Читать книгу Малинка с горечью - Аглая Отрада, Алиса Калинина - Страница 6

Едва захлопнулась дверь за Максимом, я почувствовала себя воздушным шариком, у которого развязалась ниточка и он превращается в бесполезный сморщенный кусок резины.

Теперь выдержать любезное сюсюканье его жены, и можно сказать, что сделан первый, нет, уже второй шаг к свободе.

– Итак, Алиночка. Мы с вами согласуем программу развития. Где и сколько вы будете гулять, какую музыку слушать, какие фильмы смотреть. Диетолог для вас разработает диету, чтобы малыш получал все необходимое. Я очень ответственно подхожу к вопросу рождения ребенка, так что если моя дотошность покажется излишней, уж терпите. Вот, внимательно прочитайте наш договор, если что –то непонятно – спрашивайте.

Стелла беззаботно чирикала, будто выбирала по каталогу приятные мелочи для дома. Да она и сама была воплощением беззаботности и разительно отличалась от тех женщин, которых я встретила в центре. Там у каждой тонна боли в глазах – выкидыши, неудавшиеся попытки ЭКО, килограммы таблеток и километры больничных коридоров. Жена Максима среди них как яркая тропическая бабочка.

Или это опять во мне говорит зависть? Как я ни пытаюсь придушить ее, ничего не получается. Неужели я хуже ее? За что со мной так?

Я едва смогла проползти взглядом по пунктам – строчки от зашкаливающего волнения разбегались, виски ломило, и я боялась дышать, чтоб Стелла не поняла моего состояния. В принципе, все то, что я узнала из интернета здесь озвучено.

– Все меня устраивает. Единственный вопрос – это совершенно отдельное жилье. Вариант с загородным домом не подходит. Мне нужно каждый день быть с семьей. За исключением тех дней, которые нужно будет провести в клинике. Я готова переехать сюда, если вы снимете квартиру. Для вас же не проблема? – вытащив последние остатки бодрости, я подтвердила свое согласие и озвучила необходимое условие. Мне плевать на Подгорского, как ему плевать на меня. Это работа.

– Тогда подписывайте. С квартирой уладим, – Стелла подарила мне совершенно няшную улыбку, с какой клиенты нашего кафе встречают известие о скидке в день рождения хозяина.

Я, чуть ли не зажмурившись, подмахнула документы, и выдохнула. Все! Назад дороги нет!

– Давайте я вам вызову такси до вокзала, – работодательница уже начала обо мне заботиться.

– Спасибо, не нужно. Я сама доберусь, – еще одно усилие, и я почти естественно улыбнулась.

На негнущихся ногах я вышла из кабинета, и, дождавшись, пока Стелла впорхнет в такси, почти рухнула на лавку возле центра.

Я сильная. И не такое пережили. А сейчас просто эмоции. Я справлюсь. Вот сейчас только сердце перестанет колотиться, как очумелый заяц. Я сильная. Сильная. Рожу Подгорскому еще одного ребенка, поставлю мужа на ноги, и мы с Мишкой уедем. Чтобы, не дай Бог, опять не встретиться с этим холеным, сытым, как избалованный кот, мажором. Куда-нибудь на юг. Устроюсь горничной в санаторий или пансионат, где, наверняка, найдется комната для нас. Или сразу возьму ипотеку. Надеюсь, останутся деньги хотя бы на половину однушечки.

И Мишка в теплом климате не будет чихать без конца, и я перестану мечтать о хорошей дубленке или шубе и дорогих сапогах или ботинках на зиму. Там вполне хватит куртки и кроссовок.

Мысли о лучшей жизни меня всегда взбадривали, как морковка или мешочек с овсом, которые вешают перед носом у ослика, чтобы он бежал за ним, не понимая, почему лакомство никак не приближается. И мое растоптанное чувство собственного достоинства, словно живая субстанция, от этих радужных мечтаний снова собралось в кучку, встрепенулось.

Я найду институт с очно-заочной формой обучения. Выучусь на дизайнера и стану модным специалистом. У нас появятся деньги, и все будет хорошо. А на экономический, куда я подавала документы, из принципа не буду поступать, чтобы ничто не напоминало о Подгорском.

Меня снова заколотила дрожь. Какой мерзавец! «Не могу ждать, пока вы установите ментальный контакт с моими туфлями!» Я все равно забуду тебя…Хотя это вряд ли…Мишка – вылитая копия Макса.

Я снова почувствовала, как кровь прилила к щекам от злости. Ведь, возможно, придется еще несколько раз пересечься, если он только не избавит нас обоих от этого. Все можно решить с помощью его куколки. Нужно пока выключить мысли о нем. Но … миссия невыполнима. Что он почувствовал, когда увидел меня? Жалость, презрение, радость от того, что не связался с нищенкой?

Я критично оглядела свои кроссовки, купленные в секонде. Принадлежность к хорошей фирме давала им шансы на долгую жизнь, но не гарантировала вечной молодости. Поэтому они были не истоптанные, как башмачки у Золушки, а крепкие, но заметно облинялые, как и я сама. Простые джинсы, футболка, на голове "хвост", которого сто лет не касалась рука профессионала.

Не такой я в своих мечтах хотела встретить Максима. Я хотела, чтоб он увидел, какую красавицу и умницу бросил и горько пожалел об этом, локти кусал. Я себе представлялась ухоженной, хорошо одетой, без вечно «голодного» блеска в глазах… Уверенной и счастливой. Не падающей в обморок от высоких цен. Привыкшей к роскоши…

А моя единственная «роскошь» – джинсовая сумка с декором из косичек и плетеной ручкой – из того же секондхенда износившаяся куртка превратилась в жилет, а рукава в дизайнерский аксессуар.

В детстве я не очень увлекалась рукоделием, предпочитая книги. А с появлением Мишки жизнь перевернулась, как песочные часы, и пришлось учиться.

Как только я забеременела, сразу начала прицениваться к детским вещичкам. И первый же поход в магазин для малюток обернулся шоком, отголоски которого накрывают до сих пор. Двести – триста рублей распашонки, столько же ползунки. Бутылочки, соски, погремушки. Про кроватку и коляску я вообще подумать боялась – это сразу придется искать бэушные…

Опять волна негатива нахлынула, грозя превратить меня в размазанную кляксу. Я никогда не позволяла себе надолго застревать в страдашках. Иначе засосет, как болото и не останется сил, чтобы барахтаться. Хотя все знают, что как раз в болоте-то барахтаться нельзя – засосет безвозвратно. С болотом депрессии так нельзя. Если будешь на кого-то надеяться, точно утонешь, перестанешь хотеть и смиришься с тем, что ты на дне.

Вытерла ладонью злые слезы. Не позволю Подгорскому сломать меня! Из-за тебя, гад, я забыла, что дома Мишка. Может и голодный, если наш папа не покормит. Я тряхнула головой и поднялась. Еще немного, и весь этот ад закончится. Только немного потерпеть! Я порысила к метро. Благо электричку не пришлось долго ждать, поэтому уже через три часа я бежала к нашей «Семерочке», прикидывая, чем можно разнообразить супербюджетный ужин. И прямо осталась довольна. С хорошей скидкой купила сметаны – сделаю пюрешку картофельную. И рыбные консервы, из которых можно сварганить котлетки, добавив к ним риса – давно присмотрела рецептик на своем любимом сайте: «Дешево и вкусно». И еще насобирались бонусы «Спасибо» на любимые сынулей «Мишки на севере».

– Я дома! Как вы? – толкнув дверь комнаты, обозначила я свое присутствие.

Мишка, спотыкаясь, кинулся навстречу, обхватил меня за ноги и, захлебываясь от радости, затараторил:

– Мамочка! Я сам подогрел суп и макароны с сахаром в микроволновке, и мы с папой пообедали. И даже помыл посуду. Я же знаю, где наше моющее, а где нет. И тетя Лида меня похвалила. И сказала, чтоб я шел, а тарелки она сама в наш шкаф поставит.

Добрая Лидочка, наверно, перемыла после Мишки, но не стала обесценивать его труд. На душе потеплело. Если б не соседи, я б наверно, точно сломалась. Особенно, когда у нас случилась эта беда. По очереди ночевали с Мишкой в комнате, кормили его, пока я была в больнице с мужем. Звонили, отчитывались, чтоб я хоть за сына не волновалась.

Странное дело. Одних нищета и обездоленность превращает в злобных овчарок, для которых единственная радость – узнать, что у кого-то неприятности, или же самим их устроить. Другие же, и слава Богу, их больше, острей чувствуют чужую боль и готовы помочь. На мое счастье, в нашем блоке те, которые готовы помочь.

– А как же ты до раковины дотянулся? – знакомо защемило сердце, разрываясь от нежности и стыда за свое бессилие что-либо изменить.

– На табурет встал, – гордо заявила моя кроха.

Горячий комок подступил к горлу. Мой маленький помощник… Старается хоть чем-то помочь, видит, что я разрываюсь. Я погладила темные кудряшки и поцеловала его в макушку.

– Ты настоящий мужчина, – похвалила я, а про себя подумала: «Хоть один в нашем доме!»

– На ужин сделаю вкусные котлеты.

Похоже, мужу не до меня. В своих наушниках он даже не слышит, что происходит вокруг. «Броня крепка, и танки наши быстры…»

Обида снова обожгла душу. Ну неужели нельзя найти хоть какой-нибудь заработок в интернете?! Вон даже пенсионеркам предлагают! Так нет, у нас танчики! Прямо дело жизни!

Ну что ж… Не буду отвлекать. Переодеваюсь.

– Мишустик, идем на кухню, я буду готовить, а ты расскажешь мне, что прочитал сегодня. Вы с папой хоть на улицу выходили?

– Нет. Он в интернете сидел, сказал, что ищет работу, а потом в танках завис. А еще я подмел в комнате. Мы, когда обедали, немного намусорили.

Только не расплакаться. Я не имею права раскисать при ребенке и давать ему повод задуматься, в каком мы дерьме живем. Но похоже, его детский оптимизм скоро начнет рассеиваться – слишком взрослые поступки у него. Да и мысли.

– Мам, а вот скажи, мы можем найти такую Черепаху Тортиллу, которая нам подарит золотой ключик. Чтобы открыть волшебную дверцу и попасть в другую страну?

Я замерла. Вот оно. Детское умение видеть сердцем. Конечно, если бы у нас была бабушка, которая в Бразилии…, которая оставила бы наследство…, то это вполне бы заменило золотой ключик… А пока одна надежда на Подгорского, черт бы его побрал!

Иногда детские вопросы прямо ставят в тупик. Каждому хочется найти такой заветный ключик, который разом изменит жизнь. Но в реальности одна надежда только на себя. Только гребя изо всех сил лапками, как лягушка, попавшая в молоко, можно не утонуть. Но не хочется отбирать веру в сказку у ребенка с ранних лет.

– Сынок. Понимаешь, в жизни все случается. Даже то, чего не может быть, – начала было я про сказку и запнулась. Ну вот же! То, чего не может быть! Никогда наши с Подгорским траектории не должны были пересечься! Никогда! Потому что богачам с нищебродами, вроде нас, просто негде пересечься. Даже если предположить, что живут в одном городе и даже примерно в одном районе. Разные магазины, разный досуг, разные виды транспорта. Мы же были в разных городах. И даже, если бы вдруг по делам приехал к нам, в кафешки с таким ценником, как в том, где я работаю, он просто не заходит. Но вот случилось же.

– У кого-то появляется фея-крестная, кто-то находит золотой ключик в виде выигрыша в лотерею. Но это из разряда огромного везения. Обычным же людям надо самим работать, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, – стараюсь придать улыбке максимум уверенности и беззаботности.

– А почему папа не работает? Вон у тети Маши Димка дома работает. Я к нему иногда захожу посидеть в уголке. Он делает заголовки разные красивые, разных цветов, а некоторые переливаются. Для этого ж не надо быть художником! Я видел, он мышкой водит, а оно само рисуется на экране.

Димка графический дизайнер, и ему удобно работать из дома. И опять же, как сказал Мишустик, для этого не надо быть художником. Да сколько профессий можно приобрести, не выходя из дома! Я б уже, наверно, тоже научилась, но компьютер один, это раз. А два – на это нужно время. И если я неделю не поработаю, нам нечего будет есть.

– Папа сейчас болеет, солнышко. А чтобы работать, нужно, чтоб ничего не болело, – пытаюсь насобирать чего-то хорошего, создавая положительный образ отца. Прямо как старуха скребла муку на Колобка – по сусекам мела, по амбару скребла. Не могу же я сказать, что тот мужчина, который должен быть ему примером, просто сломался, как только жизнь щелкнула по носу его Зазнайское Величество.

На антресолях до сих пор валяются перевязанные бечевкой стопки бестселлеров, которые гарантируют богатство и процветание всем, кто только их прочитает. «Думай и богатей», «Думай, как миллионер», «Стань успешным!» и т.д.

И когда до него дошло, что большинство из этих книги люди написали, чтоб самим разбогатеть на их продаже, наступил кризис мировоззрения. К тому же должности с большими зарплатами никто не предлагал, а неквалифицированный труд был ниже нашего достоинства…

– Мам, а у тебя никогда ничего не болит?

За неделю с соплями и без садика Мишка словно перешел на другой уровень ответственности. Его вопросы просто сбивают меня с толку, как метко запущенный тяжелый шар сбивает кегли в боулинге.

– Сынок, ну у меня не так болит, как у папы. Ему же нужна операция, и вот когда он сможет ходить без костылей, у нас все будет по-другому.

Я выдыхаю с облегчением – вот в это я свято верю. И даже не допускаю мысли, что у меня не получится. Потому что жить в состоянии холодной войны невыносимо. Каждый день натягивать нейтральную улыбку на лицо мне так же тяжело, как сову на глобус. Но деваться некуда. Мишка не должен знать, как мне тяжело. Я не из тех мамаш, которые не упускают случая пожаловаться на судьбу и намекнуть, что все проблемы из-за ребенка. Вырабатывают комплекс вины, обеспечивая себя не только стаканом воды на старости лет, но и прижизненным опекуном, утешителем и прислугой.

Пока я жарила альтернативные котлетки, Мишка сидел за столом и в процессе нашего диалога что-то рисовал. По его заискивающему взгляду я поняла, что мой маленький Топтыгин очень хочет изложить какой-то бизнес-план, но стесняется.

– Что там у тебя за секретная схема?

Мишка прижимает к груди, пряча картинку.

– Ну у нас же нет денег…

– Пока нет. Но когда будут, мы с тобой обсудим все наши желания и выберем из них самые-самые «хочушные». Показывай.

Кто б сомневался. Гены Подгорского пальцем не размажешь – не мелочимся. Квадрокоптер.

– Мам, ты не представляешь, какие крутые съемки можно делать! У Сашки из нашей группы такой крутой. Я видел, когда папа его из садика забирал, они сразу за воротами его запустили…

Черт! Сразу два болевых. Трудно смириться с тем, что твой ребенок хуже обеспечен, чем его знакомые. Но это еще полбеды. У меня сердце до сих пор сжимается от того, что отец у Мишки по факту только в документах. Глядя на отстраненное лицо мужа, я каждый раз напрягаюсь, ожидая, что он может выдать «Я тебе не папа!»

В меня же он не устает отпускать шпильки…

И тут же в подтверждение моих мыслей снова прилетело.

Я накрыла на стол, полюбовалась, как Мишка завис, распробывая новое блюдо.

– Ну что, вам нравится? – пытаюсь подкрутить «датчик» семейной теплоты.

– Мухам бы понравилось, – не отрывая глаз от тарелки, комментирует глава семейства.

– Ты хочешь сказать, что я приготовила говно? – от возмущения у меня едва дым из ушей не повалил.

– Ну на варенье это точно не похоже…

– Алексей, может, хватит уже? Неужели ты не понимаешь, что искать виноватых в том, что мы в таком положении, просто глупо!

– Хорошо, что ты у нас такая умная! Чего ж ума не хватило …, – под моим ледяным взглядом он осекся, понимая, если он при Мишке заикнется, что нужно было сделать аборт, я его просто брошу.