Читать книгу Белые Волки - Ахат Мушинский - Страница 23

Недалеко от Ледового дворца, под холмом, вблизи реки пивной бар под названием «Клешня». На вывеске высвечивает красного цвета рак с пивной кружкой в растопыренной конечности. Название у заведения историческое, неизменное. Менялись времена, менялась описываемая постройка (от незамысловатой, дощатой пивнушки до фешенебельной забегаловки с рыболовными сетями под потолком, штурвалами, якорями по стенам, с тёмными, дубовыми столами по закуткам-каютам, живой музыкой), менялись её хозяева, менялись посетители… А «Клешня» как была «Клешнёй», так ею и осталась.

Проезжая мимо «Клешни», прекрасная Елена заметила, что у неё горло пересохло. Не потому, что увидела зазывные огни ресторации, а просто в этот момент ей и в самом деле захотелось пить. Она спросила: нет ли в машине поблизости водички какой?

– Как же нет! – воскликнул Каша. – У нас целый баул всякой всячины. Где он, кстати?

Мой друг притормозил. Я соскочил на тротуар, подошёл к багажнику, который уже был изнутри кабины открыт, заглянул: баула нет, лишь пакет с консервами, ветчиной, хлебом, печеньем… Для убедительности пошарил руками между двумя коробками, инструментом и машинными маслами, тосолами… Нет как нет!

Позабыли, стало быть, баул-то в потёмках тагировской усадьбы.

– Ладно, хоть сами живы остались, – вздохнул Буля.

– Вот же! – кивнул Каша на пивной бар. – Зайдём, Лена? Попьём, выпьем…

– Нет, уже поздно, – ответила наша красавица. – Домой пора.

– Тогда я сбегаю. Пива, вина какого-нибудь лёгонького? – Каша выбрался из машины, два раза присел, размял ноги. – Я мигом.

– Миниралочки, Руслан, если можно, – согласилась Елена.

– А вам что?

Я промолчал, Буля согласился со своей соседкой:

– Да, минералки. Хотя я тоже разомнусь.

Через мгновение Каша с Булей исчезли в дверях бессмертного заведения.

…В зале бара было полутемно и полупустынно. У стойки торчали три клиента.

– У нас в стране без очередей не бывает, – констатировал Каша.

Один из троицы был толще других и посвёркивал лысым затылком, второй – средней упитанности, но повыше ростом, третий – ни то ни сё, ни уже ни шире, ни выше ни ниже…

На слова Каши обернулся толстый и лысый. Кто бы мог подумать, это был Сват. Сватов Геннадий Васильевич – гендиректор клуба. Он хотел изречь нечто афористичное и весомое, но, увидев Булю с Кашей, опешил, удивлённо вскинув свои надменные, кустистые брови:

– Что это вы тут делаете?

Глупее вопроса в пивбаре услышать невозможно. Рыжая, грудастая барменша, позабыв о своей профессиональной маске безразличия, с любопытством взглянула на новых посетителей и высыпала кучу сдачи звонкой монетой в специальную вымоину в мраморе у кассы. Тут и двое других мужиков обернулись. В руках они держали пенные кружки, тарелки с закуской. Тот, что повыше, оказался Ломом, а тот, что ни то ни сё, козе понятно, Серым.

– Что делаем? – переспросил Каша. – Зашли жажду утолить.

– Это какую такую жажду? – зарычал Лом. Одной рукой он удерживал сразу четыре кружки пива, другая была ещё свободна. – Что ты себе позволяешь, Каша в фуфайке?!

– Понятное дело, победу обмывают, – попал в точку Серый. – Сорвали наше собрание… Что хотят, то и творят.

– Кто Каша в фуфайке? – оскорбился Каша. – Я сегодня в пиджаке и не на площадке, чтобы меня так, за здорово живёшь, шпынять. И вообще, сезон окончен, отпуск на дворе.

Его светлые глаза потемнели, как небеса перед грозой, на лице появилась известная гримаса, после которой обыкновенно форварда надолго удаляли с хоккейной площадки. Сват почувствовал, что дело пахнет керосином, сунул руку по самое плечо между главным тренером и игроком, которых друг от друга отделяли ещё и пивные кружки в руке Лома.

Но и Лом взбеленился:

– Ты что, Кашапов, с цепи сорвался?! Или у тебя после сезона сдвиг по фазе произошёл?

– Это у вас самих сдвиг по фазе, короткое замыкание какое-то… Я же говорил, Булатыч, заземлять пора! Говорил?

Каша попытался отстраниться от толстопалой пятерни директора, но тот продолжал орудовать рукой, как шлагбаумом, да не совсем удачно, Ломово пиво обильно плеснулось на Кашин пиджак, который он привёз из Финляндии, который ему из-за специфики профессии так редко удавалось носить, и он тогда в сердцах оттолкнул Свата, Сватова Геннадия Васильевича, генерального директора клуба. Толчок получился достойный центрального нападающего на «пятачке» противника, и Сват, смешно попятившись, сел своей увесистой пятой точкой на колени девицы в кресле у стены, с декоративным компасом над головой, в компании ребят и девчат.

Живой преграды между Кашей и Ломом больше не было. Каша ещё не успел оторваться взглядом от сменившего компанию Свата, а Лом уже, опережая вполне предсказуемые действия подопечного и вспомнив, видать, свою бойцовскую молодость (всё-таки в защите играл), оттягивал кулак свободной правой руки то ли для сокрушительного удара, то ли… А для чего ещё? В другом кулаке он удерживал сразу четыре кружки с остатками пива.

Но его опередил Булатов. Он поймал богатырскую длань Лома, отдёрнул в сторону от Каши, и опять-таки это получилось сильней, чем надо. Главный тренер «волков», чуть ли не сделав пируэт фигуриста, стремительно повалился, почти полетел, роняя богемское стекло и расплёскивая пиво, в другую, пустынную сторону пивнушки. На его пути оказался свободный стол со стульями, в них он и погрёб себя.

В оцепенелой неподвижности остались только молодой человек в чёрной униформе охранника, не скрывавшей его дебелости, и Серый, с креветками в красивых голубых тарелочках. Он водил глазами, наблюдая, как шеф выбирается из обломков мебели, как пацаны из-под компаса сняли Свата со своей девчонки, дёргали-пихали его, пока к ним не подскочил Каша. Хотя ребятишек и было четверо, Каша быстро усмирил их – они узнали любимого хоккеиста и полезли обниматься.

Одну кружку Лом удержал в руках, несмотря на своё падение. Он поставил её, почти пустую, на прилавок. Рыжая барменша, в этот момент оказавшаяся на своём рабочем месте, услужливо спросила:

– Повторить?

– Нет, спасибо!

Он поправил наполеоновскую чёлку, заправил выбившуюся из брюк рубаху, взял с мрамора у кассы сдачу и размеренной походкой направился к двери, перешагивая битое стекло в лужах пива. Проходя мимо Були, кинул небрежно:

– Пакуй чемоданы, Булатов.

Булатов пожал плечами:

– А что мне их паковать, я в родном городе живу.