Читать книгу Белладонна - Аделин Грейс - Страница 12

Марджори была верна своему слову, что траурная одежда Сигны скоро уйдет в прошлое.

Портниха прибыла на рассвете, притащив полный сундук тканей.

Сигне почти не удалось поспать, а вдобавок к долгому путешествию и преследованию призраком ей ничего не хотелось так сильно, как свернуться калачиком под одеялом и провести там остаток дня.

Если бы не тот факт, что сегодня начинаются занятия.

– Идемте, Сигна. Только мертвые спят в такой час. – Марджори вздохнула, следуя за портнихой. – Хозяин не хочет, чтобы вы бродили по поместью, словно вестник смерти. Пора добавить немного цвета в ваш гардероб и подготовить к сезону балов.

Сигна чувствовала себя словно воскресший мертвец, конечности налились тяжестью, а глаза щипало от утреннего солнца. Казалось, она поспала от силы несколько минут. Всего несколько минут с тех пор, как ей выпало несчастье встретиться с духом Лилиан. И все же она собрала все силы и взбодрилась при словах о новых нарядах и поплелась в гостиную. Приятная девушка, которую Марджори представила как Элейн, новую горничную Сигны, принялась убирать с ее лица темные волнистые волосы, пока портниха возилась с талией, делая замеры.

Портниха оказалась пожилой женщиной с морщинистым лицом, словно каждая морщинка отражала прожитый год. Карие глаза-бусинки скрывались за круглыми очками, от которых, видимо, было мало толку, учитывая, как близко она наклонялась к Сигне, силясь прочитать цифры на измерительной ленте.

– Ты слишком худощава, девочка, – цокала портниха. – Кожа да кости.

Сигна отвернулась к окну, чтобы скрыть свой стыд. Тонкая сорочка почти не скрывала торчащие ребра, и она беспокойно провела по ним рукой. Марджори также посмотрела на них, слишком острые кости, выступающие из кожи. Живя с Магдой, Сигна добывала пропитание как могла, но была слишком молода, чтобы получить доступ к наследству, а выдаваемое скромное пособие шло прямиком в игорные притоны. Тетя, вероятно, чувствовала бы себя счастливицей, если бы заморила племянницу голодом. Ее заботило лишь одно, то же, что и большинство предыдущих опекунов, а именно как заполучить кусочек будущего состояния Сигны.

– Пошейте с запасом, – приказала Марджори швее, отводя взгляд от ребер и делая вид, что помогает Элейн уложить волосы Сигны. – Через пару дней у нее будут пухленькие щечки.

Швея удовлетворенно хмыкнула. И как только записала замеры в кожаный карманный блокнот, начала подносить к лицу Сигны образцы тканей самых разнообразных цветов. Они работали перед роскошным серебряным зеркалом, в которое Сигна украдкой поглядывала, в глубине души ожидая, что ее отражение начнет двигаться само по себе, как ночью. Грязь осталась у нее под ногтями, и стопы тоже были в земле. И когда портниха бросила на них хмурый взгляд, Сигне оставалось только сделать вид, будто она ничего не понимает.

Хотя Сигна мало понимала в ценах на гардероб, но могла догадаться, что это недешевое удовольствие. Ни один из опекунов никогда не тратил на нее столько денег. Должно быть, Элайджа очень хотел, чтобы Сигна сняла свое траурное платье. В то время как Марджори вздыхала над спокойными оттенками розового, кремового и лилового, Сигна отдала предпочтение зеленому, темному как лес, и красному, глубокому и насыщенному словно кровь. Но решила промолчать, в конце концов, что она понимала в моде? Если ей хочется выйти в общество, то определенно стоит доверять подобные решения Марджори и безропотно соглашаться на скучные тона.

Уходя, портниха оставила бледно-желтое дневное платье с голубыми лентами и белыми кружевами. Сигна хотела уже возразить, что это безвкусица, но молча подняла руки, когда Элейн помогала ей надеть наряд. Если этого требовал этикет, то неважно, что оно ей совсем не нравилось и, по ее мнению, было вовсе не к лицу.

– Придется обходиться этим, – сказала Марджори, пока Элейн зашнуровывала корсет. – По крайней мере, до тех пор, пока не сошьют ваши собственные наряды.

Пожалуй, самым добрым словом, которым можно было описать платье, это слово отвратительное. Оно выглядело неуместно ярким, учитывая настроения в Торн-Гров. В нем Сигна напоминала банан, но все же прикусила язык и не жаловалась, надев платье и спросив только:

– А когда будут готовы платья?

Марджори рассмеялась вежливым и сдержанным смехом, как раз таким, каким надлежало по предписанию «Руководства для леди по красоте и этикету». Сигна мысленно отметила, что обязательно попрактикует его позже.

– Швея работает быстро. А теперь время занятий, так что идемте. Хозяин оторвет мне голову, если увидит, что мы теряем время.

Учитывая то, что Сигна узнала об Элайдже, она очень сомневалась в этом. Но все же последовала за Марджори из комнаты и вдоль по коридору, стараясь не обращать внимания на кожный зуд от ощущения, что за ней следят несколько десятков портретов.

Неприятное чувство исчезло, как только они спустились на первый этаж и Сигна с облегчением обнаружила, что этим утром Торн-Гров совершенно неузнаваем. Из залов исчезли музыка, бальные платья и преследовавший повсюду смех. Их сменило тихое шуршание метел по мрамору.

– Помните, никаких промедлений, – поторопила Марджори, когда Сигна замешкалась на лестнице, изучая странный стиль, царивший в поместье. Парадная лестница словно была вырезана в огромном дереве. Железные подсвечники казались птичьими гнездами. А когда Сигна всмотрелась, то заметила, что один даже выполнен в форме лисьей головы, а дуги люстры напоминают шипы.

Но, несмотря на декор, в доме царила загадочная атмосфера. Такая, которая, по мнению Сигны, просто создана для привидений.

И они определенно пользовались этим.

Сигна еще чувствовала усталость в теле от погони прошлой ночью, когда шла за Марджори в маленькую гостиную, не такую большую, как остальные в поместье, но лучше освещенную за счет выступающих окон. Стены маслянисто-желтого цвета, даже более яркого, чем ее ужасное платье, идеально отражали цвет. Плавные женственные линии украшали комнату, совершенно не гармонируя с более мужественным брутальным стилем второго этажа. На лепнине выступали изысканные завитки, на полу лежал яркий узорчатый ковер, и повсюду виднелись подушки в цветочек с кружевной отделкой. Именно на эти подушки откинулись Перси и Блайт, потягивая дымящийся чай.

Блайт выглядела не лучше, чем прошлой ночью, тощая и с землистой кожей, но во взгляде сквозили жесткость и решимость сидеть на диване и пить чай, а не лежать в комнате в полном одиночестве, хотя руки дрожали каждый раз, когда она подносила чашку к губам.

– Моя дорогая сестра сказала, что проснулась с новыми силами, – объявил Перси в тот момент, когда изумленный взгляд Марджори остановился на девушке. – Я решил, свежий воздух и компания будут ей полезны.

Губы гувернантки сжались в тонкую линию. Но вместо того чтобы возразить, она повернулась и открыла окно, впуская ветерок.

– Что ж, прекрасно. Вероятно, вы правы.

Сигна напряглась в присутствии родни. Она всего день в Торн-Гров, но уже чувствовала, что произвела ужасное первое впечатление на них обоих. А ей хотелось показать себя с лучшей стороны, хотя сейчас она могла только бороться с отяжелевшими веками и подступающим зевком.

Упрямые, мерзкие призраки, вечно преследующие ее. Она не желала думать о Лилиан или других мертвецах и вообще ни о чем, кроме занятий и новой семье, в которой теперь жила. А хотела учиться, впечатлить их и доказать, что готова вступить в новый этап своей жизни. В которой будет больше живых, чем мертвых.

Откинув волосы за плечи, она сосредоточилась и улыбнулась.

– Рада видеть вас обоих в добром здравии.

– Взаимно, – ответил Перси, пока Блайт ставила чашку на блюдце, балансируя им на коленях.

– Прежде у вас была гувернантка, мисс Фэрроу? – спросила Марджори, присаживаясь на крошечный круглый пуф перед Сигной.

– Очень сомневаюсь в этом, учитывая ее манеры, – пробормотала Блайт себе под нос, делая глоток, когда Марджори бросила на нее неодобрительный взгляд.

– Утверждаете, что ваши манеры лучше? – спросила она.

Блайт поморщилась, пока Сигну захлестнула волна обжигающего стыда. Но будь она проклята, если покажет Блайт, что эти слова задели ее.

– У меня была гувернантка, – ответила Сигна. – …Время от времени.

Что бы Марджори ни подумала об этом ответе, она ничем не выдала свои мысли.

– Как насчет занятий?

Вместо того чтобы признаться, сколько времени прошло с последнего надлежащего урока, она ответила:

– Я умею читать, знаю правописание и арифметику. – Только основы, учитывая, что никто не задерживался надолго, чтобы научить ее большему.

Губы Марджори изогнулись в улыбке, которой можно было только позавидовать.

– А что насчет музыки?

Не желая давать кузине и кузену новых поводов для насмешек и признать, что она редко играла, Сигна заявила:

– Полагаю, я замечательный слушатель.

Блайт закашляла в чашку, тогда как Перси толкал ее локтем в перерыве между своим хихиканьем, заставляя замолчать.

Марджори не удостоила их вниманием.

– Учтем. Тогда почему бы нам не начать с этого? С чтения с листа и игры на фортепиано.

Хоть это и вызывало неприятное ощущение, но прежде Сигну достаточно часто дразнили, поэтому она без проблем могла игнорировать Хоторнов. Она кивнула и позволила себе помечтать, как однажды будет сидеть за пианино в собственном поместье и играть с совершенной грацией. Но сон наяву прервал побежавший по спине холодок.

– Мисс Фэрроу? – Голос Марджори словно звучал где-то вдалеке.

Сигна не видела Лилиан, но тихий плач отвлекал внимание.

Никаких призраков, напомнила она себе, притворяясь, что ничего не слышит. Думай о своем будущем. О работе, которая предстоит перед дебютом. Нормальные люди не разговаривают с мертвецами, Сигна.

Но она не могла не слушать. Казалось, остальные тоже слышали этот звук, потому что Блайт застыла как вкопанная. Фарфоровая чашка выскользнула у нее из рук и упала на колени, оставляя пятно от горячего чая. Перси и Марджори резко выпрямились.

– Боже мой, мисс Хоторн! – гувернантка жестом обратилась к Перси. – Помогите сестре вернуться в комнату и позовите Элейн. Блайт нужно сменить платье. А пока занимаетесь этим, поищите лучшее применение своему времени, Перси. Вы оба слишком отвлекаете.

Марджори подождала, пока Перси проводит сестру из гостиной, чьи глаза все еще казались ошеломленными и встревоженными, прежде чем повернуться к Сигне.

– Итак, не обращайте внимания ни на них, ни на звук. Наверное, это ветер. – Она взяла Сигну под руку и подвела к гладкой черной скамье перед великолепным пианино, которое, вероятно, стоило как целый дом тети Магды, если не больше. На нем не было видно ни пылинки. – В это время года ветра особенно сильные. Кажется, будто снаружи носится сам дьявол.

Сигна знала, что ветер тут совершенно ни при чем, но ей ничего не оставалось, как послушно кивнуть. Она села, сопротивляясь желанию съежиться на скамье, когда гувернантка выпрямила ей спину и подняла подбородок повыше, положив руки Сигны в исходное положение на клавиши.

– А теперь, – продолжила Марджори, – давайте начнем с тренировки гамм. – Все тело Сигны протестовало против такой напряженной позы, отозвавшись болью. Но она сделает все, чтобы воплотить мечту в жизнь и обеспечить себе место в обществе. Сигна нажала на клавишу, едва сохраняя спокойное выражение лица, руки вспотели. Каждая клеточка, каждый мускул на теле напрягся, когда звука не последовало. Она подняла палец и увидела, что клавиши покрыты засохшей грязью с крошечными червями, ползущими между ними.

– Гаммы, Сигна, – настаивала Марджори, давая понять, что не видит творившегося под пальцами Сигны безобразия. Она не видела, что ноги ученицы утопали в несуществующей грязи, а пальцы обвивали черви.

Послание Лилиан было ясно как день: Сигне стоит поспешить и найти сад, иначе призрак будет вечно преследовать ее.

Но прежде Сигна собралась с духом и нажала на грязные клавиши. Она отказывалась прекратить игру.