Читать книгу Новая социальная теория и принципы ее построения. Глобализация и основные механизмы развития общества - A. L. Safonov - Страница 5

Такое явление как глобализация изучается исходя из различных взглядов на действительность. Основанием для классификации теоретических подходов может служить целый ряд оснований. В ряде работ глобализация рассматривалась как объективная историческая тенденция углубления межгосударственных и межцивилизационных взаимодействий и контактов. Другим направлением изучения этого явления являлось исследование ее геоэкономических и геополитических аспектов, а также влияние глобализации на национальное государство и его структурные подразделения. Кроме этого были предприняты попытки комплексного обобщения процессов глобализации. Он был реализован в «Мир-системном» подходе к анализу этого феномена как к периоду в развитии общества, характеризующегося все более и более многомерными и всеобъемлющими взаимодействиями социальных субъектов и сущностей.

Одной из ведущих объективных составляющих глобализации также является глобальный ресурсно-демографический кризис. Он возник в процессе роста связности глобального пространства, то есть со становлением экономических, транспортных и информационных составляющих глобализации. На основе анализа этого явления возник и получил существенное влияние ресурсно-экологический подход к оценке процессов глобального развития, один из вариантов которого трансформировался в «концепцию устойчивого развития». Основой данной концепции подхода является выяснение объективных природно-ресурсных ограничений («пределов роста») материально-хозяйственной деятельности Человечества. Как следствие этого, в рамках данной теории были проведены исследования по определению оптимальной численности человечества10.

Предтечами современной глобалистики можно считать философов, разработавших ряд концепций поэтапного (стадиального) развития человечества в направлении создания единого глобального социума. Фундаментальные труды этого социально-философского направления были созданы такими философами и учеными, как И. Кант, К. Маркс, П. Тейяр де Шарден, В. И. Вернадский, А. Тойнби, Б. Рассел, К. Ясперс и др.

Исходя из масштабов трансформации общества, эпоха глобализации аналогична «осевому времени». Эта выделенная Карлом Ясперсом поворотная эпоха характеризовалась формированием первых локальных цивилизаций, выделением и обособлением политической сферы, а также возникновением наиболее крупных мировых религий. Во время этой эпохи были созданы основные социальные структуры и организации, определившие мировую историю на многие столетия11. Такие изменения общества приводят к значительным трудностям в осознании и изучении такого явления в истории развития общества, как глобализация.

Данный феномен обычно описывается в известных категориях интернационализации экономики и интеграции государств, то есть с точки зрения экономического детерминизма и концепции мировой политики как взаимодействия суверенных государств. Большинство моделей глобализации были созданы на базе стадиального подхода, с характерным для него экономическим детерминизмом. В рамках данного подхода глобализация рассматривается как объективно детерминированный, в основном экономический, процесс распространения и универсализации западной экономической модели в ее неолиберальном варианте. Это создавало впечатление становления глобального «сверхобщества»12 (А. Зиновьев), провозглашение «конца истории»13 (Ф. Фукуяма) и возникновения глобальной «Империи»14 (М. Хардт, А. Негри) с евроатлантическим цивилизационным ядром и несколькими кругами зависимой и бессубъектной периферии.

Кроме этого, глобализация в значительной степени рассматривается исходя их концептуальной структуры цивилизационных теорий. Так на основе этих идей была создана и получила определенное распространение концепция «гибридизации» общества. Она предполагает, что одной из значимых характеристик глобализации является процесс культурного, расового и этнического смешения, т.е. метисации15. Таким образом, «гибридизация» представляет собой смешения рас и народов в единую социальную общность, с общей культурой. В данном случае надо отметить, что эта концепция сводит возникновение новой социальной реальности к механической суперпозиции, наложению уже известных явлений и сущностей друг на друга. Она не учитывает и не предполагает возможные качественные изменения общества в результате процессов конвергенции.

Таким образом, большинство концепций, описывающих глобализацию, развиваются в рамках двух основных групп теорий. Первую из них представляют формационные модели, выводящие развитие общества из экономических процессов. Вторую группу концепций составляют цивилизационые теории с характерной для них концентрацией внимания на региональные особенности развития Человечества. В тоже время создано значительное количество гибридных теорий, которые одновременно используют методологическую базу этих двух групп концепций.

В качестве примера, можно привести теоретические построения А. А. Гусейнова16. Он считает, что глобализация представляет собой трансформацию исторически сложившихся, вполне самостоятельных культурно-цивилизационных и национально-государственных форм общественной жизни в единую систему, охватывающую все человечество. И эта новая система неизбежно противостоит тем формам коллективности, которые призвана снять в неком новом, более широком до всеобщности, синтезе.

Противостояние глобального и локального становится особо очевидным, драматично конфликтным, когда глобализация выходит за рамки экономики, захватывая культурную, политическую и идеологическую в широком смысле этого понятия (мировоззренческую, ментальную) сферу жизни. Так, по мнению В. С. Степина, глобализация представляет собой выбор между двумя сценариями, которые получили название концепции «золотого миллиарда» и концепции «диалога цивилизаций»17.

Концепция «золотого миллиарда» исходит из восприятия глобализации как господства, торжества цивилизации Запада и западных народов, «конца истории»18 (Ф. Фукуяма). Все остальные должны подтягиваться к ним под угрозой того, что будут обречены на периферийное или полупериферийное существование. Соответственно, будущее глобальное общество мыслится как подобие феодально-иерархической системы с западноевропейской цивилизацией в центре и с расположенными вокруг него концентрическими кругами различных уровней. Концепция «глобального человейника» как предельного и окончательного варианта интеграции человечества в рамках западной парадигмы была социологически спрогнозирована и изображена в трудах А. А. Зиновьева19.

Идея «диалога цивилизаций», как предельно абстрактная позиция, лишенная явно сформулированных целей и привязки к социальным субъектам, сформулирована в предисловии к русскому переводу книги «Грамматика цивилизаций» Ф. Броделя: «Глобализация развивается одновременно с возникновением многополярного мира. Цивилизации должны научиться… соглашаться с существованием других цивилизаций, признавать, что им никогда не удастся добиться господства над другими, быть готовыми видеть в других равноправных партнеров»20. Концепция «диалога цивилизаций» справедливо полагает, что социально-культурная сфера не является слепком экономических процессов. Ее основой является принцип «равенства» цивилизаций, культур, народов и видит идеальное глобальное общество как «единство в многообразии».

По сути, за концепцией «диалога цивилизаций» стоит стремление уже сложившейся глобальной периферии противостоять давлению Запада в части культурной и ценностной унификации и выработать свой проект существования в условиях единого мира. С этих позиций глобализация является вызовом культурно-цивилизационной и национальной идентичности, что относится ко всем сценариям развития, в том числе и к концепции «диалога цивилизаций»21.

Тем не менее, надо отметить, что сегодня процесс идет несколько иначе, а именно: формируется идеология максимально широкой общности – людей западного мира, «золотого миллиарда». Она является субъективным, групповым взглядом на действительность и обслуживает глобальное противостояние в сфере, ответственной за материальное благополучие людей. А противостояние в рамках новой, глобальной, общности неизбежно возникает ввиду обостряющейся борьбы за природные ресурсы, в частности, из-за экспоненциального роста численности населения.

Вместе с тем идея «диалога цивилизаций» как идеального и почти бесконфликтного развития, представляемая как альтернатива реальной практике глобализации и реальной стратегии глобализма, реальной альтернативой не является. Эта позиция в лучшем случае представляет собой, скорее, идеальную тенденцию, если не сказать – благое пожелание.

Причем пожелание настолько умозрительное, что не выдерживает не то что испытания общественной практикой, но и испытания конкретизацией, разработкой локальной прикладной модели такого «диалога».

За глобализмом стоят вполне реальные интересы и акторы мирового процесса. В тоже время за «универсальной» умозрительной идеей «диалога цивилизаций» пока не видно ни существенных экономических интересов, перевешивающих для элит, включая локальные элиты, выгоды глобализма. Так же не существуют ни акторов, заинтересованных в симметричном, равноправном диалоге, так и субъектов, способных его обеспечить. Не просматривается и стоящего над схваткой арбитра, заинтересованного и способного принудить участников глобализации, обладающих реальной экономической и иной мощью к «диалогу цивилизаций».

Отсутствие акторов, заинтересованных в реализации данного сценария развития глобализации, объясняется тем, что в ходе взаимодействия этих субъектов решаются вопросы их жизни и смерти. Результат непосредственного, лишенного пространственных и механических барьеров, взаимодействия «волка» и «ягненка» очевиден, независимо от призывов слабейшей стороны к равноправному диалогу. В итоге идея «диалога цивилизаций» в лучшем случае оказывается одной из форм апелляции проигравших к милосердию победителей, формой «встраивания» в западную модель глобализации.

Другая форма апелляции локальных аутсайдеров к милосердию лидеров глобального развития – идея «сохранения цивилизационного (культурного) разнообразия», явно повторяющая лозунг «сохранения биоразнообразия» окружающей среды. Лозунг «сохранения многообразия» – это не что иное, как стратегия сохранения физического бытия этнокультурной общности ценой утраты исторической субъектности и превращения из субъекта в объект охраны, перехода локального социума в статус охраняемого биологического объекта. Тем не менее, для многих примитивных этнических групп именно получение статуса охраняемого объекта (малочисленных коренных народов с традиционным способом хозяйственной жизни) стало сравнительно успешным выходом из «западни глобализации».

В целом при давлении глобализации на локальные социумы и группы выявляется два вида реакций. Первый состоит в замыкании, выработке охранительного группового сознания, трансформации локальных социумов в диаспоры. Второй путь заключается в стремление политически оформленных в форме государств локальных и региональных сообществ войти в глобализацию на своих, максимально выгодных условиях. Возможен и третий путь – выработка своего глобального проекта. Но этот путь предъявляет высочайшие ресурсные требования и, без оговорок, доступен лишь Китаю.

В любом случае, даже критикуя, «отвергая» глобализацию в ее западно-экспансионистском варианте, необходимо осознавать, что сама проблема и сопряженные с ней вызовы остаются. Это происходит потому, что основания глобализации – глобализация экономической сферы, превращение локальных социумов в открытые системы, снятие пространственных и информационных барьеров, нарастание ресурсно-демографического кризиса, существуют и развиваются объективно.

Современные российские исследования глобализации лежат в русле нескольких теоретических подходов, невольно отражающих расстановку социальных сил и интересов в России и вокруг России.

Неолиберальный взгляд на глобализационные процессы, в значительной степени получивший статус официальной концепции реформирования и развития РФ, отражает взгляды современных российских элит, интересы которых во многом связаны с сырьевым экономическим циклом и глобальным экономическим укладом. По сути, речь идет исключительно о локальной адаптации взглядов и теоретических построений таких классиков неолиберализма как Ф. Хайек22, М. Фридман23 и К. Поппер24. Соответственно, негативные последствия тотальной либерализации всех сфер человеческого бытия подаются как «объективно неизбежные» и, как следствие, безальтернативные и неуправляемые явления, попытка управления которыми чревата еще худшим исходом.

В целом, для либеральных подходов к глобализации, как крайней разновидности экономического детерминизма, характерно отрицание системной сложности социального развития, принципиально несводимого к явлениям и закономерностям экономического и материального порядка.

Таким образом, неолиберальная концепция глобализации, овладевшая элитами и концентрированно выражающая ее интересы, приобретает характер объективного исторического фактора. В целом, неолиберализм представляет собой не только теоретическую модель, описывающая реальные процессы современной эпохи. Его основная задача состоит в создании как нормативных представлений, реализация которых в экономической политике является одним из характерных проявлений глобализации. В частности, неолиберализм, взятый как феномен общественного сознания, можно рассматривать как теорию, обосновывающую отрыв правящих классов от локальных социумов и формирование мировой элиты. Основные положения данной концепции основываются на непосредственных результатах вертикальной фрагментации общества и кризиса постиндустриальных наций.

Существенные научные результаты, достигнуты на социально-экологических направлениях, которые рассматривают глобализацию с точки зрения развития глобального ресурсно-демографического и экологического кризиса. Следует отметить, что данное направление было с самого начала взято под контроль представителями глобальных элит с помощью ряда международных организаций и фондов, организующих научные исследования.

Манипулируя «глобальными угрозами», приверженцы концепций «устойчивого развития» и «нулевого роста» мотивируют отстранение государств и соответствующих социальных общностей от выбора собственного пути развития. Они пропагандируют создание неподконтрольных и непрозрачных для стран-участников наднациональных институтов глобальной политической власти, оправдывают «объективной необходимостью» снижение жизненного уровня и социальных гарантий основной массы населения и даже «неизбежного сокращения» населения Земли.

Однако под термином «устойчивого развития» отчетливо прослеживаются интересы глобальных финансовых элит, лоббирующих сохранение и углубление асимметрии между «глобальным ядром» и «глобальной периферией», решение глобальных противоречий за счет экономических и политических аутсайдеров мирового сообщества.

В тоже время в России задел в области фундаментальных наук о природе не смог не принести научных достижений, значимых не только в прикладном, но и в общефилософском плане. В первую очередь речь идет о концепции физической экономики П. Г. Кузнецова25 и ряде работ по глобалистике и системному анализу глобального развития, выполненных представителями российского академического сообщества. Из последних следует выделить работы всемирно известного геофизика и климатолога К. Я. Кондратьева и его единомышленников26, а также работы А. П. Федотова27 и А. И. Субетто, развивающие ноосферный подход28.

Кризис формационного подхода, как одной из форм экономического детерминизма, вызвал закономерный интерес к цивилизационному подходу, в центре внимания которого стоят проблемы социокультурного порядка. Среди российских авторов, рассматривающих глобализацию с позиций цивилизационного подхода, следует выделить концепции Ю. В. Яковца и Э. А. Азроянца.

Так в работе «Глобализация и взаимодействие цивилизаций»29 выдвигаются основные тезисы современного цивилизационного подхода к глобализации:

1. История человечества представляет собой периодическую смену мировых цивилизаций, принимающей форму смены глобальных исторических циклов.

2. Каждая мировая цивилизация может быть условно представлена в виде пятиступенчатой пирамиды, в основании которой лежит демографический субстрат с его биосоциальными потребностями и проявлениями. Вершину пирамиды составляют феномены духовной и культурной природы, включая культуру, науку, образование, идеологию, этику и религию. Социальная трансформация начинается с нижнего этажа и постепенно трансформирует все этажи пирамиды, что ведет к смене цивилизаций.

3. С каждым историческим циклом интенсивность межцивилизационного взаимодействия нарастает, в результате чего человечество постепенно становится единой социальной системой.

4. Современность представляет собой переход от индустриальной к постиндустриальной мировой цивилизации.

5. Характерной атрибутивной особенностью становления современной постиндустриальной мировой цивилизации являются процессы глобализации.

6. Основным противоречием неолиберально-технократической модели глобализации является то, что она идет не в интересах человечества, а в интересах крупнейших транснациональных корпораций (ТНК).

В данной концепции обосновывается то, что процесс социокультурной унификации, конвергенции локальных социумов является угрозой, так как снижает жизнеспособность и потенциал развития человечества. Ответом на этот вызов становится формирование цивилизаций «четвертого поколения». Эта теория, построенная на идее исторически эволюционирующей структуры локальных цивилизаций, включающей смену цивилизационного лидерства, подробно развита в работах30,31. В рамках данной концепции обосновывается то, что в настоящее время превалирует тенденция к социокультурной унификации локальных цивилизаций. То есть конвергенция локальных цивилизаций идет в направлении глобальной. То есть в этой теории де-факто принимает за основу неолиберальную модель глобальной конвергенции («западнизации», согласно терминологии А. Зиновьева32), не видя и не предлагая ни альтернативных моделей развития, ни субъектов, заинтересованных в альтернативном развитии.

Между тем глобальная унификация невозможна уже потому, что идет борьба периферийных локальных цивилизаций против господствующей сегодня цивилизации Запада. В ходе этой борьбы неизбежно будут вырабатываться принципиально другие виды социальной жизни и принципиально другие социальные нормы и правила, альтернативные ценностные установки и модели социальной жизни.

Поглотив весь мир, глобальная цивилизация неизбежно породит внутри себя новые процессы структурообразования и группообразования.

Однако отказ Ю. В. Яковца от формационного подхода ведет к отказу от его главного достижения – представления о конфликте и групповых интересах, как движущих силах общественно-исторического развития. Также это ведет к отказу от достижений и возможностей социологического структурализма, рассматривающего общество как систему объективно существующих социальных групп и структур, в число которых входят, в частности, классовые и этнокультурные общности.

Э. А. Азроянц33 развивает свою оригинальную модель глобализации в форме концепции исторических циклов, выделяя в эволюции человечества три основных цикла: становление человека, становление и развитие социальной общности и, в конечном счете, становление глобального мегасоциума как высшей «духовно-нравственной» формы бытия человечества.

Циклы развития связаны переходными периодами, в ходе которых возникают ситуации исторического выбора пути дальнейшего развития, понимаемые как точки бифуркации, ветвления траектории исторического развития. Каждый цикл рассматривается как эволюционная ниша, как переходный процесс, в ходе которого происходит выбор одного из вероятных путей развития локального или глобального социума. При этом современная ситуация глобального кризиса не исключает возможности фатального исхода для локальных цивилизаций и человечества в целом, как одного из вариантов такого развития.

Э. А. Азроянц справедливо полагает, что человечество переживает цивилизационный кризис, соответствующий переходу от второго цикла, т. е. становления общности, к третьему, становлению «мегасоциума». Соответственно, современная либеральная модель глобализации (глобализация ТНК и финансового капитала) не позволяет выйти на новый уровень развития, для чего необходима выработка качественно новой, «гуманистической» модели глобального развития. Однако, по справедливому мнению автора, в современном мире не сформированы социальные субъекты, способные и заинтересованные «противостоять ТНК и управлять процессом глобализации в интересах всего человечества».

При этом Э. А. Азроянц полагает, что духовное и технологическое развитие общества имеют разную направленность. В результате этого технологическое развитие в определенных условиях объективно порождает социальный регресс, проявляемый в сфере социальных отношений. В условиях неолиберальной глобализации происходит как культурно-цивилизационная унификация, так и общая деградация культуры.

Однако популярная сегодня, в век искусственных «социальных сетей», апелляция к «сетевым структурам» с их аморфностью и отсутствием явных управляющих центров лишь подчеркивает бессубъектность данной концепции. В ней нет места реальным политическим акторам мирового процесса и их интересам.

В целом данные теоретические построения ограничивается констатацией фактологической стороны глобализации. Они подчеркивают присущую ей систему нарастающих внутренних противоречий, но ограничивается моральным осуждением «нового мирового порядка». При этом, декларируя цивилизационный подход в качестве методологической основы, Э. А. Азроянц под названием «исторических циклов» де-факто предлагает свой вариант формационного подхода. Он повторяет главный постулат экономического редукционизма (и либерального фундаментализма, как его разновидности) о фатальной неизбежности слияния культур и цивилизаций в условиях формирования глобальной экономики.

Таким образом, работы Ю. В. Яковца и Э. А. Азроянца, являются типичными современными работами по социологии и культурологии цивилизаций. Они выражают и теоретически обосновывают пассивную рефлексию локальных социальных групп (включая локальные цивилизации), оттесняемых глобализацией на периферию общественной жизни вместе с системой их интересов. Характерно, что цивилизационный подход в данных вариантах исходит из конвергентной, по сути стадиальной модели развития социальных общностей. В этих концепциях предполагается то, что развитие социума идет путем слияния предшествующих общностей вплоть до создания глобального культурно однородного общества (мегасоциума, «глобального человейника» и др.). При этом игнорируются очевидные тенденции современности к этнокультурной дивергенции, фрагментации, резкой актуализации этничности и религиозности.

Ю. С. Пивоваров34 ставит вопрос о современном состоянии формационного и цивилизационного подходов как взаимодополняющих. В частности, он отмечает, что формационный подход заимствует ключевые идеи у христианской мысли, в числе которых универсальность истории, ее закономерность и возможность периодизации истории.

Среди сторонников формационного подхода особняком стоит А. И. Фурсов35, рассматривающий историю не только как борьбу классов, социальных групп и государственных организмов в рамках определенной общественной формации. Он считает, что для процесса развития социума характерны длительные циклы противостояния элит и народных низов. Они охватывают большие цивилизационные пространства вплоть до глобального уровня в последнем цикле истории. По мнению А. И. Фурсова, настоящий момент характеризуется глобальным реваншем элит и, как следствие, глобальным же крахом социальных завоеваний массового большинства.

В качестве фактора, определяющего равновесие «верхов» и «низов», сосуществующих в рамках общества, А. И. Фурсов видит взаимную потребность в социальной кооперации, требующей определенной структуры «социальной пирамиды». Так, нехватка населения после войн и эпидемий средневековья привела к эмансипации третьего сословия. Потребность индустрии сначала в рабочих руках, а потом и в рынке сбыта для промышленных товаров привела к ограничению элит и подъему социального положения массы. Появился такой феномен как социализм. Это явление возникла вначале как учение, а потом и как социальная система. Данное явление в значительной степени обусловило создание «среднего класса» в буржуазных индустриальных странах. Таким образом, по мнению А. И. Фурсова, глобализация – это очередной реванш элит, оторвавшихся от национально-государственной основы и извлекающих ресурсы из «приватизации государства благосостояния», созданного в индустриальную эпоху.

Анализируя взгляды этого автора надо отметить, что в его концепции, при всей ее оригинальности и важности для науки, не рассматриваются механизмы развития конфликтов и противоречий в обществе. В тоже время данные явления не меньше, а скорее больше способствуют трансформациям социума, чем необходимость кооперации между индивидуумами.

Таким образом, сравнительный философско-методологический анализ известных теорий глобализации, созданных в рамках различных научных дисциплин, показывает то, что они представляют многообразие данной эпохи в виде набора отдельных закономерностей. Большая часть этих концепций сводит глобализацию, представляющую собой всеобъемлющее явление, к частным, пусть и существенным, феноменам экономического, социокультурного или политического характера. Данным концепциям, как апологетическим, так и критическим, свойственна абсолютизация конвергентных аспектов развития. Они рассматривают такие процессы трансформации социума как монополизация и унификация, в том числе экономическая, социальная и этнокультурная, как ведущие тенденций развития общества. В них отрицается феномен социального регресса и процессов дивергентного характера, являющихся объективными тенденциями, присущими глобализации.