Читать книгу Осака в снегу - Adelina An - Страница 3

Кучевые облака были белоснежными словно стадо овечек, испуганно сбившихся в кучу с приближением хищно гудевшего самолета. В круглое оконце я видела полумесяц берега, мелькавший кое-где меж полупрозрачных кружев, и море, приветливо переливающееся сине-серебристыми волнами. Конечно, было слишком высоко, чтобы разглядеть что-либо в воде или у берега, но мое податливое воображение уже рисовало картины набегающих на песок волн, лижущих краешек суши и превращающих золотистый песок в коричнево-красный. Мне даже показалось, что я ощущаю морскую соль в воздухе. Глупо, ведь на борту самолета никак не может пахнуть морем. Когда прилетим, надо будет обязательно съездить на Окинаву, а то я не успокоюсь: полгода я уже не была на море, с тех самых пор, как мы с мамой покинули Венецию.

Сестра, спавшая в кресле рядом, вздохнула, поворачиваясь во сне. На коленях у нее лежал какой-то журнал, и я взяла его, чтобы переложить на откидной столик. С обложки улыбалась какая-то модель с длинными светлыми локонами, а над ее головой разноцветными штрихами прыгали три иероглифа: Канаме всегда читала на японском, но я все же предпочитала литературу на латинице. Английский, итальянский, а затем и французский – все это было освоено за четыре года скитаний по Европе. Хотя мама назвала бы это переездами, или даже громче: путешествиями. Она очень любила срываться с одного места ни с того, ни с сего, моя мама. Хотя почему любила, все еще любит!

Для Клэр все места, где она проводила больше полугода, теряли весь свой блески и привлекательность, и она начинала тосковать. Впрочем, в Осаке она продержалась целых девять лет… Может, поэтому она не хочет туда больше возвращаться, даже со мной?…

Странная она, моя мать, но до жути хорошая. Если подумать, с ней было забавно: она всегда была такой веселой и смешливой, словно ей не тридцать девять, а как и мне, семнадцать. И она заботилась обо мне… Пускай не очень уж это у нее и выходило, зато она старалась! Иногда это даже лучше. Я вовсе не хочу сказать, что из-за нее я выросла распущенной или еще какой, я довольно приличный человек! Серьезно, я очень воспитанная. Я ведь все-таки окончила школу в прошлом месяце, несмотря на все наши мотания.

Жаль, что Клэр так и не решилась составить мне компанию: отец бы обрадовался, он нас не видел уже много лет. Шикарный человек, мой отец: хоть они с мамой и в разводе, он ее обожает. Да и до развода он носился с ней, как курица с капризным золотым яйцом! Чего их так понесло потом, ума не приложу…

С отцом и с Канаме я постоянно переписывалась по электронной почте, и, наверное, только поэтому до сих пор еще не забыла японский.

Канаме, тихонько завозившись, проснулась:

– Нодока, – сонно позвала она, – уже прилетели?

– Нет, Кана-чан, еще нет. Поспи пока.

Она, свернувшись калачиком в кресле, снова тихонько засопела.

Хоть Канаме и старше меня, я все равно называю ее Кана-чан, как называла всегда.

Ей девятнадцать, но я никогда не воспринимала ее как старшую. У меня постоянно возникают сомнения, кто из нас старше, так безответственно она иногда себя ведет! Когда Клэр объявила, что наотрез отказывается соваться в Японию ближайшие лет пять, и предложила, чтобы для моего эскорта прилетела Кана, я жутко возмутилась. Можно подумать, что я какой-то преступник, которого надо эскортировать. Но, в любом случае, я была очень рада сестре, ведь мы не виделись жуть как давно, и, хоть она и присылала мне свои фотографии и буквально заваливала меня мемуарами о своей «скучной» японской жизни, мне ее безумно не хватало. В аэропорту, когда она прилетела, я сразу же ее узнала, еще через стекло, отделяющее прилетевших от зала ожидания. Она совсем не изменилась, моя Кана-чан. Канаме гораздо больше походит на отца, чем на Клэр: то же круглое лицо, коричневые блестящие локоны ниже плеч, чуть вздернутый маленький носик и умные, озорные шоколадные глаза. Я никогда не считала японцев красивыми или даже просто симпатичными, но отец и Кана выглядели здорово!

Я же больше похожа на Клэр с ее европейской светлой кожей и медовыми волосам, огромными анимешными (по японским меркам) глазами, ультрамариново-голубыми, обрамленными густыми черными ресницами. Вообще-то, я вовсе не красавица, но безумно гожусь своими волосами. Они у меня до самого пояса!

Зато Клэр всегда была настоящей королевой, обладательницей смеси итальянской, французской и русской кровей. Кстати, наши с ней светлые волосы, скорее всего, родом из России.

Родилась она в маленьком итальянском городке Римини, Всегда солнечном и наводненном туристами. Кстати, мы жили в Римини почти год сразу после того, как уехали из Японии.

Родители развелись примерно шесть – семь лет назад, и мы с мамой сразу же покинули Осаку, где мы жили с отцом и Канаме до этого. Мой отец, Нагасаки Такума, до сих пор там живет. И уже скоро я с ним увижусь! Интересно, узнает он меня?…

«Уважаемые пассажиры, пристегните ремни, через двадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города Осака» прозвучало сначала на английском, а затем и на японском. Вот и замечательно, у меня уже вся спина и задница затекла сидеть в этом кресле! Да еще и скучно, просто жуть! Лучше бы мы ночным рейсом летели, легче было бы вытерпеть эти пять часов, а так нас в два часа ночи разбудили, проторчали мы в этом дурацком аэропорту как два хрена на грядке часа три, и в итоге нам было обещано прибыть в Японию уже к часу дня.

Я, сперва сладко потянувшись, ткнула сестру в бок, и та, немного побарахтавшись, вскочила.

– Пристегнись, мы садимся! – сказала я ей, закручивая волосы в высокий хвост. Правда, отросшая челка все равно выпала вперед, сократив видимость до минимума.

– Ммм… Наконец-то! Я уже соскучилась по дому! Ты меня конечно извини, но там у тебя такая скука! – промурлыкала Канаме. – Дай-ка я взгляну на родные берега хоть через окно! – и она через меня потянулась к иллюминатору.

– Сядь и пристегнись! – смеясь, я отпихнула ее назад. – Через десять минут насмотришься.

Действительно, и кто из нас взрослый? Хотя на самом деле, мне тоже не терпелось, ведь я сейчас уже с большим трудом вспоминаю, как выглядит мой родной город.