Читать книгу Пандемия - А. Дж. Риддл, A. G. Riddle - Страница 17

Десмонд готовился к намеченной на завтра встрече.

По улице и после заката ходило много народу. Он надел шапку и одежду из магазина секонд-хенда и шел быстрым шагом, избегая визуального контакта с другими прохожими. Все необходимое для встречи удалось купить в аптеке.

Вернувшись в квартиру, в крохотном кафельном санузле Десмонд срезал машинкой для стрижки волос светлую шевелюру, оставив не больше полсантиметра. Покрасив волосы в черный цвет, он присел на разложенную кровать.

Пока волосы сохли, Десмонд достал одноразовый смартфон и занялся поиском в интернете самого себя – у него чесались руки сделать это с момента покупки телефона.

Первое «попадание» – новости в «Шпигель онлайн». Полиция разыскала водителя такси. Более того, американские власти устроили обыск в его квартире в Сан-Франциско. Значит, он все-таки американец или, по крайней мере, жил в Америке.

Второй результат поиска вывел его на веб-сайт Icarus Capital, где он значился как сооснователь и менеджер компании. Он быстро пробежал собственную биографию, однако речь в ней шла в основном о карьере – успешных инвестициях, публичных выступлениях, целом перечне общественных обязательств. Оказывается, он даже шефствовал над Калифорнийским симфоническим оркестром. Ни одно из упомянутых названий ничего не всколыхнуло в памяти.

Десмонд щелкнул на вкладке «Инвестиции» и прочел список компаний: Rapture Therapeutics, Phaethon Genetics, Rendition Games, Cedar Creek Entertainment, Rook Quantum Sciences, Extinction Parks, Labyrinth Reality, CityForge, Charter Antarctica.

Rapture Therapeutics! Он уже видел это название сегодня утром в отеле на удостоверении мертвого немца.

Десмонд перешел на веб-сайт Rapture Therapeutics.

Компания работала в сфере биотехнологий и занималась неврологическими препаратами. Начала с того, что помогала пациентам контролировать депрессию, шизофрению, раздвоение личности и прочие психологические недуги. Последним открытием Rapture Therapeutics стало средство для устранения бляшек в мозгу, созданное на основе генетически модифицированного белка.

Интересно, не связана ли их работа с тем, что случилось с ним? Его собственная фирма вложила деньги в Rapture Therapeutics. Может быть, он обнаружил что-то такое, чего ему не положено было знать? Какое-нибудь клиническое испытание, закончившееся провалом?

Заинтригованный новыми сведениями, Десмонд прочитал еще несколько страниц веб-сайта Rapture Therapeutics. Похоже, компания стояла на пороге крупного прорыва. Два года назад Rapture Therapeutics получила лицензию на изготовление лекарства, способного побороть болезни Паркинсона, Альцгеймера и Хантингтона, амилоидную дистрофию и целый ряд других нейродегенеративных расстройств.

Потенциально революционное средство было обнаружено случайно. В 2004 году израильская исследовательница Бека Соломон, проводя опыты по лечению болезни Альцгеймера, наткнулась на вещество, которое уменьшало количество характерных для этого заболевания бляшек в мозгу на невероятные восемьдесят процентов. Такой эффективности не демонстрировал ни один имевшийся на рынке препарат.

Соломон испытывала совершенно другое лекарство. Она вызывала болезнь Альцгеймера у мышей с заданными генетическими свойствами и затем вводила им через нос взятые у человека антитела. Проблема состояла в том, что лекарство не могло преодолеть гематоэнцефалитический барьер и добраться до бляшек в областях мозга, пораженных болезнью. По наитию, которое, возможно, войдет в историю как одно из наиболее ярких проявлений научной удачи, Соломон решила прикрепить антитело к вирусу М13, чтобы таким образом преодолеть гематоэнцефалитический барьер.

М13 – особый тип вируса под названием «бактериофаг», поражающий исключительно бактерии. Сам М13 поражает лишь один тип бактерий – Escherichia coli, или кишечную палочку. К удивлению Соломон, прикрепленное к М13 антитело блестяще проявило себя в ходе опытов. Но еще более исследовательницу удивило, что в группе мышей, обработанной одним лишь вирусом М13, тоже наблюдалось невероятное улучшение. Похоже, что положительный исход был вызван вирусом М13, а не прототипом испытуемого лекарства.

Через год после начала лечения мыши, которым ввели вирус М13, в среднем имели вчетверо меньше бляшек по сравнению с контрольной группой. Последующие опыты показали, что М13 способен растворять и прочие амилоидные агрегаты, например, характерные для болезни Альцгеймера тау-белковые клубки и амилоидные бляшки при других заболеваниях, в том числе альфа-синуклеин (при болезни Паркинсона), хантингтин (при болезни Хантингтона) и супероксиддисмутазу (при амиотрофическом боковом склерозе). Фаг М13 действовал даже против амилоидов прионной инфекции – класса заболеваний, к которому относится болезнь Крейтцфельдта – Якоба. Поразительное открытие указывало на гигантский прорыв в борьбе с нейродегенеративными заболеваниями.

С этого начался длительный процесс изучения, как именно М13 совершает эти чудеса. После нескольких лет исследований ученые установили, что ключом к удивительным свойствам вируса является группа белков под названием GP3, которая содержится в головке бактериофага М13. Белки GP3 позволяют М13 прикрепляться к кишечной палочке и вскрывать бактерию, как «молнию», после чего ДНК вируса проникает внутрь бактерии и начинает репликацию. По счастливой случайности GP3 оказались способны точно так же вскрывать скопления неправильно свернутых белков, возникающие при болезни Альцгеймера, Паркинсона, Хантингтона и прочих расстройствах.

Десмонд переварил информацию в уме. У него не осталось сомнений, что Rapture Therapeutics была важной частью головоломки. В конце концов, обнаруженный мертвым в номере берлинского отеля Гюнтер Торне – их сотрудник.

Может быть, все прояснится завтра, во время встречи?

Десмонд закрыл веб-сайт Rapture Therapeutics и вернулся к результатам поиска. Ничего нового. Десмонд Хьюз не значился среди популярных фигур соцсетей, остальные линки вели к статьям о компаниях, с которыми он работал, либо видеороликам его интервью и выступлений. Казалось, вся его жизнь ограничивалась работой и узким мирком высокотехнологических стартапов.

Десмонд сделал поиск на Пейтон Шоу. Когда он позвонил ей, женщина его узнала. Хорошо бы и ему теперь узнать, кто она такая и чем занимается. Если это выяснить, возможно, получится разгадать загадку собственной личности.

Согласно сведениям поиска, Пейтон Шоу работала ведущим полевым эпидемиологом ЦКПЗ. Интересное дело. Она тоже как-то связана с Rapture Therapeutics? Вряд ли. Ее сфера деятельности – инфекционные заболевания.

Десмонд вывел на экран видеовыступления Пейтон Шоу на саммите руководителей американской системы здравоохранения несколько месяцев назад. Женщина стояла на широкой сцене с белым задником. Атласная белая кожа, темно-каштановые волосы до плеч. Вполне европейская внешность, хотя на генеалогическое дерево явно забрались предки из Восточной Азии. Тонкая женская фигурка передвигалась по сцене с легкостью и грацией, свойственной тем, кто регулярно занимается йогой или танцами.

Однако больше всего Десмонда привлекли глаза женщины. Большие и яркие, они излучали необычайное достоинство. Пейтон отнюдь не была красавицей, на которую оборачиваются мужчины, но чем больше Десмонд смотрел на нее, тем сильнее ощущал непреодолимое притяжение. Очарование Пейтон зиждилось на уверенности в своих силах, спокойном отношении к себе. Прослушав ее выступление, Десмонд сделал еще один вывод: Пейтон невероятно умна. Он не мог вспомнить, какой тип женщин привлекал его прежде, но, если бы кто-то попросил сделать выбор прямо сейчас, он предпочел бы похожую на Пейтон Шоу.

На экране за спиной оратора появилось изображение полевой больницы в сельской местности, где-то в тропиках, вдалеке от цивилизованного мира.

– Человечество ведет войну, – говорила Пейтон невидимой аудитории. – Глобальную войну, начавшуюся с первого шага, сделанного нашими далекими предками. Эта война не признает ни границ, ни договоров, ни перемирий. Наш противник – среди нас. Он невидим, бессмертен, приспосабливается к любым переменам и постоянно испытывает нашу оборону на прочность. Он наносит удар там, где мы его меньше всего ждем. Убивает и калечит людей без всякой жалости. Наш извечный противник находится и в этом помещении. Внутри вас. И внутри меня. Этот враг – патогены, которые все мы носим в своем организме.

Обычно мы живем в зыбком равновесии с бактериями и вирусами, как внутри организма, так и во внешней среде, в мире природы. Но время от времени война вспыхивает с новой силой. Старый, долгое время пребывавший в спячке патоген вдруг пробуждается к жизни. Именно с этими явлениями – эпидемиями и пандемиями – мы и ведем борьбу. Они – наше поле боя.

Успех человечества определяется победой в каждой отдельной схватке. Ставки очень высоки. Во всем мире болезнь – единственный враг, перед которым сплачиваются люди всех рас и национальностей. Когда начинается пандемия, мы объединяемся вокруг одной задачи – выживания человечества как вида.

История борьбы с пандемиями знает взлеты и падения, затишья и ураганы. Ураганы нам всем хорошо известны, они занесены в учебники истории. Это наши проигранные битвы, темные времена, когда человечество таяло на глазах, когда сокращалось население, заставляя людей дрожать от ужаса и ждать смерти.

На экране появилась фотография жителей Европы с покрытыми шишками телами.

– В третьем веке Антониновская чума выкосила треть населения Европы. И когда численность населения только-только начала восстанавливаться, в шестом веке почти половину всех европейцев уничтожила Юстинианова чума. От бубонной чумы умерли порядка пятидесяти миллионов человек.

С 1340 по 1350 год чума опять изуродовала лик Европы, навсегда изменив ход мировой истории. К этому времени население мира по оценкам составляло около четырехсотпятидесяти миллионов человек. «Черная смерть» унесла жизни по крайней мере 75 миллионов. Некоторые ученые дают цифру потерь в двести миллионов. Представьте себе гибель от четверти до половины населения мира всего за четыре года.

Европа из-за размеров городов, плотности населения и оживленности торговых маршрутов неоднократно становилась очагом пандемий. И не только Европа.

Картинка на экране сменилась на конкистадоров, встретивших на берегу океана туземцев. На заднем плане были видны вставшие на якорь деревянные суда завоевателей.

– Представьте себе Новый мир на момент появления европейцев. Все наслышаны о сегодняшних невзгодах коренных народов Соединенных Штатов, но вообразите, каково пришлось народам Новой Испании, сегодняшней Мексики. В 1520 году оспа уничтожила почти восемь миллионов. Двадцать пять лет спустя загадочная вирусная геморрагическая лихорадка унесла жизни пятнадцати миллионов человек, или около восьмидесяти процентов населения. Вы можете себе это вообразить? От неизвестной болезни умирают восемь из десяти. Для сегодняшней Америки это означало бы двести сорок миллионов человек. Мы пока не смогли установить, какой именно патоген прошелся по Мексике в шестнадцатом веке, но хорошо известно, что он вернулся через двадцать лет, в 1576 году после двухлетней засухи. И без того истощенное население потеряло еще два миллиона жителей. По сей день у нас нет сведений о том, что вызвало пандемию. Но гораздо важнее, что мы не знаем, вернется ли она и когда это может произойти.

На экране, появилась черно-белая фотография полевого госпиталя с рядами железных коек, на которых под шерстяными одеялами лежали пациенты.

– «Испанка» или, проще говоря, эпидемия гриппа 1918 года. Она произошла меньше ста лет назад. По некоторым оценкам, в контакт с патогеном вступил каждый третий человек в мире. Из тех, кто слег с гриппом, умер каждый пятый – в общей сложности около пятидесяти миллионов. Только за первые шесть месяцев эпидемии умерли двадцать пять миллионов человек.

Итак, через всю историю человечества красной нитью проходит одна и та же тема: заболевание, смерть, болезнь иссякает сама собой, затем следует восстановление. Всякий раз мы становимся крепче, и человечество продолжает свое шествие. Однако в наше время мы связаны друг с другом как никогда прежде. Население Земли в четыре раза превышает существовавшее на момент глобальной пандемии гриппа в 1918 году. Урбанизация шагнула далеко вперед. Мы продолжаем разрушать естественную среду обитания животных. Крыланы, крысы, белки, птицы и прочие носители возбудителей зоонозных заболеваний все чаще вступают в контакт с людьми.

Спросите любого эпидемиолога, и вы услышите: произойдет ли очередная глобальная пандемия – вовсе не вопрос. Вопрос – когда. Вот почему ваш труд так важен. Вы стоите на передовом рубеже борьбы с инфекционными заболеваниями. От ваших действий будет зависеть, когда начнется новая пандемия. Ваши решения на местном уровне определят, удастся ли сдержать очередную вспышку, или она охватит весь мир. Рискуя показаться паникершей, я утверждаю: кое-кто из вас в определенной точке своей карьеры окажется в ситуации, когда от его решений будет зависеть жизнь миллионов, если не миллиардов. Так что не волнуйтесь и расслабьтесь.

В зале засмеялись, Пейтон тоже улыбнулась. Видео закончилось.

Смывая краску с волос над раковиной, Десмонд размышлял над словами Пейтон. Он намазал лицо, шею и уши бронзантом, сделав кожу более смуглой. Чем доктор могла помочь в его положении?

Надо позвонить ей еще раз. Может быть, она даст недостающую зацепку. Звонок означал риск, но риск оправданный.

Десмонд открыл приложение Google Voice и набрал номер в Атланте.

После трех гудков включился автоответчик. Десмонд решил оставить сообщение.

– Привет. Это Десмонд. Я звонил раньше. Извини, что напугал тебя. Пейтон, мне очень надо с тобой поговорить. Перезвони.

Он оставил свой номер без уверенности, что ему ответят.

Когда бронзант подсох, Десмонд снова вышел из квартиры. Завтра понадобятся деньги. В магазине электроники он купил на предоплаченную «визу» два планшета и тут же заложил их в ломбард. Вырученные деньги заткнули дыру в бюджете, позволив заняться планом на завтра.

В магазине спорттоваров он приобрел пять предметов, которые могли понадобиться, если дело запахнет жареным. Покупки могли вызвать подозрения, тем более что платил он наличными, однако Десмонд решил покинуть Берлин, не дожидаясь появления серьезных проблем.

Вернувшись в квартиру, он растянулся на откидной кровати. День выдался долгим, а следующий мог оказаться еще дольше.

Десмонд залез под одеяло и уставился в потолок с отстающей штукатуркой. Старая батарея отопления, бурча, пробудилась к жизни, нагревая воздух в ледяной комнатке. Исходившее от батареи количество тепла не шло ни в какое сравнение с холодом, проникавшим в щели плохо заклеенных окон. Постепенно холод победил, заполнив все помещение. Сколько Десмонд ни кутался в одеяло, мерз все больше.

Как ни странно, засыпание на холоде пробудило новое воспоминание. Он бредет по снегу. Холодная сыпучая масса достает до щиколоток. Вдали виднеется дом. От него навстречу полной луне, постепенно растворяясь, поднимается курчавый столб дыма, напоминающий веревку с растрепанным концом. Снег валит все гуще, скрывая за белой пеленой дым и деревянный домик впереди.

Вскоре снег по колено заставляет остановиться. Ноги горят от изнеможения, отрывать их от земли требует неимоверных усилий. Легкие режет холод. Хочется прилечь и отдохнуть. Но лечь на землю означает верную смерть. Надо идти. На глаза наворачиваются слезы, стекают по щекам, замерзают. Он что-то несет в руках – тяжелый, холодный предмет; от сохранности этого предмета зависит его жизнь.

За белой стеной показывается оранжевый маяк надежды – свет из окон дома. Убежище так близко. Представление о тепле в доме придает сил для нового рывка, хотя больше всего хочется лечь на снег и послать все к черту.

На крыльце Десмонд, задыхаясь, собирается с силами, чтобы пройти последние шаги до двери. Он воображает, как та открывается, человек в доме замечает его, подхватывает, подводит к теплому очагу. В то же время Десмонд понимает: так не будет. Обитающий в доме демон не станет этого делать. Скорее всего хозяин дома греется у огня, надеясь, что мальчишка, который всегда был для него обузой, мертв, погребен под снегом в полях и не вернется.

Мысль об этом окончательно укрепляет волю Десмонда к жизни. Он делает шаг вперед, толкает дверь, роняет предмет, который держал в руках, и смотрит на мужчину, сидящего с бутылкой янтарной жидкости у ног перед пылающим, сложенным из камня камином.

Даже не посмотрев на него, монстр грубо, с английским акцентом рявкает:

– Закрой чертову дверь, малец!

Десмонд захлопывает дверь, стаскивает с себя покрытую снегом шубу и быстро подходит к огню. Его обдает жаром, он отодвигается и, рухнув на деревянный пол, начинает снимать промерзшую одежду. Дрожа, он посматривает на мужчину с немым вопросом: «Почему ты не пришел за мной? Неужели тебе все равно?»

Мужчина пренебрежительно фыркает, смотрит на огонь и за горлышко притягивает к себе бутылку. Сделав большой глоток, он подает бутылку Десмонду.

– Выпей. Лучше средства от холода нет.

Десмонд медлит, потом берет бутылку и отхлебывает. Жидкость сначала обжигает горло, но по мере продвижения к желудку теряет остроту, вызывая приятное оцепенение. Несмотря на свое жалкое состояние, мальчишка сразу согревается. Боль отступает. Через секунду он делает еще один глоток виски.

Воспоминание уплыло, оставив после себя привкус спиртного во рту.

Лежа в квартире посреди Берлина и ежась от холода, Десмонд понял, чего ему сейчас больше всего хотелось, – приложиться к большой бутылке виски. Он представил, как выходит из квартиры, спускается по лестнице, покупает напиток. Вообразил, как делает первый глоток, разливающий по телу теплоту и желанное расслабление, обещающий хороший сон и успешное завершение всех дел.

Десмонд уже хотел было встать с кровати, как разум вдруг напомнил: он больше не пьет. И почему не пьет, тоже напомнил: алкоголь однажды чуть не погубил его. Хотя подробности забылись, много лет назад он дал клятву никогда больше не поддаваться соблазну.

В этот момент наступила ясность: он – человек слова, особенно если учесть, что обещание давал себе сам, без принуждения. Нет, он не будет пытаться согреться с помощью бутылки спиртного ни этим, ни другим вечером. Он вытерпит холод, боль во всем теле, мучительные воспоминания, не рассчитывая на чью-либо помощь. Так бывало уже не раз.