Читать книгу Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви - А. Б. Ефимов - Страница 7

Преподобный Сергий Радонежский

В 1240 г. войско Батыя разорило Киев – и Русь вступила в эпоху татаро-монгольского ига. По словам летописцев, «по гневу Божиему за умножение грехов наших, было нашествие поганых татар на землю христианскую» [33. С. 27]. Главная причина беды, обрушившейся на русский народ, несомненно, заключалась в постоянной братоубийственной вражде между обособившимися княжествами. К началу XIII в. только Церковь объединяла русские земли. Однако и в этих обстоятельствах князья не захотели забыть свои раздоры и объединить усилия в борьбе с общим врагом. Другой основной причиной этого попущения Божия был далеко не изжитый к тому времени грех язычества. Получив великий дар – православную веру и культуру, народ стал его усваивать и понемногу приумножать. Полнокровная церковная жизнь за два с половиной века укоренилась в городах и постепенно проникала в села, но язычество отступало медленно. На Руси возникло двоеверие, а кое-где продолжали поклоняться идолам.

В середине XIII в. полчища Батыя за короткий срок – всего за несколько лет, – по сути, смели с лица земли большинство древнерусских княжеств. Татарское иго было временем разорения и одичания, когда при слове «татарин» люди в страхе бросали все и бежали куда глаза глядят. Князь князя и брат брата предавали и продавали татарам, призывали их на помощь при осуществлении своих территориальных притязаний друг к другу и нисколько не щадили собственный народ, уподобляясь иноземным захватчикам. С населения собирали огромную дань, доводя его до полной нищеты и голода, а вереницы русских людей шли на многочисленные невольничьи рынки Азии и Европы.

Казалось, что Господь попустил полное уничтожение страны. В разоренных монастырях лишь кое-где теплилась жизнь. Но уже в конце монгольского периода наступает расцвет православной культуры, несомненно связанный с золотым веком русского монашества: к началу XVI в. только на севере Руси было основано около 180 обителей. Монастыри возникли на новых необжитых землях вплоть до Кольского полуострова и Ледовитого океана на севере и до Урала на востоке. Многие живущие здесь языческие племена приняли христианское благовестие.

Монахи покидали располагавшиеся, как правило, в городах и пригородах монастыри и уходили искать безмолвия в глухие уединенные места. Они шли в одиночку, по двое, по трое. В лесу, на берегах рек, озер ставили кельи или выкапывали землянки, а то и обживали дупла деревьев и начинали монашеский подвиг – подвиг молитвы, постничества и трудничества: обрабатывали землю, ловили рыбу.

Место, где два – три монаха ставили келью, называлось «початком». Это было начало будущего скита, впоследствии монастыря. Строго соблюдали уставный монашеский порядок жизни, для этого строили сначала часовню, потом храм. Как правило, на несколько таких скитов был один священник. Молитва, пост, труд – традиционный путь русского монашества.

Иногда подвижники, тяготясь ставшей многолюдной обителью, снова удалялись в глухое место, и таким же порядком возникала новая обитель. Другие монахи отправлялись просвещать иноверных соседей. Так постепенно, преимущественно в северном направлении шло распространение православия и обращение язычников.

Эти маленькие группы монахов явились просветителями местного населения, в то время состоявшего в основном из финских племен. Они несли веру, образ молитвы и своим примером учили народ христианской жизни, внедряя и основы христианской культуры. Жизнь монашеская становилась образцом, закваской (1 Кор. 5, 6) для народной жизни. Вместе с монашеством местные языческие племена принимали русскую речь, любовь к Церкви, к богослужению, православным обрядам, постам, всему церковному укладу. Собственно, православный уклад именно тогда и складывался. Иноки приобщали местные племена и к хозяйственной деятельности: учили расчищать лес, обрабатывать землю, строить дома и ладьи, плести сети, ловить рыбу и т. и.

Именно монахи были главными проводниками новых процессов в духовной, культурной и гражданской жизни: происходило «приручение» диких племен, превращение их в оседлых поселян. Скит становился центром, вокруг которого вырастало поселение (село). Если село росло быстро, появлялся городок. При этом, как правило, области, где стояли татарские гарнизоны, устроители монастырей обходили стороной и шли дальше – на восток, на север. В результате вся Русь оказалась покрыта сетью монастырей.

Монахи влияли и на семейный уклад, на формирование законов общественных отношений. Приобщая финские племена высокой православной культуре, учили их сознавать себя частью русского государства. В результате эти народы сливались со славянами, составляя вместе с ними великую русскую народность.

Следом за монахами на эти земли приходили крестьяне. «Многочисленные лесные монастыри становились опорными пунктами крестьянской колонизации: монастырь служил для переселенца-хлебопашца и хозяйственным руководителем, и ссудной кассой, и приходской церковью, и, наконец, приютом под старость… Так создавалась верхневолжская Великороссия» [6. С. 201].

Таким образом, культурная и духовная колонизация Руси шла параллельно с формированием государственных и экономических институтов. В некоторых отношениях монашество было противовесом княжеским государственным (властным) структурам, осваивавшим земли в политическом, военном и экономическом смысле. Монастыри совершали социальное служение, что было особенно важно в годы лихолетий. Известно, что Кирилло-Белозерский монастырь в голодные годы бесплатно кормил до 600 нищих ежедневно, а Пафнутие-Боровский – до 1000 человек. Больницы, школы, гостиницы и богадельни организовывались почти при каждой обители.

Это было время подъема защищенной глухими лесами Москвы как центра государственной и церковной жизни. И поднималась Москва конечно же вместе с Троице-Сергиевой обителью, где прей. Сергий Радонежский (1313/14—1392 гг.) поставил Троицкий храм, чтобы, «взирая на Святую Троицу, одолеть страх перед ненавистной рознью мира сего». Эта диавольская, ненавистная рознь постепенно одолевалась прей. Сергием и его сподвижниками.

Начинается золотой век монашества – период подлинного миссионерства, подлинного монашества, подвижничества.

Весть о житии и подвигах прей. Сергия быстро распространялась по всей Руси и собирала к нему множество иноков и мирян, ищущих руководства духоносного старца. «Так Бог прославил угодника своего не только в том месте, где жил святой, но и в других городах, и в дальних краях, и у всех народов от моря до моря, не только в Царьграде, но и в Иерусалиме… И многие к нему приходили, не только от ближних мест, но издалека, и из дальних городов и краев, желая увидеть его и услышать поучение его, и великую пользу, и душевное спасение получали от поучения и дел его» [19. С. 252].

Преп. Сергий и его ученики основали монастыри вокруг Москвы: Симонов монастырь – за Москвой-рекой, Зачатьевский Высоцкий монастырь – в Серпухове, недалеко от Коломны – Богородице-Рождественский Бобренев и Богоявленский Голутвин, в Звенигороде – Саввино-Сторожевский, Успенский Дубенский на Стромыни и Успенский Дубенский на Острову – вблизи Дмитрова, Борисоглебский – неподалеку от Ростова Великого, и др. Ученик прей. Сергия прей. Авраамий Галичский († 1375) стал просветителем двоеверов крещенного Чухломского края, где жила галичская чудь, державшаяся язычества и волхвования. Переходя с места на место, Авраамий основал в этом крае четыре монастыря, причем Городецкий монастырь основал вблизи Чудского города – «гнезда старого чудского суеверия». Вскоре в обители было около ста братий, а Чудский город стал православным [25. С. 185].

Вологодский край просвещали ученики и сотаинники прей. Сергия – Павел и Сильвестр Обнорские, Сергий Нуромский, Стефан Махрищский (со своими учениками Григорием и Кассианом он основал Авнежский Троице-Сергиев монастырь).

В южных пределах Вологодского края подвизался ученик прей. Сергия Димитрий Прилуцкий. Живя среди язычников и распространяя христианскую веру, он благотворил каждому жителю по мере его нужды. Близ Вологды им был основан Спасо-Прилуцкий монастырь.

Духовным отцом большой группы северных монастырей стал ученик и друг прей. Сергия прей. Кирилл Белозерский (1337–1427). В 1393 г. Кирилл основал монастырь на берегу Белого озера, на том месте, где указала ему Богородица. Во время голода окрестные жители-язычники обращались за помощью в монастырь, и по молитве преподобного чудесным образом в монастырской житнице не умалялся хлеб. Ученики ев. Кирилла в свою очередь основали новые монастыри, а Белозерский монастырь стал духовным центром всего севера Руси. Рядом возник еще один центр миссионерской деятельности этого края – Ферапонтов Рождественско-Белозерский монастырь, основанный Ферапонтом, учеником прей. Сергия.

Из Кириллова монастыря вышел и Корнилий Комельский. В конце XV – начале XVI в. на огромной территории от Вологды до Белого моря возникло много новых обителей, основанных учениками Корнилия. Современники называли эти скиты «Лаврой святого Корнилия» [10. С. 58].

В середине XIII в. на севере Вологодского края миссионерским центром стал Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере. После молитвы подвижники обращались с проповедью к жившим в округе диким племенам – чуди и корелам. При игумене Дионисии Глушицком развернулось строительство приходских храмов в крестьянских поселениях, а монашеская проповедь охватила и заволоцкую чудь. В XIV в. возле Кубенского озера подвизался прей. Феодор Ростовский (племянник прей. Сергия Радонежского), который также обращался со Словом Божиим к чуди, проживавшей в тех местах. На северо-западе образовалось знаменитое монашеское Заволжье с особо строгой традицией, впоследствии оттуда вышло движение «нестяжателей» во главе со св. Нилом Сорским.

В Новгородской земле издревле, с конца XII в., основывались монастыри по берегам Северной Двины. Монахи этих обителей шли на север с христианским благовестием к языческим финским племенам. Одной из таких обителей был Архангельский Михайлов Корельский монастырь.

Преп. Кирилл Челмогорский основал в районе Каргополя Челмогорский монастырь и в течение 50 лет просвещал жившую в округе чудь. Таким образом, православие коснулось этих финских племен уже к концу XIII в.

В XIV в. на пустынном острове Онежского озера подвизался прей. Лазарь Нуромский († 1391 г.), который проповедовал лопарям. Много лет лопари его притесняли, угрожали и даже били. И только после исцеления слепорожденного ребенка они приняли его проповедь, многие крестились, а некоторые по его примеру стали подвизаться в монашестве. Так, по северному берегу Онежского озера начало распространяться христианство.

В начале XV в. на берега Белого моря пришел монах Кирилло-Белозерского монастыря Савватий вместе с иноками Германом и Зосимой. В 1429 г. ими был основан Соловецкий монастырь, который стал центром духовного просвещения всего севера России. Святым житием и проповедью они привлекли многих из соседних народов: «Ижора, чудь, лопье, каяне и мурмане приходили в обитель Преподобных и, принимая крещение, делались монахами» [38. С. 42]. Со временем Соловецкий монастырь получил от государей многие угодья рядом с поселениями корелов и лопарей. Постепенно под влиянием монастыря и монахов все побережье Белого моря знакомилось с православием и входило в ограду Церкви.

Чуть раньше на Валаамских островах и на о. Коневец поселились и стали подвизаться монахи. Новгородский инок Арсений († 1447) на Коневце, где ранее было место языческих поклонений окрестных жителей, основал Коневский Рождественский монастырь. Точное время первых монашеских подвигов на Валааме неизвестно. По монастырскому преданию, св. ап. Андрей Первозванный водрузил здесь крест. Впоследствии новгородские монахи неоднократно стремились в это уединенное и святое место, но суровый климат не способствовал возникновению здесь обители. Основанный преподобными Сергием и Германом монастырь неоднократно разрушался местными жителями-язычниками и завоевателями-скандинавами, но образ жизни святых монахов, их общение с язычниками-корелами постепенно приводили местное население ко Христу.

История этих пограничных монастырей Новгородской земли изобилует подвигами и стоянием до крови за веру и Православную Церковь.

С начала XVI в. просветительская деятельность северных монастырей стала приносить все больше плодов. В 1526 г. лопари с Кандалажской губы (одного из заливов Белого моря) сами отправляли в Москву послов к великому князю Василию III (1505–1533) и просили прислать к ним священников и антиминс. Новгородский архиепископ Макарий отправил к ним священника и диакона, которые крестили их и освятили для них церковь во имя Рождества ев. Иоанна Крестителя.

Через шесть лет другие лопари, с Мурманского моря (Северного Ледовитого океана), с рек Колы и Тутолмы, обратились к архиепископу Макарию с той же просьбой. Из новгородского собора также были посланы священник и диакон, которые крестили местных лопарей и освятили для них две церкви: во имя Благовещения Пресвятой Богородицы и во имя свт. Николая.

Позже лопари с р. Оноя били челом государю Иоанну Васильевичу IV, и великий князь повелел поставить им церковь во имя свв. апп. Петра и Павла и пожаловал иконы и книги, колокола и ризы. Многие лопари крестились, и хотя церковь та «от насильства сильных людей» [8. С. 181] запустела, но повелением царя возобновлялась и оберегалась.

Особо потрудились в просвещении жителей Лапландии преподобные Феодорит Кольский и Трифон Печенгский.

Преп. Феодорит Кольский (ок. 1480 – ок. 1576 гг.) родился в Ростове и в тринадцатилетнем возрасте ушел в Соловецкий монастырь, где подвизался под руководством старца Зосимы, а затем по его благословению пошел к преп. Александру Свирскому, по дороге обходя заволжские монастыри. Возвратившись на Соловки и похоронив своего старца, Феодорит ушел в страну лопарей, на р. Колу, в пустынные леса. Там вместе с другим пустынником Митрофаном, они в уединении провели около 12 лет. С 1540 по 1542 г. он пребывал в Новгороде, при архиеп. Макарии, затем возвратился на р. Колу, построил храм и основал монастырь во имя Святой Троицы. Началась успешная проповедь среди лопарей на их родном языке. В один день преподобный крестил до 2000 лопарей с женами и детьми. Затем его служение Богу проходило в разных местах: в Новгороде, в Кирилло-Белозерском монастыре, Константинополе и, наконец, в вологодском Прилуцком монастыре. Уже будучи глубоким старцем, преподобный дважды ездил к дорогим его сердцу лопарям, объезжал их жилища, прежде крещенных утверждал в истинном благочестии, а некрещеных просвещал евангельской проповедью вплоть до своей кончины.

Другой просветитель лопарей, Трифон Печенгский (1495–1583), стремясь к уединению, ушел от отца-священника на пустынный север. Он жил среди лопарей на р. Печенге. Долгим было его противостояние с языческими жрецами, не раз он подвергался побоям, прятался в горах от явной смерти. Наконец многие лопари захотели принять крещение. Тогда он пошел в Новгород и по возращении на р. Печенге построил церковь Святой Троицы. Из Кольского Троицкого монастыря прей. Трифон призвал иеромонаха Илию, который освятил эту церковь, крестил лопарей и постриг Трифона в монашество. Вскоре при церкви возник Печенгский монастырь. В 1556 г. прей. Трифон отправился в Москву, к царю Иоанну TV Грозному, который одарил обитель колоколами, церковной утварью и грамотою на вотчины, реки и рыбные ловли. На р. Паз прей. Трифон построил для лопарей еще один храм во имя свв. Бориса и Глеба. Скончался он глубоким старцем.

Возникавшие храмы и монастыри время от времени разрушали и грабили шведы. В частности, Соловецкая обитель вынуждена была превратиться в неприступную крепость и содержать вооруженные отряды.

Финские племена: корела, чудь, ижора, – жившие между Балтийским морем и Ладожским озером, знакомые с христианством еще с XIII в., считались христианами, но придерживались язычества, поклонялись деревьям и камням, призывали жрецов, приносили языческие жертвы.

Новгородский архиеп. Макарий в 1534 г. написал окружную грамоту к духовенству этих мест и послал иеромонаха Илию вместе с «двумя боярскими детьми» для вразумления и истребления языческих мольбищ.

Миссия иеромонаха Илии принесла видимые результаты: сами язычники помогали ему разрушать свои капища и истребляли изображения идолов. Илия объехал многие погосты и уезды, восстановил правоверие, крестил некрещеных. Но уже через тринадцать лет новый архиепископ Новгородский Феодосий II (1542–1551), узнав, что эти финские племена снова вернулись к языческим суевериям, вынужден был отправить новую окружную грамоту вместе со священником собора Св. Софии Никифором и «двумя детьми боярскими» со строгим наказом упразднять язычество так же, как делал иеромонах Илия.

К началу XVII в. христианское просвещение севера Руси в основном было завершено. На территории Карелии, Карельского Поморья и на Кольском полуострове в общей сложности было около 200 православных просветительских центров. Таким образом, на каждые 500 жителей приходился храм или часовня, где совершались богослужения, и весь край был охвачен христианским просвещением [4. С. 31].