Читать книгу Нежить и некромант - Агата Чернышова - Страница 3

В первую ночь после «пробуждения» Миджина почти не сомкнула глаз. Звуки сделались ярче, мыши как стадо баранов топали на чердаке, ветер завывал в трубах, а где-то рядом храпел хозяин дома.

Некромант же спал бесшумно, почти не ворочаясь.

Миджина ловила себя на мысли, что хочет ещё раз заглянуть в его лицо, когда он сам не смотрит на неё. Понять, что за человек этот её «спаситель». В своё чудесное воскрешение после вечного сна она не верила.

Так не бывает.

Снова в памяти всплыл пышный сад, залитый летним солнцем. Она сама в светлом платье бежит по дорожке и, оглядываясь на молодого человека, следующего по пятам, заливисто смеётся. Не удавалось лишь рассмотреть его лица. Только белое пятно вместо глаз и носа.

Миджина вздохнула и открыла глаза. Она слышала всё и прекрасно видела в непроницаемой тьме. За закрытыми ставнями, а Салбатор де Торес приказал ни в коем разе не открывать их, Миджина различала не только очертания предметов в комнате, но и без труда замечала потёртости обивки единственного стула, стоящего у окна.

Наверное, тот, кто его сюда поставил, хотел выбраться на улицу, не привлекая внимания домашних. Этот Тадеуш сразу ей не понравился. Хитрый, с гнилушками вместо зубов, а смотрит так, словно лопатой пришибить хочет.

Под утро сон всё-таки смежил веки, но едва забрезжил рассвет, как Миджина очнулась и так резко села в кровати, что к горлу подкатила дурнота, а голова закружилась, как от долгой поездки верхом. Откуда-то она знала это ощущение.

Тело помнило его. А разум – нет.

Спать Миджина устроилась в чём была. Другой одежды никто не дал, да и опасно раздеваться в чужом доме под недобрым взглядом хозяина.

Дом ещё спал. Даже мыши, топавшие всю ночь, угомонились, а птицы, устроившиеся на чердаке, сонно перебирали ногами, цепляющимися за жёрдочки.

Миджина бесшумно выскользнула из своей каморки и пошла на запах некроманта. Да, теперь она с лёгкостью нашла бы его даже на другом конце света.

Её «спаситель» оставлял тонкий шлейф аромата полевых трав и диких ягод, мха и репея, а также мокрого дерева. Иногда табака.

Остальные пахли иначе.

Потом, кровью, плотью живого существа. И страхом, смешанным с надеждой.

От Салбатора де Тореса несло только равнодушием и желанием курить.

– Что задумала? – спросил он, вскочив на ноги, стоило ей приблизиться к двери. Ничем не примечательной, среди череды таких же изъеденных жуками-короедами. Такая преграда не могла защитить.

– Можно войти? Я кое-что вспомнила, – тихо спросила Миджина, но некромант услышал:

– Сейчас? До утра подождать не могла? Твой убийца никуда не денется за одну ночь.

– Не могла. Это срочно.

Миджина толкнула дверь, но та не поддалась. Она толкнула сильнее.

Заклятие. Догадка пришла не сразу, но Миджина могла бы поклясться, что даже знает вязь из трёх слов, которую использовал «спаситель». И всё же он её не боится, это скорее дань правилам.

– Пустите, домин де Торес. Или я уйду обратно, – голос дрогнул. Обратно Миджина не собиралась.

Прежний дом её где-то в этом городе, но где точно, она не знала. Да и идти к родным, кем бы они ни были, сейчас, даже не посмотрев на себя в зеркало и не убедившись, что всё в порядке, она не могла. Вдруг не примут?

А на кладбище страшно. Там пахнет покоем, но он настолько окончателен, что зубы сводит. И земля сырая, плотная, дышать мешает. Панцирем сковывает по рукам и ногам.

– Иди, проваливай, нежить!

Миджина усмехнулась. Нарочито грубый отклик её не обидел, наоборот, она услышала в нём, насколько де Торес боится, что она уйдёт и сгинет в темноте. Тогда придётся начинать всё сначала.

– И вы отправитесь на кладбище за новыми девушками. Только полная Луна пошла на убыль, домин, – она почти промурлыкала ответ и улыбнулась.

Новое состояние, если к нему привыкнуть и научиться им управлять, а она быстро сделает и то и другое, Миджине нравилось.

Раньше было как-то иначе. Она не помнила, как именно, лишь обрывки мыслей, чужих, уже кажущихся глупыми и наивными, бродили в голове.

Миджина отмахивалась от них, как от падающих по осени листьев. Раньше она любила сидеть под старым деревом, завернувшись в шерстяную шаль, и читать роман о любви, сметающей всё на своём пути.

Но кто-то смял эту пасторальную жизнь и кинул в траву, как грязный листок из девичьего альбома с гербарием. И сухой цветок, символ первой любви, спрятанный между листков, рассыпался в прах.

Пока она размышляла, дверь отворилась. Отперлась, как будто повернулся ключ в замке, и потянуло свежестью. У де Тореса было открыто окно.

Миджина толкнула дверь, и тут же ощутила холодные пальцы на шее и прикосновение острого ножа. Сначала ей так показалось.

Но потом она почуяла сладковатый аромат.

– Говори!

Нет, не нож, так пахнет загнивающее дерево.

– Говори или упокойся!

Пальцы де Тореса сдавливали шею, а его сжатые челюсти и улыбка человека, поймавшего в ловушку крысу, таскавшую припасы с кухни, не оставляли сомнений: воткнёт кол, именно кол, в бок и не пожалеет. Такие, как он, давно разучились жалеть кого бы то ни было.

– Я вспомнила, – ответила она, глядя ему в глаза странного болотного цвета. Воистину Создатель отмечает некромантов точно так же, как и тех, с кем они имеют дело.

– Он носил белую маску. И глаза у него были как красные точки.

– А рот? – зачем-то спросил некромант, отпуская её шею и пряча здоровенный кол в сумку.

– Рот? Рот был закрыт маской. Но голос тусклый. Молодой!

Память подсказала нужный ответ. Миджина вспомнила того, кого видела последним в своей жизни!