Читать книгу Падший ангел. Явление Асмодея - А. Н. Толкачев - Страница 15

После ухода Янека Кристина побоялась возвращаться в дом – может губу прикусить от досады, что не удержала удалого защитника? Но разве его удержишь? Ветер пробежал по листве, по распущенным волосам, ласково и нежно – звезды собрались в игривые созвездия и светились так, словно зазывали к себе… в даль бесконечную. С сада повеяло прохладой и ароматом сирени – хотелось войти в садовое королевство, схватиться за подол платья и закружиться под сияющей луной. Сад благоухал ароматами. Она спустилась по тропинке, и по-птичьи поднимая руки-крылья, прошла по цветочным галереям, держась за платье, осторожно обходя покрытые росой, высокие стебли гладиолусов, орхидей и роз, а дальше… дальше под сводом старых яблонь, укрывались кусты смородины и малины. А впереди, за каменной аркой, уже начинался старый сад. Здесь блуждали другие запахи и звуки – все было нарочито степенным.

Как здорово ночью идти по галереям сада, когда сквозь ветки проглядывают мириады звезд! Когда каждый стебель склоняется перед тобой, как поданные перед своей принцессой. И можно выбрать трон, где хочешь и восседать, допустим, под цветущим, дурманящим жасмином, вдыхая его аромат…

Кристине послышался скрип входной двери. Она подкралась к ней – старая массивная дверь то приотворялась, то закрывалась, как будто была из бумаги…

– Пусть скрипит! Там блуждают призраки. И призрак старухи среди них.

Кристина подняла глаза к звездам, выглядывавшим из-за причудливых веточных сплетений, и крошечные огоньки зажглись в ее зрачках. Звезды созданы для красивых глаз. Иначе, какой прок от их далекого сияния?

Вдали, за домом собрались тучи, и лес под ними чернел сильнее, чем в другой стороне. А за лесом была поляна, где прошли все детские игры и куда почему-то ночами уходила старуха.

– Поляна! Ты все еще гостеприимна…, – зашептала Кристина, и вспомнила скороговорку: «Полярное пугало поляны пугает Полярной звездой».

Ее кто-то взял за руку. Они вошли в лес. Встали под высокие листы трав. И трава укрыла их. Она стала многослойной, слои отделялись, тянулись к солнцу и закрывали под собой всю землю.

– Ты кто? – пыталась она спросить, но губы не слушались слова не произносились.

– Ты меня видишь?

– Нет!

…Свет, не дневной и не лунный, свет слепил глаза. Но ноги не слушались свет, Они шли сами, и кто-то был рядом.

Они вошли в лабиринты старых улочек, вьющихся тонкими струйками по городу и пропахшими сыростью. Двери стояли под ржавыми замками, а иные забытые заброшенные – заросли высокими сорняками, вылезшими из-под камней.

Воротами, обросли покрывалами забвения, где даже старые кошки боятся охотиться, да что там, даже не метят свою территорию. И за некоторыми дверями и воротами торчали углы обвалившихся домов, а за ними виднелись сохранившиеся задние постройки.

Она давно слышала: зло таится в одиноких переулках, но боялась туда зайти – зачем он ее повел?

И тогда он заговорил:

– Ко мне приходил один странный прихожанин. Он указал на дом, который давно обвалился, да так уверенно, что сам себе даже улыбнулся из-под шляпы.

Вот этот дом! Перед ними стояли развалины. И лишь одна стена заросла плющем, густым и будто не знающем о разрушении.

И тогда они услышали кликанье…

– Святой отец, ко мне кто-то приходил в дом…

Но рядом никого не было. Это был призрак. Что ему надо? Он давно мог расправиться со мной?