Читать книгу Территориальное развитие России как ведущего экспортера на глобальных сырьевых рынках - А. Б. Савченко - Страница 3

Территориальное развитие – это территориально-общественное явление. Ход территориального развития, т. е. преобразования территориальных структур, описывается системой понятий, принадлежащих категории «пространство» и отражающих представления о самой территории и об использовании территории, соответственно: центры – районы – страны – географическая оболочка и урбанизированные территории – антропогенные ландшафты – антропогенные зоны – географическая среда (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Территориальное развитие как территориально-общественный объект

Главными видами движущих сил территориального развития выступают важнейшие виды общественных систем, рассматриваемых в предмете географии – города – регионы – государства, и предельное для этих понятий, принадлежащих к категории «деятельность», понятие – мировое сообщество (рис. 1.1). Совокупность этих общественных систем в их взаимодействии и динамике опосредует действие таких общих факторов территориального развития, как технический прогресс, развитие методов осуществления власти и управления, изменение состава и характера общественных потребностей, объемов и структуры задействуемых ресурсов, и таких предпосылок территориального развития, как изменение идей, знаний, ценностей, интересов.

Территориальные структуры представляют собой функциональную и пространственно-временную упорядоченность процессов использования территории, упорядоченность самой территории по тем или иным признакам, затрагивающим, как правило, все основные группы свойств территории – природные, антропогенные, местоположение и протяженность (Минц, Петрякова, 1973; Петрякова, 1974). Территориальные структуры сами становятся свойствами территории, и в последующие циклы использования территории они выступают как средства этих процессов. Процесс или ход территориального развития, преобразование территориальных структур, представляет собой преобразование как характера и способов использования территории, так и самой территории, ее свойств.

В качестве базовой рабочей гипотезы о характере долговременной динамики территориального развития целесообразно принять тезис Н. Д. Кондратьева о динамике урбанизации, которая «подчиняясь в общем необратимому процессу, в своем темпе обнаруживает обратимость» (Кондратьев, 1989, с. 87). Важно подчеркнуть, что, вводя понятие экономической динамики, ученый отнюдь не сводил ее к большим циклам конъюнктуры, названным впоследствии его именем. В структуре его модели динамики капиталистического хозяйства динамика «потоковых» элементов хозяйства, вовлеченных в циклы конъюнктуры – таких как уровень производства, заработной платы, национального дохода, процента на капитал, «отражает собой» – т. е. является следствием динамики кумулятивных элементов – «национального капитала» и «самодеятельного населения», которая характеризуется необратимыми, эволюционными процессами. К кумулятивным элементам он относил также «уровень техники», сюда следует добавить и другие называвшиеся ученым качественные, инновационные по сути изменения экономики, прежде всего – «уровень организации хозяйства» и «характер общественных потребностей» (Кондратьев, 1989, с. 58, 412–413).

Территориальное развитие ведет не только к изменению упорядоченности способов использования территории и свойств самой территории, но и к изменению места рассматриваемой территории и способов ее использования в географическом разделении труда того или иного масштаба. Территориальное развитие сопровождается изменением факторов и характера размещения объектов деятельности и их сочетаний на территории, изменением их связей с ее природными и антропогенными свойствами, т. е. с природными и экономическими условиями и ресурсами.

Территориальным развитием являются не любые изменения территориальных структур, а только необратимые, однонаправленные, закономерные. При этом происходит преобразование территориальных структур, складывается их качественно новое состояние – изменяются состав и взаимодействие элементов, связей и отношений, они возникают, исчезают, трансформируются. Связями элементов территориальных структур выступают транспортные, торговые, миграционные и т. п. связи, а отношениями, прежде всего, экономико-географическое положение.

Территориальное развитие можно противопоставить другим изменениям территориальных структур, не приводящим к развитию как таковому: обратимым (циклическим), связанным с процессами функционирования; разнонаправленным, не обеспечивающим накопление своих результатов на территории; случайным, включая катастрофические, вызываемые, например, стихийными бедствиями или войнами. Преобразования территориальных структур, вызываемые территориальным развитием, лишь порой и частично могут совпадать с этими другими изменениями по направленности, но в то же время выступают как их равнодействующая. В этом смысле территориальное развитие может рассматриваться как одна из линий исторического прогресса использования территории, а иные изменения территориальных структур – как влияющие (положительно, отрицательно или нейтрально) на саму возможность, устойчивость, эффективность территориального развития.

Оценка территориального развития не универсальна, она может носить позиционный характер. Частным случаем территориального развития могут выступать его тупиковые и «попятные» ветви, когда происходит ликвидация или стагнация объектов деятельности, свертывание тех или иных видов ее использования, деградация или ликвидация территориальных образований. Однако при рассмотрении этих процессов в иных пространственно-временных масштабах или с позиций иных социальных сил, такие случаи могут оказываться составляющими, фазами, шагами других, восходящих ветвей территориального развития.

Территориальное развитие представляет собой равнодействующую всех разномасштабных сил, факторов, условий и предпосылок развития, взаимодействующих на территории. Адекватное отображение территориального развития, наряду с процессом производимых им преобразований территориальных структур, должно включать и производящий их механизм. По И.М. Маергойзу (Маергойз, 1981, 1986), территориальное разделение труда формирует территориальную структуру народного хозяйства, а его изменения ведут к ее преобразованиям; движущие силы изменения территориального разделения труда обуславливают, в конечном счете, и территориальное развитие.

Вместе с тем базовый уровень механизма территориального развития составляет взаимодействие систем деятельности, создающих на территории объекты (прежде всего, сферы строительства в самом широком смысле слова, организации использования территории), которые обеспечивают его дискретную составляющую, и систем деятельности, нацеленной на использование имеющихся объектов, которые обеспечивают его непрерывную составляющую. Процесс территориального развития в соответствии с этим также имеет сложное, двухкомпонентное строение с дискретной, «импульсной» и континуальной (непрерывной), «линейно-ступенчатой» компонентами, находящимися в тесном взаимодействии. Дискретная составляющая связана преимущественно с созданием объектов деятельности на территории, приводящим к резкому изменению свойств территории, а непрерывная – с перестройкой использования этих объектов, ведущей к плавному накоплению изменений свойств территории.

В своих наиболее характерных и результативных проявлениях, когда взаимодействуют обе составляющие территориального развития, дискретная и непрерывная (при доминировании дискретной), оно может быть представлено в виде особой, развертывающейся во времени территориальной структуры развития. Территориальные структуры развития выступают пространственной формой развития территориальных структур. Характерное время их существования, длительность жизненного цикла значительно меньше, чем у преобразуемых ими территориальных структур. Территориальные структуры развития могут обладать сложным строением, включать, во-первых, временные, порой эфемерные элементы, прежде всего, линейно-потоковые, но также точечные и площадные, своего рода вспомогательные, а во-вторых – долговременные элементы, которые, возникая при прохождении «волны развития», пополняют состав элементов «обычных» территориальных структур в результате ее прохождения.

Примером территориальных структур развития служат «волны нововведений», процесс распространения которых описывает теория диффузии нововведений Т. Хегерстранда. Под пространственной диффузией в географии понимается процесс распространения чего-либо по территории; распределение в пространстве, проистекающее во времени (Хаггет, 1979, с. 29, 342). Согласно Э.Б. Алаеву, распространение – вообще ключевой геопроцесс, включающий и перемещение, и изменение объектов, структурно-функциональные сдвиги (Алаев, 1983, с. 88–89). Пространственная диффузия нововведений, в точном соответствии со значением слова «диффузия», является сглаживанием различий территориальной концентрации нововведений в масштабе, например, страны.

Пространственная диффузия – процесс, имеющий начало и конец, процесс распространения волны диффузии с определенной скоростью и по определенным каналам. Она осуществляется путем распространения по территории «волны нововведений» от центра, очага нововведений к периферии. Принято различать диффузию расширения, в результате которой информация, товары, способы деятельности, характер поведения и т. п. распространяются от одного района к другому. При этом распространяющийся фактор сохраняется и в пределах района своего возникновения и часто даже может там усиливаться. Примером диффузии расширения может служить распространение улучшенных сортов сельхозкультур из одного сельскохозяйственного района в другие. В отличие от этого диффузия перемещения – это тоже процесс распространения в пространстве, когда, однако подвергающиеся диффузии факторы покидают территории, где они возникли и передвигаются на новые территории. Ряд примеров диффузии перемещения дает Великое переселение народов или эмиграция членов ряда религиозных сект из Старого Света в Новый. Распространенным является и случай сочетания диффузии расширения и перемещения; примером могут служить вспышки масштабных эпидемий, вызванных болезнетворными носителями, эндемичными для какого-то определенного региона (Хаггет, 1979, с. 341–343). В зависимости от того, сохранится ли в их последующих пульсациях очаг нововведений на прежнем месте либо будет перемещаться или угасать, можно расширить набор типов пространственной диффузии – к расширению и перемещению (смещению), добавить замещение и сжатие, – а также выделить виды (фазы) территориальной концентрации нововведений – первичную, остаточную или вторичную (Трейвиш, 2009, с. 61).

Можно углублять типологию пространственной диффузии по способам ее осуществления. Важным является различение внутри диффузии расширения контагиозной диффузии – когда процесс диффузии осуществляется путем непосредственных контактов людей, – и каскадной диффузии – когда процесс передачи новаций опосредуется какой-либо иерархической системой (административной, экономической или социальной). Классическим примером контагиозной диффузии является распространение эпидемий; здесь важнейшую роль играет расстояние, так как вероятность контактов между соседями или смежными районами гораздо больше, чем у людей и районов, разделенных значительными расстояниями. Внутри диффузии расширения может быть также выделена каскадная диффузия, которая типична для процесса новаций и предполагает нисходящее движение – обычно направленное от важнейших центров инноваций, которыми выступают крупные города, через сеть центров следующих рангов к мелким населенным пунктам периферии. Если процесс диффузии предполагает движение как вниз, так и вверх по иерархической лестнице, то используется термин иерархическая диффузия (Хаггет, 1979, с. 344–345), примером которой могут служить волны нововведений, расходящиеся от технопарков, расположенных вне крупнейших городских центров, но устойчиво «диктующие моду» в областях разработок и технологий своей специализации.

Диффузия нововведений – это их распространение из развитых городских центров и регионов, где разрабатывается и создается новая продукция, технологии, нормы и институты, вовне – в экономически более слабые центры и регионы, соседние и удаленные.

К Т. Хегерстранду восходит представление о четырехстадийной схеме этого распространения в пределах некоторой территории, показывающей зависимость между его скоростью и расстоянием от центра возникновения инновации (индекс новации демонстрирует, какая часть населения ее восприняла). На исходной, первой стадии четко обозначаются центры восприятия новации, между которыми и остальной территорией наблюдается резкий контраст по этому признаку. На второй стадии – стадии диффузии – осуществляется быстрое распространение инновации: быстро возникают новые центры восприятия инновации, размещающиеся вдали от первичных, уменьшаются межрайонные контрасты, присущие первой стадии, наблюдаются сильные центробежные эффекты. На третьей стадии – стадии накопления – относительное возрастание числа лиц, воспринявших инновацию, происходит одинаково во всех местностях вне зависимости от их расстояния от центра распространения инновации. Конечная стадия – стадия насыщения – характеризуется замедлением, а затем и прекращением процесса диффузии; на этой заключительной стадии объект диффузии воспринят уже на всей территории страны, поэтому межрайонные различия по этому признаку очень малы (Хаггет, 1979, с. 346).

Такое распространение внутри, например, страны в целом описывается логистической (S-образной) кривой: сначала инновации распространяются главным образом в центрах, менее удаленных от очага своего возникновения, в наиболее развитом ядре страны и захватывают небольшой процент ее жителей; затем наступает фаза широкого распространения инноваций, захватывающих так или иначе основной ареал территории страны и основную массу населения; затем следует фаза уплотнения, насыщения, когда инновация уже распространена повсеместно и воспринята подавляющей частью населения. Здесь можно увидеть четкую аналогию с жизненным циклом продукта на каком-либо рынке – локальном, региональном, национальном (страновом), макро-региональном, глобальном.

Вместе с тем теория диффузии нововведений Т. Хегерстранда, «описывая пути нововведений, оставила в тени само их рождение» (Трейвиш, 2009, с. 16), т. е. механизмы формирования и осуществления их жизненных циклов во времени и пространстве.

Обзор экономической истории последнего тысячелетия на уровне макрорегионов и крупнейших стран с точки зрения повторяющихся обстоятельств реализации исторических «точек» кульминации позитивных экономических изменений, трансформаций, которые могут длиться как несколько лет, так и целый век, приводит к выделению непременного сочетания следующих пяти факторов долгосрочного экономического развития, которые не только дополняют, но и усиливают действие друг друга:

1) технический прогресс;

2) преобладание критического мышления и инновационности над догматизмом в сфере культуры и экономики;

3) способности организовать расширение производства и обмена, наличие необходимых экономических знаний;

4) политическая воля правителей произвести необходимые институциональные реформы, высвобождающие и направляющие творческую энергию и предприимчивость;

5) открытость к внешним контактам, возможность обмена не только товарами, но и знаниями, информацией и культурой.

Как правило, если отсутствовал хотя бы один из приведенных факторов, хозяйство макрорегионов и стран развивалось вяло или стагнировало. Исключения обычно относятся к древним эпохам, либо могут длится не более жизни одного поколения. Кроме того, сочетание перечисленных факторов относится к необходимым, но, в целом, не достаточным условиям экономического развития. Это наглядно показывают примеры негативной экономической динамики последних десятилетий ряда групп стран, где сочетания этих факторов, по крайней мере, формально, отмечаются, таких как страны, пережившие системную трансформацию от социалистического хозяйства с централизованным планированием к открытой рыночной экономике; постколониальные страны Африки южнее Сахары; страны Латинской Америки, преодолевающие последствия локальных конфликтов и финансовых кризисов; страны с моноспециализированной (сырьевой) экономикой, в том числе ориентированной на экспорт нефти (Колодко, 2005, с. 97–115). Таким образом, механизмы формирования территориальных структур развития во многом заключены в изменениях отраслевой и социально-экономической структур народного хозяйства страны. Шагом к совместному описанию хода и механизма динамики волн нововведений является согласованное рассмотрение процессов распространения и вымывания (Vanhove, Klaassen, 1980).

Тогда распространение имеет иерархический характер – оно начинается в больших центрах, переносится на средние центры и постепенно распространяется на малые населенные пункты. Это положение складывается из-за того, что крупные центры связаны магистральными коммуникациями – транспортными и информационными, – и, как правило, выступают распределительными узлами информационных и транспортных потоков для окружающих их регионов и более мелких центров. Описанная регулярная картина диффузии нововведений часто подвержена искажению в результате действия различных барьеров. Параллельно происходят процессы вымывания производственных факторов из хозяйственно более слабых центров и регионов в более сильные, как правило, находящиеся на более восуществляется накопление ресурсов, их территориальная концентрация, позволяющая расширять сферы деятельности и генерировать нововведения. Вымывание осуществляется путем селективной миграции (когда выезжают наиболее перспективные, образованные, предприимчивые молодые люди), оттока материальных ресурсов (в том числе в форме перераспределения загрузки производственных мощностей, в относительном ухудшении конкурентных позиций в борьбе за инвестиции, в отрицательном сальдо доходов и расходов местных бюджетов) и перераспределения покупательной способности (когда покупки осуществляются в торговых и сервисных сетях более развитых городов и регионов, обеспечивающих лучший ассортимент, цены и сервис) (Доманьский, 2010, с. 158–159).

Выдвигается даже гипотеза волнообразного характера самой региональной дифференциации – важнейшего процесса территориального развития – как результата взаимодействия процессов распространения и вымывания, включающая три фазы – роста, спада и повторного, но смягченного роста различий в региональных доходах. Таким образом, региональное неравенство развивается колебательно, фазы конвергенции и дивергенции регионов сменяют друг друга в процессе эволюции (Доманьский, 2010, с. 160–164). Есть веские основания видеть подтверждения гипотезы волнообразного характера пространственной дифференциации не только в региональном и среднесрочном, но также и в предельном, глобальном пространственном и историческом, долгосрочном временном масштабе (Колодко, 2005, с. 93, 96–97,101–104). Таким образом, «волны нововведений» выступают полимасштабной, и в этом смысле универсальной, формой территориальных структур развития.

Реализация волн нововведений как территориальных структур развития – волнообразный, пульсирующий характер территориального развития, – присущ не только «классической», «материальной» территориальной структуре хозяйства, включающей территориальная структуру производства, территориальную структуру природных ресурсов, расселение и инфраструктуру (Маергойз, 1981, 1986), но также и организационно-территориальной структуре, той части интегральной территориальной структуры, где она теснее всего взаимодействует с социально-экономической структурой. Организационно-территориальную структуру формируют процессы управления и связанные с ними информационные процессы. Их результаты фиксируются в сетках административно-территориального деления и планово-экономического районирования, а также в территориальном распределении полномочий и способов разработки, принятия, исполнения и контроля реализации решений.

Системное представление территориального развития связывает воедино пространственный и деятельностный подходы к его описанию, его ход и движущие силы, процесс и механизм. В такой трактовке территориальное развитие предстает сложным объектом, включающим не только собственно преобразование территориальных структур, но также преобразование общественных систем, выступающих движущими силами этого преобразования, и характера взаимодействия этих систем. Каждый вид общественных систем разного масштаба – города, регионы, государства, мировое сообщество в целом, – взаимодействуя, генерируют соответствующие базовые процессы территориального развития: урбанизации, регионализации, этатизации, а также интернационализации и глобализации как ее подпроцесса предельного функционально-пространственного масштаба (рис. 1.2.).

Рис. 1.2. Базовые полисистемы территориального развития

Каждый из перечисленных процессов, генерируемый общественными системами соответствующего вида, меняя на их уровне компоненты деятельности (нормы и ценности, интересы и предпочтения, способы организации и управления, производства и обмена, распределения и потребления, общения и досуга), связывает воедино системы сходного масштаба, принадлежащие использованию территории и территории. Образуются четыре вида полисистем территориального развития, связанные этими процессами: 1) города – урбанизированные территории – центры; 2) регионы – антропогенные ландшафты – районы; 3) государства – антропогенные зоны – страны; 4) мировое сообщество – географическая среда – географическая оболочка.

Процессы территориального развития, преобразуя территориальные структуры, меняют ход и соотношение урбанизации, регионализации, этатизации и интернационализации. В то же время, направления территориального развития взаимодействуют со связываемыми ими полисистемами, когда элементы одних из них выступают средством осуществления процессов, присущих другим. Так, город часто служит орудием этатизации, регионализации, глобализации, что отражают устоявшееся словосочетания, таких как город-форпост, город-государство, глобальный город и т. п.

Взаимовлияние и взаимодействие направлений территориального развития и консолидируемых ими полисистем служит объективной основой частичного пересечения объемов соответствующих понятий, когда различия формируются не столько составом обозначаемых термином объектов и явлений, сколько аспектом-ракурсом их рассмотрения, особенно в парах регионализация – этатизация и интернационализация – глобализация. Регионализация – присвоение системами деятельности участков территории, их преобразование в ходе соответствующего освоения, с последующим сосуществованием и интеграцией с другими пользователями данной и соседних территорий. Результатом регионализации являются преобразования фрагментов четырех базовых территориальных структур – природных ресурсов, расселения, промышленности, инфраструктуры. Этатизация – распространение по территории формальных, государственных институтов, ведущее к изменению административных, социально-политических и экономических режимов на соответствующих территориях, к преобразованию организационно-территориальных структур. Интернационализация – распространение деятельности, прежде всего внешнеэкономической, через границы государств, в пределе – формирование и развитие мирового рынка. Предельный частный случай интернационализации – глобализация – распространение межконтинентальной, макрорегиональной торговли, рост ее доли и значения в рамках мирового рынка (рис. 1.3).

К началу XXI в. термин «глобальный» применительно к мировой экономике окончательно соединил в себе оба своих значения – мировая экономика не только «охватывает весь земной шар» (такой она во многих аспектах стала со времен Великих географических открытий XV–XVI вв. в процессе формирования мирового рынка), но ныне она воистину стала также «всесторонней, всеобщей и универсальной», когда глобализация ощутима (в той или иной мере) во всех хозяйственных сферах и регионах.

Как у любого активно развивающегося понятия, у «глобализации» нет единого строгого определения (Колодко, 2009;

Рис. 1.3. Процесе глобализации мировой экономики

Линдси, 2006). В этих условиях важно соотнести его с другими базовыми и лучше разработанными понятиями. Выделяются три подхода к определению глобализации: «от товара», «от компании» и «от рынка». Политологические и культурологические трактовки глобализации находятся вне нашего рассмотрения. В немалой мере они производим от перечисленных трех подходов и могут быть учтены как факторы в их рамках (Лал, 2007).

Подход к глобализации «от товара» акцентирует внимание на сближении потребительских предпочтений и всемирной универсализации предлагаемого ассортимента, в ходе которых так называемые глобальные продукты вытесняют местные. Под американским термином «глобальный (всемирный) продукт» понимаются товары под глобальными (всемирными) торговыми марками (брендами), такими как Coca-Cola, Levis, Wait Disney, McDonalds или IBM-совместимые персональные компьютеры, которые являются универсальными, т. е. продаются в одной и той же форме по всему миру и во множестве мест находятся в пределах ближайшей доступности для множества потребителей. Универсальность продукта обеспечивается его «всеобщей» известностью, привлекательностью и стандартизацией производства, издержки которого должны быть одинаково незначительными в самых разных странах (Кох, 1999, с. 56, 396–397). Заметим попутно, что приведенному пониманию «глобальных продуктов» соответствуют, хотя и с рядом оговорок, нефть, цветные металлы, ряд продовольственных товаров (зерно, кофе, сахар и т. п.), т. е. товары, обращающиеся на мировых биржах.

В рамках подхода «от компании» признается, что глобализация мировой экономики, очевидно, является более общим процессом: не так уж много товаров в настоящее время могут именоваться по-настоящему всемирными, однако глобализация стала реальностью для большинства крупнейших компаний мира, которым приходится мыслить и действовать в глобальных категориях покупателей, технологий, издержек, поставок, стратегических союзов и конкурентов. Для таких компаний рынком их продукции является любой район мира с высоким уровнем соответствующего потребления и спрос должен быть удовлетворен везде. Здесь глобализация вызвана суровой экономической необходимостью – повышение конкурентоспособности производителя предполагает возрастание постоянных издержек (затрат на НИОКР, на совершенствование производственной базы, каналов сбыта и поставок, на продвижение торговой марки), которые для скорейшей окупаемости должны быть «распределены» на максимальный объем продаж, что требует постоянно расширять долю рынка компании. Компании-новаторы вынуждены использовать открытия и изобретения, находящиеся (до поры) в их исключительной собственности, сразу в мировом масштабе, чтобы лишить конкурентов возможностей занять складывающуюся новую нишу рынка. При этом жесткость глобальной конкуренции возрастает. Такая тенденция не требует универсализации товаров: во многих отраслях приспособление к требованиям местного рынка – необходимое условие глобального успеха (Кох, 1999, с. 65–66).

В подходе «от рынка» глобализация соотносится с процессами международного разделения труда, развитием мирового рынка и характером оформляющих его институтов. Место понятия глобализации мировой экономики в ряду других экономических понятий при таком подходе показано на рис. 1.3.

Объемлющим понятием выступает понятие мировой экономики, включающее всю хозяйственную деятельность в мире. Мировым рынком охвачена та часть мировой экономики, которая вовлечена на регулярной основе во внешнюю торговлю, в операции купли-продажи товаров на внешних рынках. Глобальные рынки включают ту часть мирового рынка, где регулярные внешнеторговые обмены носят не просто международный, а надрегиональный, межконтинентальный и при этом так или иначе унифицированный характер, как по операциям обмена, так и по обмениваемым товарам.

Процесс глобализации мировой экономики, как это видно из рис. 1.3., представляет собой исторический процесс повышения роли глобальных рынков в развитии мирового рынка и мировой экономики, процесс увеличения той части мирового рынка, которая охвачена глобальными рынками, т. е. процесс направленного изменения структуры мирового рынка и мирового хозяйства в целом. Сюда относятся направленные изменения международного разделения труда, номенклатуры и доли надрегиональных, межконтинентальных обменов, характера и степени их концентрации и диверсификации, условий (барьеров) вхождения в них, состава и размещения производительных сил и расселения, географии транспортных сетей и торговых связей.

Важно подчеркнуть, что понятие мирового рынка, как и понятие глобальных рынков, включает в себя не только соответствующие операции, инструменты и институты обмена, обращения, составляющие ядро их содержания, но также и необходимо связанные с ними процессы производства, распределения и потребления: мировой рынок рассматривается как часть мировой экономики в целом, как часть всего мирового хозяйства, включающая, в свою очередь, глобальные рынки как свою составную часть. Общая тенденция такова, что внутри мировой экономики растет доля мирового рынка, а внутри мирового рынка растет доля глобальных рынков. В современном мире достаточно трудно встретить страны, регионы или сферы, осуществляющие хозяйственную деятельность вне связей – прямых или опосредованных – с иностранными хозяйствующими субъектами. Нормой является обратное – постоянно усиливающаяся включенность в мировое хозяйство, постоянно растущая зависимость от мировой экономики.

Общее представление о степени включенности континентов и макрорегионов в глобальные рынки дает табл. 1.1, которая демонстрирует ее крайнюю неравномерность – доля межконтинентальных и надрегиональных обменов колеблется от свыше 90 % у стран Ближнего Востока и Африки до примерно 25 % у Европы; в середине этого спектра сбалансированную позицию занимают Северная Америка и Азия с почти 50 %; посередине между ними и Африкой – СНГ и Центральная и Южная Америка примерно с 75 %.

Таблица 1.1. Макрорегиональная структура мировой торговли в 2004 году (%)

Источник: Рассчитано по: International Trade Statistics 2005. htth:// www.wto.org

Участие в глобальных рынках оказывает мощное трансформирующее влияние на территориальное развитие страны – в силу своей организационно-технической и социально-экономической специфики оно порождает и воспроизводит мощную концентрацию материальных и финансовых потоков, что становится важнейшим фактором развития участвующих в этой торговле регионов и особенно городов. При этом города выполняют различные функции в обслуживании участия страны в глобальных рынках – от центров притяжения и обмена потоков, через обеспечение доступа (геополитического, транспортного, операционного) к глобальным рынкам, их транзакциям – до локализации или обеспечения видов деятельности, поставляющих необходимые продукты и услуги для этих глобальных рынков.

Современным олицетворением глобализации и концентрированным выражением результатов ее примерно 500-летнего влияния на территориальное развитие регионов и стран являются 60–80 мировых, или глобальных, городов, которые концентрируют глобальные информационные, финансовые, товарные и миграционные потоки, сосредотачивают большую часть мирового богатства в области экономики и культуры (Сассен, 2007; Слука, 2010; Parnreiter, 2009; Taylor, 2001,2005). В нашей стране сложились два мировых города – Москва и, с рядом оговорок, Санкт-Петербург. Превращение Москвы, а также Санкт-Петербурга в мировые города на стыке XX–XXI вв. опирается на четырехвековой фундамент урбанизации России под влиянием участия в глобальных сырьевых рынках. В XVII в. Москва была центром, где концентрировалась «мягкая рухлядь», собранная с огромной вновь присоединенной Сибири. Здесь находился Сибирский приказ, направлявший всю многообразную деятельность по освоению этих обширнейших территорий. В XVIII в. Санкт-Петербург был главным портом, через который осуществлялся экспорт корабельных товаров России, в столице и прилегающем районе некоторые из этих товаров также и производились. В XIX в. он оставался важным «хлебным» портом, главным по экспорту муки, в нем находилась также крупнейшая в стране хлебная биржа. Здесь организовывался и частично концентрировался оборот золота, добывавшегося в Сибири, на Алтае и на Урале. В XX в. организовывала и частично концентрировала оборот золота, а затем и углеводородов Москва. Московский регион стал главным транспортным узлом Европейской части страны еще в XIX в., а в XX – важнейшей транзитной зоной переброски углеводородов трубопроводным транспортом, в том числе на экспорт; с пуском «Северного потока» эту роль в XXI в. стала играть и Ленинградская область.