Читать книгу Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви - А. Б. Ефимов - Страница 5

Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий

Образ миссионерского служения Русской Православной Церкви воплощен в деятельности святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Он был уникален для своего времени и стал первым опытом организации славянской Церкви.

За последние двести лет о славянских учителях написано огромное количество работ на разных языках. Часть их посвящена исследованиям Житий святых братьев (поскольку документальных данных до нас дошло немного), остальные – значению их деятельности, поскольку именно благодаря им современная карта мира стала такой, какой мы ее видим, а самобытные славянские культуры внесли достойный вклад в развитие восточной христианской цивилизации.

Сведения о жизни святых Кирилла и Мефодия в основном черпаются из Жития Константина и Жития Мефодия, которые, как полагают многие исследователи, были написаны в IX в. учениками святых братьев: первое – в период 869–880 гг., второе – в 885 г., через несколько месяцев после кончины ев. Мефодия[3]. До нас дошли только позднейшие списки («копии») этих произведений. Самый ранний русский список Жития Мефодия относится к XII в., а список Жития Константина – к XV в.[4]

Кирилл и Мефодий были родными братьями: Мефодий – старший, Кирилл – младший. При крещении младшему брату было дано имя Константин, а мирское имя Мефодия остается неизвестным. Родом они были из города Солуни (Фессалоники), в окрестностях которого селилось много славянских племен. Скорее всего, по национальности они были греками, но существует также версия об их славянском происхождении, во всяком случае со славянским языком они были знакомы с детства. Отца их звали Лев, он служил в провинциальных войсках в чине друнгария[5] и вел праведную и благочестивую жизнь.

Мефодий родился около 815 г., с детства он отличался почтительным характером, был умен, но систематического образования, вероятно, не получил, возможно, научился только чтению и письму. Он был зачислен на военную службу и стал помощником отца: участвовал в военных совещаниях, в походах и сражениях. В 835 г. император Феофил назначил Мефодия воеводой в место Струн недалеко от Солуни (одной из областей македонских славянских племен). Поскольку окружавшие со всех сторон Византию племена и народы (в том числе славянские) постоянно вели войны, совершали набеги, то в империи талант воина ценился чрезвычайно высоко. Мефодий, еще совсем молодой, показал себя хорошим дипломатом и военачальником, однако через 10 лет, в 845 г., он ушел с поста воеводы в уединенный монастырь на малоазийском Олимпе. Причины этого ухода неизвестны. В монастыре Мефодий вел уставную монашескую жизнь, а также много времени посвящал чтению творений святых отцов.

Константин родился приблизительно в 826–827 гг., с детства отличался удивительными способностями, грамоту знал с пяти лет, пользовался особой любовью отца и матери. В семилетием возрасте он увидел сон, ставший для него пророческим: будто бы воевода, собрав всех девушек города, предложил ему выбрать себе невесту. Константин выбрал самую прекрасную из них – Софию. Когда он рассказал сон своим родителям, они усмотрели в Софии не простую девушку, но Премудрость Божию, а в сыне своем – Ее служителя. Родители постарались дать Константину хорошее образование, насколько это было возможно в условиях провинции, кроме того, он изучал творения святых отцов, любимым его писателем навсегда стал святитель Григорий Богослов.

В это время в Константинополе царствовал малолетний император Михаил III (ему было меньше 10 лет) со своей матерью царицей Феодорой. Поскольку о воспитании и образовании императора заботились сугубо, особое внимание уделялось подбору как преподавателей и наставников, так и мальчиков-компаньонов – для большей эффективности обучения. Обстоятельства сложились так, что в компаньоны Михаилу пригласили и Константина, который оказался при дворе в качестве старшего товарища императора. Под руководством лучших наставников, в том числе Фотия, будущего знаменитого патриарха (с 858 г.), Константин изучил «эллинские учения» в знаменитом константинопольском университете – Магнаврской школе. После нескольких лет учения опекун императора логофет[6] Феоктист, полюбив Константина как сына и желая возвысить его, предложил ему жениться на своей крестнице (родных детей у него не было), чтобы в скором времени занять место воеводы в одном из княжеств. На это Константин ответил Феоктисту: «Большой это дар для желающих его, для меня же нет ничего выше учения, благодаря нему собрав знания, хочу искать чести и богатства прадеда (Адама)»[7]. Он хотел отказаться от светской карьеры и стать монахом, но Феоктист уговорил императрицу Феодору не отпускать молодого человека из столицы. Константин был рукоположен во священника и назначен начальником патриаршей библиотеки Св. Софии (практически он выполнял функции секретаря патриарха). Однако вскоре он исчез из Константинополя, и лишь через полгода его нашли в уединенном монастыре в Малой Азии. Его снова уговорили послужить миру, и он стал учителем философии в константинопольском университете. Вероятно, в это время Константин и получил имя «Философ», которое осталось за ним в истории.

В Византии в это время продолжались иконоборческие волнения, начавшиеся еще при императоре Льве Исаврянине (717–741 гг.). Хотя в целом иконоборческая ересь в Церкви и государстве была уже преодолена, некоторые представители просвещенного духовенства и интеллигенции продолжали придерживаться этих взглядов, в частности в иконоборческом русле строился процесс образования. Так, Магнаврскую школу возглавлял Лев Философ, крупный ученый, исповедующий иконоборчество, а во главе этого движения стоял патриарх Иоанн VII Грамматик, низложенный на Соборе в 843 г. Он не был допущен к участию в Поместном Константинопольском Соборе (843), окончательно утвердившем почитание икон, и иконоборцы потребовали открытого диспута.

Публичный диспут бывшего патриарха Иоанна Грамматика и молодого священника Константина состоялся в 851 г., начавшись с того, что патриарх Иоанн встретил Константина словами: «Вы недостойны подножия моего, как же я стану с вами спорить?»[8]. Закончился он, однако, тем, что Иоанн признал себя побежденным.

В 855–856 гг. в Константинополь прибыли послы малоазиатского арабского халифа с поручением пригласить представителей христианской Церкви на спор с мусульманами в столицу халифата Самарру[9]. В этот период начиналась эпоха расцвета культуры арабского мира, который активно впитывал достижения научных знаний и искусства, накопленные окружающими народами, прежде всего населявшими Византийскую империю. Мусульманство постепенно приобретало своих ученых – знатоков арабской и греческой мудрости. И вот в центр халифата, процветающего, благоденствующего, пригласили греков, чтобы продемонстрировать, доказать им свое превосходство не только в искусстве ведения войны, но и в богословии. Византийский император назначил Константина главой этого трудного, государственного значения посольства, и Константин ответил императору: «С радостью иду (биться) за веру христианскую. Что есть на свете для меня слаще, чем за Святую Троицу умереть и жить?»[10].

В том же году посольство прибыло в Самарру. При въезде в город послы увидели, что на домах христиан вывешены издевательские изображения – демоны, свиньи, обезьяны[11]. На диспуте с мусульманами Константин выступил не только как представитель христианской религии, но и как наследник греческой культуры. Когда он одержал победу в спорах, магометане «дали ему пить яд»[12], но Бог уберег его от смерти. Мусульмане проводили Константина с честью и дарами. Его миссия закончилась: хотя магометане не отказались от своей веры (вероятно, это и не входило в их намерения), но превосходство христиан в науке, философии, вопросах вероучения стало для них достаточно очевидным.

В это время, в 856 г., в Константинополе произошел государственный переворот: был убит покровитель Константина логофет Феоктист, императрицу Феодору заточили в монастырь, а вся власть перешла в руки дяди Михаила III – кесаря Варды.

Стремясь к уединенной жизни, Константин снова ушел из столицы, на этот раз к своему брату Мефодию – в монастырь Полихрон вблизи малоазийского Олимпа, где он «беседовал с книгами». Здесь началось то единение братьев, которое уже никогда не нарушалось, при этом Мефодий стал помощником, слугой, учеником своего младшего брата Константина.

По прошествии пяти лет, в 861 г., Константина вновь призвали на служение Церкви и империи: надо было идти с миссией в Хазарский каганат. Хазары успешно воевали с Византией и захватили значительную часть Крыма, поэтому император уделял особое внимание отношениям с этим союзом тюркских племен.

Хазарский каганат – государство, расположенное в VII–X вв. в Нижнем Поволжье и Северном Причерноморье. Господствующее положение в нем занимали хазары, народ тюркского происхождения. Покоряя разные народы, хазарская орда впитывала их культуру и религию. Мусульманство пришло к ним с Кавказа, из Туркестана и Персии, с христианством знакомили греческие пленники, иудаизм принесли иудеи, изгнанные из Константинополя в конце VIII в. и нашедшие приют у хазар. Им удалось привести к иудаизму часть хазарской правящей элиты. Однако простому народу более близким и понятным казалось магометанство. Христиан же в Хазарском каганате было совсем мало. И каганы (хазарские вожди) обратились к византийскому императору с просьбой прислать им ученого мужа: «Если [он] переспорит евреев и сарацин[13], то примем вашу веру»[14].

Константин ответил императору: «С радостью иду на дело это и босой и пеший и не взяв ничего, что Бог не велел ученикам своим носить (с собой)»[15]. Руководителем миссии был назначен Константин Философ, с ним отправился Мефодий «и служил как раб меньшему брату, повинуясь ему»[16]. Их путь в Хазарию лежал через Крым, где в Херсонесе Таврическом (Корсуни) они пробыли некоторое время. Здесь Константин готовился к предстоящему диспуту с иудеями Хазарского каганата: общаясь с иудеями Херсонеса, он изучал еврейский язык, перевел на греческий язык восемь частей еврейской грамматики, изучал и язык самаритян. В результате бесед с Константином несколько самаритянских семей обратились в христианство.

Здесь Константин читал Священное Писание – «Евангелие и Псалтирь, роушькими письмены писана» (ЖК, гл. VIII) (один из вариантов переводов гласит: «Константин научился русскому языку и с помощью Божией вскоре начал читать и объяснять книги»). Была ли это русская азбука, что это был за перевод – по этому вопросу существует много догадок. Известно, что славяне использовали «черты и резы» для фиксации на письме звуков славянской речи[17]. По мнению Е. Е. Голубинского, переводы были сделаны на готском языке. Исследователями была высказана гипотеза и о сирийском языке. Обсуждается и такая версия: текст был славянский, но написан греческими и славянскими буквами. Однако большинство специалистов считают, что славянская письменность до 60-х годов IX в. не существовала [6. С. 69].

Господь устроил так, что Константину удалось найти и торжественно поднять с морского дна мощи св. Климента, Папы Римского, сосланного в Крым на каменоломни и принявшего здесь кончину в 101 г. Часть мощей Кирилл и Мефодий взяли с собой, впоследствии они перенесли их в Константинополь, а затем их частицу – в Рим.

Наконец Константин прибыл в Хазарию, где его торжественно встретил каган, а затем последовали богословские собеседования с иудеями, мусульманами и язычниками. Однако, несмотря на очевидное превосходство Константина в вероучительных вопросах, каган и его сановники не склонились к принятию христианства. Каган с почестями отпустил Константина и собирался богато его наградить, но Константин попросил только одно: отпустить с ним пленных христиан. Он получил этот дар – с ним ушло около 200 человек пленных. В посланном через Константина письме к императору каган объявил, что тем из своих подданных, которые по своей воле приняли христианство, он предоставил полную свободу вероисповедания в своей земле.

Согласно Житию, после проповеди Кирилла многие в Хазарин обратились в христианство. Поскольку хазары покорили к тому времени некоторые племена восточных славян, то возникла гипотеза о возможной проповеди Константина среди этих зависимых от хазар славян. Таким образом, восточные славяне могли впервые познакомиться с христианством именно после проповеди св. Константина [26].

Братья возвращались на родину через Херсонес, где Константин узнал: живущие поблизости христиане[18] до такой степени утеряли чистоту веры, что как язычники поклоняются дубу и под этим деревом приносят жертвы. Константин отправился к ним и убедил их срубить дерево, и они «с радостью великою похвалили Бога, и Бог сильно возрадовался этому»[19].

По прибытии в Грецию Константин остался в Константинополе, при церкви свв. Апостолов, а Мефодий ушел в горы, где стал игуменом монастыря Полихрон, расположенном на соседних с Олимпом Сигрианских горах. Оба они вели уединенную жизнь, но в 863 г. император снова вызвал их к себе.

В это время к императору обратился моравский князь Ростислав с просьбой прислать епископа-учителя для просвещения моравов христианской верой на их родном языке[20]. Так был поднят вопрос о создании в Моравии самостоятельной епархии, не связанной с Баварским диоцезом, к которому относилась их территория. Ранее Ростислав обращался с подобной просьбой в Рим к папе Николаю I, но, не получив ответа, направил миссию к византийскому императору.

Великая Моравия (830–906) в середине IX в. уже была христианской страной, одной из крупнейших в Средней Европе. В ее состав входили Моравия, Словакия, часть Чехии, Малая Лужица, земля бодричей. Столицей государства являлся г. Велеград. Государство управлялось собственным князем, но в государственном и церковном отношении зависело от Восточнофранкского королевства. Славяноязычная Моравия была миссионерской областью и находилась в ведении баварского епископа. Церковная служба совершалась на латинском языке, проповедь могла проходить и на немецком, потому богослужение не было понятно местным славянам. В целом же славянское население подвергалось онемечиванию, вопрос был лишь в методах – добровольном либо насильственном принятии немецкого языка и культуры. (Таким образом, в период VIII–XIV вв. с карты Европы исчезли несколько западных славянских племен.) Кроме того, немецкие проповедники служили опорой своему королю Людовику Немецкому и «строили козни»[21] против моравов. Они облагали народ тяжелыми церковными поборами и требовали отправления гражданского судопроизводства на латинском языке. Князь Ростислав стремился приобрести собственных образованных священников, которые не только наладили бы литургическую жизнь на родном языке, но и заложили бы основы национальной культуры и общественной жизни. И Промыслом Божиим к нему были направлены святые солунские братья.

Константин в посте и молитве начал составлять первую славянскую азбуку– глаголицу– и переводить на славянский язык Священное Писание, прежде всего «Евангелие апракос»[22]. Так возникло начало: «Искони бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово».

Греческий язык послужил образцом для новосозданного книжного славянского языка, во многом обогатив его. Так, в его состав вошли греческие слова, например «ароматъ» и многие другие. Из греческого синтаксиса были взяты образцы многих конструкций и оборотов, но, несмотря на внесенные изменения, новый язык был хорошо понятен славянским народам и воспринимался как «литературная форма» местного языка.

В то время в Западной Римской империи главенствовала идея о том, что существует лишь три священных языка: еврейский, латинский и греческий. Все остальные народы должны служить Богу на этих языках, несмотря на то что к тому времени многие древние народы – сирийцы, арабы, копты, армяне, грузины – уже совершали богослужение на своих собственных языках.

На Востоке Церковь одобрила переводы Священного Писания на «варварские языки», однако и греки постепенно начинали считать свой язык господствующим языком богослужения.

В 863 г. Константин вместе со своими учениками прибыл в Моравию, жители которой с радостью приветствовали их. Князь помог святым братьям подобрать учеников из моравов, были устроены школы, где Константин стал учить совершению полного круга дневных церковных служб: «И вскоре перевел весь церковный чин и научил их и утрене, и часам, и обедне, и вечерне, и повечерию, и тайной молитве (литургии)» [23]. Таким образом, была заложена основа духовного просвещения и богословия – византийская литургия, византийский обряд.

По повелению князя было начато строительство храмов, где служба совершалась уже на славянском языке. Продолжалась переводческая деятельность: был переведен Апостол и, вероятно, Паремийник и другие книги. Со временем среди учеников Константина и Мефодия выделились несколько наиболее способных и образованных учеников – Климент, Наум, Савва, Ангеларий и Горазд.

В течение трех с половиной лет было заложено основание Моравской Церкви: создана славянская литургия и религиозная литература на славянском языке, образованы училища для воспитания учеников.

В то же время шла борьба с язычеством, а также невежеством местных представителей немецкого духовенства, которые, в частности, учили, что «под землей живут люди с песьими головами, а все гады – творение диавола, и если кто убьет змею, будут ему отпущены ради этого (все) девять грехов»[24] и т. д. В результате просветительской деятельности солунских братьев латинским священникам пришлось уходить из Моравии, а баварский архиепископ потерял значительную часть своей паствы. В среде немецких князей и духовенства накапливалась ненависть к Константину.

Следующей важнейшей задачей Кирилла и Мефодия стало создание моравского духовенства, а для этого необходимо было рукополагать учеников в священный сан, что требовало постоянного присутствия своего архиерея. Однако формально братья действовали в области, издревле находившейся в сфере римского церковного влияния, поэтому для разрешения канонических вопросов им вместе с учениками пришлось поехать в Рим. Поскольку в этот период происходила напряженная борьба между Папой Николаем I и Патриархом Фотием, а Мефодий и Константин были ставленниками Фотия, то, с человеческой точки зрения, трудно было надеяться на успешность такого посольства.

По дороге в Рим Константин останавливается в Паннонском княжестве князя Коцела – сейчас это территория современной Венгрии, а в IX в. здесь жили предки словенцев. Паннонский князь Коцел торжественно встретил Константина, и тот прожил у него около месяца. Паннонский князь был вассалом немецкого короля, поэтому перед ним, как и перед князем Ростиславом Моравским, также стояла задача сохранения славянской культуры своего народа. За время пребывания у него Константина Коцел «очень возлюбил славянские буквы, и научился им и дал (ему) до пятидесяти учеников, чтобы научились им, и великую ему честь оказал, и проводил его дальше»[25].

В Житии говорится, что Константин не принял ни от Ростислава, ни от Коцела ни злата, ни серебра, ни других вещей, «только выпросил у обоих пленных девятьсот и отпустил их (на свободу)»[26]. Следует помнить, что в те времена войны между соседними государствами и племенами велись практически беспрерывно и пленных (в том числе греков) было множество.

Далее в Житии Константина рассказывается о его пребывании в Венеции, где был созван Собор итальянских епископов и священников. «Собрались против него латинские епископы, и попы, и черноризцы, как вороны на сокола, и воздвигли триязычную ересь, говоря: „Скажи нам, как ты теперь создал для славян письмена и учишь им, а их не обрел раньше никто другой, ни апостол, ни папа римский, ни Григорий Богослов, ни Иероним, ни Августин? Мы же знаем лишь три языка, на которых подобает Бога с помощью (особых) письмен славить: еврейский, греческий и латинский“. Отвечал же им Философ: „Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли все мы вдыхаем воздух? Как же вы не стыдитесь лишь три языка признавать, а прочим всем народам и племенам велите быть слепыми и глухими? Скажите мне, зачем делаете Бога немощным, как если бы не мог дать (народам своего письма), или завистливым, как если бы не хотел дать?“»[27]Итальянские епископы и священники не могли противостоять его доводам, а с другой стороны, не могли и принять их. О рукоположении священников-славян в таких обстоятельствах не могло быть и речи.

В 868 г. Константин и Мефодий с учениками прибыли в Рим, с собой они привезли частицу мощей ев. Климента, Папы Римского. В Риме их торжественно встретил Папа Адриан II (867–872 гг.). Изучив все стороны проблемы, Папа признал право на совершение литургии на славянском языке. Славянское Евангелие в знак папского благословения было положено на престол церкви Св. Марии[28], во многих римских храмах было совершено богослужение на славянском языке. Папа перевел славянские области в юрисдикцию Рима, выведя их из подчинения баварскому архиепископу. Были рукоположены в священный сан (диаконов и пресвитеров) ученики-славяне, в том числе и Мефодий. Таким образом, в Риме была одержана победа в борьбе за славянский богослужебный язык.

В это время Константин заболел и почувствовал приближение смерти. За пятьдесят дней до смерти он принял монашеский постриг с именем Кирилла, а перед смертью обратился к Мефодию со словами: «Вот, брат, были мы с тобой парой в одной упряжке и пахали одну (и ту же) борозду, и я на поле падаю, окончив день свой. Ты же очень возлюбил гору (Олимп), но не смей ради горы оставить учительство свое, ибо чем иным можешь ты лучше достичь спасения?»[29]

Мефодий обещал ему не уходить в Грецию, в свой монастырь на Олимпе, и закончить перевод Священного Писания на славянский язык. И, наконец, прозвучала последняя молитва Кирилла: «Господи Боже мой, всегда везде внимающий молитвам творящих волю Твою! Вонми и моей молитве и сохрани верное стадо Твое, к которому был Тобою приставлен я, недостойный и неключимый раб Твой; не попусти никому из них возвратиться к злобе безбожного язычества, избави их от всякого совращающего и хульного еретического языка; возрасти Церковь Твою множеством и, всех совокупив в единодушие, сотвори их беспорочными людьми, единомыслящими о истинной вере Твоей и правом исповедании, вдохни в сердца их слово Твоего учения, чтобы простирались на добрые дела и творили угодное Тебе; что дал Ты мне, передаю Тебе, как Твое: устрой их сильною Твоею десницею, покрывай их кровом крыл Твоих, да все хвалят и славят имя Твое во веки»[30]. Кирилл скончался 14 февраля 869 г., на 43-м году жизни.

Папа Адриан II повелел: «Всем грекам, которые были в Риме, и также римлянам всем, собравшись, со свечами петь над ним, и такие похороны сделать ему, как делают самому Папе. Так и сделали»[31]. Мефодий, выполняя волю Кирилла, просил Папу разрешить ему похоронить брата в Греции, но народ Рима этому воспротивился, и Кирилл был похоронен в соборе Св. Климента, Папы Римского, по правую сторону от алтаря.

В это же время к Папе пришло послание от паннонского князя Коцела, в котором тот просил прислать к нему Мефодия и других учеников Кирилла для обучения будущего духовенства и паствы славянскому языку. Папа согласился, но с условием, чтобы они пошли не только в княжество Коцела (Паннонскую землю), но и к Ростиславу и Святославу Моравским и другим славянским князьям: «Не тебе одному только, но всем тем землям славянским, посылаю его учителем от Бога и от святого апостола Петра, первого наместника (Христа на земле) и держателя ключей от Царства небесного»[32]. Отпуская Мефодия, Папа послал с ним к славянским князьям грамоту: «Мы же… замыслили, испытав, послать в земли ваши, посвятив его вместе с его учениками, Мефодия, сына нашего, мужа совершенного разума и правоверного, чтобы учил вас, как вы просили, излагая на вашем языке книги и исполняя (на нем) все церковные обряды, и со Святой мессой, то есть службой, и с крещением»[33].

Следующим шагом в укреплении первой славянской Церкви было поставление своего епископа. По просьбе князя Коцела в 870 г. в Риме Папа Адриан II рукоположил Мефодия во епископа Паннонского. Таким образом, на территории Паннонии возникла самостоятельная епархия, непосредственно подчиненная Риму.

Вторая половина IX в. была временем борьбы за власть между папами и провинциальными митрополитами[34]. Зальцбургский архиепископ Адальвин не признал решения Папы и предъявил Мефодию обвинение в том, что он на чужой земле без согласия немецкого короля и архиепископа правит Церковью. В 870 г. немецкие епископы устроили суд над Мефодием, затем вместе с немецким королем пленили его. В течение двух с половиной лет (до 863 г.) он содержался в тюрьме в Швабии в очень тяжелых условиях – есть свидетельства, что в отношении него применялись избиения и пытки. Узнав об этом, в 873 г. Папа Иоанн VIII (872–882 гг.) направил своего легата епископа Анконского Павла в Германию с повелением наложить запрещение (интердикт) на все немецкое духовенство и остановить службы по всей Германии, если Мефодия не освободят из заточения: «…чтобы все епископы короля не пели мессы, то есть службы, пока его (Мефодия) держат»[35]. Святителя Мефодия освободили и, отпуская его к Коцелу, пригрозили уже самому князю: «Если будет он у тебя, не избавишься от нас по-доброму» [36].

В это время в Моравии правил Святополк, свергнувший князя Ростислава в 870 г. В 874 г. немецкое духовенство было изгнано с Моравских земель, и архиепископ Мефодий стал главой Моравской Церкви.

Мефодий налаживал службу на славянском языке, рукополагал священников, усердно занимался обращением и просвещением славян, посещал сельские местности, где было сильно укоренено язычество, преследуя языческие нравы и суеверия с «неутомимой и самой непреклонной ревностью» [3. С. 29]. «С этого же дня начало сильно расти учение Божье, а духовные стали умножаться во всех градах, а язычники – верить в истинного Бога, отрекаясь от своих заблуждений»[37].

В тексте Жития сказано, что свт. Мефодий окрестил князя вислян (одного из польских племен). Существует также версия о крещении Мефодием чешского князя Борживоя [31. С. 26].

Однако к концу 870-х гг. при Моравском княжеском дворе стала усиливаться немецкая партия, что привело к новому церковному конфликту, который разгорелся около 879 г. Немецким духовенством стали активно распространяться слухи о том, что Мефодий изгнан папой с епископской кафедры, а сама Моравская и Паннонская архиепископия возвращена под юрисдикцию немецких епископов. Святитель Мефодий вновь был вынужден совершить путешествие в Рим и отстаивать свои позиции перед Папой и латинскими клириками. С ним поехал и некто Вихинг, который на словах отстаивал прославянскую линию, а на самом деле собирался стать епископом вместо Мефодия. Однако Господь устроил так, что Вихинг стал только епископом Нитранским, викарным епископом Мефодия. Разумеется, он и другие немецкие епископы не были этим удовлетворены, поэтому все вместе попытались захватить власть в Моравской епархии, но заговор их раскрыли, и Вихинг вынужден был покинуть страну.

В 880 г. Папа Иоанн VIII послал буллу моравскому князю Святополку о том, что учение святителя Мефодия соответствует учению отцов Вселенских Соборов. Ему в очередной раз было разрешено богослужение на славянском языке, только на этот раз с ограничением: Евангелие и Апостол должны читаться сначала по-латыни, а потом по-славянски. В то же время Папа разрешил для князя и вельмож, по их желанию, совершать богослужение на латинском языке.

В 883 г. святитель Мефодий, чувствуя в себе возрастающую немощь – по возрасту и вследствие перенесенных злоключений, постепенно отходит от церковно-административных дел[38] и все силы сосредоточивает на переводческой работе: он завершает перевод Библии, как и обещал Кириллу. Были переведены все книги Библии (за исключением Маккавейских)[39], Номоканон (Патриарха Иоанна Схоластика, VI в.)[40] и «книги отцов»[41]. К празднику Димитрия Солунского свт. Мефодий закончил работу и торжественно отметил этот день как день окончания перевода Библии на славянский язык.

Путешествие к венгерскому королю было последним подвигом ев. Мефодия: «Когда же пришел в дунайские края король венгерский, то захотел увидеть его, и (хоть) некоторые говорили и предполагали, что не уйдет от него без мучения, пошел к нему; он же, как подобает владыке, принял его честно и славно и с веселием. И побеседовав с ним, как подобает таким мужам вести беседы, отпустил его, обласкав и поцеловав с дарами великими, и сказал ему: „Всегда поминай меня, честный отче, в святых молитвах твоих“»[42]. В это время венгерские племена начали оседать на Дунае и, соприкасаясь с христианством, постепенно принимали крещение.

Почувствовав, что слабеет, святитель Мефодий начал готовиться к смерти. В числе прочих распоряжений он указал на Горазда, моравского славянина, как на своего преемника. Скончался он 6 апреля 885 г., на Страстной седмице. Его погребение было совершено на трех языках: латинском, греческом и славянском, а тело было положено в соборе моравской столицы Велеград.

Память ев. Кирилла празднуется 14 февраля, ев. Мефодия – 6 апреля, их совместный праздник был установлен позже, для этого было выбрано 11(24) мая.

Мефодий оставил после себя 200 священников, диаконов и иподиаконов. Нам известны имена пятерых его учеников: Горазд, Климент, Савва, Ангеларий и Наум («пяточисленники»). Вместе с Кириллом и Мефодием они именуются Церковью как «святые седмочисленники» (под этим наименованием они вошли в агиографию южнославянских народов).

После кончины святителя на Моравскую Церковь сразу же начались гонения как со стороны Святополка, так и со стороны немецкого духовенства. В 885 г. Папа Стефан V, сменивший в 885 г. Папу Адриана III, поставил во главе Моравской Церкви епископа Вихинга, запретил богослужение на славянском языке и повелел изгнать учеников Мефодия. В 886 г. славянское священство было изгнано из страны. Этому предшествовали побои, унижения и надругательства: узники были закованы в кандалы, почти лишены одежды, их морили голодом и пытали.

Значительная часть молодых священников была продана в рабство на невольничьем рынке в Венеции. Климент, Наум, Ангеларий, как и другие, после жестоких истязаний также были изгнаны из Моравии, но их приняла Болгария, во главе которой стоял князь Борис (852–889 гг.)[43], принявший крещение в период 863–866 гг. [44]

В политическом отношении Болгария была страной независимой и представляла для Византийской империи серьезную военную угрозу, однако уровень развития ее культуры был совершенно несопоставим с греческой. Болгарский язык на тот период был языком лишь устного общения, а функцию литературного, административного и церковного языка выполнял греческий, которым население не владело, и только интеллектуальная элита могла прикоснуться к византийской и мировой культуре, а Болгария в целом была обречена оставаться «варварской страной» различных славянских племен. Князь Борис стремился к созданию единого народа на основе своей национальной автокефальной Церкви. И начинать надо было с переводов на болгарский язык необходимого количества богослужебных книг, а также с воспитания собственного национального духовенства.

К этому и приступили пришедшие Климент, Ангеларий и Наум с учениками. О масштабе просветительской деятельности ев. Климента Охридского свидетельствует тот факт, что уже за первые семь лет (886–893) существования школы для взрослых ее окончили 3500 человек. В дальнейшем в «Охридской книжной школе» было создано множество переводов греческих текстов. Наум, другой ученик Кирилла и Мефодия, основал крупный монастырь на берегу Охридского озера [9. С. 181–191]. Еще один ученик святых братьев, Константин Преславский, стал родоначальником древнеболгарской поэзии и историографии [4. С. 170]. Вероятно, он был и создателем второй славянской азбуки, заменившей глаголицу[45] и получившей название «кириллица» в честь ев. Кирилла.

В период правления царя Симеона (893–927), сына и достойного преемника царя Бориса, болгарское духовное просвещение достигло вершин и вошло в историю как золотой век древней болгарской письменности и культуры. Славянский язык стал языком Болгарской Церкви и государства, ев. Климент Охридский – «первым епископом болгарского языка»[46]. По всей стране были созданы школы, библиотеки, монастыри, осуществлялись переводы не только церковной литературы, но и светской[47]. Автор пространного Жития Климента Охридского отзывается о болгарских правителях с высочайшей похвалой за их ревностную поддержку миссионерского дела Климента и его учеников[48]. Из Болгарии славянская письменность распространяется в Сербию, Боснию, Хорватию, на Русь. Это была эпоха подлинного расцвета славянской культуры.

Кирилло-Мефодиевская традиция является духовными корнями и стволом веры, на котором выросли ветви, листья и плоды новой православной культуры. В этом процессе можно выделить три основных этапа развития: сначала происходит прививка ветви национальной культуры к стволу Христовой веры и Церкви (просвещаемый народ приобретает научный язык и литературу, наследует общий строй православной культуры); затем идет рост, развитие этой национальной культуры по мере превращения слабой веточки в ствол национальной Церкви (с одной стороны, происходит восприятие и усвоение православной культуры, с другой – возникает своя собственная самостоятельная литература и устраивается национальная духовная жизнь) и, наконец, плоды новой национальной Церкви на едином церковном стволе, потому что Церковь – Едина.

Примечания

В настоящей главе кратко изложены обширные и сложные вопросы создания, становления и развития славянской письменности, богослужения, школ и славянской культуры.

Расцвет славянской культуры в Болгарии и других княжествах и народах достаточно подробно изучался и изучается исследователями. Существующая огромная литература по вопросам настоящей главы только отчасти отражена в основном и дополнительном списках.

Здесь мы совсем не касались многих, ставших уже классическими, проблем, таких как:

• существовала ли славянская азбука до святого Кирилла;

• связь кириллицы и глаголицы;

• соотношения между различными списками житий св. Кирилла и св. Мефодия, позднейшие вставки, их датировки, поскольку существует по крайней мере 48 списков Жития Константина и 15 списков Жития Мефодия;

• даты жизни и служения святых учителей словенских и многие другие вопросы.

Основная литература

1. Флоря Б. Н. Сказания о начале славянской письменности. – СПб.: Алетейя, 2004.

2. Флоря Б. Н., Турилов А. А., Иванов С. А. Судьбы Кирилло-Мефодиевской традиции после Кирилла и Мефодия. – СПб.: Алетейя, 2004.

3. Голубинский Е. Е. Святые Константин и Мефодий – апостолы славянские: Опыт полного их жизнеописания // Богословские труды. – М., 1985. – Сб. 26. – С. 91–155; 1986. – Сб. 27. – С. 5–60.

4. Тахиаос А.-Э. Н. Святые братья Кирилл и Мефодий, просветители славян. – Сергиев Посад: Изд. ТСЛ, 2005.

5. Христианство в странах Восточной, Юго-Восточной и Центральной Европы на пороге второго тысячелетия. – М.: Яз. слав, культуры, 2002.

6. Бернштейн С. Б. Константин-философ и Мефодий. – М.: Изд-во МГУ, 1984.

7. Великая Моравия, ее историческое и культурное значение. – М.: Наука, 1985.

8. Шмеман А. Д., протопр. Исторический путь православия. – М.: Паломник, 1993.

9. [Житие св. Наума Охридского] //Лавров 77. А. Материалы по истории возникновения древнейшей славянской письменности. – Л.: Изд-во АН СССР, 1930. – С. 181–191.– (Тр. Слав, комис.; Т. 1)

Дополнительная литература

10. Бильбасов В. А. Кирилл и Мефодий. Ч. 1–2.– СПб.: [Б. и.], 1868–1871.

11. Вашица Й Кирилло-мефодиевские юридические памятники // Вопросы славянского языкознания. – М., 1963.– Вып. 7.

12. Голубинский Е. Е. По поводу перестрой В. И. Ламанским истории и деятельности Константина-Философа, первоучителя славянского // Изв. Отд-я рус. яз. и словесности. – СПб., 1907.– Т. 12. Кн. 2.– С. 368–380.

13. Горский А. В. О свв. Кирилле и Мефодии // Москвитянин. – 1843. – № 6.-4. 3. – С. 405–434.

14. Иванов С. А. Византийское миссионерство: Можно ли сделать из «варвара» христианина? – М.: Яз. слав, культуры, 2003.

15. Иванцов-Платонов А. М. Памяти Кирилла и Мефодия // Православное обозрение.– 1871. – Т. 3. № 5. – С. 617–628.

16. Ильинский Г. А. Опыт систематической Кирилло-Мефодиевской библиографии. – София, 1934.

17. Жития паннонские как источник биографии свв. Кирилла и Мефодия // Православное обозрение. – 1885.– Т. 1. № 2.– С. 267–294.

18. Жуковская Л. И. Об объеме первой славянской книги, переведенной с греческого Кириллом и Мефодием // Вопросы славянского языкознания. – М., 1963. – Вып. 7. – С. 73–81.

19. Кирило-Методиевска енциклопедия / Гл. ред. П. Динеков. Т. 1–2.– София, 1985–1995.

20. Литаврин Г. Г. Болгария и Византия в XI–XII вв. – М.: Изд-во АН СССР, 1960.

21. Львов А. С. О пребывании Константина-Философа в монастыре Полихрон // Советское славяноведение. – 1971.– № 5. – С. 80–86.

22. Лихачев Д. С. Древнеславянские литературы как система // VI Международный съезд славистов: Доклады советской делегации. – М., 1968.– С. 5–48.

23. Мареш В. Ф. Древнеславянский литературный язык в Великоморавском государстве // Вопросы языкознания. – 1961.– № 2. – С. 12–23.

24. Медынцева А. А. У истоков славянской письменности // Наука и жизнь. – 1985.– № 12. – С. 91–96.

25. Можаева И. Е. Библиография по кирилло-мефодиевской проблематике, 1945–1974 гг. – М.: Наука, 1980.

26. Петрушко В. И. История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества. – М.: ПСТГУ, 2005.

27. Пиккио Р. История древнерусской литературы. – М.: Кругъ, 2002.

28. Туницкий И. Л. Материалы для истории жизни и деятельности учеников свв. Кирилла и Мефодия. – Сергиев Посад, 1918.– Вып. 1.

29. Туницкий И. Л. Св. Климент, епископ Словенский: Его жизнь и просветительная деятельность. – Сергиев Посад: Тип. Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1913.

30. Успенский Б. А. Краткий очерк истории русского литературного языка (Х1-Х1Хвв.) – М.: Гнозис, 1994.

31. Флоря Б. Н. Борживой // Православная энциклопедия. – М., 2003.– Т 8. – С. 26–27.

32. Троицкий С.В. Святой Мефодий или Болгарский царь Борис составил Закон судный людей? // Богословские труды. М., 1968. Сб. 4. С. 117–126.