Читать книгу По ту сторону экрана - Агата Ашу - Страница 5

Урбанова полулежала в удобном кресле на террасе, обвитой плющом. Сверху свисали гроздья светло-сиреневых цветов, похожие на кисти винограда. Жужжали зависшие в воздухе колибри, соревнующиеся с осами в добыче нектара.

Алёна упорно дозванивалась в Москву своей неизменной школьной подруге Валерии.

– Лерка, привет! Наконец-то я тебя застала! Просто невозможно, всё время занято и занято.

– Да брось ты, я только две минуты поговорила, – голос подруги, как всегда, звучал бодро.

– Две минуты и три часа, – улыбнулась Алёна. – У тебя со школы плохо с устным счетом.

– Хватит критиковать, переходи на подробности! Что еще у тебя случилось?

– Я влюбилась! – Урбанова встала и вышла в сад.

– Опять? Бедный Алекс, святой мученик. Как он выдерживает?!

– Он не выдерживает, он поддерживает. У него тактика такая. Предоставляет мне полную свободу. Но я ею не пользуюсь, потому что неинтересно, когда всё разрешено: бороться незачем и не с чем. Такая у нас внутрисемейная философия, – Алёна обожала своего мужа.

– И в кого же на этот раз ты влюбилась? – поинтересовалась подруга.

– В покойника.

– Умница! В твоего бывшего начальника?

– Да ну тебя. Ведь тело Лукаса не нашли, поэтому «в списках не значится», – Алёна с интересом рассматривала фруктовые плоды, переходя от одного дерева к другому.

– А где ты взяла этого нового, покойника? (Она их что, размножает?)

– Он сам меня взял. Представляешь, появился из ниоткуда, в баре. Подошел, убедил, что знает меня, пригласил на прием. Я пришла через месяц, и выяснилось, что он чуть ли не накануне приема умер. Меня провели по его имению, я увидела его туфли и влюбилась, – выпалила Алёна на одном дыхании.

– Люлёк, сколько тебя знаю, всегда у тебя всё не как у людей. Ой, я опаздываю! Побежала. Звони. Интересно у вас в Санта-Барбаре: приемы, любовь к покойникам с первого взгляда на их туфли. Пока.

⁂

Урбанова отчаянно долбила по клавишам в своем университетском офисе. В открытое окно, как всегда, вливался аромат океана и тропических цветов.

Она встала, закрыла окно.

– (Достала меня эта растительность: цветет и цветет, хоть бы отдохнула. Перерыв от бесконечной аллергии мне просто необходим, особенно сейчас), – и нагнулась к сумке, чтобы достать капли. Прыснула в нос.

Зазвонил телефон.

– Да, Марта, я вас слушаю. Кто? – слегка раздраженно ответила Алёна своему секретарю. – Я вообще-то занята. Грэг Керри? Нет, не знаю. А, постойте! Керри, Керри. Да, ну хорошо. Соедините. (Наверное, кто-то из родственников хозяина «Касабланки»), – Алёна включила громкоговоритель. – Алло! Здравствуйте, Грэг! – по американским обычаям голос Урбановой зазвучал приветливо, будто бы она целый день сидела и только ждала его звонка. – Как дела?

– Привет, Алионна. Дела нормально. Я решил позвонить. Позавчера мне не удалось вас догнать и поговорить. Вы просто спринтер!

– Да? Извините. (Интересно, который из них был Грэг Керри?)

– Мне бы хотелось с вами встретиться. Как у вас со временем? Вы не могли бы вечером подъехать в «Касабланку»? – голос был молод и настроен решительно.

– Сегодня? – она пришла в ужас. – Я не уверена…

– Алёна, поверьте, это очень важно. Я бы не стал вас беспокоить. Похоже, вы приняли слова отца о бело-черной одежде за шутку, но это было всерьез. Это прописано в его завещании. Наконец-то сегодня меня с ним ознакомили.

– (Так, кое-что проясняется. Это его сын). Грэг, сегодня очень занятой день. Я должна… – она приготовилась перечислять свои дела.

– Пожалуйста, найдите возможность, – Грэг не снижал напора.

– Хорошо. Я постараюсь, но не обещаю.

– Буду ждать!

⁂

Сверкая на солнце, серебристый внедорожник въехал в усадьбу и неторопливо, покачивая боками, проплыл по булыжнику пустой аллеи. Без припаркованных машин она оказалась гораздо шире, чем в первый раз. Алёна добралась до мотор-корта, остановилась, вышла из машины и огляделась.

– (Странно, – подумала она, – почему они все говорят об античном стиле, когда здание явно мексиканского или, скорее, южноафриканского типа. Хорошо бы его еще и перекрасить, а то обшарпано, как в санатории профсоюза. Надо же, а в первый раз не бросилось в глаза).

Урбанова направилась к знакомой высокой черной двери. Подергала за ручку – закрыто. Позвонила – ни души.

– (Хороший мальчик, пригласил и спрятался. Ладно, я иду тебя искать).

Алёна пересекла площадку перед домом и оказалась около отдельно стоящей напротив парадного входа арки, поднялась по невысокой лестнице, посмотрела по сторонам – машин нет. Вернулась на мотор-корт, огляделась, заметила другую, глубокую, средневековую арку, соединяющую, как мост, два здания. Сквозь нее вдали обнаружила фонтан и направилась к нему.

– Я могу вам чем-то помочь, синьора?

Алёна вздрогнула от неожиданности. Из кустов появился вылитый Санчо Панса, только без осла.

– Я ищу Грэга Керри, – выдавила из себя Алёна.

– Да, он меня предупреждал. Я главный садовник, Фернандо. Пойдемте, проведу вас к господину.

Низкорослый мексиканец в зеленой униформе с надписью «Касабланка», зашагал к фонтану.

– (Грэг что, Ихтиандр? Что он делает в фонтане?) – удивилась гостья, но оказалась неправа.

За площадкой фонтана пряталась широкая лестница, ведущая в нижнюю часть усадьбы. Там скрывались от непрошеных глаз второй мотор-корт и широкая брусчатка, уходящая куда-то вглубь. Сквозь густую заросль деревьев пробивались вечерние лучи, образуя загадочные конусы, сверкающие на солнце.

– Это вторая стоянка для машин, – пояснил Фернандо. – Мы используем ее для парковки только в случаях особо больших приемов: человек на восемьсот. В общем, до тысячи, больше народу приглашать город не разрешает.

– (Надо же, какие приемы Стюарт закатывал).

Они спустились. Парк был великолепен: вековые дубы, развесистые сикоморы, лохматые пихты, тянущиеся к небу эвкалипты…

– Грэг ждет вас в охотничьем домике, – Фернандо говорил с сильным мексиканским акцентом.

– А что там за домом – речка? – полюбопытствовала русская дама.

– Да какая там речка, так, ручеек, но форель водится, – коренастый садовник шел впереди, показывая дорогу.

– Форель? И кто ее отлавливает к ужину? – Алёна смотрела под ноги, боясь зацепиться за корни. – (Надо было переобуться в кроссовки, а то на этих каблуках…)

– Да никто. Она поднимается сюда из океана на нерест, а когда рыба нерестится, ее нельзя трогать.

– (Молодец, латентный эколог).

Фернандо постучал в дверь неказистого, потемневшего от времени коттеджа.

– Входите, открыто! – пригласил молодой мужской голос.

Алёна зашла и тут же попятилась назад, шмыгая носом:

– Грэг, не могли бы мы поговорить снаружи? – крикнула она у входа. – Здесь старое дерево, пыль, я сейчас раскашляюсь, – она постучала себя ладошкой по груди.

– Без вопросов, – молодой человек вышел на крыльцо. – Фернандо, спасибо, ты свободен.

Садовник откланялся и удалился в глубину парка.

– Алионна, я даже не знаю, где бы нам пообщаться. Тут кругом уши, – он вышел из «хижины дяди Тома» и прикрыл за собой дверь.

Теперь она смогла его разглядеть.

– (Да это же тот самый молодой человек, художник, в соломенной шляпе! Ну и дела. Неужели у такого пожилого мужчины, как Стюарт, может быть такой юный сын? Хотя кто знает, какие у него жены. Пожалуй, этот годится в ровесники моему Афоне). Можем поехать к нам. У нас всё чисто, – Урбанова вложила двойной смысл в последнюю фразу.

– Я уже ни в чем не уверен. Пойдемте лучше в мамин дом.

Они проделали обратный путь по тропинке и вверх по лестнице. Теперь Урбанова заметила небольшое строение по правую руку и гараж на пять боксов по левую сторону от фонтана.

Домик одной из самых богатых в Америке мам оказался крохотным по сравнению с тем зданием, где несколько дней тому назад проходил прием. Две хлипких ступеньки под живым навесом из микроскопического темно-синего винограда вели прямо в небольшую гостиную, загроможденную холстами, красками и мольбертами. (Через дверной проем в глубине мелькнула симпатичная спаленка с камином. Стены ванной были отделаны дымчатым стеклом, расписанным пейзажами Венеции. Рядом расположилась более чем скромная миниатюрная кухня.

– (И это жилье наследницы состояния Кэпвеллов?!) – Алёна пришла в недоумение.

– Не удивляйтесь, – Грэг поймал взгляд Алёны. – По официальной версии мама не любила больших домов.

– А по неофициальной?

– А по неофициальной я и сам ничего не пойму. Меня с братом не допускали к маме вплоть до ее исчезновения, назовем это так. Нас на лето отправили в Англию, но я сбежал, прилетел сюда и, пока меня все искали, прятался в доме у старого садовника Карлоса, отца Фернандо. Каждый вечер выбирался из засады, подходил к забору, вон к тому, – он указал на него рукой, – и ждал. Маму иногда выпускали из ее заточения, и она приходила в главный дом на обед. Она никогда не передвигалась по усадьбе одна. Иногда какие-то люди сажали ее в машину и увозили.

– Что значит «до ее исчезновения»? Куда увозили? Как часто?

– Алёна, извините, но я не хотел бы об этом сейчас говорить, – Грэг слегка вытаращил глаза, показывая, что их могут подслушивать.

– Ну хорошо. Не хотите, не будем.

Повисла пауза.

– А как зовут вашу маму?

– София, – бесцветно ответил молодой человек.

Гостья пожала плечами и достала свой телефон посмотреть, который час.

– Профессор Урбанова, – взволнованно залепетал Грэг.

– Можно просто Алёна, – это прозвучало сухо.

– Алионна, пожалуйста, не допустите, чтобы Флора стала президентом Фонда. Она всех нас разорит и погубит.

– Господи, а я-то тут при чем? Как вы себе представляете это «недопущение»? Я не из вашего круга. Я всю жизнь работала только в университетах. И потом, вы совершенно меня не знаете. А вдруг я окажусь похлеще вашей Флоры? – она едва сдерживалась.

– Я знаю, я вас знаю. Не лично, не напрямую, но через моих друзей, ну тех, кто из вашего университета. И отец про вас рассказывал, – не отступал тот.

– Стюарт? Мы виделись с ним всего один раз!

– Два, – улыбнулся Грэг.

– Может, вы посчитаете и третий раз, когда я видела его на экране? – язвительно спросила она.

– Да, отличное замечание! Тогда вы виделись три раза. Ведь он предугадал цвет вашей одежды! Белое с черным. Но, наверное, не предполагал, что оно будет в полоску! – Молодой человек улыбнулся.

– (В таком случае, мы встречались с ним четыре раза! Четвертый – в античной ванной комнате). Грэг, я отношусь к вам с большой симпатией, но это исключено. Я даже время не хочу тратить на эти бесплодные разговоры. Нет и еще раз нет, – Алёна продолжала потихоньку раздражаться.

От сильного порыва ветра хлопнула входная дверь. Алёна вздрогнула.

– О черт, я ключи в коттедже оставил, – он похлопал по карманам. – Мы в мышеловке.

– Это еще как? Дверь что, изнутри не открывается?! Такого в этой стране не бывает, – не поверила Урбанова.

– Бывает, в «Касабланке» всё бывает. Ничего, будем кричать и стучать. Фернандо откроет, – Грэг подошел к двери, забарабанил и закричал малоприятным фальцетом.

Алёна улыбнулась:

– А ещё кто-нибудь есть в округе?

– Насколько я знаю, сегодня я здесь один. Ну и Фернандо. Фернандо! Ты где? Отзовись! Нам нужна твоя помощь!

– А позвонить ему нельзя? – ехидно поинтересовалась Алёна.

– Позвонить можно, но дозвониться трудно, – глубокомысленно произнес Грэг. – В Монтесито плохой приём. А я свой телефон забыл. У вас с собой есть мобильник? Покажите-ка.

– У меня-то с собой, – Алёна протянула ему свой телефон.

– Этот не пойдет. У него обычная сотовая связь. Да я и номера его не помню.

– Бог с ним, с телефоном. Хорошо, это первый этаж, мы сможем выбраться через окно. К счастью, я в брюках.

– Но, к несчастью, окна в решетках.

– Как в решетках? – не поняла Алёна.

– А очень просто, – молодой человек подошел к окну и открыл внутренние ставни.

– Действительно, решетки. И что, на всех окнах? – не успокаивалась она.

– Абсолютно на всех! – смакуя каждое слово, подтвердил тот.

Алёна верила, что безвыходных ситуаций не бывает.

– Ну, тогда будем вместе звать Фернандо.

– Боюсь, это тоже бесполезно, – Грэг прильнул к решетке. – Видите, там под навесом пусто. Его машины нет. Это означает, что он куда-то уехал.

– Не страшно, выломаем дверь, – уверенность в себе никогда не покидала Алёну.

– Бесполезно, мамой сто раз проверено. Двери старинные, открываются вовнутрь, а замок при захлопывании выдвигает штыри в косяк – вверх, вниз и вбок, – деловито сообщил Грэг.

– Тогда станем звонить в 9-11.

– С вашего телефона – пожалуйста. Вам придет счет… тысяч, эдак, на пять, – он с вопросом взглянул на Алёну. – (Вы готовы платить?)

– За что же сразу на пять? – слегка растерялась ученая дама.

– Потому что вызывали ВЫ САМИ, а не к вам приехали в случае критической ситуации, установленной городскими службами, как опасной для жизни людей. Это Монтесито. Не беспокойтесь, они накрутят, – заверил Грэг.

– И что вы предлагаете?

– Посидеть, поговорить. Глядишь, дверь кто-нибудь и откроет.

– Тогда хотя бы свет включите, а то здесь как-то совсем грустно становится, – Алёна съежилась.

– Свет? Пожалуйста, – молодой человек щелкнул выключателем.

⁂

Алекс возвращался домой. Дорога поднималась в гору.

– (Красивый закат. Полыхает, как пожар. Э-э-э, – спохватился он, – а закатов-то на востоке не бывает! Это где-то в Монтесито… Мощно полыхает, однако).

Его машина добралась до верхушки холма и покатилась вниз к их дому.

⁂

Алёна рассеянно слушала Грэга и бродила по жилищу в надежде найти выход из создавшейся непростой ситуации. Телефон молчал, показывая слабый сигнал. Она уже в который раз за последние десять минут попробовала набрать Алексу.

– Бесполезно, внутри телефон вообще не работает, – бледное, удлиненное, маловыразительное лицо молодого человека оставалось спокойным. – В этом районе Санта-Барбары живут одни миллиардеры и звезды. Мы не позволяем компаниям ставить телефонные вышки на наших землях, и поэтому у нас, придурков, плохая сотовая связь, – он с удовольствием раскачивался в кресле. – Мы пользуемся напрямую спутниковой. Нам незачем думать о других.

– И время от времени вам за это приходится платить, – иронически подытожила Алёна.

⁂

Алекс зашел в дом.

– Алёна! Мышка! Куда ты спряталась? – прокричал он. – (Ну ты и идиот. Чего орёшь? Машины нет, значит, и Алёны дома нет).

Взял мобильный, ткнул в кнопку, подождал:

– (Не снимает. Странно).

Алекс щелкнул пультом и включил телевизор. Диктор местного канала рассказывал о пожаре в Монтесито. Несколько видеокамер транслировали происходящее.

– (К счастью, это не про нас, – большой палец приготовился переключить канал, как вдруг его охватило сомнение. – Где же Мышь? Дома нет. Она куда-то собиралась вечером. Хоть убей, не помню, куда. Дай-ка проверю, может, какие-то сообщения оставила).

Он вновь взялся за телефон.

⁂

– Нет, я так не могу сидеть сложа руки! А это что за дверь? – заглянула в каморку Алёна.

– Не знаю. Двери обычно ведут наружу, – Грэг нырнул в бывшую нишу бара, давно переделанного в кладовку. Подергал, надавил плечом. – Вы не могли бы щёлкнуть выключателем?

– Где?

– Слева от угла.

– Сделано!

– Отлично. Вернее, скверно. Эта дверь замурована снаружи, я вспомнил. Ее заложили кирпичом, когда перестраивали гостевой дом в так называемую «мамину резиденцию».

– Бог с ними, с дверьми, оставьте. Лучше займемся окнами. На них больше надежды. Грэг, это окно выходит на запад? – Урбанова распахнула ставни.

– Нет, на север, а что?

– А отчего такой пылающий закат?

Грэг подошел к Алёне:

– Действительно, красиво, – он слегка коснулся ее плечом.

Она не шелохнулась.

– Странная картина, – голос Урбановой звучал задумчиво.

– А вы что, никогда не видели зарево от пожара? – произнес нараспев Грэг, ощущая приятное тепло от прикосновения.

– Вы что, шутите? – отстранилась от него гостья.

– Нет, я абсолютно серьёзен. (Надо же этому пожару случиться… так некстати. Было так хорошо. От нее исходит странная приятная волна…)

– (Мальчишка, а туда же, – Алёна сделала вид, что не заметила его прикосновения. – И ты туда же, подруга. Не увлекайся. Просто человек случайно коснулся плеча, что тут такого?) Давайте вместе попробуем раскачать эти прутья. Смотрите, один угол уже отошел.

– Посторонитесь! – Грэг вскочил на подоконник, изловчился и уперся плечом в решетку, выдавливая ее наружу.

– Да не так, – засмеялась Алёна. – Их надо раскачивать. Видите, старая штукатурка, рассыпающийся кирпич. Да не давите вы на них так отчаянно! Качайте!

⁂

Алекс прослушивал сообщения на автоответчике.

– (Из бухгалтерии – стереть. Из автомастерской – стереть. От Мышкиной секретарши – тоже на фиг не нужно. А вот это послушаем: «Толстый, зачем носить на поясе телефон и не снимать трубку? Я хотела узнать, что ты делаешь вечером. Звонил Грэг. Это, как выяснилось, сын Стюарта. Просил заехать к нему в «Касабланку». Я бы хотела сделать это вместе с тобой. Перезвони. Жду. Пока-пока»).

– (Голос бодрый, готовый к приключениям. Так, во сколько она мне звонила? В четыре. А сейчас шесть. Наверное, она уже в Монтесито. И там что-то случилось. Она и пожар – это же почти синонимы!) – нехорошее предчувствие зашевелилось под ложечкой.

На экране телевизора диктор нагнетал обстановку:

– Ветер усиливается, и синоптики ожидают до 65 миль в час… Полицейские не успевают обойти все дома… Пожарные пытаются остановить надвигающееся на город пламя, но боевых расчетов пока не хватает. События развиваются стремительно. Просьба ко всем жителям не занимать телефоны, чтобы освободить нагрузку на линию 9-11.

Алекс слушал его вполуха.

– Внимание! Объявлена срочная эвакуация. Все, проживающие между восточной частью Нагорного проезда и шоссе 192, особенно на улицах… – диктор принялся перечислять зоны эвакуации, – должны срочно покинуть свои дома.

Алекс кинулся было к своей сумке с ноутбуком, чтобы взглянуть на карту пожара, ибо в этой стране такая информация вывешивается в Интернете мгновенно. Потом передумал. Схватил переносной навигатор и побежал вниз по лестнице к машине.

⁂

Грэг изо всех сил налег на решетку. Заскрипело… хрустнуло… и – сломалось!

– Один шуруп побежден! – обрадовалась Алёна.

Ограда повисла на оставшихся кронштейнах.

Но тут раздался жалобный вопль. Сломанный ржавый кусок металлического прута, отпружинив, глубоко царапнул Грэгу предплечье. Тот резко отпрянул. Хлынула кровь.

– Надо звонить в 9-11, – меланхолически констатировал молодой человек.

Алёна оторопела на мгновение, но тут же пришла в себя:

– Но телефон не работает. Ведь вы, состоятельные люди, не думаете о других! – она не удержалась, чтобы не съязвить, но тут же пожалела, взглянув на побелевшего от вида крови парня. – Грэг, не волнуйтесь вы так. Не слишком богатые люди из России умеют всё делать сами. И вообще. В пятом классе я была санитаркой пионерского отряда.

– А что это такое? – не понял он.

– Это как ваши гёрлскауты. Только у нас не разделяли на мальчиков и девочек.

– Я не был бойскаутом.

– (Это заметно), – сделала вывод Алёна. – А в десятом классе я хотела стать врачом, – она помогла ему спуститься с подоконника.

– И почему не стали? – просипел он, скривившись от боли.

– Папа отговорил. Сказал, что я буду оплакивать каждого больного, – Урбанова помогла юноше снять рубашку.

– А вы будете меня оплакивать?

– Конечно, не буду. Держите, держите руку. Вот так, хорошо. Повыше.

– Это потому, что я богатый и нас все не любят? – его задело.

– Нет, потому что в этом не будет необходимости. Цвет лица возвращается. Болевой шок не ввел вас в беспамятство. Всё будет хорошо. Я вас спасу.

– А кровь? Мой двоюродный брат погиб от большой кровопотери, – испуганно пролепетал он.

– Я же сказала. Я вас спасу. Я обожаю спасать.

– Почему?

– Потому, что я обожаю себя, а такие поступки позволяют любить себя еще больше и вдобавок любоваться собой со стороны, чужими глазами. Где у вас тут чистое белье или полотенца на худой конец?

– Я не знаю, – его речь была несколько заторможенной. – Домоправительница говорит служанкам, какое белье куда стелить. У себя дома в Сиэтле я всё делаю сам. А здесь… не знаю. По-моему, они меняют всё каждый день. Надеюсь, на кровати простыни свежие. И полотенца тоже.

– Ну вот и хорошо. Держите руку. Кровь уже не хлещет. Сейчас я вас перевяжу. У вас есть перекись водорода?

– А что это такое?

– Понятно. Ну хотя бы спирт, водка или что-нибудь спиртное?

– Там, на кухне.

⁂

Алекс мчался по сто первому хайвею. Левой рукой он придерживал руль, а правой вколачивал в навигатор адрес «Касабланки». Едва получалось удерживать машину на скорости. От сильного ветра автомобиль разворачивало поперек дорожного полотна. Вереща и ослепляя мигалками, его обгоняли пожарные. Приходилось каждый раз прижиматься к обочине и даже останавливаться, несмотря на то, что дорога не была особо загружена. Такие порядки.

– (Я тоже спешу, мне тоже на пожар), – нервничал он.

Стемнело быстро. Близлежащие к городу холмы полыхали, рассыпая вокруг фейерверки горящих искр.

Алекс свернул с шоссе на Оливковый проезд.

– (Мышка бы сказала: “На улицу имени меня любимой”. Надо же, а ведь это именно тот поворот, с которого началась для нас Санта-Барбара).

Дорога забиралась вверх, отдаляясь от океана. Навстречу замедленно, как в приторможенной пленке, двигался поток лимузинов, животных и их хозяев. Луч фар то и дело выхватывал морды оторопелых слонов, лошадей и жирафов.

– (Странно, ведь зоопарк на другой стороне шоссе 101. Здесь у них что, еще и частные зверинцы? Похоже на то. Так я еще долго буду тащиться), – он с тоской посмотрел на навигатор.

Впереди торчало недавно выставленное световое табло: «Дорога закрыта. Проезд только для резидентов».

В Америке закон основывается прежде всего на его добровольном исполнении. Впереди идущие машины разворачивались. Алекс же продолжил путь.

⁂

– Ну вот, всё готово! – Алёна затолкала кусочек бумаги под скрученное полотенце, туго затянутое на руке Грэга.

– А это еще зачем? – удивился юноша.

– Чтобы знать, в какое время был наложен жгут. Если через час его не снять, могут начаться проблемы. (Вообще его можно и до полутора часов держать, но лучше перестраховаться), – ответила довольная собой Алёна.

– Какие проблемы? – забеспокоился он.

– Медицинские. Нам это не угрожает. В течение часа мы отсюда выберемся и будем в госпитале. Главное, кровь больше не хлещет. Ой! Почему свет погас? – она растерянно оглянулась.

– Наверное, из-за пожара. Линии передач повредились. Там, в горах. Наверху.

⁂

– Флора, включи камеру ночного видения и переведи-ка этот канал на большой экран, – повелительно произнес спокойный мужской голос. – Эта русская как будто в морской пехоте служила. Всё грамотно сделала, кровотечение остановила. Ну-с, посмотрим, как она из этой мышеловки будет выбираться.

⁂

Вой пожарных и полицейских сирен приближался.

– Грэг, ура, нас сейчас спасут! – Алёна, спотыкаясь о подрамники, на ощупь продвигалась к окну. – Ну и беспорядок тут у вас.

Через глубокую арку вдали было видно, как сверкающая огнями полицейская машина въехала на мотор-корт. Высокие крепкие парни рассыпались вокруг дома, стуча в двери и окна.

– Эй, есть кто?! Выходите! Срочная эвакуация!

– Эрик, позвони на станцию! Пусть свяжутся с этим дворцом по телефону. Никого не видно.

⁂

– Хэлло! – зазвучал приятный баритон. – Да, у нас всё в порядке. Спасибо, шериф. Мы в Хоп-Ранч! Нет, нет, не надо обходить «Касабланку», там никого нет. Газ? Да, перекройте, пожалуйста. Вентиль около хозяйственного входа. Не теряйте времени! Вас ждут другие. Поезжайте к Биллу, он наверняка возится со своим обезьянником, – голос добродушно рассмеялся. – А как там Тим? Сам ведет слона и жирафа по Оливковому проезду? Да, он большой чудак. Спасибо. Спасибо за беспокойство. Ценю!

Неизвестный поднялся из кресла и приоткрыл дверь:

– Флора! Всё идет как нельзя лучше. Пожарные их не нашли!

⁂

– Да, сэр! Слушаюсь, сэр! Будет сделано, сэр! – полицейский разъединился и высунулся из окна машины. – Томас, перекрой быстренько газовый вентиль, видишь там, желтый, около стеклянной двери! Погнали дальше, тут всё чисто! Сам шериф звонил. Вот что значит миллиардеры!

– Эй! Эй! Сюда! На помощь! – Алёна пыталась просунуть голову между прутьев. – Помогите!

Но спасатели ее не слышали. Вой сирен заглушал всё вокруг.

– Надо чем-нибудь посветить! Фонарик? Спички? Что-нибудь у вас есть? – лихорадочно затараторила она.

– Там, в столе, – промямлил молодой человек.

– Размазня! – ругнулась в сердцах Урбанова и метнулась в угол комнаты. Загремела ящиками, что-то нашла на ощупь и кинулась обратно к окну.

– Мы здесь! Не уезжайте! – двумя руками она с трудом включила фонарик и высунула его в окно.

– Слушай, там что-то мелькнуло! Притормози! – заскакивая на ходу в отъезжающую машину, крикнул Томас. – Нет, показалось. Поехали!

– Они нас не заметили, – Алёна медленно присела на кресло около окна и направила фонарик в сторону Грэга. – Вы там как?

Тот невразумительно простонал в ответ.

⁂

Повинуясь жесту полицейского, Нахимов остановил машину.

– Разворачивайтесь. Дальше нельзя. Дорога перекрыта.

– У меня там жена! Я не могу с ней связаться. У нее не отвечает телефон! – ощетинился на стража порядка Алекс.

– По какому адресу? – человек в форме приготовился записывать.

– Я не знаю адреса. Это в «Касабланке»! – по природе уравновешенный Алекс был на взводе.

– Так, сейчас проверим. Томас! Ты меня слышишь? Тут мужчина рвется в «Касабланку», уверяет, что у него там жена. Что? Не расслышал! Всё проверили? Спасибо, – служитель закона нажал кнопку отбоя на подвешенной к ремню рации. – Сэр, наша машина только что там была. Никого нет. Не волнуйтесь. Ваша жена, наверное, уже дома.

Алекс растерянно вышел из автомобиля.

– Сэр, здесь нельзя останавливаться. Пожалуйста, уезжайте! – вежливо, но настойчиво приказал полицейский.

Нахимов вернулся в машину и сдал назад, чтобы развернуться. Тут в зеркале заднего обзора он увидел низкорослый силуэт. По багажнику забарабанили кулаки.

– (Еще не хватало сбить кого-нибудь), – Алекс резко тормознул и нажал кнопку на двери.

Оконное стекло медленно опустилось.

– Подождите, не уезжайте! – к окну подбежал мексиканец. Он был такого маленького роста, что ему не надо было даже наклоняться, чтобы увидеть водителя. – Вы пробиваетесь в «Касабланку»? Я Фернандо. Я там работаю садовником. Меня не пускают. У меня там все документы сгорят! Моя грин-карта сгорит, – мексиканец нервно теребил в руках кепку.

– Грин-карту вам восстановят. Это ерунда, – успокоил его Нахимов.

– Правда? – недоверчиво переспросил коротышка.

– Вы давно оттуда? С территории? – ответил вопросом на вопрос Алекс.

– Не очень. Я в пять закончил работу. Пошел в душ. Помылся. Вышел. Смотрю, в горах пожар, двигается прямо на нас. Я сел в машину и уехал. А про документы забыл.