Читать книгу Фарисей - Аглаида Лой - Страница 4

Чем ближе подходил Станислав Сергеич к институту, тем невозможнее казалось ему утреннее приключение. А когда он вошел в просторный квадратный двор родного НИИБЫТиМа, посредине которого журчал помпезный фонтан в окружении клумбы с петуниями, он уже совершенно убедил себя в том, что на несколько секунд задремал перед чертовым зеркалом.

Серое четырехэтажное здание с высоким портиком над главным входом и мощными колоннами псевдоклассицизма, который так любили в середине пятидесятых годов провинциальные архитекторы, явилось ему словно некий храм современного производственного божества. Он легко взбежал по ступеням широкой лестницы монументального, отделанного мрамором крыльца и потянул на себя бронзовую фигурную ручку массивной деревянной двери.

Просторный вестибюль Научно-исследовательского института бытовой техники и мебели был еще пуст, но лицо Станислава Сергеича тотчас обрело привычное выражение значительности, а в гулко отдававшихся под каменными сводами шагах явно послышался глухой мраморный отзвук поступи статуи командора из бессмертного произведения А. С. Пушкина «Каменный гость». Минуя стойку, за которой помещался вахтер, Тропотун изволил вежливо раскланяться с ним и даже поинтересовался лечением радикулита, чем несказанно обрадовал верного институтского стража, маявшегося этим недугом уже не один год. Благодарный за душевное отношение, тот сообщил заместителю директора последние новости медицины по данному вопросу и проводил его преданным взглядом.

Кабинет заместителя директора по научно-исследовательской и конструкторской работе был несколько уменьшенной копией кабинета директора и представлял собою вытянутый параллелепипед. Основное пространство его занимал светлый Т-образный стол, по периметру стояли застекленные шкафы для бумаг, тоже светлого дерева, вдоль стола тянулась череда изготовленных по особому заказу Станислава Сергеича стульев, обитых бежевой с брусничной искоркой тканью. Две качественные репродукции картин известных западноевропейских абстракционистов украшали стены, намекая на претензии хозяина к свободе творческого мышления и несомненный интерес к дизайну.

Тропотун привычно извлек из дипломата микрокалькулятор и положил его по правую от себя руку. Дипломат же отнес в стенной шкаф, поставил на полку и аккуратно сдвинул раздвижные створки. Вернувшись во главу стола, уселся в мягкое вращающееся кресло и пододвинул лист бумаги. Несколько мгновений он играл фломастером, пытаясь сосредоточиться, а затем споро стал набрасывать список неотложных дел на сегодня.

Через какое-то время он откинулся на спинку и, рассеянно крутя фломастер, задумался. «Сказочный бор»… Говорил он себе. Ах, «Сказочный бор» – как же ты мне нужен!.. Воевода, конечно, соответствует, но уже и поотстал. Я бы… я бы ориентировался на качество… Качество и дизайн – два кита в нашем деле. Но директорское кресло – увы! – одно. У товарища Оршанского опыт, зато у меня плюс в виде кандидатской по экономике… Пока что события развиваются в нужном направлении, это главное. В сущности, мебель для международного молодежного лагеря «Сказочный бор» – мой козырный туз в борьбе за директорское кресло! А там, глядишь, и в Москве заметят предприимчивого директора… Он вдруг усмехнулся и покрутил головой. Что-то из меня маниловщина лезет…

Склонившись над столом, снова начал писать мелким неразборчивым почерком – «уточнить у Еф. про об-е для лаб. эрг. б-ки». Выпрямился и невидящим взглядом уставился в пространство, отчетливо представив себе заведующего лабораторией эргономической биомеханики Плотникова. Неблагодарным он оказался, размышлял Тропотун. Сколько я потратил усилий, чтобы доказать необходимость такой лаборатории!.. И что же? Вместо благодарности одни претензии. Контры с Ефременко развел. Если бы не я, милейший Иван Иванович в два счета вышиб и Плотникова, и его эргономическую биомеханику из института, несмотря на довольно-таки скромные возможности по этой части заместителя директора по хозяйству. Та-ак… что еще?.. Господин Оршанский… Чем это у него жена болеет? «Узнать у С. И. насчет жены О.» Аккуратно вписал он. Кажется, все?.. А Козлов! Опять из головы вылетело! «Позвонить на предмет квартиры для Козлова». Отложил фломастер в сторону. С тех пор как он стал завсектором мебели для общественных помещений, я не знаю горя… Да – теперь все!

Тишина… Станислав Сергеич включил селектор и покосился на часы – одна минута девятого. Мысленно обозревал многочисленные коридоры НИИБЫТиМа, по которым торопливо шагали опаздывающие уже ровно на одну минуту сотрудники крупных отделов, секторов и экспериментальных цехов. Сейчас начнется! С каким-то злорадным торжеством сказал он себе – и началось!.. Загудел утробно селектор, на полную мощность врубился звонок, ведший отсчет рабочего времени по электрическим часам в вестибюле, в дверь впорхнула секретарша Любочка в ядовито-розовом комбинезоне.

Деловито-приветливо кивнув ей, Тропотун нажал кнопку селектора.

– Станислав Сергеич? – спросил бодрый женский голос.

– Я, Софья Ивановна! Доброе утро! Слушаю вас… – словно воочию он увидел ее бледное, красивое лицо-маску. Софья была непревзойденной интриганкой и законодательницей институтских мод, несмотря на свой более чем бальзаковский возраст.

– Совет в одиннадцать тридцать. Ни пуха ни пера! В последней фразе слышалось кокетство.

– Спасибо, Софья Ивановна! Спасибо, голубушка! – добавил он воркующих интонаций. – И, извиняюсь, к черту!

Селектор отозвался грудным смехом, щелкнул и отключился – бессменная секретарша директора Станиславу Сергеичу благоволила.

Тропотун переключил свое внимание на Любочку: высоченные каблуки, смазливая мордашка и невероятное количество косметики. Что делать – молодость!

– Ну-с, как дела, красавица? – фамильярно поинтересовался он, принимая из ее пухлых ручек папку с корреспонденцией.

– Нормально, Станислав Сергеич! – Стоя возле стола, она переминалась с ноги на ногу, как застоявшаяся кобылка. Из-под махровых, в черной туши, ресниц выглядывали хитрые глазки. – Вот только…

– Что значит – только? – рассеянно переспросил он, открывая папку.

– Можно мне сегодня пораньше уйти?

– Приказы на отпуск перепечатала?

– Почти.

– Сразу мне на подпись Он переместил испытующий взгляд с папки на Любочку. Потупив глазки, она водила кончиком туфли по паркету. Туфелька была ярко-красной. Тропотун ждал. Ему было занятно, что именно придумает она на сей раз? Бабушка, если память его не подводит, была похоронена дважды, отец с матерью не вылезают из больниц, а брат в армию уже ушел.

– Я слушаю, – требовательно произнес он.

Секретарь-машинистка, числившаяся по штату лаборанткой, подняла на него свои честные карие глазки и сообщила:

– Брат в отпуск приезжает.

– Это который в армии всего три месяца?

– Он служил хорошо! – тотчас соврала она и затараторила, – вы не беспокойтесь, я все напечатаю!

– Ну ладно, – сварливым отцовским тоном сказал Тропотун. – И учти – в последний раз!

Она радостно кивнула и засеменила к выходу.

Взгляд Станислава Сергеича невольно последовал за ней. Ишь ты! Подумал он. Мозгов кот наплакал – а как задом вихлять научилась! Он хмыкнул и мысленно лишил Любочку комбинезончика: этакий розовый пухленький пупс. Он снова хмыкнул и взялся просматривать утреннюю почту.

Первым в папке лежал список лиц, приглашенных на пятнадцатилетие НИИБЫТиМа. Тэ-экс… Тропотун вздохнул и принялся просматривать список. Азовкин, Афанасьев, Брылов, Буркин, Важенин…. Стоп-стоп-стоп! Это какой же Буркин?.. Е. К.?! Тьфу черт, он же в позапрошлом году умер… Говорил девчонке, чтобы предварительно сверяла списки! И Сартаков здесь. Работнички!..

Покончив со списком, Станислав Сергеич перешел к письмам. Одно, адресованное ему лично и без координат отправителя, сразу заинтересовало его. Выхватив из стопки конверт, он повертел его в руках, затем аккуратненько вскрыл, уже догадываясь, что внутри. На голом лощеном листе от руки печатными буквами было выведено: «Твоя жена шлюха. Она… с Пустовойтовым. И поделом тебе, лысый рогоносец!»

Бессознательным движением он огладил голову – далеко не лысый, положим!.. Снова стал внимательно изучать штемпель: городской, отделение связи в двух кварталах от НИИБЫТиМа… Поднявшись из-за стола он принялся расхаживать по кабинету. Вторая анонимка в течение последних десяти дней – это наводило на размышления. Обе явно накарябаны одним человеком и, по всей вероятности, левой рукой. Первая гласила: «Оршанский тебя скоро выпнет! А ты ему лижешь ж…, лысый лопух!» В особенности Станислава Сергеича раздражало это беспардонное «лысый», потому что лысым он вовсе не был, так, слегка поредели волосы на макушке и углубились залысины надо лбом.

Для полной уверенности Тропотун извлек из запирающегося ящика стола первую анонимку, сел в кресло и сравнил оба листка – рука, да и стиль несомненно твердили об одном источнике. Он откинулся на спинку кресла, сжатые кулаки на столешнице, глаза заледенели и сузились – Станислав Сергеич анализировал ситуацию. Кому-то хочется стравить меня с Оршанским и Пустовойтовым… Размышлял он. Кому?! На директорское место две реальные кандидатуры – моя и главного инженера. Если директором станет Оршанский, он может посадить в мое кресло, к примеру, Пустовойтова – хотя выжить меня будет нелегко… Регина и Пустовойтов?.. Маразм! Ну, она ему нравится… Она с ним флиртует – это естественно для женщины. Но чтобы… Впрочем, верить женщине!..

В своем вращающемся кресле на железной ноге, напоминающей оную из сказок об избушке на курьих ножках, Тропотун сидел прочно и не без комфорта. Было бы неверно предполагать, что его напугала эта анонимка. Поэтому первое послание он проигнорировал. И вот второе… Анонимка, конечно, бумажка, вранье – но карьеру подмочить может!.. Анонимщик начал войну, требовалось его найти и обезвредить.

Станислав Сергеич нетерпеливо потер лоб. Кто же все-таки затеял интригу?.. Предположим, Оршанский… Но тогда он натравливает меня на самого себя – так не бывает! И потом, он не такой человек. Желчен, консервативен – а не подлец. Вот что, Тропотун, надо позондировать и Воеводу, и Оршанского, быть может, они тоже получали подобные бумажки?..

Он разжал пальцы и стал барабанить по звонкой, как бы поющей древесине столешницы. Думай, Станислав, думай! Мысленно твердил он. А что если взять Пустовойтова с Филаткиным?.. Оба претендуют на повышение. Филаткин ориентируется на Оршанского, Пустовойтов – на меня. Надеюсь, на директорство ни тот ни другой пасть не разевают – через ступеньку здесь не прыгают. Черт! Ускользает главное – мотив действий анонимщика. Вот что, товарищ Тропотун, эмоции в сторону! Пока фактов маловато. Поговорим для начала с Софьей Ивановной…

Педантично разложив анонимки по конвертам, Станислав Сергеич засунул их под бумаги в запирающемся ящике стола, повернул в замке ключик и сунул в карман. Потом по селектору попросил Любочку соединить его с отделом бытовых приборов.

– Игорь Иванович? – спросил он, нажимая кнопку засигналившего селектора. – Тропотун. Да обожди про соковыжималки! Я к тебе как к профсоюзному боссу. Козлов у нас завсектором, а до сих пор с женой, младенцем, тещей и старшей дочкой в однокомнатной квартире. Куда это годится? Куда смотрит ваш профсоюз?.. Ну ладно, ладно – наш профсоюз… Степан Васильевич «за»! Когда у нас заседание комиссии по распределению жилплощади?.. Надо бы трехкомнатную… Пожалуй, что и лучше. Выделим двухкомнатную, и пусть ищет обмен. Тогда и четырехкомнатную можно выменять… Идет… Ты на меня не дави! Квартиры – квартирами, а работа – работой. К сентябрю соковыжималка должна быть у заказчика. Знаю я ваши «объективные» трудности! Шевелиться надо. – И он отключил связь.

Бегло просмотрел оставшуюся корреспонденцию. «Электросигнал» предлагал совместную разработку пылесоса с брикетированием пыли… «Инструментальщик» ругался по поводу отсутствия документации на миксеры и соковыжималки… Э-э, подумал Станислав Сергеич, вот почему Пивкин таким сговорчивым был!.. Миксеры и соковыжималки. Он усмехнулся. Хитрый черт Пивкин до сих пор опытные образцы не довел, все тянет и тянет под благовидными предлогами.

Он принялся мурлыкать незатейливую мелодию модной песенки. А это еще что?.. В руках у него оказалось извещение из районной поликлиники, которое предписывало Тропоту-ну С. С. явиться в обязательном порядке на прием к участковому врачу. Хмм… Глубокомысленно произнес Станислав Сергеич, в удивлении разглядывая извещение. К чему бы это?.. Не иначе как флюорография! Решил он наконец. Три недели назад просвечивали весь институт – наверняка потеряли мой снимок, как в позапрошлом году! Разгильдяи несчастные, теряй из-за них время!.. Впрочем… Загляну с утра в поликлинику, подойду в институт к обеду – заодно статью закончу…

С облегчением захлопнув папку, Тропотун отодвинул ее на край стола и потянулся к импортному еженедельнику. Был у Станислава Сергеича и ежемесячник для наиболее важных событий данного месяца, держал он также и небольшую секретную картотеку на влиятельных лиц НИИБЫТиМа и некоторых смежных с ним институтов и предприятий, с сотрудниками которых приходилось иметь дела. Любил заместитель директора иметь при себе некий неформальный ключик, которым отпиралась бы душа коллеги по работе. Кто бы мог подумать, к примеру, что Оршанский – завзятый аквариумист? Или что Шнайдер помешан не только на женщинах, но и на коллекционировании старинных монет? Ну а Софья Ивановна обожает кошек…

Особо важных дел на сегодня не значилось. Тропотун достал список дней рождения сотрудников и нашел июль. Тэ-экс… Среда… Петухова и Матюхин… Из отдела Шнайдера оба. Галина Евлампьевна Петухова… Это ж надо, наградили отчеством! А не тот ли это Матюхин, который угодил под Новый год в вытрезвитель?.. Не иначе, он! Интересно, зачем его держит Шнайдер?.. Неспроста, конечно…

Басовито загудел селектор, прервав его мысли.

– К вам Плотников, Станислав Сергеич! – деловито сообщила Любочка.