Читать книгу Убийство в доме викария - Агата Кристи - Страница 5

Глава 5

Оглавление

Когда я подошел к калитке нашего сада, время близилось к семи. Но не успел я ее открыть, как она распахнулась, и передо мной предстал Лоуренс Реддинг. Увидев меня, он окаменел, и я был поражен, взглянув на него. Он был похож на человека, находящегося на грани безумия. Глаза его вперились в меня со странным выражением; бледный как смерть, он весь дрожал.

Я было подумал, что он выпил лишнего, но тут же отогнал эту мысль прочь.

– Добрый вечер! – сказал я. – Вы снова хотели меня видеть? К сожалению, я отлучался. Пойдемте со мной. Мне надо обсудить кое-какие дела с Протеро, но это ненадолго.

– Протеро, – повторил он. Потом вдруг засмеялся. – Вы договорились с Протеро? Вы его увидите, даю слово. О господи, вы его увидите.

Я смотрел на него, ничего не понимая. Инстинктивно я протянул к нему руку. Он резко отшатнулся.

– Нет! – Он почти сорвался на крик. – Мне надо идти – подумать. Я должен все обдумать!

Он бросился бежать к деревне и вскоре скрылся из виду, а я глядел ему вслед, вновь задавая себе вопрос, не пьян ли он.

Наконец я опомнился и пошел домой. Парадная дверь у нас никогда не запирается, но я все же позвонил. Мэри открыла дверь, вытирая руки передником.

– Наконец-то пришли, – приветствовала она меня.

– Полковник Протеро здесь? – спросил я.

– В кабинете дожидается. Сидит с четверти седьмого.

– А мистер Реддинг тоже заходил?

– Несколько минут как зашел. Вас спрашивал. Я сказала, что вы с минуты на минуту вернетесь, а полковник ждет в кабинете, тогда он говорит: «Я тоже подожду» – и пошел туда. Он и сейчас там.

– Да нет, – заметил я. – Я только что встретил его, он пошел в деревню.

– Не слыхала, как он вышел. И двух минут не пробыл. А хозяйка еще из города не вернулась.

Я рассеянно кивнул. Мэри вернулась в свои владения, на кухню, а я прошел по коридору и отворил дверь кабинета.

После темного коридора свет вечернего солнца заставил меня зажмурить глаза. Я сделал несколько шагов вперед и прирос к месту.

Несколько мгновений я не мог осмыслить то, что видели мои глаза.

Полковник Протеро лежал грудью на письменном столе, в пугающей, неестественной позе. Около его головы по столу расползлось пятно какой-то темной жидкости, которая тихо капала на пол с жутким мерным звуком.

Я собрался с духом и подошел к нему. Дотронулся – кожа холодная. Поднял его руку – она безжизненно упала. Полковник был мертв – убит выстрелом в голову.

Я кликнул Мэри. Приказал ей бежать со всех ног за доктором Хэйдоком, он живет на углу, рукой подать. Я сказал ей, что произошло несчастье.

Потом вернулся в кабинет (для удобства читателей приводим план кабинета), закрыл дверь и стал ждать доктора.

К счастью, Мэри застала его дома. Хэйдок – славный человек, высокий, статный, с честным, немного суровым лицом.

Когда я молча показал ему на то, что было в глубине кабинета, он удивленно поднял брови. Но, как истинный врач, сумел скрыть свои чувства. Он склонился над мертвым и быстро его осмотрел. Потом, выпрямившись, взглянул на меня.

– Ну, что? – спросил я.

– Мертв, можете не сомневаться. И не меньше чем полчаса, судя по всему.

– Самоубийство?

– Исключено. Взгляните сами на рану. А если он застрелился, где тогда оружие?

Действительно, ничего похожего на пистолет в комнате не было.

– Не стоит тут ничего трогать, – сказал Хэйдок. – Надо скорей позвонить в полицию.

Он поднял трубку. Сообщив как можно лаконичнее все обстоятельства, подошел к креслу, на котором я сидел.

– Да, дело дрянь. Как вы его нашли?

Я рассказал.

– Это... Это убийство? – спросил я упавшим голосом.

– Похоже на то. Ничего другого и не придумаешь. Странно, однако. Ума не приложу, кто это поднял руку на несчастного старика. Знаю, знаю, что его у нас тут недолюбливали, но ведь за это, как правило, не убивают. Не повезло бедняге.

– Есть еще одно странное обстоятельство, – сказал я. – Мне сегодня позвонили, вызвали к умирающему. А когда я туда явился, все ужасно удивились. Больному стало гораздо лучше, чем в предыдущие дни, а жена его категорически утверждала, что и не думала мне звонить.

Хэйдок нахмурил брови.

– Это подозрительно, весьма подозрительно. Вас просто убрали с дороги. А где ваша жена?

– Уехала в Лондон, на целый день.

– А прислуга?

– Она была в кухне, на другой стороне дома.

– Тогда она вряд ли слышала, что происходило. Да, отвратительная история. А кто знал, что Протеро будет здесь вечером?

– Он сам об этом объявил во всеуслышание.

– Хотите сказать, что об этом знала вся деревня? Да они бы и так до всего дознались. Кто, по-вашему, мог затаить на него зло?

Передо мной встало смертельно бледное лицо Лоуренса Реддинга с застывшим взглядом полубезумных глаз. Но от необходимости отвечать я был избавлен – в коридоре послышались шаги.

– Полиция, – сказал мой друг, поднимаясь.

Наша полиция явилась в лице констебля[17] Хэрста, сохранявшего внушительный, хотя и несколько встревоженный вид.

– Добрый вечер, джентльмены, – приветствовал он нас. – Инспектор будет здесь незамедлительно. А пока я выполню его указания. Насколько я понял, полковника Протеро нашли убитым в доме священника.

Он замолчал и устремил на меня холодный и подозрительный взгляд, который я постарался встретить с подобающим случаю видом удрученной невинности.

Хэрст прошагал к письменному столу и объявил:

– До прихода инспектора ни к чему не прикасаться!

Констебль извлек записную книжку, послюнил карандаш и вопросительно воззрился на нас.

Я повторил рассказ о том, как нашел покойного.

Записав мои показания, что заняло немало времени, он обратился к доктору:

– Доктор Хэйдок, что, по вашему мнению, послужило причиной смерти?

– Выстрел в голову с близкого расстояния.

– А из какого оружия?

– Точно сказать не могу, пока не извлекут пулю. Но похоже, что это будет пуля из пистолета малого калибра, скажем, «маузера-25».

Я вздрогнул, вспомнив, что накануне вечером Лоуренс признался, что у него есть такой револьвер. Полицейский тут же уставился на меня холодными рыбьими глазами.

– Вы что-то сказали, сэр?

Я замотал головой. Какие бы подозрения я ни питал, это были всего лишь подозрения, и я имел право умолчать о них.

– А когда, по вашему мнению, произошло это несчастье?

Доктор помедлил с минуту. Потом сказал:

– Он мертв примерно с полчаса. Могу с уверенностью сказать, что не дольше.

Хэрст повернулся ко мне:

– А служанка что-нибудь слышала?

– Насколько я знаю, она ничего не слышала, – сказал я. – Лучше вам самому у нее спросить.

Но тут явился инспектор Слак – приехал на машине из городка Мач-Бенэм, что в двух милях от нас.

Единственное, что я могу сказать про инспектора Слака, так это то, что никогда человек не прилагал столько усилий, чтобы стать полной противоположностью собственному имени[18]. Этот черноволосый смуглый полицейский был непоседлив и нахрапист. Его черные глазки так повсюду и шарили. Вел он себя крайне грубо и заносчиво.

На наши приветствия он ответил коротким кивком, выхватил у своего подчиненного записную книжку, полистал, бросил ему вполголоса несколько коротких фраз и подскочил к мертвому телу.

– Конечно, все тут залапали и переворошили, – буркнул он.

– Я ни к чему не прикасался, – сказал Хэйдок.

– И я тоже, – сказал я.

Инспектор несколько минут был поглощен делом: рассматривал лежавшие на столе вещи и лужу крови.

– Ага! – торжествующе воскликнул он. – Вот то, что нам нужно. Когда он упал, часы опрокинулись. Мы знаем время совершения преступления. Двадцать две минуты седьмого. Как вы там сказали, доктор, когда наступила смерть?

– Я сказал – с полчаса назад, но...

Инспектор посмотрел на свои часы.

– Пять минут восьмого. Мне доложили минут десять назад, без пяти семь. Труп нашли примерно без четверти семь. Как я понял, вас вызвали немедленно. Скажем, вы освидетельствовали его без десяти... Да, время сходится, минута в минуту.

– Я не могу утверждать категорически, – сказал Хэйдок. – Время определяется примерно в этих границах.

– Неплохо, сэр, совсем недурно.

Я не раз и не два пытался вставить свое слово:

– Часы у нас, знаете ли...

– Прошу прощенья, сэр, если мне что понадобится узнать, я задам вам вопрос. Времени в обрез. Я требую абсолютной тишины.

– Да, но я только хотел сказать...

– Абсолютной тишины! – повторил инспектор, буравя меня бешеным взглядом.

Я решил повиноваться. Он все еще шарил взглядом по столу.

– Зачем это он сюда уселся? – проворчал он. – Хотел записку оставить – эге! А это что такое?

Он с видом победителя поднял вверх листок бумаги. Слак был так доволен собой, что даже позволил нам приблизиться и взглянуть на листок из своих рук.

Это был лист моей писчей бумаги, и сверху стояло время: «18.20».

«Дорогой Клемент, – стояло в записке. – Простите, ждать больше не могу, но я обязан...»

Слово обрывалось росчерком там, где перо сорвалось.

– Яснее ясного, – раздувшись от гордости, возвестил инспектор Слак. – Он усаживается, начинает писать, а убийца потихоньку проникает в окно, подкрадывается и стреляет. Ну, чего вы еще хотите?

– Я просто хотел сказать... – начал я.

– Будьте любезны, посторонитесь, сэр. Я хочу посмотреть, нет ли следов.

Он опустился на четвереньки и двинулся к открытому окну.

– Я считаю своим долгом заявить... – настойчиво продолжал я.

Инспектор поднялся в полный рост. Он заговорил спокойно, но жестко:

– Этим мы займемся потом. Буду очень обязан, джентльмены, если вы освободите помещение. Прошу на выход, будьте так добры!

Мы позволили выставить себя из комнаты, как малых детей.

Казалось, прошли часы, а было всего четверть восьмого.

– Вот так, – сказал Хэйдок. – Ничего не попишешь. Когда я понадоблюсь этому самовлюбленному ослу, можете прислать его ко мне в приемную. Всего хорошего.

– Хозяйка приехала, – объявила Мэри, на минуту возникнув из кухни. Глаза у нее были совершенно круглые и шалые. – Минут пять как пришла.

Я нашел Гризельду в гостиной. Вид у нее был утомленный, но взволнованный.

Она внимательно выслушала все, что я ей рассказал.

– На записке сверху помечено «18.20», – сказал я в заключение. – А часы свалились и остановились в восемнадцать двадцать две.

– Да, – сказала Гризельда. – А ты ему разве не сказал, что эти часы всегда поставлены на четверть часа вперед?

– Нет, – ответил я. – Не удалось. Он мне рта не дал раскрыть. Я старался, честное слово.

Гризельда хмурилась, явно чем-то озадаченная.

– Послушай, Лен, – сказала она, – тогда это все вообще уму непостижимо! Ведь когда эти часы показывали двадцать минут седьмого, на самом-то деле было всего шесть часов пять минут, а в это время полковник Протеро еще и в дом не входил, понимаешь?

17

Констебль – низший полицейский чин, за которым следует чин сержанта полиции, затем – инспектора полиции.

18

Слак (англ.) – своеобразное «говорящее» имя: означает «вялый, расхлябанный».

Убийство в доме викария

Подняться наверх