Читать книгу Путешествiе изъ Петербурга въ Гурзувiтъ. Или путевые записки праздного исследователя о расейских дорогах и о Мироустройстве Отечества при пересечении оного поперек с Севера на Юг и обратно - А.Ча.гин - Страница 6

Гурзуф, Гурзуф – как много в этом… м-да, кажется, это уже где-то было, да и вообще про другую местность… но все равно, и Гурзуф прекрасен во все времена.

И не меняется вовсе.

Те же улочки, горные проулки, кипарисы и рододендроны, как я их называю. Городок даже не портит громада Девятки (так на местном диалекте называется большой желтый дом в самом центре), нелепым бельмом вперенная посреди курорта, такая же неорганичная как гостиница «Скальная», воздвигнутая в советскую эпоху прямо на руинах генуэзской крепости. На что нам руины – этих крепостей генуэзских в Крыму как собак нерезаных, пусть их, отдых вельмож гораздо важнее. (Вот, наконец, выдавил из себя крамолу пагубную, думаю дальше пойдет легче!). Вышли мы на площадь центральную – бывшую автовокзальную – и душой возрадовались, не удалось врагам Отечества и санкционерам европейским сбить с народа пафос и прилежание! Все вокруг сияет ярким светом и людей тьма-тьмущая, не протолкнуться. Далее, по знаменитой лестнице, которая помнит, если не Афанасия Никитина, то Антона Чехова точно, проследовали на Набережную – еще чище, еще краше. Ресторации на каждом шагу, безделушки заморские прямо в карман лезут, зазывалы питейные сейчас в припляс пустятся! Глаза разбегаются, но моря не видно. Шумно, любезный читатель, весело.

Забавляют и остатки прошлого бусурманского правления в виде торговых вывесок, которые за неимением лучшего то и дело попадаются на глаза. Попадаются и граждане соседнего государства, по большей частью рассекающих прямо по набережной на повозках от герра Порша или, на худой конец, от мистера Купера.

Но особенно в сим благостном месте поражают квазигреческие скульптуры на манер скупого финского эпоса – такие же холодные и глыбообразные.

Нет не о таком убранстве мечтал Александр Сергеевич, сидючи под кипарисом и внимая пению легендарного соловья, не о таком…

Однако, вот он, Пушкин-памятник, светится ликом ясным сквозь ограду министерской санатории. К нему, к нему, друзья, прекрасен наш союз!

___________________________Гурзовит в XIX веке______________________

Но что это?! Будка служивая, суровый сторож с дубиной, замок амбарный. Не желая вызвать недовольства высочайших особ, кои по всей видимости прибыли в это чудесное произведение садово-паркового искусства, сооруженное еще Петром Ионовичем Губониным в радость народным массам, как впрочем и весь курортный Гурзуф, мы осторожно постарались привлечь внимание блюстителя порядка, мол, отчего сии строгости и непущения? Нет проходу – ответствовал нам служитель врат, не малороссийская министерства тепереча, а бери выше, анминистрация Государева здеся!!! Пошли, пошли прочь, не велено!

Вот тебе бабушка и Юрьев день, мы ведь помнили времена, когда гоголевские соотечественники то пускали народ простой в оборонительное ведомство, то не пускали, а в прошлом году, когда со властью еще не было порядка, так и вообще ходи кому в голову взбредет. Значит «анминистрация» Государева боится таки народа, как иначе рассудить, не бандиты же кругом. Народ тоже хочет насладиться лицезрением фонтана «Ночь», нимфой скульптурной да и тем же Пушкиным с Маяковским полюбоваться, кто не видел. А вот что получается. Да нет еще в государстве Российском подлинной демократии (А? Как сказанул, чисто срезал сатрапов!)!

А ну как вообразить себе что сам Петр Ионыч, построивший этот курортный рай для общественного пользования, бился бы при входе в свой парк, а суровый служитель врат сиих гнал его взашей! Каково?!

Кстати, раз служители власти сии не помнят истории, здесь стоит напомнить им о Губонине, Петре Ионовиче – русском купце, промышленнике и меценате.

Родился он в 1825 году в деревне Борисово Московской губернии в семье каменщика. Естественно и начинал работать каменщиком, занимался подрядами по каменным работам. Впоследствии он получил подряд на постройку каменных мостов Московско-Курской железной дороги, затем участвовал и в строительстве других железных дорог, в том числе Севастопольской. Ещё будучи крепостным, Петр Губонин «8 ноября 1856 года за труды по возобновлению Большого театра в Москве был Всемилостивейше награжден Серебрянною медалью с надписью „За усердие“ для ношения в петлице на Аннинской ленте». Эта награда от Государя – первая по рангу и первая у Губонина. Но особой и неустанной была его забота о храме Параскевы Пятницы, в приходе которого он жил и был старостой долгие годы.

Набрав силу, Губонин создал Бакинское нефтяное общество и Северное страховое общество. После чего в 1881 году купил в Крыму уже известное нам имение Гурзуф, завёл там обширное виноделие и построил дачи. На купленной земле находился также ландшафтный парк, заложенный еще в начале XIX века. Этим чудо-парком, его живописным и искусным месторасположением, богатой экзотической растительностью, обилием цветов, оранжерей, беседок восторгались все приезжие, свободно гулявшие здесь, в один голос называя дачу Губонина «прелестнейшим местом на всем Южном берегу Крыма». И действительно, Гурзуф в то время производил впечатление курорта поистине европейского масштаба. Здесь была проложена канализация, открыта вначале почтово-телеграфная станция, а затем почтовое отделение, отдыхающие пользовались телефоном и другими благами цивилизации, включая небольшую больницу с врачом и фельдшером-массажисткой!

________________________Петр Ионович Губонин____________________

__В Гурзуфе не только отдыхали и сорили деньгами, но и усердно молились, для чего Петр Ионович построил великолепный храм Успения Пресвятой Богородицы по проекту архитектора Чичагова. На небольшой звоннице находилось 7 колоколов, один из которых весил 98 пудов.

Это были особые послереформенные годы, а также годы восстановления Крыма после тяжелой войны. Как, впрочем и сейчас, запомним и сравним. К тому времени в Крыму наконец открылась самостоятельная епархия, оживившая церковно-приходскую жизнь полуострова. Началось строительство многих православных храмов, причем в основном на пожертвования граждан. Конечно, не остался в стороне и Губонин. Он внес существенный вклад в строительство Владимирского собора в Севастополе – усыпальницы адмиралов и главного памятника легендарной обороны города; принял участие в возведении самого большого в Крыму храма – Владимирского собора в Херсонесе. Ко времени освящения этого храма в 1891 году Крым стал для Петра Ионовича вторым домом.

А первым российским хозяином имения Гурзуф с 1808 года был герцог Ришелье – новороссийский генерал-губернатор, устроитель Одессы. Затем имение перешло следующему генерал-губернатору – графу М.С.Воронцову, а в 1833 году – сенатору Фундуклею, построившему в нем большие винодельные подвалы. После смерти сенатора его наследники продали все хозяйство П.И.Губонину.

И это далеко не все дела на благо Отечества, предпринятые Губониным – он принимал ближайшее участие в постройке в Москве храма Христа Спасителя и участвовал во многих других благотворительных проектах. На средства Губонина было построено Комиссаровское техническое училище в Москве, он финансировал строительство Политехнического музея. В Твери на его средства было построено здание духовной семинарии. За труды в работе Русского технического общества Губонин получил звание коммерции советника.

Высочайшим указом дворянство Губонину было дано «в воздаяние пожертвований с 1870—1872 года, на устройство и обеспечение бывшей в сем году политехнической выставки в Москве и во внимание к стремлению его своими трудами и достоянием содействовать общественной пользе».

После строительства Севастопольской дороги, в 1875 году, Губонин стал действительным статским советником, что дало потомственное дворянство его сыновьям – Сергею и Николаю, а в 1878 году Губонины получили дворянский герб с девизом «Не себе, а Родине», что совершенно отвечало всем его делам. Кроме того П. И. Губонин был почётным членом педагогического совета Императорского московского технического училища, членом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии.

Состояние Губонина оценивалось примерно в 20 миллионов рублей. Для понимания много это или мало и курса переводного рубля на сувременный лад приведем некоторые цифры: на начало ХХ века. Цены, например, на вина и спирты в казенных лавках составляли – ведро казенного спирта в 40⁰ (то есть, водка) – 8 руб.40 коп., столового вина – 12 руб., а казенное ведро вмещало 12,3 литра. Пуд мяса стоил 4 рубля 45 копеек, пуд масла коровьего – 16 рублей 50 копеек. Пуд колбасы можно было купить за семь рублей, а пуд рафинада – за три рубля семьдесят пять копеек. Не килограмм, а пуд. Для тех, кто запамятовал, напоминаю, что пуд – это 16 килограммов. Пуд белого хлеба обходился в два рубля, а черный стоил один рубль. Для того, чтобы сориентироваться в ценах, отметим, что в 1908 году месячное жалованье повара было 14 руб., прислуги – 12 руб., полицейского – 40 руб., городского председателя – 200 руб.

Вот так-то.

Петр Ионович даже упомянут в поэме «Кому на Руси жить хорошо» великого русского поэта Некрасова.

Умер известный промышленник и благотворитель 30 сентября 1894 года внезапно, сидя в кресле, перед выездом из Москвы в Гурзуф. Его отпевали и в белокаменной и в Симферополе, в Александро-Невском соборе, по пути в Гурзуф.

Все, что оставил Петр Губонин, было превращено после 1920 года в санаторий для комсостава красной Армии. За эти блага новая власть отплатила сносом Успенского храма в 1932 году и разрушением склепа, в котором покоились останки Петра Ионовича и его жены.

Вот и наши, современные комсоставовцы, видимо «доплачивают» и велят «не пущать», а жаль. Ну да Бог с ними, в Крыму и без них есть на что посмотреть, а не тратить на пустые препирательства своего драгоценного времени. Только Губонина жаль, трудился, трудился человек…

К примеру, можно осмотреть бывшее имение господина Азарова – Международный Молодежный лагерь «Спутник», куда в советское время на комсомольские посиделки я тоже проникал только тайными тропами. А сегодня, когда бывший премьер незалежной Азаров посчитал неудобным иметь достояние республики в собственности, иди кто и куда хочешь, красота. А и действительно красота – тихо, пустынно… Даже на пляжах. Рекомендую уважаемым согражданам, за невозможностью посещения губонинского парка, отдохнуть в сени пальм и магнолий «Спутника».

Со «Спутником» связана еще одна история:

Еще в прошлом веке мы записались в секцию тенниса при лагере, которую вел замечательный тренер Николай N. Мы с ним сошлись накоротке после того как он, вспоминая о былом и напевая «Не задирай носа», выразился, что это было время первого пришествия в Гурзуф «Машины времени»! Да было такое! Родная душа! Это то время, когда в городке была одна пельменная, одна танцплощадка, фешенебельная «Богема» была облупившейся автостанцией, а автобусы разворачивались прямо на месте фонтана. Николай был родом из Горловки и летом долгое время заведовал спортом в знаменитом молодежном лагере вместе со всей семьей. Так вот, шли годы, Коля усиленно тренировал нас, мы ездили с ним и его дочкой Таней по всему Крыму, с болью прощались и с радостью встречались каждый сезон. Но как-то мы пришли на спортплощадку и не обнаружили никого, только одинокий мальчишка гонял мячик. Мы спросили его, где тренер – он не знал. Пошли искать. Наконец нашли какого-то служителя и спросили, где Коля? И он просто ответил: умер.

– Как?! Когда?!

– Да ему язву вырезали, вот и умер прошлой зимой.

Мы ничего больше не спросили, ни к чему, просто ушли. Тогда южное солнце немного померкло. Нам и в голову не приходило взять его номер телефона – летом же встретимся. А как его дочь Танечка, жена? А как там они сейчас без Коли на Донбассе? Они-то живы?

Мы каждый год приходим в «Спутник» и кланяемся пустой спортплощадке и порванной теннисной сетке.