, то мужчина справится намного лучше.

– К счастью, – сказал я примирительно, – с войнами вроде бы покончено. Надеюсь. Так что феминизм рулит.

В бутылке оставалось меньше половины, когда она отставила её на столик и, глядя ему в глаза, поинтересовалась:

– Потащишь меня в постель или всё самой?

Я ответил с ленивым спокойствием:

– Я вообще-то сторонник равноправия. Когда груз несут вместе. Как в синхронном плавании.

– В синхронном тоже что-то носят?.. Ах да, новые правила… Хорошо, подождём. Но вообще-то я уже разогрелась.

Я смотрел достаточно равнодушно, как она снова взяла бутылку с ситро, молодая женщина со стандартной фигурой и обычным лицом, сиськи такие у большинства, ну почти не заводят.

Даже если сейчас сбросит и юбочку, под которой нет трусиков, и то как-то фиолетово. Раньше бы застеснялся своего равнодушия, мужчина всегда должен выказывать жажду поиметь и овладеть, это в крови, даже если совсем не хочется, но революция в этих отношениях произошла стремительно и бескровно. Половина мужчин с облегчением объявили себя асексуалами, теперь ничуть не стыдно смотреть на голую женщину и не выказывать стремления немедленно вдуть.

Ежевика чуть улыбнулась, я прочёл в её взгляде, что понимает без всякого нейролинка. Мужские желания всегда слишком простые, если речь о женщинах, но сейчас хоть и усложнились, время такое, однако всё равно понимает, есть и среди женщин умные.

Она сказала с иронией:

– Знаете, что на вашем лице написано?..

Она умолкла, я поневоле спросил:

– Что?

– Не хочется, – сказала она весело, – а надо. Положено! Хотя почему надо?.. Это застарелый мужской комплекс допотопных времён?

– Не думаю, – ответил я, – что придётся себя принуждать. Ты хорошенькая.

– Вам понравится, – пообещала она. – Всем нравится.

Я не все, хотел я ответить, но смолчал, потому что на самом деле и я, как все в этом простейшем деле, где не требуется ни ума, ни высоких знаний, а любой грузчик в душе демократии на равных с доктором наук.

В самом деле понравилось, Ежевика как-то угадывает, что и в какой момент чувствую, легко подстраивается, не забывая о себе, и закончили случку одновременно бурно и с чувством радостного освобождения.

Она некоторое время лежала на спине, раскинув руки, раскрасневшаяся и с блестящими глазами, даже губы покраснели и вздулись, хотя обошлись без поцелуев, в сексе без обязательств прибегать к ним дурной тон.

Я поинтересовался:

– Пива?

Она покачала головой, глядя в потолок.

– Ситро, если ещё есть. В горле пересохло.

– Лимонад подойдёт?

– Подойдёт. Лежи, я сама возьму.

Я наблюдал, как она легко вспорхнула и, двигая из стороны в сторону маленькими тугими ягодицами, прошлёпала босыми подошвами к холодильнику.

По тому, как уверенно открыла, почти не глядя взяла бутылку лимонада и тут же захлопнула дверцу, понял, что и я недалеко ушёл от «всех». По крайней мере, набор в холодильнике стандартный и всё стоит в привычном для мужчин порядке.

Ну и хрен с ним, подумалось сердито. Ниже пояса мы все одинаковы. Различия начинаются только в коре головного мозга. Даже не в самой коре, подумаешь, кора, на то она и кора, что кора, а только в неокортексе.

– Что молчишь?

Теперь и она со мной на «ты», так что секс всё ещё ускоряет сближение.

– Да так, – ответил я лениво. – Просто…

Она откупорила бутылку, сунула мне в руку стакан и быстро наполнила.

– Охладись!

– Да мы особо и не разогрелись, – заметил я, – а ты как?

– Всё хорошо, – заверила она. – Коротко и просто. А теперь расскажи, чем занимаешься.

Я вскинул брови.

– Разве не знаешь?

– Только в общих чертах, – сообщила она. – Поговаривают, тебе прочат повышение?

Я покачал головой.

– Выше некуда. Я зав важнейшего отдела, а на административную работу не пойду.

– А новый корпус в Южном Бутове? – спросила она. – Что там будет?.. Институт гудит, что власти выделили семь миллиардов на спешное развитие искусственного интеллекта и двенадцать на ускоренную разработку нейролинка!

– Это политика, – ответил я с достоинством, – учёные гнушаются ею интересоваться.

Она сказала серьёзно:

– Но правят нами политики. И деньги дают они.

Я протянул ей опустевший стакан, она наполнила, остатки вылила в свой, а пустую бутылку опустила на пол у кровати.

Я лениво любовался её ловкими грациозными движениями. Мелькнула мысль, что в одинаковых квартирах с одинаковыми мужчинами проделывала это сотни раз, ощутил даже смутную жалость, что уже не найти в сексе жгучей романтики, таинственности и запретности, что благодаря запретам так украшали это нехитрое занятие раньше.

– У меня прекрасная работа, – заверил я. – А на всё остальное мне… как мудрой вороне в полёте.

– У меня тоже, – сказала она серьёзно. – Это же так здорово, вгрызаться в тайны нейроаксоники!.. И находить моменты, что могут изменить мир! Любые другие радости, вроде секса или бухалова, не могут заменить…

Вообще-то в мире есть и другие радости, сказал я про себя, но смолчал, неуместно было бы сказать такое, лёжа с голой женщиной в постели. Хотя по большому счёту права. Это в мире Дон Жуана не было радостей выше, но тогда секс был связан с мощными инстинктами доминантности. Женщину нужно было принудить отдаться, так это называлось, это считалось большой победой.

Да и было победой: противозачаточных средств не существовало, победа в соблазнении могла привести к ещё большей победе: в семье согрешившей женщины будут растить твоего ребёнка, их род прервётся, а ветви твоего расширятся.

Но равноправие пришло не только в политику и оплату труда, доминантность в сексе устранили, что для большинства мужчин обесценило и сам процесс. Правило хочешь минет утром – делай куни вечером, привело к тому, что секс потерял девяносто процентов привлекательности. А то, что теперь в постели нужно думать не только о себе, мужчинам как серпом по известному месту, подчинение правилам свело такое развлечение чуть ли не к нулю.

– О чём думаешь? – спросила она. – У тебя такое вдохновлённое лицо…

– Правда? – спросил я. – Да так… О Дарвине, эволюции, к чему идём…

Она сказала живо:

– О, это интересно!.. Я тоже люблю заглядывать в завтра. Особенно когда стараюсь понять, что натворит наш интерфейс нейролинка.

Я пробормотал:

– Люди ко всему привыкают. Совсем недавно ни компов, ни инета, ни мобильников, а сейчас разве без них жизнь? То же будет и с нейролинком. Ещё и поворчат, что слишком медленно входит в употребление…

– Надеюсь, – сказала она со вздохом. – Ох, как хочется будущего!.. Так и вижу нас бессмертными, молодыми, всемогущими… Всё можно сделать, всё перепробовать, освоить планеты, побывать у звёзд, выйти за пределы галактики и вселенной…

Лицо её воспламенилось, в глазах огоньки. Я хотел было настроить себя на иронический тон, дескать, это не огоньки, а в пустой тёмной пещере черепа тараканы зажигают костры, но ощутил, что в самом деле хорошо и даже прекрасно лежать с голой девушкой и обсуждать проблемы завтрашнего дня.

Умненькая, вспомнил я слова Фауста. Внешность обманчива, с виду смешливая хохотушка с весёлым и беспечным нравом, но задачи по апгрейду нейролинка щёлкает как орехи, частенько обгоняя даже Марата и самого Фауста, что очень непросто.

– Доживём, – заверил я. – По расчётам, вакцину по остановке старости начнут проверять в конце этого года уже и на человеках. На переход к полному бессмертию потребуется ещё лет пять. Главное, за это время не попасть под… гм… удар метеорита, раз уж автомобилями теперь рулят автопилоты, а они пока ещё не напиваются до потери аккумуляторов.

Она счастливо рассмеялась и прижалась всем телом, положив голову на плечо. И хотя женщины делают так часто, на этот раз ощутил то сладостное чувство доминантности, словно спас женщину из лап опасного зверя и теперь она будет ходить следом послушным хвостиком.