Читать книгу Путешествiе изъ Петербурга въ Гурзувiтъ. Или путевые записки праздного исследователя о расейских дорогах и о Мироустройстве Отечества при пересечении оного поперек с Севера на Юг и обратно - А.Ча.гин - Страница 2

Из переписки Антона Павловича Чехова

Глубокоуважаемый Антон Павлович!

Смотрела Вашу пьесу «Иванов». Я восхищена!

Была у Корфа, играли так себе, но я представляла Вас, и вполне была удовлетворена. Это лучшее, что я когда-либо видела!

И сразу решила написать Вам. Так много времени прошло с нашей последней встречи, но ничего, будет следующее лето, и мы приедем к Вам в Ялту. Отвечаю на Вашу просьбу «держать в курсе столичных событий». События есть! Конечно, прежде всего, о театре. Петербургская публика недавно получила очередной шедевр: на сцене Александринского театра премьера, наверное, в подражании Вам, – «Изотов» – в постановке некоего господина Могучего, не в смысле телосложения, это у него фамилия такая. Вполне подходящая для утонченного театрального режиссера…

Ну что сказать о постановке, приведу лишь

заголовок из газеты по этому поводу – «Заяц-убийца!». Говорят, что ни руководство театра, ни актеры не знали, как будет выглядеть спектакль в день премьеры. Более добавить нечего. Мы ждем Ваших произведений – пишите, пишите, пишите…!

Да, чуть не забыла, в эту пятницу Головины давали бал по случаю успешного дебюта их дочери Катерины Ильиничны в Ковент-Гардене. Вспоминали Вас, все кланяются и ждут Вашего возвращения.

Примите уверения, дорогой Антон Павлович, в совершеннейшем к Вам почтении,

Ваша Мария Алексеевна Ч. СПб, 1 сентября.

Уважаемая Мария Алексеевна!

От всей души благодарю Вас за письмо, которое меня так порадовало свежими театральными новостями. Сейчас ходил вниз, в магазин Синани, пил там чай с бубликами. Бублики с маком. Даже не представляю, откуда берутся здесь эти бублики, народу-то никого! Совершенно некому ни печь, ни есть эти замечательные бублики. Позже подошел Алексей Максимович, так все бублики и съел! И хоть бы что. Какой матерый человечище! Можно было бы подумать, что у него одни бублики в голове! Так нет же – как он пишет, как пишет! Он еще с собой взял остатки. Голубушка, М.А., Вы уж пришлите с оказией этих бубликов с маком, а то он последние забрал. А других развлечений тут и нет. Приезжайте!

Ваш Антон Чехов. Ялта, 2 октября.

Дорогой Антон Павлович!

По-моему, «Вишневый сад» – это лучшая Ваша пьеса. Я полюбила ее даже больше «Иванова». Это не комедия, как Вы писали, а настоящая трагедия, так как, подумайте сами, сад-то, в конце концов, вырубили!

Теперь о столичной жизни, – все местные театралы перешли в стан синематографоманов – новое столичное поветрие. И я как-то зашла в Иллюзион, смотрела фильму «Фауст» господина Сокурова – фамилия японская, но пишется через «о». Полнейшая околесица, с претензией на пустопорожнюю философию. Бедный Гёте! Того и гляди поставят «Анну Каренину» с паровозом или, упаси, Господи, «Даму с собачкой» с собачкой же в главной роли. Кстати о Японии, с Дальнего Востока вернулся наш русский землепроходец Игорь Антонович, где вместе с Дерсу Узала посетил Ваши родные места. Была на его лекции в Географическом обществе – всё написанное Вами подтверждает документально, да как ярко, прямо Вашими словами! А Дерсу Узала даже на балалайке сыграл! Было очень весело! Велели кланяться. Жду не дождусь летнего тепла и нашей встречи. Хочу лишний раз заверить Вас в моём бесконечном уважении,

Ваша М. А., СПб, 3 ноября.

Дорогая Мария Алексеевна!

Благодарю за Вашу высокую оценку моих скромных трудов. А то, здесь пустынно и никого нет, а доброе слово и собаке приятно! Шучу, – кошке, конечно, это я еще помню. Здесь, между прочим, кошек видимо невидимо, по большей части всё мелкие какие-то, линялые.

И настроение такое же. М-да…

Но от кошек прямо деваться некуда, весь сад потоптали. Вот был у меня Алексей Максимович, так и тот говорит – что это ты, Антоша, котиков столько понаразводил? Вот литературный исполин, слово-то какое выдумал! Понаразводил! Вот он, истинный русский талант! Завидую ему, все у него прямо, понятно. А с кошками и вправду надо что-то делать, не травить же…

Жду с нетерпением Ваше семейство, как глоток чистого Петербургского воздуха.

Ваш Антон Чехов. Ялта, 4 декабря.

Уважаемый Антон Павлович!

Сейчас прочла пьесу «Три сестры». Потрясена, не могу опомниться. Нахожусь в небывалом восторге. Считаю пьесу лучшей из всего прекрасного, Вами написанного. Это будет посильнее, чем «Вишневый сад» и «Иванов» вместе взятые. Что касается столичной театральной жизни, то она испытывает бурные потрясения. Что еще можно сказать, если теперь в Михайловском правит бал какой-то торговец овощами по фамилии Кехман! Фамилия, конечно, соответствует наклонностям. Мало того, в театре Суворина, известном как БДТ, теперь распоряжается грузин! Так и вижу как он с саблей гоняется за бедными артисточками.

Вы представляете, что будет дальше?! Того и гляди театральное искусство нам будет преподавать какой-нибудь тунгус по фамилии Бекмамбетов! Лучше чем Цицерон и не скажешь – О, времена! О, нравы!

К нам в имение приезжали Васильевы, мило посидели. Пал Саныч изобразил крик марала в весеннем лесу, очень, знаете, похоже, правда, я никогда до этого не слушала марала. Ну, чем не сюжет для Вас.

Примите мою личную Вам преданность,

Ваша М. А., СПб, 5 января.

Уважаемая Мария Алексеевна!

Ну-с, голубушка моя, вчера я был у Толстого. Застал его в постели. Упал, ушибся и теперь лежит. Он в последнее время часто стал падать. Как не придешь, он все лежит, охает. Рассказывает, что пошел на Крестовую гору, так опять упал и скатился на самое побережье.

Или еще случай с ним был: отправился к Мальцову на скалу Диву, и, что вы думаете, повалился как сноп соломы, да так неудачно, что опрокинул соседнюю скалу Монах, а говорят землетрясение, землетрясение, – а что Вы хотите, такая глыбища таланта. Теперь даже рассказа не может написать – все руки, ноги поотшибал. Мы с Софьей Андреевной не пришли ни к какому выводу.

Что делать, ума не приложу.

К вечеру подъехал Алексей Максимович, тот ничего – твердо на ногах стоит, не валится по любому случаю! Вот исконно русский мужик, его палкой бей, а он стоять будет, не то что наш граф. А и то сказать, никого же вокруг нету, упадешь вот так и пролежишь до лета где-нибудь под кипарисом.

Так что приезжайте, Мария Алексеевна, мы с Алексеем Максимовичем ждем Вас. Он уже присмотрел для Вас симпатичную скалу для прогулок.

Ваш Антон Чехов. Ялта, 6 февраля

Уважаемый Антон Павлович!

С ума сойти, что за прелесть Ваша «Чайка»! Была на премьере, труппа – второй состав, но какие страдания! Несомненно, это лучшее, что вышло из-под Вашего пера! Я потрясена окончательно!

Теперь о происшествии, которое случилось в Большом театре. Некие злоумышленники, я думаю из народовольцев, облили кислотой лицо художественному руководителю театра Филину. Вы не подумайте, что Филин – это птица или пьеса, как Ваша «Чайка», нет-нет, такие уж фамилии царят на нашей сцене. Но, прости, Господи, вот что значит отсутствие культуры в нашем обществе, ведь он руководитель балета, и обливать надо было не лицо, а ноги!

Когда же дух просвещения коснется нашего народа, вопрошаю я?

К слову, из Москвы вернулась моя тетушка Надежда Васильевна и рассказывает, что вторую столицу просто заполонили блаженные и юродивые. Одни скачут на паперти, а другие собираются на болотной площади и справляют свой шабаш. Страсти-то какие!

А у нас сейчас холодно, минус 10 градусов по шкале господина Цельсия и настроение совершенно не весеннее. Б-р-р!

Примите мою признательность за Ваше внимание и желание продолжать общение,

Ваша М. А. СПб, 7 марта

Уважаемая Мария Алексеевна!

Вы пишите, что в Петербурге холод и не чувствуется весны, а тут замечательная погода, тепло, солнце, абрикосы и миндаль в цвету… По случаю просветления мы с Алексеем Максимовичем отправились по Царской тропе прогуляться, благо, что царя в Ливадии еще нет. Вышли к ротонде, залюбовались бескрайними далями. Алексей Максимович и говорит: смотри, Антошка, море бурлит, буревестники кружат, пингвины калдыбашутся у скал, хорошо!

Я, конечно, поправил его, говорю, что это чайки-мартынки и бакланы черноморские, а он своё – романтик – нет, говорит, пингвины это, надо будет какую-нибудь вещицу про них написать.

И ушел. Писать, наверное.

На Страстной я жду Вас, уже все сроки прошли. Приезжайте со всем театром, будем у меня в саду пьесы разыгрывать, заодно кошек разгоним, одолели – к весне их стало еще больше! А то тут, кроме кошек, никого и нет, ни единой души. Вот разве что Алексей Максимович кланяется, обещал посвятить Вам свою новую поэму про пингвинов. Он собирается в Петербург, прямо не знаю, что я буду без него делать!

Печально.

Ваш Чехов. Ялта, 8 апреля

Глубокоуважаемый Антон Павлович!

Прочла «Дядю Ваню», до сих пор под впечатлением! Ничего подобного не знала мировая драматургия. Даже Ваши же «Три сестры», простите, не стоят одного этого дяди.

О новостях могу сообщить следующее: в Петербурге дают «Идиота». Шестичасовой спектакль про идиота от господина Някрошюса это мне кажется чересчур, и фамилия его настораживает – веет чем-то потусторонним. Почему-то наша русская публика принимает литовских антрепренеров за режиссеров.

Приехал Алексей Максимович и восторженно рассказывал о ваших встречах. Смешно.

Я чувствую, что пока мы соберёмся, Вы сами успеете вернуться. Приезжайте прямо в наше имение Вартемяки – это совсем рядом от Ильи Ефимовича в Куоккале и Владимира Витальевича в Киссоле, помните? Так что, милости просим, прямо к нам, к нам…

Да и Алексей Максимович будет доволен, он поселился у нас, и каждый вечер делится воспоминаниями о своих трудных детстве, отрочестве и юности, а то сядет у печки и затянет «Дубинушку» – чудо как хорошо!…

Ну, Вы знаете.

Еще раз позвольте заверить Вас в искреннем к Вам почтении,

Ваша Маша, СПб, 10 мая.

(1901-2014)