Читать книгу Наказание Раем - Агата Ашу - Страница 5

Утро перед важным деловым событием Урбанова, как всегда, провела у зеркала. Причесалась, приоделась, подкрасилась, положила под язык таблетку тазепама и отправилась на Голгофу, то есть в университетский отдел управления персоналом:

– (Ну что ж, этого в Америке я еще не пробовала! Посмотрим, поучимся, развлечемся!) – настраивала она себя.

Около комплекса строений, где ей предстояло найти комнату номер 2134, она растерялась. Здание выглядело, как несколько кубов, асимметрично стоящих друг на друге. В нем оказалось около восьми отдельных входов, никаких указателей относительно номеров внутренних офисов снаружи не было.

Прикидывая, через какую дверь входить, она увидела Лукаса. Тот сосредоточенно шел ей навстречу.

– Здравствуйте, Айона, – сдержанно поприветствовал он ее.

– Доброе утро, Лукас! А где этот офис, в котором мы встречаемся? – тон Алёны предвкушал «приятное» событие.

– По центральной лестнице наверх и направо по коридору. Я вас догоню, – он развернулся и заспешил по направлению к туалету, имевшему почему-то вход с улицы. Позже она сообразила: это потому, что многие приезжали на кампус на велосипедах и могли принять душ перед работой.

– (Волнуется мальчик! Медвежья болезнь, наверное, прохватила).

Она поднялась наверх, после долгих расспросов всё-таки разыскала обиталище Джона Фелминга и расположилась в приемной. Через несколько минут прибежал Лукас, сел рядом и начал нервно теребить в руках свернутые в трубочку бумаги.

– (Надо бы ему красивую папку подарить! А то как-то куце выглядит для начальника), – Урбанова была в своем репертуаре: забота о ближнем прежде всего. – Как часто вы приглашаете сюда сотрудников? – взгляд Алёны излучал доброту и участие.

– Хм, вы первая за мою тридцатилетнюю практику! – ответ обескуражил его самого.

– (Да, действительно он неровно ко мне дышит. Какая честь! Первая! За тридцать лет! Врежусь в память – на века!) – она почувствовала себя избранной, а вовсе не отвергнутой, и ей стало веселее.

Дверь офиса открылась, и средних лет мужчина приятной наружности пригласил их зайти.

Все расселись вокруг длинного стола: Алёна и Лукас напротив друг друга, мистер Фелминг справа, во главе. Он произнес несколько дежурных фраз и предложил Лукасу изложить проблему.

Тот развернул скрученную бумажку и приступил к изложению тихо и вкрадчиво:

– Несколько дней тому назад я получил по электронной почте письмо от профессора Урбановой. Вот оно. Здесь только одна фраза: «Почему вы меня так ненавидите?!» На мой взгляд, это послание выглядит крайне непрофессионально, и я хочу в присутствии третьей стороны объяснить это Айоне. Она член нашей команды, и климат в группе является важной составляющей проекта.

Алёна и Джон молча согласились, продолжая внимать повествованию Британца.

– Я хочу подчеркнуть, что Айона мне не не нравится, – Лукас читал по бумажке.

– (Странный оборот! «Не не нравится». Это что получается? Если убрать «не – не», нравлюсь, что ли?!) – на лице Урбановой появилось удивление.

– И более того. Я помог ей с приемом на работу в университет, предоставил ей офис и высокий уровень зарплаты, – перечислял Благодетель.

– (Рублем попрекает! Офис один на двоих, а зарплата пока в половинном размере), – Алёна взяла в руки карандаш.

– Вы же знаете, какая сложная ситуация на кампусе с офисами? – Лукас обратился к Джону.

Тот утвердительно кивнул.

– Как директор проекта я недоволен поведением профессора Урбановой и ее результатами!

– (Ничего себе! – Алёна хранила молчание, вертя в руках карандаш. – Это за все мои трудовые подвиги?)

– Она постоянно донимала меня телефонными звонками с просьбами о зачислении ее в штат проекта. Я не хотел ее нанимать!

– (Ложь! Сам просил: «Позвоните через неделю, позвоните через другую!) – карандаш завращался быстрее.

– Она не понимает, что такое профессиональные и личностные границы: постоянно звонит мне домой! – начальник пошел в наступление.

– (Только тогда, когда вы просите перезвонить, если я звоню в офис, а вы заняты), – объясняла Урбанова сама себе.

– Хочет участвовать во всем, не дожидаясь приглашения. Сама связывается с другими проектами и обсуждает с ними рабочие моменты! – он изобразил возмущение.

– (А как же, прихожу на помощь, если у кого-то проблемы!)

Тут Алёна заметила, что Лукас всё время держит большой палец левой руки у рта и похлопывает им по губам. В точности так же, как она делала это на их последней встрече: – (Странно, это не его жест!)

– Она неимоверно долго выполняет каждое задание! – Лукас многозначительно поднял брови.

– (Ну хватит, надо обороняться. Это уже слишком), – Алёна открыла большой блокнот и начала записывать свои комментарии, готовясь дать достойный отпор нападающему, а тот всё никак не унимался с претензиями:

– Сотрудники стонут от нее! Она совершенно не умеет общаться в коллективе! – он уронил на пол свою бумажонку и неуклюже полез за ней под стол.

Джон и Алёна переглянулись.

– (Странно, что-то я этого не заметила! Устраиваю им всем дни рождения), – записала Алёна.

Лукас вроде как прочитал ее мысль:

– Правда, она по собственной инициативе организует для всех маленькие праздники, и мы отмечаем дни рождения. Но ее от этом никто не просит! – взвизгнул он.

Тут Джон первый раз вставил слово. До этого он сидел молча и только любовался спокойной и невозмутимой Урбановой:

– А у меня тоже скоро день рождения!

– Когда? – Алёна встрепенулась.

– В январе, восьмого января.

– Нет! – мгновенно возразил Лукас. – Она устраивает дни рождения только для сотрудников нашего проекта! – он был возмущен тем, как восторженно Джон рассматривает Урбанову. – (Похотливая сучка, и этого зацепила!)

– Нет так нет! – Джон и Алёна еще раз переглянулись.

– Она всё время говорит всем, что я гений! – взвинчивал напряжение британец.

– (А что, вы хотите, чтобы я, как остальные, считала вас просто придурком? Вы действительно гений, только не добрый, а злой! Злой гений), – Алёна не возражала вслух, давая ему выговориться.

– Она вмешивается в мои семейные дела! Она поучает моего сына и отправила его в Россию, в Москву, в балетную школу!

– (Солнышко мое, не копай под себя! Я же после таких фраз разнесу тебя в пух и прах. Ты же показываешь, что между нами есть какие-то личные взаимоотношения! А это запрещено университетскими правилами. Еще вспомни прогулку в горах и случай в машине. Ты же даешь мне возможность повернуть всё против тебя и довести до твоего увольнения. Остановись, несчастный!) – молила Алёна взглядом.

И вновь, будто бы услышав ее совет, Лукас замолчал и посмотрел на Джона:

– У меня тут еще две страницы претензий! (И ей уже никогда не отмыться, и никто больше на работу не примет! А я смогу уволить ее в 24 часа за профессиональную непригодность!) – и раздал копии бумаг присутствующим.

– Может, мы будем обсуждать поэтапно, сколько успеем сегодня, а остальное в следующий раз? – Джону, в предвкушении спектакля, не терпелось посмотреть на реакцию «обвиняемой». – Алона, пожалуйста! Хотите возразить или прокомментировать то, что представил Лукас?

– Да, конечно! – Алёна мгновенно приняла решение. – (Не обороняться! Не оправдываться! Использовать только примирительный тон, пытаясь погасить конфликт. Пусть склочником выглядит он, а не я).

Она мило улыбнулась и приступила к своей победоносной речи:

– Я очень уважаю господина Лукаса Бэйли и его идеи! Я понимаю, что в современном мире это звучит странно, но за его идею, прокладывающую путь к описанию информационного пространства, я готова пойти на костер! Или иными словами, мягче: я готова работать двадцать часов в сутки, спорить с оппонентами, отстаивать!

– (А вот этого как раз и не надо! Если надо, то я сам пойду! Мой костер! Моя идея!) – Британец сжался, как пружина.

– Вы знаете, – обратилась Урбанова в пространство, – я смотрю на мир через розовые очки! Я не замечаю проблем… Не заостряю внимание на негативе… Я просто работаю… не обращаю внимания на сплетни, мелкие заговоры, осуждающие реплики. Наверное, в этом проблема… Я должна быть более внимательна к моим коллегам и их мнению. Лукас, вы дадите мне шанс исправиться? Стать лучше для вас и для проекта?

Благодетель не ожидал такого поворота и в присутствии Джона ему пришлось ответить:

– Да! Конечно! Каждый имеет право на шанс.

Алёна продолжила свою миротворческую речь, а британец понял, что проиграл. Ему не удалось создать о ней дурного впечатления. Теперь он ненавидел эту женщину еще больше, чем до начала затеянной им встречи.

***

Алекс поджидал жену около ее машины:

– Ну как, Мышка, ты жива? Как всё прошло?

– Лучше недоработать, чем побеспокоить начальство. Вот что я поняла! Помыться хочется. Он меня грязью облил с ног до головы, – она посмотрела вниз на свои туфли.

– А ты что? – Алекс был заинтригован.

– А ко мне не прилипает! – Урбанова небрежно вскинула голову.

– Вот и умница. Тебя отвезти? Ты стресснутая? – заволновался муж.

– Нет, я в порядке. Пока-пока! – Алёна села в машину и плавно отчалила.

***

Но она не была в порядке. Чувство обиды раздирало:

– (За что он меня так? Ну чем я его не устраиваю?! Я ведь так стараюсь!)

Она вырулила с парковки и, как всегда после встречи с Лукасом, включила на всю катушку Пугачеву. Увидев недалеко от кампуса знакомое самоубийственное дерево на повороте, Алёна отпустила руль и предоставила машину случаю:

– (Врежусь или не врежусь?!)

Урбанова зажмурила глаза и приготовилась к удару. Но машина проскользнула мимо, не задев эвкалипта:

– (Счастливый! Тебя не помяли!) – обратилась она к дереву и помчалась домой порыдать, смыть с себя это мерзостное ощущение и позвонить Маргарите.

***

Только к вечеру Алёна добралась до телефона и соединилась с подругой.

– Ритуля! Мне необходим ваш совет.

– Опять про разделение?

– Да!

– Ну что вы еще натворили?

– Я к нему летала!

– Вот! Я так и знала! И что?!

Алёна рассказала про свои ночные приключения и про Лукасовы странности в копировании ее жестов. Рита пораскинула мозгами и со знанием дела поставила диагноз:

– Не исключаю, что фрагмент одного из ваших тел остался в нем.

– Что?! – поморщилась Алёна.

– Когда вы вылетали из него, вы спешили, не так ли? – подруга была невозмутима.

– Да, суматоха была! – Урбанова задумалась. – Я перепугалась и не знала, как оттуда выбраться.

– И вы за что-то там зацепились? Ну насколько я помню по вашим рассказам.

– Да, я не знаток анатомии, но подумала, что зацепилась за его пупок изнутри, наверное, это была какая-то пупочная штучка. Омерзительное чувство! – пострадавшая изобразила судорогу, пробежавшую по всему телу.

– Ну вот, возможно, что-то от вашего существа осталось там, то есть в нем.

– И что теперь делать?! – Алёну охватил ужас.

– Давайте подождем и посмотрим, как события будут развиваться. Не исключено, что я ошибаюсь. Может, эти жесты лишь простое совпадение?

– Хорошо бы! – размечталась собеседница. – А если ваше предположение подтвердится? Как мне вернуть мой забытый кусок оболочки, опять влетать в него?! – она с отвращением поморщилась.

– Это один из вариантов…

– А есть другие варианты?

– Пока не знаю. Может, какой особый случай подвернется?

***

Через неделю в проекте должно было состояться ежегодное собрание с участием коллег со всей страны. Алёна приглашения не получила.

– Он что, меня на съезжую готовит? – спросила она у Алекса, выкатывая себе из загона тележку для продуктов и заходя в магазин.

– Да нет! Не думаю! Скорее всего, твой е-мыльный адрес выпал из списка, – пытался успокоить ее муж.

– Он не может выпасть случайно! Его могут только нарочно стереть. Ты меня что, за дурочку принимаешь? – Алёна начала потихоньку заводиться.

– Хотелось бы, только не удается. Ты такая умная! – Алекс пытался отвлечь ее от грустных мыслей. – Я завтра разузнаю, что почем. Не волнуйся ты так!

***

На следующий день Алёна получила электронное письмо от секретаря Лукаса.

– Это твоя работа? – возмутилась Урбанова за ужином. – Сравни: твое приглашение разослано на всю команду, а мое отправлено только на один адрес! Почувствовал разницу?

– Мышь, не наезжай. Честно, я не имею к этому посланию никакого отношения! Это ваши с Благодешей дела. Лучше добавь мне еще немного, – Алекс протянул пустую тарелку. – Видишь, к тебе в проекте относятся по-особому. Тебя выделяют из толпы.

– И ненавидят больше всех! Я понимаю, здесь никто никого не любит. Но за что меня так не жалуют? Он меня уволит, – Урбанова нервно забарабанила вилкой по столу.

– А ты не нарывайся. Веди себя тихо и скромно, – муж, как всегда, был спокоен и миролюбив.

– Скромно не могу. Характеристикой в аспирантуру когда-то было отмечено: «Скромностью не отличается». Ты что, забыл? Если институтский треугольник подписал такой приговор, то это на всю оставшуюся жизнь.

– Да, гербовые печати зря не ставят.

Алёна рассмеялась.

– Слушай, а чего ты, собственно, добиваешься? – Алекс так и сидел с протянутой пустой тарелкой.

– Действительно, а чего я добиваюсь? – она встала и пошла к плите добавить мужу равиоли и креветок. Задумалась. – Хороший вопрос! Держи, – она вернулась за стол.

– О-очень вкусно! Как ты это готовишь?

– Как всегда. Знаю! – осенило ее.

– Ну слава богу, хотя бы это ты знаешь, – улыбнулся Алекс.

– Не язви. Я знаю, чего я добиваюсь. Он должен меня полюбить!

Алекс подвис с итальянским пельменем у открытого рта:

– О’кей. А позвольте спросить: как и зачем?

– Ну как же! Сейчас он меня терпеть не может! Это значит, что он на меня бурно реагирует! То есть он ко мне неравнодушен! – эта мысль явно пришлась Урбановой по вкусу.

– И?.. – муж заглотнул то, что было на вилке.

– Теперь моя задача развернуть вектор ненависти в вектор обожания! Вот!

– Ты меня совсем запутала. Налей лучше чайку.

Алёна послушно встала и занялась подготовкой вечерней церемонии. В ее доме была целая коллекция прозрачных чашек и заварных чайников. Каждый предмет имел тот или иной выкрутас: или стеклянные стаканообразные вставки, или золотые ситечки, или даже двойные стенки.

– Тебе какого и в чем?

– Крупнолистового с жасмином в прозрачной чашке.

– Я не знаю, где обычная прозрачная. С двойным дном сойдет, она тоже прозрачная?

– Замечательно.

– Это хорошо, что хотя бы ты не выдрючиваешься. Спасибо и на этом, – Урбанова села напротив.

– Да на здоровье, – Алекс взял чашку из ее рук и чуть не опрокинул ее.

– Осторожно! Там ручка очень маленькая. Дай перелью в другую, – она вскочила, но Алекс остановил.

– Сиди, сиди. Лучше поясни про свои векторы, психолог, – он посмотрел на нее любящим взглядом. – Чудо ты мое в перьях.

– Всё просто. Любовь и ненависть – это одно и то же с точки зрения психологии: просто сильная эмоция. Когда у этой эмоции отрицательное наполнение – это ненависть, когда положительное – это любовь.

– Мне всегда казалось, что это всё чувства. Любовь – одно, а ненависть – другое, противоположное, – не согласился Алекс.

– О, почти просек! Подумай, как математик, смотри! – она взяла салфетку, начертила несколько линий. – В векторах тебе будет понятнее!

– Лучше в попугаях.

– Да ну тебя! Вот, смотри, – Урбанова нарисовала стрелку. – Если вектор направлен вверх, это положительная эмоция, то есть любовь, а если вниз – отрицательная, то есть ненависть. Я должна развернуть его эмоциональное отношение ко мне.

– Зачем? – не понял муж.

– Не знаю, но пока не разверну, не успокоюсь. Когда он меня полюбит, я его брошу.

– Почему?

– Добьюсь своего, и станет неинтересно.

– Ага, – Алекс кивнул головой.