Читать книгу Даниэль - Адонирам Абутбуль - Страница 11

Я сижу, перебираю воспоминания из начальных классов школы «Йешурун», и вспоминаются долгие праздники и каникулы, которых мы всегда так ждали! Мы дни считали до них дни и говорили так: Песах – три недели школы нет, Суккот (Праздник кущей) – десять дней школы нет, и так далее. А учительница Нурит поправляла: «Школа есть. Занятий нет».

Темой уроков перед праздниками в основном были праздники. На Хануку мы узнавали про героизм Маккавеев и про чудо лампады. В Суккот – смотрели, как учительница строит зеленую, светлую сукку. Про чудо появления дерева и досок, с помощью которых она воспитывала нас. На Песах – про то, как разверзлось Красное море и как насылать казни, пока не добьешься своего.

Пока учительница рассказывала о бесконечных чудесах, посещавших наших предков в далеком прошлом, головы учеников уже были заняты другим. Мы уносились мыслями вдаль и мечтали с тоской о пончиках и оладьях, которые мама посыплет сахаром, и о волчках, которые будут крутиться быстрее и дольше, чем у товарищей.

На Пурим мы переоденемся в красочные костюмы, и для наших постоянно навостренных ушей наступит облегчение и избавление, потому что добрый злодей Аман предоставил детям свои уши.

Жаль, что нас больше не таскают за уши. Могли бы бесплатно подтянуть кожу, и мы остались бы молодыми навеки и с радостью отказались бы от услуг пластических хирургов.

Мы катаемся без билета на облачке по небу, смотрим вниз и видим людей – крохотных, как муравьи, которые суетятся, делая покупки и готовясь к празднику, и наша милая учительница замечает, что мы спим наяву, а она разговаривает сама с собой и со стенами.

Молниеносно она вытаскивает розгу и, всыпав каждому, кто находится в радиусе досягаемости, возвращает в класс стадо, блуждающее по далеким полям. И прямо перед каникулами отправляет нас домой с кипой рабочих тетрадей, чтобы напомнить, что праздники когда-нибудь заканчиваются, школа существует и после каникул и вместе с ней ждет нас, готовая к занятиям. А волшебство существует только в Танахе и в сказках о феях.

Меня часто спрашивают: как это возможно, что в школе нас били? Положа руку на сердце, били везде: и в школе «Йешурун», и во всех религиозных школах тех дней – и учителя, и маленький нервный завуч Бен Шахар. Директор Эфраим Фоссет руки на нас не поднимал, но с его ведома поднимали другие. Как и директора других школ, в которых я учился. Можно было получить даже от преподавателя другого класса, которому ты просто не приглянулся.

Били разными способами: длинной деревянной линейкой, палкой из бука, удары которой были особенно сильными и болезненными. В приступе гнева, по чему придется. Тягали за уши, пока ты не вытягивался на носочках в струнку и, казалось, уши вот-вот оторвутся. Заламывали пальцы так, что еще немного, и сломаются. А ты стоишь, извиваешься от боли и приплясываешь, как испанская танцовщица.

По требованию воспитателя и по его настроению, нам приходилось стоять с вытянутой рукой и открытой ладонью, по которой гуляла линейка. Или с вытянутой рукой и сжатыми пальцами, что, кстати, было еще больнее. И это еще ничего.

Бывали дни, когда на наши спины обрушивалась вся боль разочарований, принесенная учителем из дома, и он терял контроль над собой и месил без жалости первую попавшуюся жертву.

Не все учителя были жестокими. Некоторые никогда нас не били. Некоторые нас почти не наказывали. А учительница Рина из четвертого класса легонько хлопала нас по лицу, как во время массажа, только чтобы не забывали, кто здесь учитель.

Били нас не только в школе. Дома тоже доставалось: от родителей, от старших братьев. И на улице мог попасться какой-нибудь драчун. Другого мы не знали. Не раз я приходил домой весь в синяках. Таким было воспитание, образ жизни и культурные нормы.

Другого мы не знали и считали, что это нормально – тебя бьют, и ты бьешь.

Вскоре и я поднаторел в уличных боях. Хоть росточком и не вышел, но я был дерзким и сильным, и немногие могли меня одолеть, даже среди тех, кто старше года на два. И сам иногда возвращался с синяками, шрамами и порезами на теле. Иногда с искусанными руками.

Пока однажды, подростком, устроив засаду другим, не поймал одного парнишку. Резким движением я уложил его на лопатки головой в песок и запрыгнул сверху, готовый пустить в ход кулаки. Вдруг он сжал мои руки и сказал спокойно, без страха: «Знаешь, почему ты дерешься?». И сам ответил: «Потому что не умеешь говорить».

Его слова потрясли меня. Я встал и протянул ему руку. И сказал: «Извини» и «Спасибо». И с тех пор я учусь говорить.

Конечно, я дрался еще не раз. Но только когда не было выбора и только в целях самообороны. Потому что было еще много таких, кто не умел говорить и разговаривал только кулаками.

Тот парнишка был моим ровесником, и для меня он стал настоящим героем, Человек часто бьет из страха, что его назовут трусом. Возможно он не хочет ссориться, а предпочел бы подойти и сказать: «Давай будем друзьями». Но страх «что скажут другие?» сильнее, и мы ссоримся, спасая свое эго и теряя друзей.

Мудрецы говорили: «Мужчина – тот, кто сумел побороть свои инстинкты». То есть тот, кто сумел справиться с ними, не развязывая войны – словами и переговорами.

Сегодня ни в Ашкелоне, ни во всем Израиле уже не бьют детей в школах. Дети получили свободу и уважение. А я считал тогда и считаю сегодня, что каждый учитель желал лучшего для своих учеников. Не понимаю и не одобряю родителей, выступающих против учителей. Тех, что проявляют к учителю неуважение при детях. К учителю, отдающему детям все свои силы и способности.

Учитель заслуживает уважения. Так должно быть. Почитая учителя, ребенок может учиться, усваивать материал и вести себя достойно. Все начинается с дома. Учитель учит. А воспитывают родители.

Все эти годы я относился с уважением к своим учителям. И даже когда стал студентом, и уже можно было звать преподавателей просто по имени, я ставил перед именем уважительное «учитель». Так же как ставят «доктор» перед именем, обращаясь к врачу. Даже если я захотел бы называть их просто по имени, не смог бы. Так я отдаю дань уважения тем, кто посвящает нам свои жизни.

Я часто спрашиваю себя: «Почему?». Почему наш хваленый директор, кладезь идей Эфраим Фоссет, не догадался раздавать нам по «железному куполу» у входа каждое утро в начале учебного дня?

Это избавило бы меня от лишнего позора и множества глупых, нелогичных ответов на вопросы учителей. «Почему не пришел на молитву?» «Где домашнее задание?» «И вообще, почему тебя несколько дней не было в школе?».

Обычно я отвечал, что кипу постирали. А если пропускал несколько дней, то кипа еще и сохла. Хотя ее никогда не стирали и уж тем более – не сушили. А в дни, когда воображение выходило из берегов, я удивлял учителей вестью, что кипу унес ветер, что она упала, что я не нашел ее или ранец, который по размеру был больше меня. А назавтра и то, и другое вдруг находилось.

На самом деле, «железный купол» надежно защищает от ракет и снарядов, что выпускаются по нашей стране врагами. В основном ХАМАСом из сектора Газы, что обстреливает ракетами мирных граждан. Обстреливаются прилежащие к Газе районы, города Сдерот и Ашкелон.

Господин директор, если бы тогда, в начале 70-х, вы изобрели прототип системы «Железный купол», вы бы уже получили Нобелевскую премию мира, а мы, ученики и учителя, заслужили бы мировую славу и встали в один ряд с величайшими учеными мира, а не учились бы в дурацких школах.

Разве я не был для вас веским поводом сделать открытие века? Видимо, для великих и добрых дел мало воображения, дальновидности и таланта. Нужно еще кое-что. Например, Бог, который сотворит для нас чудо.

^{«Классная фотография 4 класс»}