Читать книгу Общество Медины в эпоху пророка Мухаммада - Абд Аллах Абд ал-Азиз б. Идрис - Страница 10

В обществе Медины в эпоху Пророка маулы (маула – друг, господин, хозяин, помощник, защитник; человек, который творит хорошие дела и т. д., в данном случа раб-вольноотпущенник, мн. ч. мавалин – вольноотпущенники. – Ред.) составляли большой общественный класс[506]. Рассказывают, что Пророк (с) сказал: «О, собрание маула! Вред от вас – в заключении браков с арабами»[507]. Даже не будучи уверенными в достоверности этого рассказа, мы должны сказать, что он даёт ясную идею об отличии класса маулов в обществе Медины. Большинство их не было из арабов. Также, по нашему мнению, это высказывание остаётся в рамках существовавшей ситуации в организационном и общественном отношениях, что требуют условия этого периода, чтобы предупредить оправдание [браков], но оно не имеет значения запрета по причинам национализма или расизма. Посланнику (с) говорили: «Маула такой-то женился среди ансаров». Посланник (с) сказал: «Ты доволен?» Ему ответили: «Да». И Посланник (с) наградил его[508]. Также Коран подтверждает отсутствие классовости в мусульманском обществе в его отвратительном смысле и в обычном узком понимании[509].

Вместе с тем, это не означает отсутствия разных групп в мусульманском сообществе, хотя они и не направлены против этого равенства. Рассказывали, что ал-Акра ибн Хабис ат-Тамими, которого назначил ибн Хасан ал-Фазази, а также другие явились и нашли Пророка (с) сидящим вместе с Билалем ал-Хабаши (эфиопом) и Сахибом ар-Руми (византийцем) и ‘Омаром ибн Джанибом среди людей из числа «слабых» мусульман. И когда они увидели их вокруг него, то возненавидели их. Они тогда подошли к Пророку (с) и сказали: «Нам нравится, когда ты устраиваешь для нас у себя заседание, признавая этим в нас арабов и наше преимущество. Делегации арабов приходят к тебе, и нам стыдно, что ты видишь нас, арабов, с этими рабами»[510].

Посланник (с) посватал дочь своей тётки по отцу, Зайнаб бинт Джахаш, к Зайду ибн Хариса, который был из маулов, но она пренебрегла им и сказала: «Я выше, чем он по знатности»[511].

Присутствие маулов в обществе Медины было общественной необходимостью, которой нельзя было пренебречь[512], поскольку их широко использовали для выполнения многих работ и служб, которые было бы трудно делать мухаджирам из-за их занятости в военных походах и в распространении ислама[513]. Вместе с тем, были маулы, которые участвовали во многих военных походах и проявили превосходное искусство в бою перед Посланником Аллаха (с). Среди них были те, кто присутствовал в доме двадцати мамлюков (мамлюк (араб.) – «принадлежащий», «находящийся в собственности», «раб», купленный или переданный в составе налога или дани невольник, но не раб по рождению. – Ред.)[514]. Среди них был Шукран, мамлюк Пророка (с), которому он ни в чём не давал участвовать. Он был на положении пленного, и его мог вознаградить любой человек, у которого был пленный, и он мог получить больше, чем обычный человек[515].

Пленение было одной из причин рабства в эпоху Пророка (с). Пленные были в большинстве своём из арабских племён, которых Аллах возвратил к своему Пророку (с)[516]. Захват этих арабов в плен был не только ради их порабощения, ставилась цель их освобождения от гнёта. Возможно, им мешали принять ислам внутри их племён. Поэтому можно видеть, что к ним были хорошие человеческие отношения. Не разлучали мать с сыном[517] или её же с мужем, если они хотели быть вместе[518].

Пророк (с) и большинство его асхабов часто даровали этим пленным свободу после их прибытия в Медину[519].

Во времена Абу Бакра арабским пленницам назначалось приданое (калым) в том же размере, что и арабским женщинам[520]. Возможно, это было принято также и в эпоху Посланника (с) и в близкий к ней период времени в подражание сунне Посланника (с) со стороны асхабов (сунна – совокупность хадисов (рассказов) о деятельности Мухаммада; досл. «обычай», «практика», «предание». – Пер.).

Продажа и торг также могли быть одной из причин рабства среди арабов, что получило наибольшее распространение незадолго до хиджры, когда человек предлагал свою родственницу и продавал её тому, кто её покупал[521]. Большое количество их было в Медине[522].

В Медине обитала группа маулов, известных под именем муваллади, которые соотносились со своими странами или племенами. Говорилось следующее: муваллади Хасми[523], муваллади Мекка (Макка)[524], муваллади ас-Сирра[525], муваллади Музайна[526]. Их продавали, как любого другого раба[527]. Среди них были люди, которых предлагали Посланнику Аллаха (с) в качестве рабов в подарок[528].

Имелись основные источники поставки рабов, которые обеспечивали разные отрасли работ в Медине и способствовали тому, чтобы в ней «крутились колёса жизни». К числу самых известных источников относились Персия[529] и Эфиопия[530]. Присутствие в Медине персидских маулов восходит к эпохе, предшествовавшей Хиджре[531]. Одной из причин их рабства было похищение, когда они приезжали в Аравию с торговыми или религиозными целями и их захватывали в плен, а затем продавали в Медине[532].

Что касается маулов коптов, то они были известны в Хиджазе незадолго до Хиджры[533]. Среди них был и Абу Рафи’ ал-Кибти (копт), который был маулом ал-’Аббаси ибн ’Абд ал-Мутталиба и принял ислам до битвы при Бадре, но не был при ней, а был свидетелем битвы при Ухуде[534]. Затем Йа‘куб ал-Кибти (копт), маула Бану Фахр ал-Куршийин. Говорили, что он был среди тех, кого ал-Мукаукис послал с Марией к Пророку (с)[535].

Нубия считалась одним из известных источников притока рабов в Медину[536] из арабских племён, например, Бану Са‘лаба[537] и Бану Ханифа. Хауза ибн ‘Али ал-Ханифи подарил нубийца Посланнику Аллаха (с) и тот его отпустил[538]. Пророк (с) подарил своей дочери Фатиме невольницу нубийку, которая разделяла с ней работу по дому – месила тесто, рубила для неё дрова[539].

Когда Мухаммад (с) осаждал крепость ат-Та‘иф, группа рабов наряду с маулами вышла из крепости к Пророку (с). Их было десять человек[540]. Они приняли ислам, и он освободил их. Также в Медине были маулы из жителей Йемена[541].

Маула – это несвободный человек, принадлежащий кому-либо[542]. Так же называли раба, которого отпустили на волю (вольноотпущенник)[543]. Посланник Аллаха (с) сказал: «Опека тому, кого отпустили»[544]. Жители Медины обычно использовали словосочетание маула фулан – «маула такого-то» и предпочитали его в своей речи: ‘Абд Фулан – «раб Фулана»[545]. Они также говорили рабу: гулам Фулан – «мальчик Фулана»[546]. Среди маулов могли быть «маула для производства» (работы) и «маула для союза», но не «маула-раб»[547].

Люди смотрели на маула как на человека, у которого нет ни прав, ни обязанностей[548], это при том условии, что его господин – мусульманин. Поэтому Мухаммад (с) вернул принявшему ислам Гилану б. Саламе ас-Сакафи опеку над рабом, убежавшим некогда от него к Посланнику (с) (тогда Гилан ещё был язычником[549]). Посланник (с) выразил порицание словам Рашида аль-Фариси, мауле Бану Му‘авии из ансаров, в одном из военных походов, когда он ударил одного из язычников: Возьми её, а я гулам ал-фариси («персидский мальчик»). На это Посланник Аллаха (с) сказал: Разве ты не скажешь – возьми её, а я гулам ал-ансари («мальчик из ансаров»)?[550] Это также показывает, насколько были сильны узы опеки между господином и маулой. Упоминается, что маула-раб после смерти своего хозяина возвращается в наследие господина среди его прочего имущества[551]. Имеется указание также на то, что некоторые мусульмане отпускали своего раба на свободу и не извлекали никакой выгоды от него, даже посредством опеки[552].

Незадолго до хиджры в городах Хиджаза осуществлялась торговля рабами. Известные арабские рынки считались наиболее подходящим местом, где выставлялись на продажу рабы[553]. Цена мальчика порой доходила до 400 дирхемов[554].

Область Йасриба в то время рассматривалась как притягательное место для продажи рабов. Цена мальчика из Персии была примерно 300 дирхемов[555].

В пророческую эпоху в Медине продолжала процветать торговля рабами, причём в этой торговле действовал подрядчик по продажам, известный как сахиб ар-ракик, то есть «обладатель рабов»[556]. Пророк (с) покупал у них много рабов и оказывал им благодеяние, отпуская на свободу[557]. Асхабы подражали Посланнику Аллаха, покупая рабов и также отпуская их на свободу[558].

Цена раба в пророческую эпоху доходила до 800 дирхемов[559].

Цена держалась на этой цифре до эпохи ‘Османа ибн ‘Аффана, причём цена здорового и невредимого раба достигала 1500 дирхемов[560].

Если были возожности, то для маула приобретался раб (мамлюк)[561].

У Посланника (с) был маула, которому он купил брата, мамлюка. Посланник Аллаха (с) сказал: «Я отпустил его, когда приобрёл его»[562]. Продавали раба при необходимости по его цене или для исполнения [предписаний] веры[563]. Маулы практиковали некоторые низкие профессии и ремёсла, которыми арабы гнушались заниматься[564]. Одним из таких ремёсел было пускание крови[565]. Абу Забийа, маула Бану Байа-да, пустил кровь Посланнику Аллаха (с), и он приказал принести ему два са‘а еды (са‘а – мера сыпучих тел), а Бану Байада попросил, чтобы ему облегчили налог[566].

Некоторые маулы практиковали лёгкие ремесла, как изготовление мечей[567], заточка стрел[568]. Многие маулы имели прозвище (нисба) по профессии или ремеслу, например, Йахнис Наббал (лучник)[569], Мухрис ибн Кассаб (мясник)[570], Абу Рафи‘ ас-Са‘иг (ювелир)[571], Майсим ат-Таммар (продавец фиников)[572], Са‘д ал-Кирз, который торговал в Кирзе[573], Ибрахим ан-Наджжар (плотник)[574].

У маула не было большого влияния на городское общество во время эпохи Пророка (с), если не считать того, что в домах среди женщин отдавалось предпочтение службе евнухов[575]. Этот обычай был завезён, по-видимому, из Египта и распространился в Медине, когда Мукаукис подарил Посланнику (с) коптку Марию. С ней был евнух, который входил к ней, разговаривал с ней и служил ей[576].

Хотя до ислама службу в домах выполняли преимущественно невольницы или [выходцы из народа] кайан[577], предпочтение в мединском обществе евнухов для этих целей и редкое привлечение невольниц, или кайан, для службы в домах в эпоху Мухаммада, как нам кажется, объясняется сокращением этих обязанностей и стремлением изъять соблазны для мужчин (закрыть «врата испорченности» для мужчин), у которых, как рассказывали, в эпоху джахилиййи была практика сексуального использования своих рабынь. У некоторых из невольниц были специальные флаги (райа – «флаг, знамя»), установленные на арабских рынках. К ним шли люди, чтобы распутничать[578]. Рассказывали также, что для племени Калб на рынке Думат ал-Джандал Кан (совр. ал-Джауф) в домах или лавках было много подобных рабов. Это вызывало отвращение, к ним приходили ради распутства[579].

Рассказывали, что ’Абдаллах ибн Аби владел двумя невольницами, которые не терпели распутства. Поэтому Господь Всевышний ниспослал такую речь: «Не принуждайте своих девушек к распутству. Если желают выделить нам на долю, то поистине хотят показать жизнь земного мира. Кто ненавидит это, то тому Господь даст милостивое прощение по размеру их ненависти»[580].

Пребывание маулов в Медине оказывало некоторое влияние и на занятие пением. Пение было одним из видов искусства, в котором преуспели маулы Медины незадолго до хиджры[581], в особенности певицы[582]. Когда Посланник (с) пришёл в Медину, рассказывали, что эфиопка (имеется в виду женщина-маула из Эфиопии), играла на своём хирабе от радости, что он пришёл[583]. Также вышли невольницы из Бану ан-Наджжар, ударяя в бубен и распевая песни[584].

Некоторые современные исследователи считают, что евреи Медины использовали пение в богослужении так же, как использовали его при орошении и при жатве[585].

Однако ориентирование мусульман в пророческую эпоху на военные походы и распространение ислама почти привело к исчезновению в Медине влияния маулов в области пения. Похоже Посланник (с) запрещал пение и характеризовал его как песнопения сатаны[586].

Семена этого влияния оставались почти полностью в скрытом виде («почти в полузасаде») до эпохи Омейядов, и только тогда они вырвались из засады[587]. Му’аббид, маула Бану Махзум, считался в то время выдающимся певцом и знатоком пения среди жителей Медины[588]. Му’аббид был лучшим певцом среди них, самым превосходным по мастерству и с самой хорошей глоткой[589].

Жители Медины достигли настолько большой известности своим пением и возможностями его влияния, что ал-Валид ибн Йазид ал-Умави говорил: «Что даёт силы совершить хаджж?» Ему сказали: «Как это?» Он ответил: «Меня встретили жители Медины голосом Му‘аббида – это крепость, пальмы и соединение их обоих»[590].

Что касается влияния маулов в области языка, то мы находим в благородном Коране слова, иностранные по происхождению, даже арабизованные. К ним относится например слово кафл (по-эфиопски «слабость»)[591], слово касвара, или по-эфиопски «лев»[592], саджил, или «геена огненная», арабизован-ное персидское слово[593].

Что касается влияния маулов на манеру одеваться, то ат-Табари говорил в своём толковании речи Всевышнего: «О, Пророк! Скажи своим жёнам, и дочерям, и жёнам правоверных – пусть они сближают на себе свои покрывала (т е. плотнее опускают на себя свои покрывала), это лучше, чем когда их узнают, и не испытают они оскорбления»[594]. Вот слова Всевышнего: «О, Пророк! Скажи своим жёнам, и дочерям, и жёнам правоверных: “Не уподобляйтесь рабыням в своей одежде, когда выходите из своих домов по своим делам. Вы открываете свои волосы и свои лица, однако вы унижаете их своими джильбабами, иначе вы показываете им порочное, если стало известно, что они свободные женщины, с болью в голосе”»[595]. Из того мы делаем вывод, что до ниспослания этого айата некоторые женщины в Медине при выходе из дома были похожи в своей одежде и внешности на рабынь, то есть открывали волосы. Дело было ясным и важным и требовалось ниспослание этого айата, чтобы оздоровить существующую в то время обстановку.