Читать книгу Таинственный мистер Кин - Агата Кристи - Страница 2

Был канун Нового года.

Молодежь уже отправилась спать, а старшее поколение собралось в большой гостиной дома «Ройстон».

Мистер Саттерсвейт был даже рад, что молодые люди покинули компанию. Он не любил находиться в их обществе, считал их неинтересными и слишком шумными. По его мнению, молодежи не хватало тонкости ума, а именно это качество он с годами ценил в людях все больше и больше.

Мистеру Саттерсвейту, сухощавому, чуть ссутулившемуся мужчине с благородными аристократическими чертами лица, исполнилось шестьдесят два года. Энергичный, полный сил, он испытывал неподдельный интерес к жизни, в том числе и других людей. Но мистер Саттерсвейт предпочитал быть сторонним наблюдателем и старался ни во что не вмешиваться. Он, так сказать, сидел в первом ряду партера и внимательно следил за драматическими событиями, разворачивающимися на сцене жизни. Критическое отношение к происходящему пришло с годами, и теперь ему хотелось стать свидетелем чего-нибудь необычного.

На всякого рода драматические происшествия у него был особый нюх. Подобно боевой лошади, ощущающей начало битвы, мистер Саттерсвейт чувствовал приближение интересных событий. Вот и сейчас, едва переступив порог «Ройстона», мистер Саттерсвейт уже почти знал, что они вот-вот произойдут.

Компания, в которой он встречал Новый год, оказалась небольшой. Помимо Тома Эвешэма, хозяина дома, человека с удивительным чувством юмора, и его страстно интересующейся политикой жены, до замужества – леди Лауры Кин, в ней были сэр Ричард Конвей, военный и большой охотник до путешествий, группа из шести-семи молодых людей, чьи имена мистер Саттерсвейт так и не смог запомнить, и супруги Портал.

Именно эта пара заинтересовала мистера Саттерсвейта.

С Алексом Порталом он раньше не встречался, но многое о нем слышал. Он хорошо знал его отца и деда. Как и все Порталы, Алекс имел голубые глаза, светлые волосы, любил спорт и страдал отсутствием хоть какого-то воображения. Короче говоря, ничем не примечательный человек – обычный благородный англичанин в возрасте около сорока.

А вот его супруга… Она, как узнал мистер Саттерсвейт, была австралийкой. Портал познакомился с ней в Австралии два года назад. После свадьбы он привез ее в Англию. На родине мужа мадам Портал никогда не была, но и на австралиек, с которыми встречался мистер Саттерсвейт, никак не походила.

Он тайком наблюдал за ней. Интересная женщина! Даже очень. Спокойная, но с такими живыми глазами! Не красавица, но есть в ней нечто трагическое, чего нельзя не заметить. Странно, почему она красит волосы?

Возможно, ни один мужчина и не догадывался, что мадам Портал красит волосы, а вот мистер Саттерсвейт знал это наверняка. Он вообще замечал многое, чего другие не видели. Например, ему было известно, что темноволосые женщины хотят стать блондинками и потому меняют свой цвет волос. Но мистер Саттерсвейт никогда не встречал блондинок, мечтающих перекраситься в брюнеток. А именно так сделала мадам Портал. Этот факт сильно удивил его.

Все в мадам Портал интриговало его. Интуиция подсказывала, что женщина либо очень счастлива, либо глубоко несчастна. Но он не мог понять, какой из двух фактов – правда. Это раздражало. Тем более что мистер Саттерсвейт заметил, как необычно реагировал на нее ее собственный муж.

«Несомненно, Алекс Портал ее обожает, – решил мистер Саттерсвейт. – Но… иногда и побаивается! Интересно, почему?»

Было заметно, что мистер Портал слишком много выпил, и, когда супруга на него не смотрела, он сам как-то странно на нее поглядывал.

«Нервы, – сказал себе мистер Саттерсвейт. – Этот парень – сплошной клубок нервов. Она прекрасно это знает, но делает вид, что не замечает».

Чем дальше, тем больший интерес вызывала у него эта супружеская пара.

Звон огромных напольных часов отвлек его от размышлений.

– Полночь, – провозгласил Эвешэм. – Новый год наступил. Всем счастливого Нового года. По правде говоря, эти часы спешат на пять минут… Не знаю, почему дети не остались с нами.

– А я нисколько не сомневаюсь, что они еще и не легли, – спокойно ответила его жена. – Скорее всего, сейчас подкладывают нам в постели щетки или что-нибудь еще, такое же колючее. Подобные шутки они просто обожают. Вот только не знаю почему. Нам такого родители не позволяли.

– Autres temps, autres moeurs{ Другие времена, другие нравы (фр.).}, – улыбаясь, произнес Конвей.

Он был высоким, подтянутым, как настоящий военный. У него и Эвешэма было много общего: оба прямолинейные, честные, добрые, без каких-либо претензий на исключительность умственных способностей.

– Мы в их возрасте на Новый год становились в круг, брались за руки и пели «Доброе старое время», – мечтательно подхватила леди Лаура. – Как жаль, что теперь эту песню забыли. А жаль. Она ведь такая трогательная! Я часто задумываюсь над ее словами.

Эвешэм испуганно посмотрел на нее и недовольно проворчал:

– О, Лаура, не надо! Во всяком случае, не здесь.

Он прошел через гостиную и включил еще один светильник.

– Боже, какая же я глупая, – расстроилась леди Лаура и доверительно сказала супруге Портала: – Он, конечно же, вспомнил о бедном мистере Кейпле. Дорогая, тебе не очень жарко?

Элеонор Портал вздрогнула:

– Спасибо. Я немного отодвину от камина стул.

Она опять обратила на себя внимание мистера Саттерсвейта. «Какой у нее чудесный голос. Низкий, бархатный. Такой долго будешь помнить. Лицо в тени. А жаль. Очень бы хотелось на него сейчас посмотреть».

– Мистер… Кейпл? – переспросила миссис Портал.

– Да, тот, кто жил в доме до нас, – пояснила леди Лаура. – Он застрелился… О! Том, дорогой, если хочешь, я не буду о нем говорить. Знаете, Элеонор, Том до сих пор не может успокоиться. Его можно понять: ведь трагедия разыгралась почти у него на глазах. Да и вы, сэр Ричард, здесь были.

– Да, леди Лаура.

Еще одни старинные часы вдруг ожили и пробили двенадцать раз.

– Том, счастливого Нового года, – как бы мимоходом бросил Эвешэм.

Леди Лаура, о чем-то задумавшись, сложила вязанье.

– Ну, вот мы и встретили Новый год. – Она посмотрела на миссис Портал: – Какие у тебя пожелания, моя дорогая?

Элеонор Портал резко поднялась со стула:

– Конечно же, лечь в постель.

Ее голос был неестественно веселым, а лицо слишком бледным, и это не осталось не замеченным мистером Саттерсвейтом. Поднявшись, он стал вынимать из коробки свечи, размышляя: «Да, до этого она такой не была».

Он зажег свечу и с поклоном подал миссис Портал. Та со словами благодарности взяла ее и направилась к лестнице. Почему-то мистеру Саттерсвейту захотелось ее проводить. Появилось предчувствие, что женщина в опасности. Однако, представив, как глупо будет выглядеть, мистер Саттерсвейт остался на месте. Да, и у него стали пошаливать нервы.

А миссис Портал поднялась на второй этаж и только потом, обернувшись, посмотрела на мужа. Взгляд ее был долгим и настороженным. Это очень удивило мистера Саттерсвейта. С трудом сдерживая охватившее его волнение, он пожелал хозяйке дома спокойной ночи. Но леди Лауре, видимо, хотелось поговорить еще.

– Очень надеюсь, что наступивший год окажется счастливым. Правда, политическая ситуация в стране не очень к этому располагает. Знаете, неопределенность меня страшит.

– Да-да, вы абсолютно правы, – пришлось поддержать ее мистеру Саттерсвейту.

– Единственное, на что я надеюсь, – первым, кто ступит на порог нашего дома, окажется брюнет. Вам, конечно, известна эта примета? Как, нет? Вы меня удивляете. Брюнет, если он окажется первым, кто пришел к вам в первый день нового года, приносит удачу. Но пока он не появился, я надеюсь, что никакой мерзости в своей кровати сегодня не обнаружу. Не доверяю детям. Они на такие вещи великие выдумщики.

Леди Лаура сокрушенно покачала головой и, грациозно покачивая бедрами, стала подниматься по лестнице.

Оставшись одни, мужчины пододвинули стулья поближе к уютному теплу камина.

– Скажите, когда довольно. – Улыбаясь, Эвешэм стал наливать всем виски.

Когда бокалы были наполнены, разговор на запрещенную тему возобновился. И первым его начал Конвей:

– Саттерсвейт, ты знал Дерека Кейпла?

– Да. Немного.

– А ты, Портал?

– Нет. Никогда с ним не встречался.

Алекс Портал произнес это так быстро и с таким жаром, что мистер Саттерсвейт озадаченно посмотрел на него.

– Не люблю, когда Лаура заводит о нем разговор, – медленно произнес Эвешэм. – Знаете, после той трагедии дом был куплен крупным промышленником. Но через год он отсюда съехал. Что-то здесь его не устроило. Конечно, ходили разные слухи. За «Ройстоном» вообще утвердилась дурная репутация. Но Лаура настаивала, чтобы мы жили в Вест-Кидлби, а найти в этом районе подходящий дом было делом нелегким. «Ройстон» в то время продавался дешево, и мы его купили. А что касается привидений, то все это пустые разговоры. Мы с Лаурой в них не верим. Но когда тебе дают понять, что ты живешь в доме, где застрелился твой друг, становится не по себе. Да… Бедный старина Дерек, мы так и не узнаем, почему он покончил с собой.

– Не он первый и не он последний самоубийца, чей поступок невозможно объяснить, – мрачно высказался Алекс Портал.

Он поднялся и дрожащей рукой налил еще виски. Мистер Саттерсвейт обеспокоенно отметил про себя: «С ним творится что-то неладное. Он явно чем-то расстроен. Хотелось бы знать чем».

– Боже! – воскликнул Конвей. – Вы только послушайте, какой сильный ветер. Жуткая ночь!

– Да, для привидений лучше и не придумать, – смеясь, заметил Портал. – Теперь все черти вышли на улицу.

– Если верить Лауре, то самый черный из них принесет нам удачу, – улыбаясь, произнес Конвей и тут же тревожно воскликнул: – Вы слышите?

Вслед за очередным завыванием ветра стало слышно, как в дверь дома кто-то громко постучал.

Все удивленно переглянулись, Эвешэм поспешил к входной двери:

– Я открою, слуги уже легли спать.

Он немного повозился с замками и наконец открыл ее. Ледяной ветер ворвался в гостиную.

В дверном проеме стоял высокий, стройный мужчина. Мистеру Саттерсвейту показалось, что витражное стекло за спиной незнакомца заиграло всеми цветами радуги. Только когда тот вошел в холл, он смог разглядеть его. Неожиданный гость в костюме автомобилиста оказался жгучим брюнетом с приятным, ровным голосом.

– Простите за вторжение. Видите ли, у меня сломалась машина. Небольшая неисправность. Мой водитель скоро ее устранит. Это займет полчаса или чуть больше, но на улице так холодно…

– Да-да, конечно, – поспешно произнес Эвешэм. – Входите и выпейте с нами. Мы ничем помочь вам не сможем?

– О нет, спасибо. Мой водитель знает, что делать. Да, кстати, меня зовут Кин. Харли Кин.

– Присаживайтесь, мистер Кин, – пригласил его Эвешэм и представил собравшихся: – Это – сэр Ричард Конвей, это – мистер Саттерсвейт, а я – Эвешэм.

Гость каждому вежливо поклонился и опустился на стул, который ему любезно пододвинул хозяин дома. Отблески затухающего пламени в камине делали его лицо похожим на маску.

Эвешэм подбросил в огонь еще пару поленьев.

– Выпьете?

– Да, с большим удовольствием.

Эвешэм подал виски мистеру Кину.

– Вам здешние места знакомы?

– Я был здесь несколько лет тому назад.

– В самом деле?

– Да. Дом тогда принадлежал человеку по фамилии Кейпл.

– Верно! – воскликнул Эвешэм. – Бедный Дерек Кейпл. Вы знали его?

– Да, я его знал.

Лицо Эвешэма тотчас просветлело. Если до этой минуты он относился к мистеру Кину настороженно, то теперь, когда понял, что перед ним друг его покойного друга, разоткровенничался:

– Происшествие с ним меня поразило. Мы только что о нем говорили. Видите ли, я купил этот дом только потому, что ничего лучше поблизости не оказалось. Я, как и Конвей, постоянно жду, что вот-вот увижу призрак нашего Дерека.

– История с Дереком Кейплом никаким объяснениям не поддается… – нарочито медленно произнес мистер Кин.

– Да, вы совершенно правы, – вмешался Конвей. – Она навсегда останется для нас загадкой.

– Странно, – задумчиво произнес мистер Кин. – Вы что-то сказали, сэр Ричард?

– Я хотел уточнить, что в этом деле много странного. Дерек в тот вечер был весел, строил планы на будущее. Нас за столом было пятеро. Он все время шутил, а сразу после ужина поднялся к себе в комнату, достал из ящика письменного стола револьвер и застрелился. Почему? Этого никто не знает. И не узнает уже никогда.

– Ну почему же? – с улыбкой спросил мистер Кин.

Конвей удивленно на него посмотрел:

– Не понял… Что вы хотите этим сказать?

– Видите ли, если по горячим следам ничего выяснить не удалось, это еще ни о чем не говорит.

– Полноте, мистер Кин! – воскликнул сэр Ричард. – Неужели вы думаете, что можно узнать, почему Дерек покончил с собой? Спустя десять лет?

Мистер Кин покачал головой:

– Не могу согласиться с вашими сомнениями. Правдиво описать события способен лишь историк следующего поколения, а современному это не под силу. Многое по прошествии времени видится совсем иначе.

Алекс Портал подался вперед. Лицо его скривилось, словно от боли.

– Вы правы! Вы абсолютно правы! Время вопроса не снимает. Наоборот, оно помогает взглянуть на него совсем по-иному.

Эвешэм снисходительно улыбнулся:

– Мистер Кин, вы хотите сказать, что если мы сейчас начнем расследовать причину самоубийства Дерека Кейпла, то, скорее всего, найдем ее?

– Да, мистер Эвешэм, такое очень даже возможно. Вспоминая все, что происходило в тот вечер, вы будете излагать факты намного объективнее.

Конвей задумчиво сдвинул брови:

– Да, пожалуй. Конечно, мы думали, что в деле каким-то образом замешана женщина. Обычно на самоубийство идут либо из-за дамы, либо из-за денег. Не так ли? Деньги здесь абсолютно ни при чем. В этом сомневаться не приходится. Остается женщина.

Мистер Саттерсвейт вздрогнул. Он подался вперед, чтобы высказать свое мнение, как вдруг увидел на втором этаже силуэт женщины. Спрятавшись за перилами лестницы, она явно подслушивала, о чем говорят внизу. Никто из сидевших в гостиной, кроме Саттерсвейта, не мог ее заметить. Она стояла не шевелясь, и мистер Саттерсвейт с большим трудом узнал ее. По рисунку на парчовом платье. То была Элеонор Портал.

И теперь он понял, что появление мистера Кина – не простая случайность. Неожиданный гость был подобен актеру, вышедшему на сцену. Мистер Саттерсвейт понял, что перед ними разворачивается драма, один из персонажей которой уже мертв. Да-да, у Дерека Кейпла была своя роль! В этом мистер Саттерсвейт уже нисколько не сомневался.

А Харли Кин вел себя словно режиссер. Он, как умелый кукловод, дергал за ниточки, а куклы покорно исполняли его требования. У мистера Саттерсвейта крепла уверенность в том, что подслушивавшая их разговор миссис Портал в истории самоубийства бывшего владельца дома сыграла далеко не последнюю роль.

Откинувшись на спинку стула, он с интересом наблюдал за разворачивающейся на его глазах драмой. Тем временем мистер Кин продолжал тихо и спокойно дергать за ниточки.

– Женщина… – задумчиво произнес он. – Ну, естественно. Скажите, в тот вечер говорили о какой-нибудь женщине?

– Да, конечно, – оживился Эвешэм. – Дерек сообщил о своей помолвке. Но то, как он это сделал, нас очень удивило. Дерек только намекнул, что собирается нарушить обет безбрачия.

– Но мы сразу поняли, кто его избранница, – вклинился в разговор Конвей. – Марджери Дильк. Чудесная женщина.

Теперь, по логике вещей, предстояло высказаться мистеру Кину. Но он почему-то молчал. Его молчание выглядело провокационным. Он явно не был согласен с Конвеем, и это озадачивало.

– А кто же еще? – удивился Конвей. – А, Эвешэм?

– Не знаю, – медленно произнес Том Эвешэм. – Как он тогда выразился? Сказал, что нарушает обет безбрачия, но имя невесты пока назвать не может – ждет ее разрешения. Насколько я помню, Дерек выглядел жутко счастливым. Говорил, что через год станет самым счастливым мужчиной на свете. Естественно, мы решили, что он женится на Марджери. А как же иначе? Они были очень дружны и виделись часто.

– Да, только вот что странно… – Конвей неожиданно прервал речь.

– Дик, что ты хочешь сказать?

– Странно это, – продолжил Конвей. – Если невеста – Марджери, зачем скрывать имя? К чему такая секретность? Если бы избранница Дерека была замужней женщиной, ждавшей развода, или вдовой, только что похоронившей мужа, тогда понятно.

– Верно, – согласился Эвешэм. – В этом случае о помолвке объявлять было бы преждевременно. А вы знаете, вспоминая то время, я бы сказал, что Дерек встречался с Марджери не так уж и часто. Еще за год до трагического случая в их отношениях произошли перемены. У меня сложилось впечатление, что он к ней охладел.

– Это интересно, – заметил мистер Кин.

– Да-да. Все выглядело так, словно между ними кто-то стоит.

– Другая женщина, – задумчиво произнес Конвей.

– Ну конечно! – воскликнул Эвешэм. – В тот вечер с Дереком творилось нечто невообразимое. Он был буквально пьян от счастья. И в то же время вел себя, непонятно почему, вызывающе.

– Да, как человек, идущий наперекор судьбе, – суровым голосом произнес Алекс Портал.

«О ком это он? – взглянув на него, подумал мистер Саттерсвейт. – О Дереке или о себе? Скорее – о себе. По нему видно, что он чем-то обеспокоен».

Мистер Саттерсвейт украдкой поискал глазами миссис Портал. Она все еще оставалась на прежнем месте и продолжала подслушивать.

– Совершенно верно, – согласился Конвей. – Кейпл был очень возбужден. Словно игрок, неожиданно сорвавший огромный куш.

– Возможно, Дерек просто бравировал, – предположил Портал. Он поднялся и налил себе виски.

Эвешэм резко возразил:

– Ни в коей мере. Могу поклясться, что это не была бравада. Конвей прав: перед нами был удачливый игрок, который никак не мог поверить, что выиграл.

Конвей недоуменно развел руками:

– И все же десять минут спустя Дерек…

В гостиной повисла тишина. Наконец Эвешэм хлопнул ладонью по столу:

– Но в эти десять минут должно же было что-то произойти! Должно! Но что? Давайте вспомним, как все было. Мы сидели за столом и говорили. Во время разговора Кейпл неожиданно поднялся и, ни слова не говоря, вышел из гостиной.

– Зачем? – спросил мистер Кин.

Его вопрос, похоже, привел Эвешэма в замешательство.

– Простите?

– Я только спросил – зачем.

Эвешэм в задумчивости сдвинул брови, напрягая память:

– То, что перед этим произошло, – мелочь. Ну да, пришла почта. Вы помните, как всем нам было весело. Мы пели новогоднюю песенку. Уже три дня бушевала метель. Такого сильного снегопада мы давно не видели. Дороги замело, газеты и письма не доставлялись. Кейпл вышел посмотреть, не пришла ли наконец почта, и вернулся с огромной стопкой корреспонденции. Дерек развернул газету, пробежал ее глазами и вместе с полученными письмами поднялся наверх. Спустя три минуты мы услышали выстрел… Непонятно… Совершенно непонятно.

– Что же непонятного? – подал голос Алекс Портал. – Он явно получил какие-то неожиданные вести.

– Неужели вы считаете, что мы об этом не подумали? Это же было первое, о чем спросил нас следователь. Самое интересное – Кейпл тех писем не вскрывал. Они стопкой лежали на его столе, и ни одно из них не было распечатанным.

Портал выглядел удрученным.

– А вы уверены, что Дерек их не открывал? Что, если он прочел письмо, а потом его сжег?

– Нет. В этом я абсолютно уверен. Конечно, он мог бы прочитать письмо и сразу его уничтожить. Решение вполне разумное. Но в его комнате ни обрывков писем, ни золы не обнаружили.

Портал сокрушенно покачал головой:

– Поразительно.

– Жуткий случай, – понизив голос, произнес Эвешэм. – Когда раздался выстрел, мы с Конвеем бросились наверх и нашли мертвого Дерека. Я был потрясен.

– Вам, как я полагаю, ничего не оставалось, как позвонить в полицию? – поинтересовался мистер Кин.

– Тогда в «Ройстоне» телефона не было. Я поставил его, когда купил дом. Но, к счастью, в это время на кухне находился местный констебль. Конвей, вы помните того несчастного пса по кличке Ровер? Потерявшегося накануне? Извозчик нашел его замерзшим в сугробе и сдал в полицейский участок. Там установили, что пес принадлежит Кейплу. А тот его просто обожал. Вот констебль в тот вечер и доставил Ровера хозяину. Полицейский появился в доме за минуту до выстрела. Так что он избавил нас от многих проблем.

– Помню, падал сильный снег, – заметил Конвей. – Да и вечер, кажется, был тоже предновогодний. Или это случилось в начале февраля?

– Да, в феврале. Мы вскоре должны были уезжать за границу.

– Абсолютно точно! Был февраль. Ты помнишь Неда, моего жеребца? В конце января он повредил ногу. А Дерек покончил с собой уже после этого случая.

– Тогда это мог быть и конец января. Как же все-таки трудно установить дату по прошествии стольких лет!

– Да, очень трудно, – согласился мистер Кин. – Если только не ориентироваться на какую-нибудь знаменательную дату. Например, день покушения на коронованную особу или начало громкого судебного процесса.

– Ну конечно же! – воскликнул Конвей. – Это случилось перед смертью Эпплтона!

– А разве не после?

– Нет-нет. Неужели не помнишь? Кейпл хорошо знал супругов Эпплтон. Прошлой весной он неделю провел со стариком, а потом тот скончался. Как-то Дерек рассказывал о нем. Говорил, что он жуткий скряга. Представляете, как должно быть тяжело с ним его молодой и хорошенькой жене. А та, судя по всему, до конца жила со своим старым мужем.

– Ты прав. Помнится, в газете сообщалось, что покойника должны были подвергнуть эксгумации. А это произошло в тот самый день, когда застрелился Дерек. Странно, что я это запомнил. Ведь я был так потрясен смертью Кейпла.

– Такое часто бывает, – заметил мистер Кин. – В момент потрясения человеческий мозг часто фиксирует незначительные, казалось бы, детали, а потом, в состоянии сильного волнения, неожиданно о них вспоминает. К примеру, вы могли бы запомнить, какой рисунок на обоях в комнате Кейпла или что-то еще.

– Удивительно, мистер Кин, но сейчас я отчетливо могу представить, как выглядела его комната, – подтвердил Конвей. – Я даже помню огромное дерево в окне, а от него тень на сугробе. Надо же! Я и не думал, что в тот момент посмотрел на улицу.

– Комната Дерека располагалась над крыльцом?

– Да. А то дерево – бук, что растет рядом с подъездной аллеей.

Харли Кин одобрительно покачал головой. А мистера Саттерсвейта все больше распирало любопытство. Он чувствовал, что в каждом слове гостя есть глубокий смысл. Тот явно к чему-то клонил, но вот к чему?

После непродолжительного молчания Эвешэм вернулся к разговору об умершем старике:

– Случай с Эпплтоном я отлично помню. Его смерть наделала много шума. А его жена вскоре уехала. Не так ли? Красивая была женщина и на редкость благородная.

Непроизвольно мистер Саттерсвейт поднял глаза и посмотрел на прятавшуюся миссис Портал. Ему показалось, что она после этих слов съежилась еще больше.

Алекс Портал протянул руку к графину, помедлил, а затем, пытаясь налить виски, уронил графин.

– О, простите! Не знаю, что это на меня вдруг нашло.

Эвешэм его успокоил:

– Ничего страшного. Все в порядке, дружище. Странно, но этот упавший графин кое о чем мне напомнил. Вы знаете, что сделала тогда миссис Эпплтон? Она разбила графин с портвейном.

– Да, верно. Старый Эпплтон любил портвейн и каждый вечер пил его. Не более одного бокала. Через день после его смерти одна из служанок видела, как ее хозяйка достала из буфета графин и разбила его. Слуги знали, как тяжело было миссис Эпплтон с мужем. О причине смерти старика ползли разные слухи, и в конце концов его родственники настояли на эксгумации трупа. В результате было установлено, что его отравили. Кажется, мышьяком.

– Нет, стрихнином. Но это уже не столь важно. Отравить его мог только один человек. Его жена. Миссис Эпплтон привлекли к суду. Однако веских доказательств ее вины не нашли, и она была оправдана. Короче говоря, ей сильно повезло, поскольку мало кто сомневался в ее виновности. А что потом с ней стало?

– Кажется, она уехала в Канаду. Или в Австралию? Там у нее жил дядя или какой-то другой родственник. Вот он и пригласил ее к себе. В такой ситуации женщине ничего не оставалось, как уехать из Англии.

Мистер Саттерсвейт заметил, как крепко Алекс Портал сжал в руке свой бокал. «Он же его сейчас раздавит, – мелькнула мысль. – Боже, как же все это интересно!»

Эвешэм поднялся, налил себе виски и подытожил разговор:

– Да, но мы так и не поняли, почему бедняга Дерек застрелился. Так что, мистер Кин, наше расследование ни к чему не привело.

Мистер Кин рассмеялся.

Это был ироничный смех и даже немного грустный. Всем стало не по себе.

– Прошу прощения, но вы, мистер Эвешэм, живете в прошлом. Вы все еще в плену своего предвзятого мнения. Что же касается меня, то я человек со стороны и учитываю только факты!

– Факты?

– Да. Реальные факты.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я рассматриваю изложенные вами факты в их последовательности, тогда как вы никакого значения ей не придаете. Так вот, давайте вернемся на десять лет назад и, отбросив все эмоции, вспомним подробности того вечера. – Мистер Кин поднялся. Теперь он казался очень высоким. В камине за его спиной потрескивали поленья, голос Кина был размерен и нетороплив. – Итак, вы ужинаете. Дерек Кейпл объявляет о своей помолвке. Вы все думаете, что невеста – Марджери Дильк. Но сегодня вы в этом не совсем уверены. Дерек производит впечатление сильно возбужденного человека, который успешно разрешил важнейший в его жизни вопрос. Затем раздается звонок. Дерек открывает дверь, забирает газеты и письма. Как вы говорите, письма он не распечатывает, а только разворачивает газету. Сейчас, спустя десять лет, мы не можем знать, какие новости его интересовали – землетрясение или зреющий в стране политический кризис… Но мы знаем, что в той газете было напечатано сообщение о решении министерства внутренних дел эксгумировать труп мистера Эпплтона и что решение это было принято три дня назад.

– И какой вывод?

Мистер Кин спокойно продолжил:

– Дерек Кейпл поднимается наверх и что-то видит из окна своей комнаты. По словам сэра Ричарда Конвея, шторы на окне были раздернуты и была видна подъездная аллея. Что же мог увидеть Дерек Кейпл? И почему после этого покончил с собой?

– На что вы намекаете? Что он мог увидеть?

– Я думаю, что в окне он увидел полицейского, – ответил мистер Кин.

Воцарилось молчание, во время которого каждый из присутствующих пришел к одному и тому же выводу.

– Боже мой! – прошептал Эвешэм. – Дерек отравил старика Эпплтона? Да этого не может быть! Когда старик умер, его в городе не было. Рядом с покойным была только его жена.

– Но Дерек мог навестить Эпплтона за неделю до своего отъезда. Стрихнин, если он только не в форме гидрохлорида, вещество плохо растворимое. Так что большую его дозу старик мог принять с последним бокалом. Это могло произойти через неделю после отъезда Дерека.

Портал подался вперед. Глаза его налились кровью.

– Тогда почему его жена разбила графин? – прохрипел он. – Скажите мне, почему она разбила графин?

И тут впервые за все это время мистер Кин обратился к Саттерсвейту:

– Мистер Саттерсвейт, у вас богатый жизненный опыт. Может, вы объясните, почему миссис Эпплтон разбила графин?

Мистер Саттерсвейт приосанился. Из зрителя он должен был превратиться в актера и произнести самые важные слова этой драмы.

– Как мне представляется, она хотела уничтожить улики и тем самым спасти Дерека Кейпла. Я полагаю, что, будучи женщиной добросердечной, миссис Эпплтон сама сказала ему, чтобы он уехал. Когда же муж скончался, она догадалась о причине смерти. И чтобы спасти любимого, решила уничтожить улики. Позже Кейплу удалось убедить женщину в своей невиновности. Он даже уговорил ее выйти за него замуж. Правда, сделать это было очень трудно. Ведь известно, какая у женщин интуиция.

И тут раздался стон.

– Боже! – испуганно воскликнул Эвешэм. – Что это?

Мистер Саттерсвейт мог бы объяснить, что это застонала Элеонор Портал, но промолчал – не хотел портить произведенного этим звуком эффекта.

– Ну а моя машина, должно быть, уже готова, – улыбаясь, произнес мистер Кин. – Спасибо вам за гостеприимство, мистер Эвешэм. Надеюсь, я для своего друга кое-что сделал.

Все удивленно посмотрели на него.

– Вы, конечно, поражены. Дерек любил эту женщину. Любил так, что ради нее решился на убийство. Увидев полицейского, подумал, что возмездие за содеянное настигло его, и покончил с собой. И, сам того не желая, поставил миссис Эпплтон в очень трудное положение. Естественно, что виновной в смерти старика посчитали ее. Так что за его деяние ответ пришлось держать ей.

– Но женщина была оправдана, – чуть слышно произнес Эвешэм.

– Дело прекратили за отсутствием улик. Представляю, каково ей было тогда. Думаю, что на этом страдания не закончились: она наверняка и по сей день тяжело переживает тот случай.

Алекс Портал опустился на стул и закрыл ладонями лицо.

Кин повернулся к Саттерсвейту:

– До свидания, мистер Саттерсвейт. Надеюсь, эта драма вас заинтересовала. Не так ли?

Мистер Саттерсвейт удивленно посмотрел на него и молча кивнул.

– В таком случае настоятельно рекомендую вам увлечься арлекинадой. Правда, этот жанр постепенно умирает, но все же он заслуживает внимания. Его символизм для восприятия немного труден, но вы же знаете, что бессмертное искусство бессмертно всегда. Желаю всем вам спокойной ночи.

Он прошел в холл, открыл дверь и вышел на улицу. Витражное стекло на двери, как и в момент его прихода, засверкало всеми цветами радуги…

Мистер Саттерсвейт поднялся наверх. Поскольку в отведенной ему комнате было холодно, он подошел к окну, чтобы задернуть шторы, и увидел на дорожке одинокую фигуру мистера Кина. Из боковой двери дома кинулась к нему женщина. Они о чем-то заговорили. Затем женщина развернулась и направилась обратно к дому. Она прошла как раз под окном Саттерсвейта, и тот сумел разглядеть ее лицо. Миссис Портал улыбалась!

– Элеонор! – шагнув ей навстречу, воскликнул Алекс Портал. – Прости… прости меня… Ты говорила мне правду, а я тебе не верил…

Как ни интересовала мистера Саттерсвейта чужая жизнь, но все-таки он был прежде всего джентльменом. Поэтому он задернул шторы и отошел от окна. И тем не менее услышал голос Элеонор.

– Я знаю… – с нежностью произнесла Элеонор. – Я знаю, что для тебя это был настоящий ад. Я тоже очень страдала. Ведь все считали меня виновной. Знаю, Алекс, знаю… Но тяжелее всего было твое недоверие. Твой страх отравлял нашу любовь. Понимаешь, я уже не могла этого выносить. Сегодня ночью я собиралась покончить с собой. Ах, Алекс… Алекс…