Читать книгу Рождество Эркюля Пуаро - Агата Кристи - Страница 10

– Наверное, я был порочный человек, – произнес Симеон Ли.

Старик сидел, откинувшись на спинку кресла. Вскинув подбородок, он принялся задумчиво водить по нему пальцем. В камине перед ним ярко пылал огонь. Рядом, держа в руке некое подобие веера из папье-маше, сидела Пилар. Она прикрывала им лицо от жара и время от времени грациозно обмахивалась. Симеон довольно наблюдал за ней.

Он заговорил дальше, обращаясь скорее к себе самому, нежели к девушке, чье присутствие служило ему лишь стимулом.

– Да, я был порочный человек, – повторил он. – Что скажешь на это, Пилар?

Девушка пожала плечами.

– Все мужчины порочны. Так говорят монахини. Поэтому и нужно молиться за них.

– Но я был более порочен, чем основная масса мужчин. – Симеон Ли рассмеялся. – Знаешь, я не жалею об этом. Я вообще ни о чем не жалею. Я всегда наслаждался жизнью… каждой ее минутой. Говоря, что с возрастом возникает желание покаяться в содеянном. Это чепуха. Я ни о чем не жалею. И я скажу тебе… Я сделал много такого… Короче говоря, много грешил. Мошенничал, и воровал, и лгал… Да, Господи! И женщины… всегда были женщины! Кто-то недавно рассказал мне, что один арабский шейх имел охрану из сорока собственных сыновей… все примерно одного возраста. Вот как! Сорок человек. Не знаю насчет сорока, но готов спорить, что легко мог бы собрать внушительную охрану, если б знал всех своих отпрысков. Эй, Пилар, что скажешь на это? Ты потрясена?

Взгляд девушки даже не дрогнул.

– Нет. С чего бы мне? Мужчины всегда хотят женщин. Мой отец был таким. Поэтому жены часто бывают несчастны и ходят в церковь молиться.

Старый Симеон Ли нахмурился.

– Я сделал Аделаиду несчастной, – признался он еле слышно, как будто разговаривал сам с собой. – Боже, что за женщина! Когда я женился на ней, она была этакой воздушной красавицей! И что потом? Вечно плакала и ныла. Своим вечным нытьем женщина способна разбудить дьявола в любом мужчине… Никакого характера, вот что с ней было не так. Хотя бы раз она дала мне отпор! Так нет… ни разу. Я думал, когда женюсь на ней, то остепенюсь, заведу детей, навсегда забуду старую жизнь…

Голос Симеона сорвался. Он уставился на огонь в камине.

– Создать семью… Господи, что за семья! – Симеон неожиданно зло рассмеялся. – Ты только посмотри на них!.. Среди них нет ни одного, кто мог бы продолжить мое дело. Что с ними такое? Как будто в их жилах течет не моя кровь! Ни одного настоящего сына, законного или прижитого на стороне. Взять, к примеру, Альфреда… О небо, в какую скуку он вгоняет меня! Вечно смотрит на меня преданными собачьими глазами; готов сделать все, о чем я попрошу… Господи, что за болван! Не то что его жена, Лидия… Лидия мне нравится. В ней есть сила воли. Хотя она меня и не любит. Да, она меня не любит. Но ей приходится мириться со мной из-за этой тряпки Альфреда. – Симеон посмотрел на сидевшую возле камина девушку. – Помни, Пилар, нет ничего скучнее, чем преданность.

Девушка улыбнулась ему.

– Джордж? – продолжил старик, взбодренный присутствием молодости и женственности. – А что Джордж? Болван. Фаршированная рыба. Напыщенный болтун, без мозгов и решительности. К тому же страшный скупердяй. Дэвид? Дэвид всегда был глупцом и мечтателем. Маменькин сынок, вот кто такой Дэвид. Единственный разумный его поступок – то, что он женился на этой разумной женщине. – С этими словами Симеон хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Лучший из них – Гарри! Старина Гарри, блудный сын! Зато, по крайней мере, живой.

– Верно, – согласилась Пилар. – Он симпатичный. Он смеется, громко смеется и задорно откидывает назад голову. О, да, он мне нравится.

Старик удивленно посмотрел на нее.

– Правда, Пилар? Гарри всегда умел производить впечатление на женщин. В этом он пошел в меня. – Старик рассмеялся дребезжащим смешком. – У меня была хорошая жизнь, очень хорошая. В ней было много всего.

– В Испании есть поговорка, – сказала Пилар. – «Бери что хочешь, только плати, говорит Господь».

Симеон одобрительно шлепнул по подлокотнику кресла.

– Правильно сказано. Так и надо. Бери что хочешь… Я так и поступал… всю мою жизнь… брал то, что хотел…

– И вы платили? – неожиданно высоким и чистым голосом спросила Пилар.

Смех оборвался. Симеон выпрямился в кресле и в упор посмотрел на нее.

– Что ты сказала? – уточнил он.

– Я спросила – вы платили за это, дедушка?

– Не знаю, – медленно произнес старик и, ударив по подлокотнику кулаком, сердито добавил: – Почему ты это сказала, девочка? Что заставило тебя спросить это?

– Я просто хотела узнать… – ответила Пилар.

Ее рука, державшая «веер», застыла в воздухе. В темных глазах промелькнуло нечто загадочное. Она сидела, вызывающе откинув голову, как будто осознавала свою женственность.

– Дьявольское отродье… – произнес Симеон.

– Но я-то вам нравлюсь, дедушка. Вам нравится, что я сейчас сижу рядом с вами, – вкрадчиво произнесла Пилар.

– Конечно, нравится, – согласился старик. – Я давно уже не видел никого столь юного и прекрасного… Мне приятно твое соседство… оно согревает мои старые кости… К тому же ты моя плоть и кровь… Молодчина Дженнифер, оказалась лучшей из моих детей.

Пилар польщенно улыбнулась.

– Знай, тебе меня не обмануть, – сказал Симеон. – Я понимаю, почему ты сидишь здесь и слушаешь терпеливо мои россказни. Это деньги… Это все деньги… Ведь ты наверняка притворяешься, будто любишь своего старого деда?

– Нет, я вас не люблю, – бесхитростно призналась Пилар. – Но вы мне нравитесь. Вы мне очень нравитесь. Вы должны верить мне, ибо это правда. Пожалуй, вы были дурным человеком, но мне это тоже в вас нравится. Вы куда более живой, чем все прочие люди в этом доме. И вам есть что рассказать. Вы много путешествовали и прожили жизнь, полную приключений. Будь я мужчиной, я была бы такой, как вы.

Симеон кивнул.

– Да, я верю, что так оно и было бы… В нас есть цыганская кровь, так всегда говорили. Она не слишком проявилась в моих детях, разве что в Гарри. Но, похоже, она хорошо проявилась в тебе. Однако, если нужно, я могу быть терпеливым. Я ждал целых пятнадцать лет, чтобы отомстить человеку, который причинил мне зло. Это еще одна наша семейная черта – мы ничего не забываем! Мы отомстим обидчику, даже если надо ждать несколько лет. Один человек обманул меня. Я ждал целых пятнадцать лет, пока наконец не представился случай отплатить за обиду. И тогда я нанес ответный удар. Я погубил его. Разорил дочиста! – Он тихо рассмеялся.

– Это было в Южной Африке? – уточнила Пилар.

– Да. Прекрасная страна.

– И вы в ней были?

– В последний раз я отправился туда через пять лет после женитьбы. Это был последний раз.

– А до этого? Вы много лет там пробыли?

– Да.

– Расскажите мне об этом.

Симеон начал рассказ. Пилар, прикрывая лицо «веером», слушала. Вскоре голос старика ослаб и сделался тише.

– Погоди, я тебе кое-что покажу, – сказал он.

Он осторожно встал на ноги, опираясь на трость, прошаркал через комнату и открыл большой сейф. Обернувшись, пальцем подозвал Пилар.

– Вот, посмотри на это. Потрогай их, ощути их прикосновение.

Заметив ее удивленное лицо, старик рассмеялся.

– Знаешь, что это такое? Это алмазы, дитя мое, алмазы.

Пилар сделала большие глаза.

– Но это же обычные камешки, – произнесла она, наклонившись.

Симеон снова рассмеялся.

– Это неограненные алмазы. Такими их нашли, именно такими.

– Но если их огранить и отшлифовать, они станут настоящими бриллиантами? – недоверчиво спросила Пилар.

– Разумеется.

– И будут сиять и сверкать?

– Именно. Сиять и сверкать.

– Вот это да! Даже не верится! – совсем по-детски воскликнула Пилар.

Старик улыбнулся.

– Но это так.

– Они дорого стоят?

– Дорого. До огранки трудно определить их истинную цену. В любом случае эта горстка тянет на несколько тысяч фунтов.

– Несколько… тысяч… фунтов? – спросила Пилар, делая паузу после каждого слова.

– Скажем так, девять или десять тысяч. Это камешки приличных размеров.

– Почему вы не хотите их продать? – задала вопрос Пилар, еще шире распахнув глаза.

– Потому что я не хочу с ними расставаться.

– Но это же деньги!

– Мне не нужны деньги.

– Понятно, – сказала она, явно впечатленная таким ответом. – Тогда почему вы не отдаете их в огранку, чтобы они стали красивыми?

– Потому что такими они мне больше нравятся. – Лицо старика приняло суровое выражение. Он отвернулся и заговорил, как будто обращаясь к самому себе. – Они переносят меня в прошлое… я люблю трогать их, люблю ощущать их в моих пальцах… Ко мне возвращаются воспоминания… солнце, запах вельда… Волы… старый Эйб… все эти парни… вечера…

Раздался робкий стук в дверь.

– Положи их в сейф и захлопни дверцу, – велел девушке Симеон и крикнул: – Войдите!

В комнату – как всегда, почтительно и бесшумно – вошел Хорбери.

– Внизу готов чай, – сообщил он.