Читать книгу Абу. Будь собой - А. Манвайлер - Страница 5

«Все, что должно произойти, обязательно случится. В нужное время. В нужном месте. С нужными людьми. Все, что вы ретранслируете в мир, неизбежно возвращается назад» Л. Хей.

Проверено лично мной.

Высшей целью развития человека является полное господство сознания над материальным миром.

«Интуиция – это нечто такое, что опережает точное знание» Н. Тесло

Никогда меня ещё так не тянуло никуда. Нигде для меня не было столько интересов и непознанного, как в Индии. Каждый день удивления, впечатления. И это без походов в театр или кино, не надо искусственно искать эмоций. Всё находится и появляется беспрерывно и вовремя. Выбор нужно делать только тогда, когда ты реально можешь его выполнить или не браться вовсе, а вот то, на что повлиять не возможно, даже силой мысли или воображением даже Николо Тесло, надо просто принять таким, какое оно есть. И пробудить свои высохшие цветы душевной радости, просто поливая их хорошими эмоциями и добрыми словами.

Лично для меня Индия открыла весь свой богатый спектр чувств, что позволяет нервным клеткам на бессознательном уровне ощущать истину, даже когда она ещё не доступна определениям и выводам. Свои собственные заблуждения и ограниченность я начала осознавать через интуитивное просветление. Интуиция – это то, чему невозможно научить. Все наши недостатки и добродетели неразделимы в нас, это сущность каждого. А вот что отзывается в душе эхом, что будет резонировать – зависит от наполненности самого человека. Индия просто вскрывает нас.

Никогда я ещё не испытывала применение свободы в полной уверенности достигнуть желаемого. Это первый решительный вызов самой себе – в сорок лет начать учить английский язык с нуля, поменять образ жизни и даже страну. Я стала жить так, как будто я никогда больше не буду такой молодой, как в данный момент, сегодня и сейчас. Я не боялась любви, хотя и знала уже, что она может преподнести много сюрпризов. Просто наступила зрелость, я была уже опытной леди, к чему убегать от прошлого, если благодаря ему, я стала мудрее и могла использовать его в будущем.

Гоа, Индия. Предчувствия меня не обманули. Рассматривая оформление маленького военного душного аэропорта Даболим, набитого людьми, прибывающими целыми боингами, под лопоухими вентиляторами, вместо кондиционеров, толпа хаотично двигалась тесным потоком. Моя фигуристая приятельница Поля, блондинка с претензиями фыркала и декларировала запросы. Ей было необходимо посетить туалет, переодеться из тёплой одежды, переобуться, попить чего-нибудь холодного, и всё это должно случиться немедленно, или она готова, не выходя из аэропорта, вернуться назад в Россию.

У нас с ней были разные мотивации. Я приехала в Индию не просто отдыхать, как она, а жить, не искать любовь – а любить. Мой внутренний голос твердил, что именно здесь меня ждут глобальные перемены, что мистика началась. Волшебство параллельности мира обняло меня и приласкало. Тропический запах гоанского воздуха насыщал мои лёгкие и передавал сигналы в мозг дышать глубже. Это как попасть с морозной улицы в тёплое фойе театра в предвкушении хорошего спектакля.

После всех необходимых формальностей, все погрузились в автобус и отправились. Трансфермен что-то вещал в микрофон. Мало кто его слушал, я не спала, как многие, но и не слушала. У меня восторг предвкушений сбивал моё дыхание. Светало. Смотрела в окно. Полина спала рядом на сидении.

Движение левостороннее, а я по привычке российского автомобилиста выглядывала дорожные знаки справа и не находила их. Рекламные щиты пестрили английскими буквами и белокожими людьми. На дороге ситуация менялась каждую секунду, неожиданности на дороге подстерегали со всех сторон. Успокаивающая невозмутимость водителя свидетельствовала о высоком профессионализме. На дорогах мотоциклов больше, чем машин. Средняя скорость 40 км/час.

Колониальная архитектура домов, белые кресты во дворах или странные квадратные клумбы с одиноким кустом. Как потом оказалось, по этим признакам перед входом можно узнать религию хозяев.

Стоящие на обочине дороги дети школьного возраста в одинаковых униформах, девочки с бантами в косичках, как в моём детстве. Женщины в контрастных, узорчатых разноцветных сари и длинных лёгких шарфиках. Всё меня улыбало, лаская взгляд, какой то давно забытой нежностью.

Картинки быстро менялись, и я старалась даже реже моргать, дабы не пропустить кадров первого знакомства с давней мечтой впечатляющих мгновений.

Вот мужчина в майке с торчащей зубной щёткой во рту и белыми подтёками пасты на смуглой коже объясняет кому-то дорогу. Другой в это же время стоит не далеко и прямо с дороги отливает, не прячась и никого не стесняясь. Бедненький, – подумала я жалея его, – совсем больной, наверно, раз так приспичило с утра и при всех.

Кто-то из окна обогнавшей и подрезавшей наш автобус машины, выбросил пустые жестяные банки и пластиковую бутылку на обочину дороги. Идиоты и здесь есть, – буркнула я. Чёрно-жёлтые рикши, – надо будет прокатиться, – решила я.

Вот какой-то индийский мужчина сплёвывает красно-оранжевую жидкость на дорогу. Перепил, наверное, блюёт, плохо ему, – посочувствовала я.

Вот целая толпа женщин с ношами на голове, перевязанными тряпками через плечо, а в них голые чумазые дети. И здесь полно цыган, – отметила я.

Вот посреди дороги идут коровы, с верблюжьими горбами. Какие странные, – внимательнее всматривалась я, – вот почему они священные здесь, может и молоко у них особенное, – задумалась я.

Вот собака лежит прямо на проезжей части дороги и все её объезжают. Глупый пёс, не задавили бы, – сморщилась я.

Вот широкая полноводная река и два моста через неё и по каждому из них снуют автомобили. Ого! Какая красота, – подумала я, – странно, почему два параллельных, автомобильных моста и с двухсторонним движением? – удивилась я.

Причудливые храмы, разноцветные дома, люди и животные мелькали перед глазами со скоростью рекламного клипа. Звуки клаксонов, запахи рыбы и специй, всё вскружило мне голову, и я подняла глаза и стала смотреть на небо.

Чистое светлое небо в ноябре, без единого облачка, слепящее светом бескрайнего пространства. Вдруг, в мою картинку влетел огромных размеров орлан, с метровым размахом крыльев, не меньше! О, принц сил воздуха! Мы поймали взгляд друг друга, поменялись местами, и больше я не спускалась с небес. Будто он специально был кем-то направлен ко мне, – летал кругами перед моими глазами, не выходя из поля зрения. Он внёс в моё состояние чувство реальной свободы, ободряющей уверенности и парения над всей этой суетной жизнью. Я стала видеть его глазами, я стала птицей в человеческом обличии. Я поняла – в Индии надо смотреть на небо, а не на землю!

Утро рассвело так же быстро, как и мои надежды. На солнце засверкала серебряная нить света, связующая мою душу с телом.

Ранее утро, а на улицах многолюдно, уже работают придорожные брадобреи, метут и поливают водой около палаточных городков. Значит, въехали в туристическую зону, – поняла я.

Все ездят, ходят, стоят, разговаривают, ползут и прыгают на одной и той же дороге, тротуаров нет. Опасненько, – запомнила я.

Вокруг не догоревший мусор и пепел на красном фоне земли. Какой красный цвет у земли, может такой после пожара? – спросила себя я.

Тут же перед самым автобусом перебегали дорогу разноцветные поросята за упитанной тушкой мамаши. Это так оживило меня, что я стала призывно показывать на них Полине, но она по-прежнему спала.

Мимо проносились рейсовые обшарпанные, старые автобусы с темнокожими людьми и торчащими головами из открытых окон, в упор рассматривающих нас с откровенным интересом и улыбкой.

Вот дети, как по команде махали нам руками, улыбались и кричали «Хай». Некоторые растерянные туристы не знали как реагировать, кто-то робко пытался повторить движение рук детей и выкрикнуть «Привет», только улыбка выходила жалостливой и уставшей. А некоторые зыркали в окна с растущим раздражением и ужасом в глазах. Действительно, красота в глазах смотрящего. Кандолим, Калангут, Бага – районы северного Гоа мелькали за окном. Мы приехали.

Наш мир – это волшебное и воодушевляющее место. Достаточно поверить в это. Инстинкты меня не подвели, здесь, среди экзотических звуков и запахов, новизны ощущений, моё «Я» проявило удивительную реакцию – немедленно обрело уверенное чувство направления. Заселились.

Единственное, к чему мне оказалось сложно приспособиться в Гоа – это к постоянному прайм-тайму, в постоянном не ослабевающем с течением времени суток охвате зрителями и слушателями твоей личности. Всё и все в реальности и не заканчивается долгожданным голосом кинорежиссёра, «снято». Безлюдных мест просто нет, уединиться некуда, личного пространства тоже нет. Нет разграничений на сцену и зрительный зал. Узнав, что Индия перенаселённая страна и что на 10 мужчин приходится всего 7 женщин, становилась понятной дикая потребность мужского населения в женщинах. Но мне самой вполне хватало явных признаков своего реального желанного существования здесь, без их назойливого повышенного внимания. Спокойно, – потребовала от себя я.

Ещё ни в одной стране я не испытывала таких эмоций, ни на что не похожих, всё было впервые.

Бродский сказал: «Всякое эстетическое переживание есть переживание частное»

Полина восприняла окружающее, как наказание изгнанием, а я попала в свою сказку. У нас с ней вместе уже был опыт путешествия, обзорный тур по всем городам Марокко.

Фес, где мусульманин не стесняясь менял жену на верблюда, а наш гид спокойно пояснил, что это в порядке вещей и она сама виновата, либо гулящая, либо бесплодная; Маракеш с заклинателями змей на центральной городской площади; Касабланка с мечетью, куда пускают даже женщин ради туризма; Агадир, где я утопила любимые солнцезащитные очки и где мы пили сладкий горячий чай, который наливается высоко подняв чайник над маленьким стаканчиком и добивается пенки. Где мы познакомились с двумя молодыми красивыми, нищебродными берберовцами, которые говорили на трёх языках, т.к. это бывшая французская колония и жаждущими поиметь нас и наши деньги… В целом поездка была познавательной, но желание вернуться ещё раз не возникало.

Гоа. Дорога от отеля на пляж шла через свалку в человеческий рост. Здесь была своя иерархия, кастовая система фауны. Некоторые из коров были с противоестественно раздутыми животами, слюнявые и грязные, но не агрессивные. Они молча, чинно и усердно пережёвывали всё, что можно было жевать. Пластиковые пакеты, бумагу от пирожков и даже фольгу. Из кустов лёжа и лениво ожидала стая собак своей очереди на завтрак, остатков после коров. Сверху на деревьях вороны аппетитно роняли слюни. Полина испытывала культурный шок от всего происходящего:

– Куда мы попали?! Это ж, средневековая российская деревня среди пальм!

– Не только пальмы, смотри, Тамаринд индийский. Вечнозелёный, семейство бобовых. Тропическое дерево, у нас таких нет, – так старалась отвлечь её от раздражённых мыслей, но она не поддавалась:

– Мало того, что нам предстоит жить три недели в этом сарае с холодной водой, без кондиционера, с обшарпанной мебелью, двумя вешалками на двоих, шлангами из стены у унитаза, пластиковым ковшиком, со свечами вместо электричества. Мало нам завтрака из тоста с чаем и джемом из пластикового спичечного коробочка, а то и меньше! Мало нам муравьёв и летающих тараканов в нашей хижине! Так и на пляж надо пробираться по мусорным тропам через свалочных вонючих коров и собак. Что за трущобы? Куда ты меня притащила? Я даже боюсь себе представить что тут за море…

– Полиночка, не нагнетай. Посмотри, вокруг! Доверься. Это же гегемония естественных законов. А у нас с тобой есть шанс продолжить шлифовать свои грубые грани совместимости. Воплотим все отпускные фантазии в реальность, поверь, – убеждала я приятельницу.

Но я думала уже о том, что люди ничего не имеющие общего друг с другом вынуждены смешиваться из-за обстоятельств, и я почувствовала некоторую несовместимость в себе самой. Зря я пренебрегла советом

Хемингуэя «Никогда не путешествуйте с теми, кого не любите».

Нет, к Поле отношение не поменялось, но и близкой подругой назвать её я не могла. Однако, компания всё-таки тогда была для меня лучше, чем одной, а выбирать не приходилось. Одним словом, Поля не была очарована Гоа, как я – а, скорее, разочарована:

– Да уж лучше толкаться в переходах метро. Лучше уж в грёбаной морозной Москве, под покровом серого неба со смогом и без солнца, чем три недели в этом Богом забытом вонючем, курорте международного уровня, – саркастически констатировала она. Тропы сплелись вокруг нас, извиваясь, как змеи. Мы дошли до пляжа в ожидании каждая своего моря.

На песчаном пляже берег был усыпан бумажками, бутылками, окурками, а дальше – чистое ласковое утреннее море и яркое солнце в безоблачном небе. Вода теплая и приятная, штиль. Но Поля не умела плавать, как и индийцы. Рядом с ней целыми семьями стояли по колено в воде темнокожие люди в одежде. Двое мужчин держась за руку весело перепрыгивали через гребни небольших волн, смеясь в усы, тряся уже не маленькими возрастными животами и сверкая лысиной. Взрослые дядьки строили песочные замки из мокрого песка. Несколько мальчишек играли в крикет.

Из всех сезонных пляжных построек смотрели на нас тысячи чёрных глаз, а зазывалы бежали по песку и предлагали каждый своё место и лежак под зонтиком, расхваливали каждый свой бизнес на ломаном русском языке. Мы же совсем не говорили на английском, а отдельные слова «привет, посмотри, маленький бизнес, сюда-сюда, потом?» – действия не оказывали.

Как только мы пристроили свои тела, сразу начался процесс обрабатывания клиентов. Покоя не приходилось ждать с первых минут. Те самые чёрные глазки следили за вами с момента вашего первого появления на пляже. И чем белее цвет вашей кожи, тем больше шанс вас развести на максимальную сумму покупки, свежий гость, ещё не освоившийся турист – самый лакомый кусок для развода на деньги.

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный. К нему не зарастёт народная тропа», – вспомнился мне Пушкин,

– но на пляже Бага, прикидываться памятником бесполезное занятие. Первой была дама с бижутерией, приставучая, как банный лист. Купили браслеты на ногу. Но это возымело обратный эффект, вместо того, чтобы оставить нас в покое, т.к. мы решили, что мы откупились от неё, – её желание продать ещё что-нибудь стало ещё активнее. Тётя стала навязчиво зазывать нас пойти посмотреть её магазинчик, который совсем рядом, её брата, надо помочь, бизнес не идёт, а если ты сейчас купишь, то поможешь не только ей, но и её детям, и её семье.

Дальше подходили торговцы, как по расписанию поезда в метро: продавцы буклетов с картой штата Гоа на разных языках; диски с болливудской музыкой и напеванием «Джимми ача»; разносчики кукурузных трубочек; дамы с корзинами и фруктами на головах; продавец барабанов, увешанный ими и отбивающий ритмы перед тобой;

Далее шли совсем неожиданные услуги: чистильщики ушей; дамы с нитками, предлагающие сделать тебе депиляцию, прямо на пляже; массажисты любых частей тела или всего тела;

Следом парни с горой покрывал на голове, трясущие разными размерами простынями с узорами индийских богов. Мальчики с металлическим баком с масала- чаем и малюсенькими одноразовыми стаканчиками Продавцы статуэток из камня, дерева, стекла, пластика, металла; мастера татуировок с каталогами рисунков, девушки в сари с кулёчками хны, предлагающие мехинди;

Гончаров «всё смешалось в доме Облонских»…

Как только отсылали одних, на смену прибывали следующие: «мэм-мэм», – посмотри. Ни закрытые глаза, ни игнорирование, ни выкрики «но-ноу» – ничего не помогало. Были даже бродячие акробаты с представлением, вызывающие жалость. Всё происходило навязчиво, бесцеремонно и, главное, – без антракта.

Даже в кинотеатрах Индии есть антракт, но не на пляже. Такого я нигде и никогда ещё не видела и не уставала удивляться. Полина была раздражена до предела и не захотела больше оставаться у моря ни минуты. И мы переместились к бассейну нашего отеля.

Пришлось приспосабливаться и считаться с ней во всём. К тому же она была сильно ограничена в средствах, и я помогала ей не экономить на отдыхе. Но наслаждение всеми понимается по-разному. Мне так хотелось увидеть всё возможное в удивительной стране, познавать новый мир, культуру, религию, обычаи, ритуалы, быт людей, отношение к жизни и смерти. Но увы – навязывать свои интересы я не могла по простой причине – платила за все развлечения я, инициатором поездки была тоже я. Приходилось считаться с Полиной. Клубы, тусовки, пати, рестораны, дискотеки, гулянки чередовались не с чем-то ещё, а между собой.

Мы распробовали и пристрастились к рому, популярному и очень дешёвому «Старый монах». Иногда меня пробирало, и я вспоминала о своих намерениях, говоря:

– Несмотря на некоторые личные неудобства, мы уже явились в Гоа и давай ко находить не только минусы в нашем обиталище, но и благословление. Для меня быть здесь – привилегия. Давай съездим куда-нибудь, – на что получала однозначный ответ Поли:

– Тебе не хватило езды на автобусе по всей стране в Марокко? Расслабься. И мы продолжали тусить. И обозревали штат самостоятельно на локальных автобусах.

Самостоятельность суждений – привелегия немногих: остальными руководят авторитет и пример. Я старалась спокойно относиться ко всему, т.к. я уже знала, что время всё расставит по своим местам. У меня вокруг за 40 лет было масса примеров, и ни одному мне не хотелось следовать. Я искала себя, искала Свой Путь.

«В этом нашем атомном веке, с его тайными страхами, человек ищет руководство, сознательно или бессознательно, но снова ищет Бога» К. Юнг

В Индии, благодаря веротерпимости и толерантности страны – миллионы Богов. По соседству живут представители всех конфессий мира. Но Гоа преимущественно католический штат, с тех пор, как португальцы завезли и насильно насадили христианство.

Мы добрались в Старый Гоа. Массовость прихожан в церквь – это первое, что меня поразило в Гоа. Толпы темнокожих людей, броско выряжаются в яркие атласные рубашки и платья, лакированные башмаки, несут с собой блестящие сумки и важно шествуют по пыльным дорогам среди отдыхающих коров и хаотичного движения всего, что может двигаться. Марио Мирандо, местный художник-карикатурист, стал самым популярным, за точность отображаемого фарса. Даже без комментариев.

К моему удивлению, Гоа оказался азиатским Ватиканом, центром католицизма всей Азии.

Но в храмах на статуях святых висят гирлянды из живых оранжевых цветов и около входа можно заметить десятки пар тапочек, это моторика физической памяти, индийцы туристы, входя в храм, разуваются, как в индуистских темплах, сикских гурудварах, мусульманских мечетях и, по своим привычным обычаям, внутрь идут босиком. Поэтому синтез религий на каждом шагу. Несмотря на пафос и стремление гоанцев выглядеть христианами, больше они похожи на Мариомирандовскую пародию на верующих, на маскарад, на клоунов. Неокрепшие за 451 год колонизации христианские традиции, впитали свои истинные исторические ведийские корни.

Комичность начиналась с названия кафедрального собора Бон Джезус и заканчивалась святым Игнатио Лойолой, святым распутником, которому принадлежит фраза «цель оправдывает средства» Достаточно анекдотично. Такое ощущение, что это русский 101-ый километр, куда ссылали всякое отрепье или португальская Австралия, место отбытия наказания осужденных англичан. Впрочем, город Тула славится не только самоварами, пряниками, оружейниками и гармонистами. Сюда был сослан Петром-I знаменитый Левша, который подковал блоху. Кто такой Левша? Ссыльный за 101-ый км. от Москвы. Мне не привыкать. Но аналогии меня забавляли.

Сатанинским образом подвешенные пятиконечные звёзды, вверх ногами, гоане выдают за Вифлеемскую звезду, указывающую место рождения Иисуса. Рождественские инсталляции на грязных, пыльных дорогах и подворотнях совершенно не сочетаются с повсеместной символикой свастики и знака ОМ. Напоминая католикам о том, что не надо ждать судного дня, он происходит каждый день.

Дарвин открыл, что растительный и животный мир существуют не сами по себе, а приспосабливаются друг к другу. Святой Франциск Ксавьерий, а затем инквизиция обращали язычников в христианство, не стесняясь в средствах, цель оправдывалась. Так и гоанцы, приспособленцы, наменяли себе европейских имён и решили, что этого достаточно для показательной смены веры, чтобы получить от колонизаторов себе свои привилегии.

До прихода праведных католиков, локальные жители Гоа умудрялись жить достаточно мирно под мусульманами султаната Юсуфа Адил шаха. Локальные жители, с 1510 года – одни мигрировали, другие вымирали или погибали, третьи спустились с бесплодных денежных деревьев, как Дарвинские дриоптеки и приспособились к жизни на земле под чужими именами. НЕ удивительно, что сейчас особенно мусульмане забавляются над современными локальными католиками

Католические гоанцы выглядят потешно, как колониальный атавизм. Ведь на португальском в Гоа никто не говорит, тем более не думает. А родным считается язык, на котором ты думаешь. Кстати, службы в храмах проходят по расписанию, то на Конкани, местном гоанском языке, то на Маратхи, языке штата Махараштра, то на Каннада, языке соседней Карнатаки, то на английском.

Вообще-то первый визит в Гоа кроме восторга, удивлений и массы впечатлений, принёс мне первые зарубки на теле. Один познакомившийся с нами индиец, сносно говорящий по русски, вызвался показать нам северные пляжи Гоа. Мы обрадовались и согласились.

В темноте ярко светила полная луна и разбавляла темноту так, что можно было ощутить себя кошкой, т.к. видимость оставалась хорошей для человеческого глаза. Мы заворожено смотрели на луну. Вдруг нечто, как чёрная бархатная кулиса, перекрыло лунный свет вместе с самой луной. Затмение. Это был плохой знак, я чувствовала. Поля не придала этому особого значения. Мне же стало, отчего-то тревожно. Луна нигде не ослабляла своего влияния на меня.

Внезапно вернулся русскоговорящий индиец, и не один. Объяснив нам, что мы поедем на двух мотоциклах, поэтому он пригласил с нами приятеля. Поле приятель понравился, большеглазый, с длинными густыми чёрными ресницами и она решительно запрыгнула к нему сзади на сидение:

– Отлично! Поехали! Новое приключение! Северные пляжи Гоа в ночи.

Я молча повиновалась. Куда? Да куда везут, это возможность посмотреть ещё что то новое. По дороге нам попался индуистский храм, где шла служба. Такое я не могла пропустить:

– Стоп-стоп. Дайте мне время. Я хочу посмотреть службу.

Внутреннее наполнение индуистского темпла в реальности я увидела впервые. Внутри на полу сидели люди, приятный аромат видимым дымком клубился из входных дверей в ночь, во главе сидел брамин, единственный лицом ко входу. Я присела рядом со всеми на пол. Ловила звуки приятной медитативной и одновременно ритмичной музыки, раскачивалась со всеми сидящими в такт. Мне хотелось мяукать, как валерьяновой кошке, вдыхая ароматы благовоний. Не понимая ни одного произносимого слова, я получала некую информацию из вне. Просто звуковые волны и ароматы не нуждаются в смысле или переводе. К таким ритмичным потокам звуков, я всегда была очень чувствительна.

Для мистика мир имеет две градации: священное (сакральное) пространство и пространство обыденной жизни. Мистик соединяет эти два мира неким священным действием. Он между этими мирами, он на стыке двух миров. Я попала туда, куда мне так давно хотелось.

Но тут появилась в дверях Поля, стала гримасничать и замахала руками на выход. Пришлось опять подчиниться.

Это случилось уже на обратной дороге, в районе Анджуны. Изрядно напробовавшись рома «Олд Монка» я настояла дать мне порулить мотоцикл. В результате – на скорости не вписалась в поворот и оставила на лотеритовой обочине половину лица, и часть правой стороны тела. Мой пассажир, русскоговорящий индиец, ехавший со мной сзади, вовремя спрыгнув, остался цел. Подружка Полина со вторым парнем, остановились онемев. Пока я валялась без сознания, мой пассажир истерил в панической одури с выпученными глазами и махая руками, как пропеллер:

– Всё кончено. Надо смываться, срочно! Надо убираться с места происшествия, иначе у нас будут бо-о-ольшие неприятности, разборки с полицией. Я могу потерять работу и уважение. Скорее садимся на байки и валим, валим отсюда! Её скоро кто-нибудь обнаружит, и опознают, и разберутся. Нам нельзя здесь оставаться, нас затаскают по полиции. Это очень, о-ооочень большие проблемы!

Полине, стоявшей в безмолвном оцепенении, в это время приходили другие мысли. Как она скажет моей матери и сыну о случившемся, как она повезёт мой гроб, или меня сожгут по индийской традиции? И только второй приятель оказался вменяемым и адекватным. Подошёл ко мне и стал прощупывать пульс. А когда я открыла глаза и даже зашевелилась, то и Поля отмерла и выдохнула:

– Сажаем её с нами третьей, – решительно отдавала приказы она своему приятелю. – Едем срочно в отель. Меня посадили в кольцо между водителем и руками Полины, чтобы я по дороге, как неваляшка не свалилась. Мой же пассажир ещё немного поохал по поводу царапин на мотоцикле, покачал головой, поцокал языком, сокрушаясь, и, подсчитав, во сколько ему обойдётся ремонт, последовал за нами.

Мне повезло. Всё обошлось малой кровью. Разодранная, но не поломанная, я смеялась над собой и своим безрассудством. Ведь я впервые в жизни села за руль мотоцикла, без шлема, пьяная, в ночи, после двухминутного инструктажа где газ и где тормоз. Но я вела этого железного коня, через спидбрекеры, ямы и ухабы, как будто всю жизнь каталась не на электромобилях в парке и даже не на моих автомобилях с правосторонним движением, а настоящая заправская байкерша- гонщица. Это и привело к трагедии, когда я не захотела дать себя обогнать и прибавила газа, не зная дороги, а резкий поворот не оставил выбора. Либо прямо в кювет с топкой речушкой и змеями, либо рискнуть завершить манёвр, выбрала второе. Да и времени на выбор не было. Конечно, я не справилась с управлением и даже не снизила скорости.

Дураков учат. Я легко отделалась. Но две недели не выходила под солнце, вела ночной образ жизни. К этому располагала близость отеля от знаменитой и самой популярной улице северного Гоа – Титос-лайн. Это как Арбат в Москве. На каждом шагу тусовочные места, кафе, бары, рестораны, пабы, клубы. Улица заканчивается выходом на песчаный пляж Бага с шеками и музыкой.

Целыми днями, одиноко сидя в номере отеля на подоконнике, всматриваясь в красоту природы через окно, в растрёпанных мыслях, с мокнущими ранами, вспоминала своё детство на подоконнике больницы в ожидании мамы. Только сейчас со мной было всё в порядке. Всё шло на пользу. Для меня это время стало вынужденным ретритом, випасаной, медитационным периодом, не знаю с чем ещё сравнить, но я тихо благодарила судьбу за свой исход. Эта практика дала мне возможность переосмыслить всю мою жизнь. Обстоятельства, казалось этого и добивались. Дни сменялись ясными ароматными ночами, с улыбающейся мне Луной, улыбкой Чеширского кота.

К концу нашего трёхнедельного отдыха, я уже знала не только Титос лайн, но и водопад Дудхсагар, Анджуну фли-маркет, два субботних ночных рынка, Арамболь, Морджим, Мандрем, Вагатор, лодочную станцию в Синкериме, форд Агуада и многое другое. Главный вывод был – я полюбила и оценила свою жизнь, потому что именно любовь к жизни помогает мне успешно идти вперёд. Теперь я убедилась в правильности своего выбора и точно знала, к чему стремлюсь и чего заслуживаю.

В Индии, наконец, я научилась доверять себе и собственным ощущениям, проживать свою собственную жизнь!

Я ждала годы, что моя жизнь изменится, но сейчас я знаю, что это она ждала, когда изменюсь Я. Если Вы думаете, что для счастья Вам нужен второй человек – Вы ошибаетесь. Для счастья достаточно Вас самих. Второй нужен для того, чтобы разделить с ним своё счастье.

Никогда и нигде в жизни я не чувствовала себя на Родине больше, чем в Гоа. У многих людей вообще нет Родины. Это может звучать странно – но это факт. Кто-то может возразить, мол, я родился в России или на Украине, значит, моя Родина – Украина или Россия. Но это лишь иллюзия, дорогой мой читатель. То, что вы родились в какой-то стране или у вас есть соответствующие гражданство, равно как и паспорт, еще не значит, что у вас есть Родина.

«Родина – это конкретное место. И это место обязательно должно быть на Земле. Вот и всё» В. Синельников

Сейчас то я понимаю, что Бог меня хранил для чего-то, давал уроки и показывал, что надо учиться считывать знаки. Начала понимать степень опасности, от которой была спасена. Ведь могло бы быть и хуже. Надо слушать свою интуицию и не вестись на обстоятельства, думать о себе и не отступать от своих целей. Только в России на это бы понадобилось ещё лет 20, а в Индии всего за 20 дней наступило полное преображение меня. Каждый человек сам создаёт себе болезнь. Моя прежняя самость стекла с меня вместе с кровью и корочками заживающих ран, оставив в напоминание лишь шрамы на коже. Внутри же шёл созидательный процесс роста, заполняющий меня от горизонта до горизонта. Смена тьмы и света перестали иметь значение.

Во второй раз я явилась одна. Теперь я была более осмотрительной. Зря не рисковала. Сняла очаровательный домик и жила в своё удовольствие. Страдать гораздо легче, чем изменяться.

«Чтобы стать счастливым, нужно иметь мужество» Б. Хеллингер

Я поняла: ничего не произойдет, пока один опыт не заменится другим. Пока не наберутся новые впечатления, и их критическая масса не вытолкнет все остальное из памяти. Определено, для меня Индия обладает целительными свойствами. Каждому своё. Я сумела обнаружить в себе необходимый потенциал, может быть, в самый последний миг.

Ко времени второго визита я уже не боялась экзотической неопределённой жизни, потому что знала: чтобы ни происходило, это только сделает меня сильнее и увереннее в себе. Самообразование английскому проходило не легко, рядом не было кто бы мог помочь, не смотря на то, что я находилась в нужной мне языковой среде. Я не собиралась расставаться со своими мечтами только из-за того, что есть некие трудности. Я стремилась исполнить свои мечты, а не забыть о них.

На диком пляже, в той части Баги, где его пересекает речка, я возвращалась домой, когда мне позвонила знакомая. Извлекла мобильник из кармана и сосредоточилась на разговоре, когда кучка индийских детишек кричали мне, – Снег, снег! – я не обратила на них особого внимания и продолжала разговор, идя к лестнице с колоннами на второй этаж здания.

– Снег! Снег! – вопили детишки с выпученными глазами ещё громче уже не одни, а с выбежавшей на балкон взрослой женщиной

– Странные дети, подумала я, где они снег то видели? Их бы сейчас в февральскую Россию, а не кусок льда из холодильника или в мультфильмах снег, «Ледниковый период» насмотрелись. Но женщина свесилась с балкона, наклонившись вперёд указывая мне под ноги:

– Снег! – поведение взрослой женщины поразило. И я таки глянула под ноги. Передо мной извивалась змея огромного размера. Следующий шаг —и я наступила бы ровно на неё.

Реакция у меня была молниеносной, хоть я и была дезориентирована в направлении, но отпрыгнула так далеко, что мне мог бы позавидовать олимпийский прыгун в длину. А пронзительный визг, который я издала, вероятно, был услышан за горами Западные Гаты. Мои вены на шее вздулись, но я была в безопасности. Спасибо милым детишкам и доброй женщине за их проявленное участие ко мне. Оказалось, что слово, которое они кричали мне всё это время, было не «снег», а «Снейк», что значит Змея. Особенности изучения английского не только в языковой среде, но и в тропическом Гоа учат быстро. С этого дня я перестала даже путать произношение английских «пиво с медведем», «сумку со спиной» и «бога» с «козлом»

Находясь на берегу моря, среди пальм, залитых солнцем, лежала себе и смотрела в небо. Я, в общем, была совершенно счастлива. Мною безотказно двигали вперёд мои мечты. Мысли о переезде становились всё более реальными и чёткими, рассчитала свои накопления.

В конце концов, я не была растерянной героиней «Ешь, молись, люби». Потому что за моими плечами уже было два брака, сын, мне именно хотелось получить право жить наотмашь, без плана и расчета, без постоянной мысли о том, как найти стабильность.

Я решила, что самое главное – попробовать максимально делать то, что нравится. И попробовать все, что когда-то хотелось. Где я буду это делать, было определено. Гоа, Индия. Вероятно, не знай я себя так хорошо раньше, я бы ничего в жизни не добилась.

И мне не на что было жаловаться, плакаться, не о чем стало жалеть. И не было мыслей, что может и это пройти очень скоро, как и всё проходит. Не было мыслей о том, что если хочешь рассмешить Бога, – расскажи ему о своих планах. Я решилась пережить всё, абсолютно всё, что мне преподнесёт мама Индия.

Только по приезду в Индию я вдруг поняла, что со мной происходит. У меня начался долгожданный период свободы. Мне хотелось быть ребёнком. Изучать снова мир. Мне хотелось получить тот опыт, которого не было, потому что я родилась взрослой. Потому что нужно всегда было быть разумной, работящей, рациональной, надеяться только на себя. Потому что в то время, голодное и страшное время начала 90-х, я себе дала слово, что до совершеннолетия сына я буду жить для него, забыв о себе, приняла эту ответственность. И вот в свои сорок лет я, наконец, получила свое право на яркую одежду и безответственное поведение. Освежающие глотки свободы жадно питали моё воображение. Я могу быть собой. Без обязательств, работы, детей и прочих комплексов и привязанностей.

Только я сама всегда была своим собственным врагом и боролась всю жизнь сама с собой. И вот борьба с самой собой закончена, она преобразовалась в любовь. Нельзя спорить со своими потребностями и желаниями. И если для чего-то и нужен был мой тернистый путь, так это для того, чтобы все мои желания теперь принять как единственно правильные. Все это стало понятно с первого визита в Гоа. Штат, который подарил мне мой женский бунт, показал мне твердо: метания и суетность закончены.

«Все двери открыты, подтолкни, не ищи ключ» М. Тереза

В моей голове зрел план того, что я хочу делать дальше, и план этот намного интересней любых съёмочных площадок кино и подмостков театров. Я все придумала, потому что я запомнила все знаки, которые показывала мне жизнь. И я приняла себя такой, какая я есть. Я перейду любые пределы, если мне так будет угодно.

Гоа казался мне раем, местом бессмертия, но я была готова в нём даже умереть, когда наступит час избавления от тирании тела. Улетучилось чувство ущербности. И я наслаждалась моим любимым летом, солнцем, полноценной собой.

Мои сладкие воспоминания детства здесь были не только о летних каникулах в Калининграде, но и ещё в более раннем ясельном времени, когда на тихом часу я лежала на раскладушке в пижаме под одеялом, среди детей мирно спящих и посапывающих и смотрела на облака. Все спали, а я с открытыми глазами тихо играла воображением. Эти ожившие картинки из облаков, меняющиеся и перевоплощающиеся то в злых, то снова в добрых персонажей, – а я не боялась ни тех ни других. Понимая, что рассыпающаяся картинка одного сюжета – это начало следующего. И мне нравилась их изменчивость, неисчислимое количество вариаций и их скорость. Самые счастливые времена и события в моей жизни возвращались ко мне из моих детских грёз, мне снова становилось интересно жить. Я вернулась к себе счастливой, давно утраченной и почти забытой.

Здесь мне хотелось кружиться, кружиться, утопая в новых эмоциях, которыми так щедра гоанская земля, по этому тёплому, божественному прибрежному песочку, среди запахов пряностей и специй. Игра в жизнь продолжалась. Интерес исследователя мира вокруг и мира внутри себя был запущен и закручивался в сюжет без жанра. Кружение. Итак, я разрешила себе иметь все, что хочу. Никогда не говори «никогда»

«Всё было встарь, всё повторится снова. И сладок нам, лишь узнаванья миг» Мандельштам

ОМ. «Кто умеет слышать Индию, – тот умеет слушать себя» С. Кочнев