Читать книгу Абу. Будь собой - А. Манвайлер - Страница 3

Бледная, заплаканная, похудевшая на десять килограмм за последний месяц Алёна больше никуда осознанно не стремилась. Она отдалась течению жизни, и её уже не привлекали никакие жизненные перемены. Создавать себя заново у неё уже не было желания потому, что она не имела больше никаких целей. Ей нужна была срочная трансформация, но концентрироваться ни на чём она не могла. Поэтому она просто отдалась потоку. Процесс жизни уже проходил безучастно, удовлетворения от жизни было ждать напрасно. Все ресурсы были исчерпаны. Она больше не хотела ни прислушиваться к себе, ни вглядываться в мир со стороны. Всё равно новых горизонтов для неё больше не было, а текущие только расстраивали. Она избавилась от предрассудков и разочаровалась в свободе, которую выстрадала, чувствуя себя снова куклой, роботом, запрограммированным неизвестным кукловодом.

Не только её чёрный кудрявый хвост из волос безжизненно свисал по плечи, но и семь счастливых лет также мёртво оставались за спиной, и только солнцезащитные очки напоминали о светлом, солнечном прошлом жизни в Гоа, Индии, в котором она была по-настоящему счастлива. Алёна находилась в прострации: всё шло не так, как бы ей хотелось, хотя в её состоянии говорить о каких-либо желаниях было бессмысленно.

Наступило 16 февраля – день вылета. На том, чтобы отвезти Алёну в аэропорт, настоял муж родной сестры Абу, – Радж, он приехал за ней на офисной машине, т.к. свою он накануне отдал в ремонт после аварии в день столичного карнавала в Панаджи. По дороге в аэропорт в окне мелькали знакомые картины вдоль дорог, хранящие живые истории с её любимым Абу. Но без него всё казалось безжизненным. «Опустела без Абу Земля» Разговаривать Алёне совсем не хотелось, мыслями она была далеко, а глазами вбирала последнее солнце и бесконечную яркость пейзажей этой приветливой страны, которую, возможно, она ещё не скоро увидит. Увидит ли?…

Из оцепенения её вырвал визг тормозов и замедленная, как в кино, картина аварии, разворачивающаяся прямо у них на глазах: огромный жёлтый расписной грузовик, дико визжа тормозами, влетел в синюю малолитражку. Слава Богу, обошлось без жертв. Радж начал выбираться из моментально образовавшейся вокруг пробки, сдавая задом, внедряясь в какофонию сигналов окружающих скутеров, авто и рикш.

Наконец, выбравшись из плотного потока, они подъехали к зданию нового аэропорта «Даболим». Выйдя из машины, наблюдая, как Радж извлекает из багажника автомобиля её вещи, Алёна вдруг заревела, вспомнив все свои мытарства. Это было впервые за несколько лет, когда её в аэропорт провожал не любимый.

Из последних сил она пыталась остановить поток слёз и гнетущие мысли, уговаривая себя, судорожно ища ответы на уже давно заданные себе вопросы: «А что дальше? Вернусь ли? Как жить?» Очень вовремя её посетило осознание того, что способность хорошо переносить одиночество – это показатель духовной зрелости, что всё самое лучшее мы делаем, когда находимся в одиночестве. Если любовь меняет человека быстро, то отчаяние – ещё быстрей. Только не впадать отчаяние – приказывала она себе.

«Заблудиться – это наилучший способ найти что-нибудь интересное» П. Коэльо

Радж, выгрузив вещи из авто, душевно обнял её, приговаривая: «Возвращайся обязательно! Мы все будем скучать и ждать тебя, Алёна» Она достала паспорт и электронные билеты, заранее распечатанные, иначе в аэропорт не пустят. Подошла на проверку у стоящих на входе военных с оружием, всматривающихся больше в бумажки, чем в лица, делая это рутинно, но очень дотошно.

Алёна двинулась к стойке регистрации. Смешно, но доплата за перевес оказалась дороже самого билета. Ничего не поделаешь, пришлось отдавать последние оставшиеся рупии за перевес. Наконец, все формальности были пройдены, и впереди Зал Ожиданий.

В зале локальных рейсов было много народа. Алёна договорилась там встретиться с подругой Амритой, которая специально взяла билет на то же число и то же время, только – в Дели. Они втроём с её мамой и сестрой Апарной ждали Алёну, когда та закончит с регистрацией. Амрита даже несколько раз прибегала и высматривала, как продвигается её очередь. В это время Алёне позвонил Радж, по телефону он попросил отдать ключ от квартиры, и, хотя у родственников Абу уже была целая связка ключей от всех квартир и байков Абу, им зачем-то понадобился ещё и Алёнин ключ от квартиры… На неё с новой силой нахлынули чувства покинутости, раздавленности, ненужности и тщетности бытия. Конечно же, она понимала, что этому предательству больше не будет конца. Лишь усилием воли она отогнала от себя подозрения, оставляя последнюю надежду на то, что в этих людях есть ещё что-то человеческое, и заперла эти мысли в тёмном чулане в недрах своей души, запретив себе думать об этом вообще, дабы не терзать себя и далее. «Прими все и вся таким, как есть! – твердила она сама себе. – Так будет правильнее»…

Наконец, пройдя все оставшиеся контроли и процедуры, она оказалась с Амритой вдвоём: одни в аэропорту, среди толп улетающих, совсем одни. Обнялись и заплакали. Ещё недавно такие счастливые и полные жизни, сегодня разбитые, усталые и опустошённые – две вдовы.

Радж, словно подтверждая всю нелепость окружающего их мира, позвонил уже Амрите с просьбой забрать тот же ключ. С некоторым фаталистическим безразличием Алёна отдала ключ от своей счастливой прошлой жизни Амрите, а та также молча, его приняла. «И это пройдёт», – думала она.

Чтобы сформировать человека, Богу нередко приходится испытывать его. Алёна почувствовала, что источник неуёмной энергии находится сразу и внутри неё, и снаружи. Надо только было найти путь к полезной трансформации этой энергии, рвущейся из неё наружу.

Казалось, что обида, застилающая пеленой глаза и стоящая комом в горле, сейчас взорвёт её изнутри, но этого не происходило. Ей очень хотелось, чтобы её вырвало этим душащим комом, но он оставался внутри. И когда крещендо сердцебиения подкатило к самому горлу, судорожный ритм мыслей о потере и разлуке, звеня, ушёл. А спазм неожиданно отпустил и вылился слезами на плечо Амриты. Обнявшись, они недолго постояли, обмениваясь дружескими эманациями и переживаниями, готовясь улететь навстречу новой, неизведанной, полной тайн, загадок и, возможно, великих свершений. Именно в этот момент Алёна осознала, что её Путь, её Сила – в смирении. Независимо от того, кем люди являются, все они сталкиваются с одними и теми же явлениями жизни и смерти. Она загадала, что если она переживёт всё это, то она непременно должна поделиться этим знанием с другими людьми. Может, кому-то это поможет «открыть глаза», и возможно, именно этот её опыт поможет кому-то познать мир других людей, а ей – себя.

«Будь собой», – сказал ей Абу в эту новогоднюю ночь. Может быть, он имел в виду именно это? Как только находились ответы – менялись вопросы. Наконец, Алёна, совсем не боясь, со смирением в сердце, без страха и боли смогла ответить себе на все уже давно решённые вопросы. Как только она потеряла надежду, в ней забрезжила новая, которая, словно путеводная звезда, указала ей её следующую цель.

Судьба продолжала быть последовательной во всём: рейс в Мумбаи задержали. Когда Амрита со своей семьёй улетела, Алёна ещё сидела в ожидании полчаса притом, что вылет её рейса по расписанию стоял на полчаса раньше. На самом деле, это нормально для индийских внутренних рейсов. Например, поезда на индийских железных дорогах раньше могли опаздывать на сутки и больше. Вообще, индийские железные дороги – это отдельная песня: вы можете себе представить нашу подмосковную электричку с ног до головы увешанную «зацеперами»? А в Индии это в порядке вещей: мест не хватает, а ехать хотят все, вот и пристраиваются, кто, где может зацепиться.

Четыре года назад, когда Абу ехал встречать Алёну в Дели из Гоа, его поезд опоздал на 6 часов, потому что в индийском штате Раджастан он сбил верблюда. Абу рассказывал Алёне, что своими глазами видел, как ожидание и разборки утомили пассажиров, и они выскочили из поезда и там же, прямо на месте освежевали ещё тёпленького верблюдика. Кто-то оставил мясо про запас, кто-то тут же развёл костёр и занялся приготовлением этого спонтанного шашлыка! Невероятная Индия. Каждый день есть чему удивляться: например, их подруга Лейла взяла билет до Дели на последние деньги и в последнюю неделю до конца её визы: есть такая крайность у наших туристов полагаться на «русский авось». Так вот, Лейла не уехала, поезд вообще отменили из-за забастовки в Гуджарате, где люди просто вышли и сидели на рельсах, как птицы на проводах.

Наконец пассажиров рейса Алёны пригласили на посадку. Повезло, что самолёт недалеко, и в него довольно быстро запустили. Тучные пассажиры задевали её локтями, утрамбовывая самолётные локеры под завязку, громко разговаривая и суетясь, как пчёлы в улье. Алёна сидела молча, размышляя о превратностях судьбы и о самом смысле жизни.

Самые важные слова в своей жизни мы произносим молча

За этими мыслями Алёна провела почти весь полёт, ей всё время казалось, что она наконец-таки ухватила за хвост тот самый ответ, вопрос к которому она задала давно, но всё не могла подобрать решение.

«Иногда нужно умереть, чтобы начать жить» П. Коэльо.

Что-то в этих словах было верное, трогало те самые струны израненной души, которые охотно отзывались в ответ, впитывая их по букве, по капле, как пашня впитывает в себя долгожданный дождь. Та Чёрная дыра, та бездна пугающей темноты, что образовалась внутри неё с уходом из жизни любимого, постепенно начала сжиматься, вытесняемая некоторой уверенностью. Уверенностью в том, что необходимо делать дальше и к чему стремиться. В каждом из нас есть Чёрная Дыра, скрывающая путь к Свету, к истиной реализации своего гения в этот мир. За размышлениями полёт для Алёны пролетел, как мгновение. В Индии, вообще, время течёт иначе.

Выйдя в Мумбаи и получив свой багаж, она огляделась и поняла, что прилетела не в тот аэропорт. Терминал локального вокзала, в который они прибыли, был предназначен только для местных перелётов, поэтому требовалось срочно спешить в международный аэропорт.

Волоча по улице свой чемодан, становящийся с каждым шагом всё тяжелее, она старалась не отвлекаться на боль в спине и глазами искала рикшу, которую бы можно было нанять для поездки. Сзади Алёну кто-то окликнул, обернувшись, она увидела таксиста, который предложил ей свои услуги перевозчика.

– Нет спасибо! – бойко ответила на хиндуглийском девушка. – Я ищу рикшу!

– Здесь нет рикш! – крикнул вдогонку таксист. – Нот эвелибл!

Видя, как очередная денежная жертва удаляется от него, таксист в сердцах сплюнул прямо на мостовую красно-жёлтой слюной. Слюна имела такой оттенок из-за «бетеля». Это такой индийский орешек, узаконенный наркотик для бедных. Он вызывает обильное слюноотделение и лёгкий наркотический эффект, у многих, кто его жуёт, он вызывает стойкое привыкание. Дёсна и зубы становятся оранжево-красными, розовеют и мутнеют белки глаз, потом зубы и вовсе выпадают, а глаза начинают понемногу слепнуть. Каждый второй таксист в Индии жуёт или засыпает в рот уже измельчённый порошок этого дешёвого зелья, якобы, чтобы не уснуть за рулём. На самом же деле эффект от него сродни опьянению, поэтому Алёна с опаской относилась к таким водителям.

Вскоре ей повезло, и она наткнулась на стоянку рикш: 14 километров по шумному, пыльному, громкому, загазованному, задымленному мегаполису для кого-то, наверное, были бы очень интересны. Некоторых это пугает, некоторых завораживает и привлекает, но уж точно никого не оставляет равнодушным. Это производит эффект взорвавшейся культурной бомбы, эффект полного погружения в саму суть страны, в её быт и реалии.

По прибытии в международный аэропорт Алёна расплатилась по счётчику последней оставшейся сотней – 84 рупии. В Гоа за такую поездку она отдала бы минимум 500 рупий. Здесь, хоть и вторая столица, но всё же, не Гоа, поэтому и расценки другие, более гуманные, однако это относится только к такси.

На стойке регистрации внезапно выяснилось, что её билет позволяет провезти в багаже с собой лишь одно место не более 23 кг. Алёна начала паниковать, этот день и так дался ей нелегко. Но что же делать сейчас? Куда девать дорожную сумку с такими нужными для неё вещами: кисточки, подставки, палитры…? Ведь в битком набитый чемодан это точно не поместится. Тут паника уступила место вроде ушедшим уже слезам, и у Алёны снова началась истерика. Она покинула очередь, пытаясь собраться с мыслями, понимая, что вопрос как-то надо решать.

Решение, как всегда банальное и не подкупающее своей новизной, вылилось в сумму 7100 рупий за второе место в багаже. Пришлось поменять валюту по грабительскому курсу и, она получила сразу два билета: Мумбай – Брюссель и Брюссель – Москва.

Сидя на последнем ряду салона самолёта с двойными сидениями прямо перед туалетом, Алёна съежилась под покрывалом. Её лихорадило, как от преддверья лютого холода отчизны, так и от мыслей о своей будущей судьбе. Сказывался перенесённый за эти недели стресс и, как пик, события всего предыдущего дня. Весь полёт она провела, в полубреду. В иллюминаторе было темно. Всю дорогу ей чудилось, что Абу так близко, что он обнимает её и баюкает, успокаивая, что даже девять часов прошли, как один. Абу ей снился, разговаривал с ней, шутил, улыбался. Она вырывалась из этой желанной дрёмы только один раз, чтобы отказаться от предложенной самолётной пищи, немного всплакнуть, и вновь провалиться в сладкое забытье, где был её мужчина, такой живой, такой близкий и жизнерадостный. Абу…

Наконец самолёт приземлился в Брюсселе. Морозный воздух заставлял лёгкие выдыхать пар – давно забытое и неприятное для неё чувство, вместе с мгновенной аллергией на холод, оно заставляло всю её суть содрогаться от кончиков пальцев до самой макушки. Будто тысяча морозных иголочек разом пронзали всё её тело, заставляя судорожно передёргивать плечами.

Через несколько часов, разогнавшись, самолёт оторвался от земли благополучной сонной Бельгии. В иллюминаторе уже забрезжил рассвет, и были видны огромные электрические ветряки, зеленая трава вперемежку с вензелями дорог. Солнце, появившееся из-за горизонта, охотно ослепляло через иллюминатор, но абсолютно не грело. Командир корабля выдал совсем не радостную весть, о том, что в Москве минус семнадцать. На стеклах иллюминаторов появились кристаллики снежинок. Они красиво искрились, как белые звёзды на фоне синего неба, а солнце их подсвечивало, как театральная рампа, такие красивые, даже нежные, но такие холодные. В этот момент Алёна думала, что не зря, видимо,

Шопенгауэр сказал: «Из всех имеющихся миров, мир, в котором мы живём – наихудший».

И что не зря его называли пессимистом. Скорее всего, он тоже настрадался в этой жизни.