Читать книгу Башня Континуума. Слава Резонансу - А. Седых - Страница 7

1.

Дезерет, обитель мятежного пророка Сэйнта и вотчина отца Аваддона, встретила их явлением, вполне обыденным для этих проклятых мест – бушующей органической метелью. Взлетно-посадочные полосы и административные здания Джет-порта, который находился в трех милях от пригородов Диса, словно бы тонули в белом мареве.

– Что это? Снег? – спросил у Кита Константин, привстав на цыпочки и расплющив царственный нос о ледяной пластик иллюминатора их роскошной раззолоченной каюты. Последние две недели они провели в гостях у губернатора Каенна, и для путешествия на Дезерт тот любезно предоставил им Джет-корабли, включая свою персональную Джет-яхту.

– Нет, – сказал Кит, – это…

В действительности то были останки триллионов бабочек, разложившиеся под палящими лучами трех солнц Дезерет, но Кит при здравом размышлении решил не посвящать будущего монарха в эти неаппетитные детали.

– Что-то вроде песчаной бури, – наполовину честно ответил он, поскольку наполовину органическая метель и впрямь состояла из раскаленного, мелкого, как мука, песка.

– Ясно. И долго нам еще здесь сидеть? – спросил Константин недовольно, отпрянув от иллюминатора.

Невыносимый ребенок. Они-то и приземлились буквально пять минут тому назад. Теперь осталось подождать, пока на борт взойдет главнокомандующий повстанческой сэйнтистской армией генерал Сабри, посадит их в уютный, герметически закупоренный механо и отвезет в уютные, герметически закупоренные бункеры. Кит объяснил это Константину, а заодно Шарлотте. Любимая не сумела скрыть своего скептицизма.

– Простите, лорд Ланкастер, – сказала она, глядя на него прекрасными синими глазами, – вам, конечно, лучше знать, но все же… жить в бункерах в двух милях под землей… и потом. Для нас с вами это, может быть, не так важно, но маленькому ребенку нужны солнечный свет и свежий воздух.

– Зато эти бункеры абсолютно безопасны, – сказал Кит. И впрямь, на протяжении двадцати пяти лет конфликта сэйнтистов с имперскими властями никакая сила не сумела извлечь повстанцев из этих бункеров. Ни Регулярная армия, ни Священный Трибунал, ни даже элитные солдаты Синдиката во главе с Тэцуо Моримото.

– Я не такой уж и маленький, – заявил Константин, тщеславно выпятив тщедушную цыплячью грудку, но это не произвело на Кита никакого впечатления.

Зато довольно сильное впечатление на него произвел появившийся в дверном проеме Салех Сабри, бывший второй заместитель министра обороны Лиги Джихада, бывший генерал-губернатор Дезерет, а ныне – главнокомандующий войсками Сэйнта. Облаченный в белоснежный мундир, украшенный стилизованными изображениями огня и солнц, он был огромен и жуток, как полярный медведь. Его гладкое выбритое, суровое лицо выражало абсолютную беспощадность. Поглаживая кончиками пальцев в белой перчатке эфес пристегнутой к левому боку сабли, он изучил их своими темно-серыми, с легкой серебристой поволокой, глазами.

– Ну, приветик.

От изучающего взгляда его превосходительства Константин мигом утратил свою заносчивость, слабо пискнул и полез прятаться под корабельную койку. Генерал присел и извлек его оттуда, подняв за шкирку в воздух, как напроказившего кутенка.

– Эй, ребенок, ты что такой нервный? Успокойся, – проговорил он неожиданно приятным, очень культурным голосом.

– Думаю, Константин стал немного нервным, пережив штурм Дворца, – сказал Кит.

– Ага. Мы с господином Сэйнтом наблюдали трансляцию штурма в прямом эфире. Это было…

– Уныло, – сказал Кит.

– Да.

– Жалко и позорно.

– Вроде того.

Кит уже и сам начал слегка нервничать, поскольку генералу понадобилась бы миллисекунда, чтобы превратить драгоценного наследника Престола в цыплячий фарш.

– Лучше положите этого щенка паршивого на место, ладно?

– А то что? – спросил генерал, небрежно подбросив Константина к самому потолку и столь же небрежно подхватив его в дюйме от пола.

– А то, что я отберу у вас эту вашу саблю и вас ею же распотрошу, – сказал Кит на безукоризненном арабском.

Генерал усмехнулся и вернул Константина на землю, что, впрочем, пришлось наследнику не особо по вкусу.

– А вы меня еще подбросите?

– Может, позже, ребенок, а то лорд Ланкастер, полагаю, всыплет нам по первое число.

– Он всегда говорит, что всыплет, и не всыпает, – пробубнил наследник под нос.

– Вы ведь понимаете, щенок паршивый, что, если я вам на самом деле всыплю, от вас останется мокрое место? Хватит. Надевайте респираторы и маршируйте к выходу. И не снимайте их, пока не сядете в механо. И осторожней спускайтесь по трапу, смотрите под ноги. Я не хочу потом вас собирать, как Шалтая-Болтая.

Генерал протянул им респираторы. Константин засопел, но надел свой. Кит присел и проверил.

– Шарлотта, милая…

– Не волнуйтесь, я за ним присмотрю. Вы скоро?

– Мы только перекинемся с лордом Ланкастером парой словечек, мадам, – все тем же вежливым и культурным голосом сказал его превосходительство. – Вы очень хорошо поступили, что спасли мальчика, милорд, – вполголоса прибавил он, когда Шарлотта увела наследника.

Кит и сам понимал, что поступил правильно, защитив маленького ребенка от неизбежной кончины, но сомневался, имелся ли в его действиях хоть какой-то политический смысл. Вероятно, он был единственным человеком во Вселенной, который ратовал за восстановление монархии… по крайней мере, с Константином во главе. Но что он мог поделать? Оберегать Престол и царственную фамилию было его священным долгом как дворянина, даже если это становилось абсурдным.

– Хмм. Надеюсь, это и впрямь было не зря. Этот щенок паршивый – настоящая головная боль. Вы что-то хотели у меня спросить?

– Да. Вы ведь по дороге посетили Лигу Джихада? Виделись с моим братом? Как его дела?

Признаться, дела у Касима Сабри шли не так уж гладко. Первый Консул Вольф выпустил его из темницы, куда его в прошлом году спровадил Император, и вернул старшему Сабри должность губернатора Зеленой Лиги. Зато теперь ему и властям Лиги пришлось сражаться с сепаратистами, которые считали, что Лига в кратчайшие сроки должна выйти из состава новорожденной Республики. Они хотели основать собственное тоталитарное, теократическое государство… а потом пройтись по руинам Империи огнем и мечом, обращая неверных на путь Джихада, а непокорных – истребляя. Стандартные религиозные фанатики, ничего нового и интересного.

– Да, верно. Перед тем, как отправиться на Каенн, мы почти неделю гостили у вашего брата в Серебряной Медине. В столице Лиги все еще спокойно, хотя в других городах уже начались столкновения. Ничего. Я уверен, ваш брат возьмет ситуацию под контроль.

По сумрачному лицу генерала сделалось понятным, что он совершенно не верит в политический или военный гений старшего брата.

– Знаете. Если откровенно, Касим – склизкий, помешанный на власти ублюдок, но в то же время, пока он по воле государя прохлаждался в тюрьме, это повстанческое движение набирало обороты, и мы упустили всякую возможность задавить этих полоумных террористов в зародыше, – проговорил он сквозь зубы.

– Мне жаль, но в любом случае государь мертв, и вряд ли его теперь волнует наша критика в его адрес.

– Допустим, но он ведь в прошлом году подослал к вам с женой наемных убийц, не так ли? Вы едва не погибли. И вы все равно продолжаете выгораживать его, лорд Ланкастер?

Кит с ужасом ощутил, как к глазам подступает предательская сырость. Это было неважно. Он любил государя. Почему этот старый козел не позволил себя спасти. Наверное, это было очередное наказание с его стороны, потому что теперь Киту предстояло прожить с этой виной всю оставшуюся жизнь.

– Государь немного запутался. Такое может случиться с каждым. Например, со мной. Или с вами. Иначе почему бы вы оказались здесь.

Генерал усмехнулся, хотя глаза его остались холодными, как лед, и неулыбчивыми.

– Да. Пожалуй, это справедливо.

– А что же Сэйнт. Он не желает ли помочь с этими вашими повстанцами. У него ведь имеются военные возможности для этого.

– А наш певец Священного Улья говорит, мол, сам Отец Аваддон не велит ему вмешиваться в наши мелочные дрязги.

– Ясно. Я посмотрю, можно ли что-то сделать. И, надеюсь, ваше превосходительство…

– Да?

– Очень надеюсь, что мы с вами поладим. Потому что наша общая задача…

– Служить Отцу Аваддону?

– Именно.

2.

Через час их доставили в бункеры и с удобствами разместили в десятикомнатных апартаментах с двумя ванными и персональной кухней, столь шикарных, что они больше напоминали номер люкс пятизвездочного отеля. Убедившись, что любимая и будущий монарх с удобствами обустроены, Кит принял горячий душ, переоделся, проглотил чашку кофе и сэндвич, и отправился беседовать с пророком Сэйнтом. Константин настойчиво пытался увязаться следом, но Кит решительно пресек эти попытки.

– Нет! Нет, нет и нет!

– Но я хочу пойти с вами.

– Послушайте, ягненочек. Давайте посмотрим на вещи здраво. Вам шесть! Нечего вам путаться под ногами у взрослых людей и встревать во взрослые разговоры.

– Но я хочу…

Кит присел перед ним на корточки и доверительно заглянул мальчугану в лицо. Чтобы усилить эффект доверительности, ухватил наследника за плечи и легонько тряханул.

– Константин.

– Ой.

– Поймите, ведь я пытаюсь спасти вашу драгоценную жизнь, вашу корону и ваш престол. Я не прошу помогать, какое уж там! Но, пожалуйста, хотя бы не мешайте!

– Я… постараюсь, – пробормотал Константин.

– Постараетесь?

– Обещать ничего не могу.

– Что ж… спасибо и на этом, о, мудрый и милостивый государь, – молвил Кит и, наконец, в сопровождении своей охраны и любезных представителей повстанческой администрации пошел на встречу к Сэйнту.

По дороге сотрудники Сэйнта устроили для их милости небольшую, но занятную экскурсию по бункерам – привилегия, которой Кит был лишен в свой первый визит сюда полтора года тому назад. Но тогда он был военнопленным и все два месяца своего пленения провел в медицинском боксе – более комфортабельном варианте тюремной камеры. Теперь же он был почетным гостем – совсем другое дело.

А, если по существу, то технологии сэйнтистов, направленные на создание, развитие и поддержание исправной работы замкнутых систем самообеспечения, поражали воображение. В данный момент почти сорок процентов продовольствия, материалов, лекарств доставлялось сюда с Каенна; однако при необходимости сэйнтисты могли спокойно существовать в своем подземном городе в полной изоляции на протяжении десятилетий, если не столетий. Здесь у них имелись автономные энергетические станции и системы коммуникаций, гидропонные оранжереи и сады, подземные фермы с птицами и свиньями, установки по производству синтетического мяса, склады, ломящиеся от продовольствия, оружия и лекарств, научно-исследовательские лаборатории, медицинский отсек, оснащенный сверхсовременным оборудованием, включающий, в том числе, великолепно оборудованное родильное отделение и стоматологический кабинет. И Кит едва успел осмотреть десятую часть этого грандиозного подземного поселения.

Сейчас в бункерах находились – без учета восьмидесятитысячного войска, которое Кит привез с собой – двести пятьдесят тысяч человек: отборные части повстанческой армии, технологи, инженеры, ученые, а также ближайшие подручные Сэйнта с многочисленными женами и детьми. Свидетелям Страшного Суда было запрещено употреблять алкоголь и наркотики, играть в азартные игры, даже употреблять кофе или чай. Что оставалось? Многоженство.

Сам Сэйнт никогда не осуждал явным образом этого старинного обычая Свидетелей, но и не одобрял. Он был суровым аскетом, смыслом жизни которого было служение Отцу Аваддону и восстановление в полной мере былого величия секты. Даже его личные апартаменты были обставлены в высшей степени минималистично. Мебель, стены, пол, потолок – все было белоснежно-белым, как и церемониальные одежды самого пророка. Единственным ярким пятном в комнате, где Сэйнт принимал посетителей, было изображение Отца Аваддона в виде мозаики на стене. Отец представлял собой прекраснейшего юношу с длинными золотыми локонами, в пурпурной тунике, с развернутыми огненно-красными крылами за спиной и с пылающим мечом в правой руке. Правда, при ближайшем рассмотрении в облике Отца можно было заметить кое-какие чрезвычайно зловещие детали. Например, его руки имели куда больше сходства с лапками насекомого, чем с человеческими конечностями. А глаза? Их было восемь, расположенных на голове в два ряда, как у паука, и все тоже никак не являлись человеческими – выпуклые, блестящие, угольно-черные, как глубочайшие бездны Шеола.

Под пристальным взором этих фасеточных глаз Кит поздоровался с Сэйнтом.

– Давно не виделись, Кристофер, – сказал пророк, сердечно пожав их милости руку.

– Да уж…

– Присаживайтесь, располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома.

Кит послушно присел за небольшой столик напротив пророка. Им подали мятный лимонад и свежие, душистые коржики с взбитым кремом и фруктовой начинкой. Кит попробовал. Объедение.

– Ммм, какая вкуснятина.

Немного смущаясь, Сэйнт поведал Киту, что испек коржики сам, своими руками. До того, как стать глашатаем Отца Аваддона, в молодости, Сэйнт работал помощником пекаря и оттого превосходно разбирался в выпечке и прочей сдобе.

– Ах, даже не верится, что все это произошло уже… тридцать пять лет тому назад, – сказал Сэйнт и слегка вздохнул.

– А сколько вам тогда было, сэр?

– Двадцать три. И, знаете, что самое чудное? Пока я не увидел Отца собственными глазами, я совершенно в него не верил.

Кит мог сказать то же самое – пока после взрыва на заводе он не увидел Отца Аваддона собственными глазами, он совершенно не верил в божество Свидетелей. Он до сих пор не понимал, что случилось тогда. Был ли Отец Аваддон реален? Или явление красного ангела стало следствием контузии после взрыва? Может, он сошел с ума? Может, они все здесь сошли с ума? Чтобы хоть немного отвлечься от этих мыслей, Кит затолкал в рот еще коржик и поинтересовался, позволит ли ему Сэйнт прихватить с собой парочку, угостить любимую и малыша.

– Ах? Конечно, это не проблема. Я напек на целую гвардию. Ох уж эти женщины и дети. Вечно их тянет на сладенькое. Кстати, раз уж речь зашла об этом, могу ли я узнать, кто это прекрасная молодая дама, что прибыла с вами.

Кит дернулся, словно неосмотрительно уселся на ежа.

– Моя невеста.

– Значит, вы не связаны официальными священными узами брака?

Киту оставалось лишь порадоваться, что слепец не видит краску, заливающую ему щеки.

– Так случилось, что практически накануне я развелся с предыдущей… и не успел…

– Нет, нет, лорд Ланкастер, – мягко перебил его пророк. – Вы, разумеется, не обязаны объясняться со мной. Но дело в том… я ведь могу говорить с вами откровенно? Наши представления о браке несколько отличаются от тех, что вы считаете традиционными. Сознаюсь, сам я никогда не питал особого интереса к интимной стороне жизни… тем более, после того, как сотрудники Священного Трибунала пытали меня, изуродовали, ослепили и превратили в скопца. Но вы же совсем другое дело. Молодой, здоровый мужчина с определенными потребностями.

Кит поспешно заверил Сэйнта, что его потребности очень скромны. Видимо, недостаточно поспешно. И недостаточно скромно. Пророк усмехнулся.

– В таком случае, полагаю, вы удовольствуетесь десятком-другим юных дев. Для начала. Некоторые из моих соратников не останавливаются на этом. Не беспокойтесь. Дев с младых ногтей воспитывают в духе Священного Роя. Им неведомы чувство ревности и хищные собственнические инстинкты. Они опрятны, скромны, целомудренны, но услужливы. Вы будете удовлетворены. Сейчас их приведут. Выбирайте.

Через пять минут ошеломленным взором Кит рассматривал стайку восхитительных юных девиц, облаченных в струящиеся белые одежды вроде греческих хитонов. Все они были чрезвычайно хорошенькими, тоненькими, длинноволосыми, с чистыми, прелестными мордашками и стыдливо, но потаенно лукаво, потупленными взглядами. Кит сглотнул слюну, отгоняя видения того, как щекочет и кусает их пухлые пяточки, и ласкает мягкие, нежные, как у щенят, девственные животы.

– Как мило. Но как у них с ведением домашнего хозяйства? Стирка, уборка, готовка?

Мятежный пророк рассмеялся. На мгновение-другое сквозь его облик фанатичного безумца проступило что-то человеческое.

– Надо же, вы первый за все эти годы, кто задает мне подобный вопрос. Полагаю, этим премудростям девушки обучены тоже. Вы же обучены, котятки?

Кит стал ощущать, что его моральные устои перестают быть настолько устойчивыми. Это следовало немедленно прекратить.

– Прошу вас, господин Сэйнт. Я безмерно благодарен вам за отзывчивость и гостеприимство, но это для меня… немного слишком.

Признаться, он опасался, что пророка обидит его отказ участвовать в свальной оргии, но нет, Сэйнт, напротив, был чрезвычайно доволен. Он прищелкнул пальцами, и девушки испарились, точно по волшебству.

– Я рад, что вы, как в свое время и генерал Сабри, устояли перед этим… искушением. Чего я не в силах сказать о большинстве своих прочих соратников, к сожалению.

Кит с некоторым трудом перевел дух.

– Тем не менее, нисколько не сомневаюсь в их безмерной преданности вам.

Сэйнт досадливо скривил губы.

– Личная преданность значит для меня немногое. Гораздо важнее – преданность общему великому делу, строительству государства, в котором воля нашего Отца Аваддона станет законом для всех его покорных слуг…

Он опять завел свою религиозную шарманку. Священный Рой! Божественный Улей! Преображение человечества в горниле Страшного Суда… Кит слушал его, размеренно кивая и что-то согласительно мыча. Он не знал, сколько еще сможет вынести этот фантасмагорический бред, по счастью, Сэйнт вернулся к их скучным мирским делам.

– Знаете, не так давно, что-то около недели назад со мной связался один наш старый знакомый. Догадаетесь, кто?

Тут и гадать было нечего, это был единственный и неповторимый сёгун Моримото.

– Что хочет.

Желания Моримото не отличались непредсказуемостью.

– Чтобы мы оказали ему содействие в уничтожении Культа Короля, раз уж его собственные попытки в данном отношении оказались катастрофически провальными. Взамен он обещает предоставить вам крупномасштабную поддержку при ликвидации Комитета и освобождении Промышленной Зоны Южная Венеция.

Кит с трудом удержался от брани. Он до последнего надеялся этого избежать, но, по видимости, сотрудничество с Крайм-О в этом вопросе становилось неизбежным. Уничтожение Комитета само по себе представляло поразительно нетривиальную задачу; но ведь в их подчинении еще и находились десятки тысяч боевых юнитов высших рангов. У Кита сейчас просто не имелось надлежащей военной мощи для столкновения с ними. А ведь следовало торопиться. По некоторым признакам Комитет был очень близок к переходу в Фазу Два, когда эти слизистые чудовища должны были трансформироваться в облака интеллектуальной плазмы, что сделало бы их неуязвимыми к любому виду вооружений.

– Они ведь и к вам приходили, верно?

Сэйнт только улыбнулся своей мягкой, почти рассеянной улыбкой. Его персональное безумие было столь глубоким, что надежно защищало его от вторжения прочих чужеродных безумий. Он не дрогнул сейчас, как и не дрогнул ни на йоту десять лет назад, когда Комитет в виде тринадцати безликих клерков, словно из воздуха, материализовался в этой его подземной крепости.

– Да. Только им было нечего мне предложить, кроме своих экстравагантных представлений о грядущем мироустройстве. Заменить людей эффективными мясными машинами без души и чувств… это слишком плоское, слишком механистическое и примитивное решение, я считаю. По крайней мере, эти никчемные пережитки Старой Федерации оказали нам услугу, сокрушив колосса на глиняных ногах, которого мы называли государством.

– Но что же вы сказали Моримото? – спросил Кит, вернув их к сегодняшнему дню.

– Я объяснил ему настолько вежливо, насколько мог, что не собираюсь вступать с ним переговоры за вашей спиной и не собираюсь давить на вас, заставляя заключить с ним сделку. Хотя на вашем месте, лорд Ланкастер, я бы рассмотрел подобную возможность.

– Как же он отчаялся, что обратился к человеку, убившему его ребенка, – сказал Кит и чуть не застонал в голос. Почему он не мог сначала думать, а потом уже говорить что-то вслух. Но Сэйнт отреагировал на редкость невозмутимо.

– Я не настолько бесчеловечен, лорд Ланкастер, чтобы не понимать его безмерной родительской боли. Однако, если бы отцовская любовь не ослепляла Моримото, он бы понял, что я оказал ему услугу. Жестокость этого сосунка граничила с патологией. Раньше или позже он бы прикончил самого сёгуна и занялся реформированием Синдиката при поддержке самых экстремистски настроенных кругов организации.

– Тех, что устроили этот кошмар с Культом на Луизитании в надежде скомпрометировать сёгуна, верно?

– Да. Так что мир определенно стал лучше без маленького ублюдка. Но вы-то другое дело. Ваш отец…

Кит чуть не упал со стула.

– Вы знали моего отца?

– Нет. Не лично. Мы общались через… посредника. Так получилось, что лет восемь тому назад я оказал ему кое-какую услугу.

– Что? Какую?

– Сейчас это не так важно, Кристофер. Может быть, когда-нибудь я вам расскажу. Факт в том, что он вас действительно любил. И вы этого заслуживали.

Все это прозвучало причудливо и зловеще. Кит ощутил себя деморализованным. Неужто велеречивый пророк именно этого и добивался.

– К чему вы ведете? Вы считаете, что я должен вступить в переговоры с Синдикатом? – почти выкрикнул он, ощущая, как кровь приливает к лицу.

Сэйнт, разумеется, не мог не расслышать ярости, граничащей с бешенством, в его голосе. Чуть подавшись вперед, пророк легонько, успокаивающе похлопал Кита по колену.

– Разумеется, нет, лорд Ланкастер. Синдикат должен быть полностью истреблен. Это даже не предмет для дискуссий. Но нам нужна небольшая передышка для последующей тотальной мобилизации. Пока же мои военные части под блистательным руководством генерала Сабри заняты зачисткой Особых Терри… Третьего Кольца от остатков предыдущей, да и нынешней администраций. А вот потом можно будет всерьез задуматься о куда более масштабных операциях.

Кит не мог не признать его правоту и вынужденно проглотил свой гнев. Как глотают горькую пилюлю.

– Допустим. Но все же я очень сильно не хочу, чтобы мои люди погибали в боях с культистами, лишь бы угодить этому ублюдочному Моримото.

Сэйнт улыбнулся.

– А им и не придется. Потому что вы сами отправитесь туда и под водительством Отца освободите этот исстрадавшийся край.

Кит моргнул. Что за напасть? Зачем он связался с откровенным лунатиком? Неужто Сэйнт и впрямь вознамерился отправить его на Луизитанию, биться с ордами культистов? Ведь существовали тысячи способов прикончить его куда более разумным и стократ менее затратным путем.

– Как?! – только и сумел выговорить он.

– А так, лорд Ланкастер. В своей великой милости Отец наш Аваддон наделил вас поистине невероятной мощью. Скоро вы в полной мере ощутите это сами… перерождение. Пробуждение.

Аудиенция была закончена. Покинув апартаменты Сэйнта, Кит вышел в стальной коридор и попытался ощутить внутри себя хоть немного мощи. Гиблое дело. Он по-прежнему ощущал только деморализацию, к которой теперь присоединились сильная усталость и неприятный, сосущий голод. Кто-то осторожно, почти невесомо дотронулся до его плеча. То была одна из этих порочных весталок.

– Лорд Ланкастер.

– Послушай, солнышко. Я не хочу быть грубым, но, кажется, я достаточно ясно объяснил, что не нуждаюсь в ваших…

– Да. Я поняла. У вас есть невеста. И она, конечно, не захотела бы делиться. На ее месте никто не захотел бы.

Кит не нашелся с подходящим ответом. Вдобавок, у него заурчало в желудке.

– Вот зараза, – пробормотал он.

Она хихикнула, но посмотрела искренне сочувственно.

– Вы голодны?

– Еще бы. Я совсем ничего не ел буквально пять последних минут.

– Подождите здесь, прошу. Не уходите. Я сейчас.

Весталка уплыла белым облачком и вернулась с огроменным пакетом сдобы и двумя слегка промасленными коробками.

– Здесь яблочный пирог, а здесь – со шпинатом. Мы совсем не хотим, чтобы вы голодали.

– Чудесно. Теперь я имею какие-то шансы дотянуть до ужина…

На самом деле это было не так уж забавно. Последние три месяца, как минимум, он почти постоянно испытывал выматывающее чувство голода и до того, как ситуация окончательно покатилась в тартары, даже съездил в загородный госпиталь Корпорации за консультацией. Результаты были… необычными.

– С одной стороны, – сказал ему главный врач, – вы, Кристофер, феноменально здоровы, что даже странно, с учетом того, что не так давно вы пережили тяжелейшее ранение, когда парочка наемных убийц, подосланных к вам нашим мудрейшим, благим Василевсом…

– Я в курсе. Спасибо, что напомнили. А с другой стороны? Что со мной?

– У вас… не знаю, как это сформулировать? Выражусь так – причудливый анализ крови.

– Что это значит?

– Ну…. судя по результатам анализов… ваша кровь на треть состоит из СДФ, и, по видимости, постепенно полностью заменяется этим веществом. Биохимические процессы, сопутствующие этой трансформации, требуют огромные количества энергии, вот почему вы испытываете повышенный аппетит.

Кит не мог поверить своим ушам. За что?

– Как это возможно? Даже если это так, почему я до сих пор жив, раз по моим жилам вместо крови течет непонятная субстанция?! – возопил он.

Увы, но медицинское светило не сумело дать ему внятного ответа на этот вопрос. Кит понял лишь, что превращается в жуткого мутанта. Причем стремительно. Словно бы прочих монстров, окружающих его, было недостаточно.

Прелестное создание опять тихонько потрогало его за локоть, отвлекая от этих мрачных мыслей.

– Лорд Ланкастер, я попрошу, чтобы вам отнесли эти пакеты в ваши апартаменты.

– Это ни к чему. Я могу и сам.

– Тогда позвольте, я вас провожу.

Кит не стал отказываться, потому что все еще не очень хорошо ориентировался в этом подземном царстве. Многие помещения, проходы или переходы в бункерах даже не были обозначены опознавательными знаками или надписями, лишь печатями Триумвирата – стилизованными равнобедренными треугольниками, символизирующими Фатализм, Сопричастность, Антихаос. В сердцевине треугольников была заключена фигурка, вроде бы человечья, но как бы с головой барана. Кит спросил о том у своей проводницы, к сожалению, она знала немногое.

– Господин Сэйнт говорил нам, что это агнец, только не Божий, а человечий.

– Хмм. Глубокомысленно.

Преодолев изрядно запутанную череду коридоров и лестниц, они еще раз свернули за угол и, наконец, пришли. Милая девушка нежно ему улыбнулась.

– Я хочу, чтобы вы знали, – сказала она, когда они остановились возле двухстворчатых дверей его жилища. – Мы все очень, очень счастливы, что вы здесь с нами, лорд Ланкастер.

– Правда? Почему?

– Потому что, когда господин Сэйнт покинет нас, вы станете следующим проводником воли нашего Отца Аваддона и понесете свет его учения по всему миру, пока все народы не сделаются частью Священного Роя, детьми Божественного Улья, Свидетелями Страшного Суда.

3.

Константин был невыносим. С одной стороны, он был напуганным до смерти шестилетним мальчиком, одиноким, потерянным, тяжело переживающим трагическую гибель родителей. С другой стороны, он был наследником Престола и требовал уважения, почитания и преклонения перед своей царственной особой. Как всякий деспот, он постоянно был угрюм, подозрителен, истеричен и всегда и всем недоволен. Свое недовольство он выражал прямо и громко, упирая руки в боки и топая ногами. Если это вдруг не срабатывало, он без стеснения валился на пол и устраивал роскошное подобие эпилептического припадка.

По обыкновению, Шарлотте понадобилась уйма времени, чтобы накормить мальчугана, проследить, чтобы он выкупался, переоделся в пижаму и лег в постель. Ей оставалось лишь надеяться, что он уснет, утомленный впечатлениями от их прибытия в новое место, но какое там. Хоть глазенки у монарха слипались, он не мог упустить шанса в очередной раз хорошенько наподдать своим верноподданным.

– Где князь? – вопросил он Шарлотту.

– Он в гостиной, смотрит выпуск новостей.

– Пусть ко мне зайдет. Позовите.

– Но лорд Ланкастер…

– Я сказал, сейчас!

Шарлотта испугалась, что у Константина сейчас опять начнется припадок, и положила ему ладонь на лоб. Ко всему прочему, у него было не очень хорошо со здоровьем. Если бы человечество не изобрело сильнодействующие антибиотики и лекарства от аллергии, наследник не протянул бы и пары дней, пав жертвой естественного отбора. Ему также настоятельно следовало посетить дантиста. У Шарлотты складывалось впечатление, что, пока наследник не попал к лорду Ланкастеру, он питался исключительно сладостями. От невообразимых количеств сахара зубы у мальчугана почернели и крошились в мелкую мраморную крошку.

– Хорошо, сейчас позову.

И Шарлотта покорно направилась к лорду Ланкастеру. Он сидел в гостиной, забросив ногу на ногу, ел серебряной вилкой пирог со шпинатом, и смотрел новости. Боже мой. До чего он был неправдоподобно хорош собой. Светловолосый, сероглазый, такой элегантный и подтянутый. Засмотревшись в его прекрасное, благородное лицо, она совершенно позабыла, зачем и куда шла. Он обратил на нее взор темно-серых глаз.

– Хотите кусочек пирога?

– Нет, спасибо. Я бы предпочла кусочек вас…

Громкий визг вернул ее в чувство, напомнив о возложенной важной миссии.

– Ой. Простите, но вас хочет видеть Константин.

– Да я и сам отлично слышу эти вопли. В чем его проблемы.

– Малыша надо сводить к дантисту. Я уверена, как только он перестанет мучиться зубной болью, то станет самым чудесным ребенком на свете.

Лорд Ланкастер был настроен скептически.

– Если этот щенок паршивый устраивает подобные концерты сейчас, представьте, что начнется, когда он самую малость наберется силенок. И я уже пытался сводить его к дантисту, когда мы останавливались в Сент-Джеймсе, вы же помните? Он своими гнилыми пеньками покусал меня, моих шестерых охранников, губернатора и вице-губернатора Каенна, главу местного филиала Корпорации… а также самого дантиста. Ах, да. И еще гувернера, которому даже пришлось делать уколы от бешенства, из-за чего этот бедолага застрял на Каенне и прибудет только завтра вечером.

– Пожалуйста.

– Ладно. Утром свожу сопляка в медотсек. Надеюсь, местные специалисты способны на нечто большее, чем пытать имперских солдат и отрезать им головы.

– Пытать? – переспросила Шарлотта, шокированная. – Отрезать головы?

Их милость приподнял брови.

– О? Я сказал, «пытать»? Оговорился. Сэйнтисты щекотали военнопленных перышками и играли с ними в ладушки.

И вновь приклеился взглядом к экрану Три-Ви. Шарлотта тоже посмотрела. На Дезерет демонстрировались пять или шесть Три-Ви-каналов, все – религиозного содержания, посвященные учению Свидетелей Страшного Суда, Отцу Аваддону и, само собой, Сэйнту. Новости же главным образом живописали фантастические военные и политические успехи Свидетелей. Но даже и они не могли обойти вниманием сенсационный триумф Девятьсот Двадцатых.

Прошло уже больше месяца с тех пор, как спин-передатчики с ЧСД поступили в продажу. Тем не менее, потребительский ажиотаж вокруг них не улегся, а словно вышел на новый виток. Около фирменных магазинов продолжали собираться возбужденные толпы, которые стражам правопорядка приходилось разгонять брандспойтами и слезоточивым газом. Люди гибли в давке, умирали от духоты и сердечных приступов – лишь бы иметь возможность приобрести Новинку Тысячелетия. Количество погибших и раненых в результате этого потребительского бума исчислялось четырехзначными числами. Руководство Корпорации каждую неделю выпускало лицемерные коммюнике, где выражались соболезнования родным пострадавших.

– Чертовые лемминги, – проронил лорд Ланкастер.

– Вы про тех людей, что гибнут в очередях? – уточнила Шарлотта на всякий случай. Мало ли что их милость имел в виду.

– О? Да. Я и говорю – лемминги.

Впрочем, эти маленькие визжащие зверушки уже принесли Корпорации фантастический триллион империалов только за первые тридцать дней продаж, и лорд Ланкастер не сомневался, что к концу финансового года, невзирая на революцию, нестабильность, кризисы и галопирующую инфляцию, сумма выручки достигнет четырех-пяти триллионов. Он выглядел очень довольным собой, когда сообщил Шарлотте, что, после того, как возведет на полыхающих руинах Империи новую Империю, получше, все три Имперских Кольца перейдут на новый формат связи, стократ более качественный, надежный и дешевый, чем сейчас. Разумеется, при тотальном внедрении Чипов Стандартного Дружелюбия.

– Да. Все это благодаря нашим славным маленьким друзьями, Чипам Стандартного Дружелюбия, – торжественно закончил он свою речь.

– А я думала, ваши другие друзья, сэйнтисты, очень не любят, когда Особые Территории называют Третьим Имперским Кольцом, – пробормотала Шарлотта.

– Нам всем приходится с чем-то мириться, миссис Лэнгдон, – ответил их милость без тени смущения.

– Ах, вы всегда такой…

– Какой, моя радость.

– Целеустремленный.

Он нахмурился и даже выключил Три-Ви.

– Вас что-то беспокоит? Присядьте. Расскажите мне.

Шарлотта присела и собралась поделиться с любимым своими мыслями, но тут им явился Константин в пижамке с зайчиками и с одеялом, которое он набросил на плечи и которое волочилось за ним, как мантия.

– Почему вы сразу не приходите, когда я зову? – оскорбленно поинтересовался он у лорда Ланкастера.

– Я надеялся, вы устанете голосить, как будто вас ведут на свинобойню, и уснете. Что? Зубы?

– Нет, – ответил Константин, но весь побелел, скривился и схватился за щеку.

Лорд Ланкастер сгреб монарха в охапку и усадил на колено.

– Послушайте, голубчик, – сказал он мягко, но убедительно. – Нельзя до бесконечности оттягивать неизбежное. Нужно, наконец, взять себя в руки и пойти к дантисту. Больно не будет. Вам сделают укол, и вы крепко уснете на пару часов, а, когда проснетесь, вам починят ваши зубы, и вы будете выглядеть… ну просто обалденно.

Константин засопел, уткнувшись ему в рубашку.

– А больно правда не будет?

– Нет.

– А мне что-нибудь дадут?

– Полагаю, пару наклеек с динозаврами.

– Пару?

– Ну, хорошо, за ваш беспримерный подвиг я попрошу, чтобы вам выдали их целую пачку.

– А вы со мной пойдете?

– Ох. Ладно. Так уж и быть. Схожу.

– А вы? – спросил Константин, косясь на Шарлотту.

– Если хотите, конечно, я тоже пойду, – сказала она, искренне взволнованная мыслью, что она, простая девушка, цветочница, занимает хоть какое-то место в жизни их будущего монарха.

Убедившись, что он не останется в жутком одиночестве перед дверью зубоврачебного кабинета, Константин успокоился, пригрелся и вскоре уснул. И тотчас же ему стали сниться торжественные и многоцветные монархические сны. Снились ему парады, и увитые пионами мраморные арки, и казни, и темницы, где непокорных пытают каленым железом. Он улыбался, тихо и нежно дыша, и сладко шептал.

– Обезглавить… четвертовать и колесовать… делегировать полномочия… собрать комиссию… а потом распустить… запретить. Все запретить.

– Может, разрешим хоть что-нибудь? – шепотом спросил лорд Ланкастер.

– Никогда, – отрезал наследник, не просыпаясь.

Лорд Ланкастер хмыкнул, легонько чмокнул наследника в светлую макушку, подхватил на руки и понес в спальню. Шарлотта тем временем все же попробовала пирог со шпинатом. Вкуснотища! Кроме того, к ее удивлению, шпинат был очень свежим, только что с грядки.

– Какой изумительный шпинат, – сказала она лорду Ланкастеру, когда тот вернулся. – Его тоже вырастили здесь, в бункерах?

– Гидропоника, – сказал их милость, закатив глаза.

По абсурдным, неподдающимся пониманию причинам, будучи умнейшим, образованнейшим человеком, их милость считал гидропонику таким же шарлатанством, как машина времени или вечный двигатель. Являясь дипломированным флористом, Шарлотта потратила много времени, пытаясь убедить его в обратном. Кажется, напрасно. По крайней мере, ей было известно, что сэйнтисты добились поистине выдающихся успехов в обустройстве подземных гидропонных хозяйств. Отчасти они использовали технологии Триумвирата, отчасти – свои собственные. Шарлотта была уверена, что их массовое внедрение могло бы почти полностью решить проблемы с продовольствием в самых бедных и отдаленных мирах.

– Но вы ведь понимаете, что гидропо…

– Умоляю. Только не начинайте.

– Но гидропо…

Их милость поведал Шарлотте, что в свое время, этими своими руками вырастил целую уйму овощей, зелени и цветов, великолепно обойдясь при этом без всякой гидропоники, заметьте.

– Вы это всерьез?

– Пойдемте тоже ляжем. Уже поздно, – ответил он.

– Вы что, мне сейчас подмигнули?

– Я? Вам? Подмигнул? За кого вы меня принимаете? Как вам не стыдно. Не выдумывайте, уважаемая миссис Лэнгдон. Хватит. Идемте.

Потом они лежали в обнимку в постели, купаясь в мягких полутенях, отбрасываемых бункерными лампами. Шарлотта испытывала настоящее блаженство от близости его сильного, крепкого, жаркого тела. Она безумно его любила. Как она могла его не любить? Он был целью, смыслом, самой причиной ее существования. Когда он был рядом, все казалось ярким и живым, и она сама ощущала себя живой. Когда же его не было, все ее чувства, эмоции, мысли словно переходили в режим энергосбережения.

– Лорд Ланкастер, я могу вас попросить…

– Вы опять про эту свою гидропонику? – спросил он, впрочем, беззлобно.

– Да, но мне бы так хотелось посмотреть на их гидропонные фермы. Может быть, даже поработать там немного.

– Ну, знаете, они крайне неохотно пускают туда кого-то со стороны. Видимо, охраняют свои ноу-хау. Опасаются промышленного шпионажа.

Шарлотта заверила его, что не собирается шпионить и воровать сэйнтистские секреты, после чего их милость пообещал ей побеседовать с пророком. Потом поцеловал ее, все еще находясь в легкой истоме после их недавней страсти. Которой они старались предаваться негромко, чтобы не разбудить ребенка. Подумав о своем породистом питомце, их милость не удержался от вздоха. Хотя он старался не показывать виду, но сильно переживал, что на текущий момент не в состоянии обеспечить малышу мало-мальски нормальную жизнь и хотя бы подобие настоящей семьи.

– Посмотрю, как он.

Их милость встал, натянул пижамные брюки, набросил халат и пошел проведать свое сокровище.

– Что ж. На этот раз он хотя бы не плачет во сне. Только скрежещет тем, что осталось от его зубов, – с довольно сильной грустью сказал их милость, вернувшись.

Шарлотта потянула его обратно в постель.

– Вы слишком строги к себе. Мальчик жив, сыт, чувствует себя сносно, у него своя комната, битком набитая игрушками, куча охраны… и завтра вернется гувернер.

– Допустим, но Константин ведь наверняка получил ужасную моральную травму во время этого штурма, и я не представляю, чем это аукнется в будущем. Кроме того, ему шесть, он должен начать ходить в школу и научиться общаться с другими детьми… а не только со взрослыми, большинство из которых хочет его прикончить.

– Я уверена, лорд Ланкастер, через какое-то время нам всем, особенно вам, станет лучше. Мы ведь не застряли здесь навсегда, так?

Он погасил свет и лег, прижав ее к себе.

– Нет. Конечно, нет. Через пару-тройку месяцев, думаю, я решу кое-какие проблемки, и мы все сможем вернуться домой.

– Чудесно. К тому времени они как раз закончат.

Он посмотрел на нее, и даже сквозь тьму она увидела мерцающие в его глазах яркие серебряные искры.

– Они?

– Да. Они.

– И что они закончат?

– То, что начали.

– Я не понимаю вас, Шарлотта.

– Ничего страшного. Скоро поймете. А пока засыпайте.

Жутковатые искры в его глазах стали гаснуть, веки начали смыкаться. Шарлотта придвинулась ближе, положила голову ему на грудь и тоже закрыла глаза, слушая мерное, ровное биение его сердца.

– И постарайтесь наладить контакт с генералом Сабри.

– Что? Зачем?

– Затем, что он очень, очень сильно хочет прикончить Сэйнта. А еще он по второму образованию военный биохимик. Возможно, он сможет придумать способ избавить вас от СДФ… прежде чем вы превратитесь в монстра.

4.

День спустя очень ранним утром Кит пил кофе в столовой, когда к нему нагрянул с визитом генерал Сабри.

– Доброе утро, лорд Ланкастер.

– Доброе.

– У вас все хорошо, надеюсь?

– Просто отлично, – сказал Кит, искренне довольный замечательными, стальными, герметичными бункерами. К тому же, вчера Константину починили зубы, и наследник перестал напоминать злобного умпа-лумпу, вкалывающего на Шоколадной Фабрике Вилли Вонки. Генерал тем временем скользнул взглядом по сторонам.

– Вы в курсе, что у вас тут все обклеено динозаврами?

В голове у Кита невесть откуда прозвучало туманное наставление попробовать подружиться с генералом. Он сомневался, что это в принципе возможно. Со своей огроменной саблей на боку Сабри выглядел… слегка страшновато.

– А? Да. У меня осталась еще пара наклеек, хотите?

По лицу генерала было понятно, что он считает Кита полнейшим придурком.

– Эмм… нет. Я тут подумал, не желаете ли пройтись, подышать свежим воздухом. Как раз наступила Семнадцатидневная зима, и мы увидим великолепное полярное сияние над Дисом. Вернее, тем, что от него осталось.

– Пройтись? То есть, выйти наружу? А так можно?

– Отчего и нельзя. Мы же здесь не заключенные… как будто.

Из небольшой кухни, примыкавшей к столовой, выглянула Шарлотта, невероятно очаровательная с деревянной лопаткой в руках, в белом платьице с пышными рукавчиками, фартучке и косынке поверх длинных, каштановых, с рыжеватым отливом волос.

– Мадам, – любезно проговорил генерал с легким поклоном.

– Выпьете кофе? Еще у нас есть омлет, сэндвичи с говядиной и булочки с медом и корицей.

– Звучит неплохо, но я уже завтракал, благодарю.

– Господин генерал любезно пригласил меня на утренний променад, – сказал ей Кит.

Шарлотта перевела на него взгляд своих бездонных синих глаз.

– Вам бы и впрямь не помешало прогуляться, лорд Ланкастер, вы какой-то бледноватый.

– Но я не хочу с ним никуда идти, он такой жуткий. Ох. Я что, сказал это вслух?

– Вы и сами-то не слишком похожи на образчик жизнерадостности, уж извините, – сказал генерал свои приятным, культурным голосом. – Не волнуйтесь. Мы просто пройдемся на свежем воздухе и побеседуем о разных милых пустячках.

– Только возьмите шарф, – нежно попросила Кита Шарлотта, – там ужасно холодно. И еще захватите термос с кофе, я сейчас вам приготовлю.

Через десять минут Кит собрался для моциона, и генерал, раздав ему и его охранникам респираторы и приборы ночного видения, по хитроумной паутине стальных коридоров и лестниц повел их к выходу из бункеров.

– Мы не будем подниматься на центральном лифте? – спросил Кит.

– Там сейчас продолжаются погрузочно-разгрузочные работы, милорд. Я выведу вас через дополнительный выход. Заодно полюбуетесь местными достопримечательностями.

– А они не сожрут нас заживо, эти ваши достопримечательности? – подозрительно поинтересовался кто-то из охранников.

– Если будете вести себя тихо, не орать, не размахивать руками, пулеметами и огнеметами почем зря, все будет в порядке.

Они остановились перед массивной двухстворчатой дверью. Генерал стянул перчатку и прижал указательный палец к сканирующему устройству. Двери разомкнулись, пропустив их в шлюз, и тотчас сомкнулись за их спинами.

– Сейчас будет произведено опрыскивание, – сообщил им из динамиков механический женский голос. – Наденьте респираторы и закройте глаза. В исключительно редких случаях жидкость для опрыскивания может спровоцировать аллергические реакции. Ощутив недомогание, нажмите красную кнопку на панели вызова и немедленно свяжитесь с дежурным…

Кит натянул респиратор и прижмурился, когда из распыляющих форсунок на них опустились облачка особой жидкости, отбивающей человеческие запахи, иначе они рисковали стать ужином для легионов плотоядных насекомых. Впрочем, сейчас из-за наступления Семнадцатидневной зимы бабочки впали в спячку и были относительно безопасны. Хотя меры предосторожности все равно были далеко не лишними.

– Через шестьдесят секунд откроются внешние двери шлюза, – продолжил голос. – Предупреждение! Не делать резких движений. Не повышать голос. Не пользоваться фонарями или оружием без самой крайней необходимости. Ввиду возможного ухудшения видимости и/или отказа навигационных приборов, ориентируйтесь следующим образом: сто двадцать шагов прямо вперед, девяносто семь – вправо. При погрузке подъемник запустится автоматически. При подъеме стойте максимально неподвижно и держитесь за поручни. Слава нашему Отцу, слава Отцу Аваддону!

– Чертовы сектанты, – пробормотал кто-то из охранников.

– Вы же понимаете, что нас тут постоянно подслушивают? – ровно спросил Кит. – В любом случае, ребята, мы в гостях, и давайте постараемся не огорчать наших хозяев грубостями. Вы меня поняли?

– Так точно, сэр.

Тем временем открылись двери шлюза, выпуская их в пещеры. Их обдало волнами очень холодного и влажного, но в то же время затхлого и спертого воздуха. За бледно-молочным кругом света, отбрасываемого светильниками шлюза, царила непроглядная тьма, такая густая, что хоть ножом режь. Кит включил прибор ночного видения. Так стало лучше, но ненамного. Он словно погрузился в толщи мутных, слегка фосфоресцирующих, океанских вод, в которых с трудом можно было разглядеть расплывчатые, зыбкие очертания стен и пола. Сразу же даже через респиратор стал проникать своеобразный, кисловато-острый запах выработанного Джет.

– Идите за мной, – сказал Сабри, – не отставайте. Иначе потеряетесь и будете слоняться в шахтах несколько веков.

Через десять минут, увязая по колено в месиве влажной, густой глины, каменной крошки и вездесущей органической пыли, они добрались до огромный пещеры, где и находился подъемник. Он парил на кромке крутого обрыва глубокой пропасти, возможно, сформированной обвалом во время работ по добыче Джет. По краям пропасти с обеих сторон виднелась как бы густая, белая, слегка трепещущая пена. Этой же пеной были густо покрыты каменные своды, уходящие ввысь на сотни футов и исчезающие во тьме. Напалм. Здесь не помешали бы тысячи тонн напалма.

– Что вы встали? Давайте, шевелитесь, – не слишком ласково сказал генерал, подталкивая их к подъемнику.

Когда подъемник мягко, беззвучно двинулся вверх, сделалось возможным более детально оценить масштабы невиданного буйства природы, спровоцированного экспериментами сэйнтистов с СДФ. Кит зачарованно посмотрел на белесые волны в пропасти внизу, потом перевел взгляд на стены. Бесчисленные сотни миллионов, если не миллиарды крупных бабочек, цепляясь за влажные камни и друг за друга, формировали змеящиеся каскады и многослойные водопады мясистой, бархатистой плоти. Внутри этих образований время от времени возникали яростные водовороты – твари пожирали друг друга. Раздавался шелест крыльев, шум падающей каменной крошки – и потом все затихало.

Через минуту подъемник достиг верхнего свода и остановился перед каменной площадкой. Они выгрузились.

– Там справа на стене есть кнопка, вы видите ее, лорд Ланкастер? – прошептал генерал. – Тогда нажмите.

Кит кивнул и нажал. Встроенные в стены двери мягко распахнулись, пропустив их в тускло освещенный стальной коридор. Еще несколько автоматических дверей и коридоров – и они, наконец, вышли наружу, к припорошенному снегом подножию этих гор. Не передать, с каким наслаждением Кит стянул респиратор и вдохнул свежий, морозный воздух.

Вид отсюда открывался поистине поразительный. До Диса было миль двадцать, и с этой точки город смотрелся, как россыпь сахарных кубиков на серо-голубом блюде уходящего вдаль плато. Над городом раскинулся темно-синий купол неба, расцвеченный нежнейшими акварельными всполохами изумительного северного сияния…

Пока Кит, утратив бдительность, расслабленно любовался видами, генерал вырубил десять его охранников, на что у его высокопревосходительства ушло двадцати три секунды ровно. Они попадали, как сбитые кегли в кегельбане. Следующим номером программы генерал сбил Кита с ног, придавил к земле, поставив на спину тяжеленный сапог и, выхватив саблю из ножен, приставил острие к его затылку.

– Как это было предсказуемо, – просипел Кит.

– Если было, зачем тогда вы пошли со мной.

– Я подумал, нам надо поговорить…

Генерал надавил сапогом сильней. Кит понял, что еще чуть-чуть – и его позвоночник сломается, как сухая ветка.

– О чем? Помните, как вы сказали, что каждый может запутаться? Так вот. Я не запутывался! Эти ублюдки захватили меня в плен, накачали этой дрянью, СДФ, и заставили меня себе прислуживать. Проклятые выродки!

– Со мной случилось то же самое, – прошептал Кит.

– Знаю. Это не ваша вина. Потому я не буду мучить вас, просто отрежу голову. Не хочу, чтобы Сэйнт пользовался вами, уж больно вы сильный козырь у него в рукаве.

– Ему это не понравится.

– Да плевать. Я скажу, что вы пытались сбежать, или что вы собирались подбить ваших солдат на мятеж, какая разница. Сэйнт или поверит мне, или не поверит, казнит или же спровадит на свои опыты. Тоже неважно. Все равно лучше, чем медленно гнить здесь, наблюдая, как созданный ими ад разрушает саму ткань пространства-времени…

– Мне очень больно, – проскрежетал Кит, – и еще вы меня пугаете.

Сабри замолчал; потом рывком перевернул Кита на спину и некоторое время смотрел на него, приставив острие сабли к его яремной вене. Затем убрал руку и отступил на шаг.

– Вставайте. Только без глупостей. Я не хочу с вами драться.

Кит поднялся, отряхнулся от снега и колючих осколков льда и с сожалением посмотрел на своих неподвижных охранников.

– И вот почему всегда наступает момент, когда они куда больше беспокоятся о своей безопасности, чем о моей.

– Не переживайте. Через полчаса, самое большее, минут сорок они придут в себя.

– Чудесно. И что я им скажу.

– Скажете, что это были учения, и эти идиоты их завалили. Пойдемте.

Генерал отвел Кита за угол, где стоял бронированный механо, затолкал его внутрь, на заднее сиденье, и включил обогрев.

– Вам холодно?

Кит не стал отпираться, а кивнул. Даже не верилось, что еще вчера утром температура была плюс тридцать по Цельсию, а сегодня уже рухнула до минус тридцати. В мирное время эти резкие климатические перепады сглаживались работой сети метеоспутников, но из-за войны между сэйнтистами и Империей большинство из них были сбиты, а оставшихся хватало лишь на поддержание на планете условий, достаточных для кратковременного пребывания на ее поверхности людей. Катастрофа предельно усугублялась размножившимися до безобразия плотоядными бабочками, которые, вероятно, уничтожили до девяноста пяти процентов зеленых насаждений, по крайней мере, на этом континенте. Таким образом, в ближайшее время Дезерет должна была начать испытывать еще и вящую нехватку кислорода.

– У кого-то из тех недоумков должен быть термос с кофе, – припомнил Кит, не без труда отрешившись от печальных мыслей о глобальном разрушении окружающей среды.

– А? Хорошо. Сейчас принесу. Сидите.

Если Кит надеялся передохнуть хоть минутку, то напрасно. Едва генерал удалился, в нагрудном кармане заверещал ПСП. Кит сорвал с шеи шарф, расстегнул модное кашемировое пальто и взял трубку.

– Дэнни?

– Ты можешь сейчас разговаривать? – спросил братец отрывисто.

– Да.

– Не волнуйся. Я говорю по специально выделенному, защищенному от прослушки каналу. Начальник службы безопасности Корпорации сказал, я могу связаться с тобой в случае необходимости.

Внутренности у Кита стали сворачиваться в клубок. Что стряслось? Что-то с Терри?

– Что с ней?

– С Терезой? О чем ты? С ней все в полном порядке. Мы…

– Я в курсе. Мне уже доложили. Вы позавчера бракосочетались. Примите поздравления.

– Твои поздравления такие искренние.

– Еще бы. Теперь эта курица твоя проблема, а не моя. Что ты хотел.

К его чести, Дэниэл не стал препираться, а приступил прямо к делу. Как выяснилось, вчера в Копилке в одном из их фешенебельных ресторанов состоялся банкет, закончившийся для участников плачевно, а именно, массовой гибелью.

– Я еще был в офисе, когда увидел, что, часов в десять вечера, приехала целая толпа парамедиков, и этих придурков стали выносить на носилках. Я спустился и зашел посмотреть. Ты бы видел, что творилось в этой забегаловке. Все было заблевано, и они все были синие, с пеной на губах…

– Отравились?

– Да. Согласно данным предварительного расследования, проведенного нашей службой безопасности, Гражданской Милицией и департаментом по борьбе с терроризмом, причиной массового отравления стали морепродукты не первой свежести.

– Департамент? Неужели было столько погибших?

– Да. Шестьдесят человек умерли, еще семьдесят – в больницах, десять в крайне тяжелом состоянии.

– Дети?

– Нет. Из детей никто не пострадал. Хотя на деле это очень странно, потому что они, кажется, ели то же, что и взрослые.

Дэниэл опустил ту часть рассказа, где он провел целую вечность, пытаясь хоть как-то успокоить пятилетнюю малышку, потерявшую в этом нелепой трагедии обоих родителей. Потом он сам отвез ее к бабушке с дедушкой и провел еще одну вечность, пытаясь как-то привести в чувство несчастных стариков. Чего он только не наслушался в свой адрес. Его до сих пор трясло. С этого момента Дэниэл решил, что, если на него вдруг опять найдет блажь делать добрые дела, он будет бить себя по лицу. С размаху. Прямо по лицу!

Кит же прижался лбом к холодному стеклу механо, пытаясь унять надвигающийся приступ мигрени. Нет, это было не странно. Копилка никогда не трогала детей, в худшем случае, могла попугать отбившихся от рук шалунишек призраком или монстром, абсолютно безобидными, впрочем.

– Да. Паршиво. Ну, что мы обычно делаем в подобных случаях? Приносим соболезнования и выплачиваем компенсации, даже если формально не виноваты. А что с хозяином заведения?

– Хозяина уже арестовали, как и главного повара этой тошниловки, как и их поставщика. Официантов и прочий персонал пока не задерживали, но уже допрашивают.

Кроме этого, все заведения общепита и продуктовые магазины в Копилке были закрыты на ближайшие три дня для экстренных проверок, взяты пробы воды и воздуха, всем офисным служащим, не только в штаб-квартире, рекомендовали как минимум двое суток приносить пищу только из дома и пользоваться исключительно офисными кулерами для питья.

– Ладно. Спасибо, что сообщил. Я позже сам свяжусь с правлением и проверю, как….

– Нет, подожди, Кит. Если говорить о правлении… я, конечно, и сам знал, что они полные придурки, но не думал, что они чокнутые!

– Что ты имеешь в виду?

Из-за вчерашних событий ранним утром правление Делового Центра собралось на внеочередное совещание, и пригласило туда самого Дэниэла и мистера Мерфи. Дэниэл почти не спал и соображал с трудом. Не передать его удивление, когда члены правления совместно со стариком Мерфи намекнули, что во избежание подобных инцидентов им лучше демонтировать антигравитационные установки, которые последние два года служили средством предотвращения самоубийств.

– Потому что, видишь ли, эти придурки заявили мне, что нашему зданию нужно убивать людей… и пусть уж оно делает это постепенно, каждый день понемножку, чем так, как вчера, привлекая чрезмерное внимание. Особенно сейчас, когда мы продаем миллионы Девятьсот Двадцатых, и нам не нужен любой негатив. Так сказал мне Мерфи.

Кит опять посмотрел в окно механо. Вернулся генерал Сабри, но, поскольку Кит разговаривал, его превосходительство решил деликатно подождать на улице.

– Видишь ли. Я этого тебе никогда не говорил, Дэнни, но за пятьсот лет Копилка выросла на девяносто девять этажей.

– Что? Как так – «выросла»?

– А так. Мы не строили эти этажи, тем не менее, они… появились. Полноценные этажи со всеми коммуникациями, подсобными помещениями, лифтами, холлами, коридорами и так далее. Если не веришь, можешь посмотреть поэтажные планы.

– Какие, к чертям, планы? Вы что, меня все разыгрываете? Или обдолбались?

– Нет.

– Так что мне делать.

– Я же сказал, я сам позже свяжусь с ними. Все равно без меня они ничего предпринимать не станут.

Кит не терял времени понапрасну и собрал на совет директоров тонну компромата. На них самих. На их детей. На их жен. На любовниц. Достаточно, чтобы раз сто их похоронить и закопать. Дэниэл, возможно, был психопатом, но не дурачком, и подумал о том же.

– У тебя есть на них компромат?

– Просто горы.

– Так значит…

– Давай подождем две недели. Если опять случится что-то подобное… хорошо, я признаю, что был неправ, пусть демонтируют.

– Потому что наше здание живое, и ему нужно убивать людей, чтобы расти?

– Вроде того.

– Знаешь, что? Пошел ты к черту! Идите вы все к черту! Придурки! – в ярости проорал Дэниэл и швырнул трубку.

***

По-видимости, разговор был окончен. Генерал решил так же, потому что открыл дверцу и подсел на переднее сиденье, к Киту вполоборота.

– Вы закончили, лорд Ланкастер?

– Думаю, да.

Генерал налил кофе в стаканчик от термоса, расстегнул куртку, достал флакончик и протянул Киту впридачу к кофе пару таблеток аспирина Эймса.

– Да. Могу себе представить. Но мне нужно было убедиться, что вы не стали одним из этих тупых зомби.

Кит вспомнил безмятежно улыбчивых, бесконечно приветливых, невозмутимых подчиненных и подручных Сэйнта и весь передернулся.

– Что с ними всеми? Это из-за СДФ?

– В очень большой мере – даже если отбросить фактор беспрерывного религиозного оболванивания. СДФ сильно подавляет волю. Что-то вроде старого доброго скополамина, куда более мягкого, но почти такого же эффективного.

– Я думал, это боевой наркотик.

– Скажем так: это разносторонняя субстанция, куда более занимательная, чем казалось нам всем поначалу. Сэйнт с его учеными далеко не зря постоянно экспериментирует с дозировками и различными интересными добавками к СДФ.

Генерал, похоже, готовился к разговору, потому что извлек из отделения для перчаток отчет о Супер-Дупер-Феромоне. То была выжимка многолетних наблюдений за сэйнтистами и многочисленными имперскими военнопленными, подвергнутыми воздействию этого вещества. К отчету же прилагались несколько явно очень старых, цвета выгоревшей сепии, снимков. Кит неосмотрительно глянул. Его чуть не вырвало.

– Господи Иисусе! Это что еще за ужас?!

– Видите ли, еще лет пятьсот-четыреста тома назад Свидетели Страшного Суда заметили, что некоторые шахтеры, работавшие в Джет-шахтах десятилетиями… преображаются. Это случалось исключительно редко и считалось знаком особой благодати, знаком благоволения отца Аваддона.

Кит с ужасом разглядывал чудовищных, распухших монстров, похожих на огромных гусениц, в которых, однако, все еще угадывались пусть гротескно искаженные, но человеческие черты. Похожи, они были чертовски агрессивны, потому что их держали прикованными цепями, в стальных намордниках где-то глубоко в обшитых стальными пластинами подвальных помещениях. На фоне этих тварей без стеснения, даже с гордостью, позировали их родственники и проповедники Отца, коммивояжеры Святого Духа.

– Значит, это происходило с шахтерами из-за феромона, который выделялся бабочками в этих пещерах? И в результате экспериментов Сэйнта тоже имеются… подобные случаи?

– Угу. Он держит их на нижних ярусах бункеров в стальных камерах. Большинство нежизнеспособны, и умирают, но выживших не убивают, потому что, как я и говорил, они считаются священными, отмеченными особой благодатью.

– Так вот что это были за звуки…

Кит осекся на полуслове.

– Звуки, которые вы слышали, когда были здесь в прошлый раз? После взрыва на вашем заводе, когда Сэйнт захватил вас в плен? – спокойно уточнил генерал.

– Не помню. Взрыв вызвал у меня контузию и последующую амнезию. У меня даже имеется официальное медицинское заключение, это подтверждающее.

– Но ведь на самом деле вы все помните, не так ли, – сказал генерал все так же спокойно. – Что с вами вытворяли эти выродки? Вас били? Пытали?

Кит покачал головой. Обращались с ним прилично, хотя и засадили в одиночный бокс. Задним числом Кит понимал, что это были, скорее, меры предосторожности после инъекции СДФ, чем попытки доставить ему неудобства.

– Нет. Правда. Обращались со мной прекрасно. Настоящее пятизвездочное обслуживание. Как ни странно, впервые за долгое время я даже начал отлично высыпаться, если бы не этот скрежет снизу. Я сказал об этом Сэйнту, на следующий день скрежет прекратился.

– Он не рассказывал вам об источниках этих звуков? – спросил генерал, слегка сузив глаза.

– Нет.

– И вы не спрашивали.

– Нет.

– Ясно. А как часто он вас навещал?

– Каждый день. Был до крайности любезен, как и они все. Очень хотел, чтобы я склонился к сотрудничеству. Я сказал, что не собираюсь даже обсуждать возможность переговоров, пока он не отпустил всех имперских военнопленных.

– А. Да. Их на самом деле отпустили. Я даже встречался с кем-то из этих парней после того, как меня сюда сослали в качестве генерал-губернатора. Они были чрезвычайно благодарны вам, лорд Ланкастер.

С тех пор минуло полтора года, но Кит еще ни с кем и никогда не обсуждал свое пленение, даже с Ричардом, и теперь поразился тому, что эти воспоминания причиняют ему такую адскую боль. Человек – не животное, и не должен находиться взаперти.

– Видите, Сэйнт пошел мне навстречу. Он был так настойчив. Он пообещал, что поможет мне разобраться с Синдикатом и окажет любую поддержку, которая мне потребуется. Что вы на самом деле хотите услышать, черт возьми. Что я – жалкий трус? Что я хотел жить?

– Я совершенно не в том положении, чтобы вас в чем-то упрекать. Я бы не стал этого делать в любом случае, – неожиданно мягко проговорил генерал.

Кит сглотнул непрошеный комок в горле.

– Тогда, если вы не против, я дочитаю этот треклятый отчет.

– Конечно.

Кит вернулся к отчету.

– В семидесяти пяти процентах случаев наблюдаемые после инъекций СДФ пролонгированные эффекты варьировались… но в основном можно было назвать их благоприятными. Легкая эйфория… улучшение реакции, зрения и слуха… случаи излечения от болезней, включая хронические и даже… терминальные стадии рака и лучевых поражений, вызванных дозами облучения свыше 1000 рад… в самом деле?

Однако, все было далеко не так радужно. Что-то около двадцати процентов испытуемых после инъекции умирали от стремительно развивающегося общего сепсиса неясной, но не поддающейся излечению или коррекции природы; пять процентов, очевидно, обращались в мутантов. Также в отчете туманно упоминались другие «случаи». Кит понятия не имел, что это значит. Он вернул отчет Сабри.

– Господи. До сих пор не могу поверить, что он напичкал меня этой дрянью. Как и вас.

– Ну, возможно, Сэйнт вводил нам какую-то особую разновидность СДФ, которая не до конца подавляет волю. Я не уверен, но, кажется, он видит нас с вами предводителями армад божественного Роя, надзирателями Сот Священного Улья и всякое такое. По совести говоря, я предпочитаю игнорировать всю эту религиозную ахинею, которую он постоянно несет.

– Вы думаете, Сэйнт не в своем уме?

Генерал стянул белоснежную перчатку, достал платок, промокнул лоб, потому что на улице делалось все холодней, а в механо, напротив, великолепно работало отопление.

– А, по-вашему, человек, который повсюду расхаживает со шприцем, полной сомнительной субстанции, и втыкает его в каждого, кто под руку подвернется, может быть в своем уме?

– Дело не в этом. Я… понимаете, я видел его своими глазами.

– Отца Аваддона?

– Вот-вот. После взрыва на заводе. Я его видел.

– И как он выглядел? – спросил Сабри, приподняв бровь.

– Как на той фреске у Сэйнта в его апартаментах. Разве раз в сто больше. Конечно, скорее всего, это видение было следствием моей контузии при взрыве… но все же… он был чертовски реальным. Я даже чувствовал его запах… как бы сконцентрированный в сотню раз запах этой вездесущей органической пыли.

Генерал обдумал это.

– Что ж. Если он хоть сколько-нибудь реален, так даже лучше. Значит, его можно будет прикончить. Как и их всех. Потому что, если мы не решим эту проблему в ближайшее время…

Кит ощутил внутри холод, который не имел ничего общего с погодой. Явно происходило нечто очень нехорошее, нечто такое, что заставило Сабри забыть не просто о вежливости, но даже об осторожности и действовать с места в карьер.

– В чем дело.

– Ладно. Я расскажу. Вам, должно быть, известно, что Свидетели Страшного Суда сотрудничали с Триумвиратом.

– Да. Это ведь Триумвират построил для них эти бункеры в обмен на Джет-топливо?

Сабри кивнул.

– Так точно. Свидетели были единственной группировкой, которым удалось наладить долговременное сотрудничество с Сопричаствующей Машиной. Иногда они привлекали к некоторым операциям наемников Синдиката, но есть разница между партнерами и наемными служащими, не так ли? Но с тех пор в архивах Свидетелей сохранились карты, на которых отмечено расположение поселений Триумвирата. В том числе, множество неизвестных нам.

На пике могущества государство Черной Троицы вдвое превосходило человеческую Империю. Большинство его поселений было разрушено в результате Финальной Сопричастности, но некоторые перешли в автономный режим, законсервировались и продолжали функционировать, несмотря на отсутствие хозяев. Быть может, временное…

– Это же гребаное золотое дно, – сказал Кит.

– Да. Согласен. Только это крайне опасно. Некоторые из эти поселений изначально строились не за тем, чтобы в них обитали люди, и расположены на планетах, астероидах и даже планетезималях с экстремальными условиями. Некоторые поселения захвачены Вормами-Механиками. Это Вормы, которые сумели выжить после гибели своих носителей Человеко-конструктов и оккупировали механизмы…

Лишенные необходимости подстраиваться под человеческие тела, Вормы стремительно развивались и мутировали, вырастая до титанических размеров, превращая поселения Триумвирата в Коллективные Гнезда, следуя древним паттернам своих диких предков, Мозговых Червей. Где-то их симбиоз с Ч-конструктами сохранялся, правда, из-за тотального вырождения Ч-конструктов приобретал неимоверно причудливые формы.

– В одно из подобных поселений, месяца три тому назад, Сэйнт и снарядил экспедицию.

Кит, помимо воли, был весьма заинтригован.

– Вы тоже там были?

Генерал покивал.

– Сэйнт даже настаивал, чтобы я поехал. Почему и нет. Мне было любопытно. Особенно меня интересовало, что именно они искали, потому что за последние десять лет это была далеко не первая их экспедиция в поселения Триумвирата. Эти ублюдки явно пытались обнаружить что-то конкретное.

Целью их поездки оказалось стандартное поселение класса Форпост, расположенное в десяти световых годах от Эпллтона на планете земного типа, затерянное на просторах местного таежного биома и надежно спрятанное от окружающего мира маскирующей ЭМ-сеткой.

– Глядя на него сверху, вы бы увидели только бескрайнее море лесов. По сравнению с этим поиск иголки в стоге сена – наипустяковейшая задачка.

Несмотря на то, что поселение было обозначено на картах, у них все же ушли сутки, чтобы установить максимально точные координаты и подыскать место для посадки Джет-корабля. Потом еще четверо суток они добирались до места назначения, отбиваясь от кровососущего гнуса и местного зверья. И еще день заняло исследование поселения разведывательными дронами. Они же зафиксировали биологическую активность примерно в двадцати-тридцати футах под землей.

– Было разумно предположить, что это остаточное производство Ч-Конструктов. В силу их вырождения они выглядят кошмарно, но безобидны. Я все же стал настаивать на дополнительных проверках, но эти фанатики уже утратили всякое терпение и почти силой поволокли меня в этот городишко.

Поселение выглядело типичным для Триумвирата – пустые прозрачные кубы жилых и административных зданий из пластика, пирамиды министерств Сопричастности и Фатализма, пентагон министерства Антихаоса. Генераторы и системы жизнеобеспечения исправно работали; они даже увидели роботов-чистильщиков, старательно убирающих опавшую листву с центральной площади.

– Милые маленькие роботы, – сказал Сабри, закатив глаза. – Я достал камеру и начал снимать их умилительные ужимки. А потом случилось это…

До их слуха донеслись сочные, причмокивающие звуки. А потом оно начало выплескиваться из-под земли наружу, выламывая плитку и решетки водостоков.

– Я по инерции продолжал снимать, так что, если хотите, лорд Ланкастер, позже могу показать вам пленку. Потому что описать это словами практически невозможно. Сотни, если не тысячи тонн биомассы с мириадами глаз, ртов и рук, а в ней плескались огромных размеров Вормы. Предполагаю, они выполняли функцию мозговых центров этой… биологической формации, состоявшей из сотен тысяч слившихся воедино Ч-конструктов…

Не успел генерал опомниться, как существо схватило и всосало в себя с десяток злополучных членов их экспедиции. Сабри схватился за саблю, но его страшные удары не произвели на тварь никакого впечатления, как и залпы лучевых винтовок. Ему сделалось кристально понятным, что это конец, но тут заработали сирены, возвещая наступление часа Сопричастности, и тварь утекла под землю – поклоняться своим ушедшим богам.

– Наше спасение, конечно, было истинным чудом. Потому что для уничтожения этой биомассы нам бы понадобились, как минимум, с десяток нейтронных бомб, которых у нас не было. Я даже не стал препираться с этими кретинами, когда они восславили Отца. Кто знает… возможно, эта тварь действительно испытывала интерес к благополучному завершению нашей voyage pour le plaisir2.

Кит понял, что этот кошмар был лишь прелюдией к настоящему кошмару, и, увы, не ошибся. Пользуясь временным отсутствием чудовища, выжившие сэйнтисты направились в медицинские лаборатории министерства Фатализма, где в холодильных камерах, наконец, отыскали то, что было им так необходимо.

– И что же это было?

– Штамм вируса Унификации. В аккуратной пробирке. В великолепной целости и сохранности.

Кит все еще не понимал, что это значит. Или не хотел понимать.

– Не хотите ли вы сказать…

Сабри кивнул.

– Да. Именно это я и хочу сказать. Теперь специалисты Сэйнта в поте лица трудятся над тем, чтобы, так сказать, скрестить СДФ и вирус Унификации. Разумеется, это их главная задача. Задача второстепенная, но тоже крайне важная – сделать этот Супер-Дупер-Вирус фантастически, максимально заразным.

Кит был ошеломлен.

– Но… зачем это Сэйнту? Что из этого может получиться? Может ли из этого получиться хоть что-то?

Генерал улыбнулся приятной, мертвой, стылой улыбкой.

– Из этого может получиться любовь, милорд… много, много любви.

– Что?

– Любовь к Отцу Аваддону будет передаваться не проповедями и страстными речами, не листовками и воззваниями, не огнем и мечом, а воздушно-капельным путем. Мгновенное заражение и мгновенное преображение. Вероятно, в силу генетических особенностей к этому вирусу окажутся устойчивыми только наши азиатские знакомые из Синдиката. Правда, к тому времени они будут уничтожены. С вашей помощью, в том числе.