Читать книгу Остров осьминога - Ахат Наилевич Хусаинов - Страница 2

Мигель Барросо очнулся на борту старого вертолета, переделанного в современный. Он потер виски, которые ломило от боли, и закрыл на секунду глаза, стараясь успокоить ломящую боль в голове. «Что это была за дрянь?» – подумал Мигель.

Через несколько секунд боль отступила, но осталась ноющим червяком где-то в глубине мозга. Мигель посмотрел сначала на себя. Его руки были свободны, но ноги прикованы к поручню у самого пола. Кандалы были с электрическим замком, а значит, дёргаться не стоило. Если проявить слишком большую прыть, то разряд тока быстро успокоит любого. Одет он был в обычную черную тюремную робу. На ногах были крепкие черные штаны и ботинки. На теле – белая футболка и куртка из того же материала, что и штаны. Мигель задумался, почему им дают именно белые футболки, но ответа найти не смог. Голова все еще болела, и мысли путались.

Мигель огляделся. В вертолете было двенадцать человек, по шесть с каждой стороны. Судя по выражению лиц, каждый мучился такой же болью, как и Мигель. Все были прикованы по ногам и сидели, не вставая. Никто не разговаривал, но несколько человек злобно оглядывали своих соседей. По лицам было видно, что каждый из них преступник и попал сюда неслучайно. Мигель научился это различать, пока работал на корпорацию. Обе женщины, которые попали в эту компанию, уже осматривали присутствующих и решали, кому отдаться, чтобы получить защиту. Но Мигель знал, что сейчас это бесполезно. Сразу после прибытия будет то, что заключенные острова Осьминога называют «чисткой».

Кабина пилота была отгорожена прозрачным пластиком. Все сидящие в салоне видели, что там никого нет, а всё управляется компьютером, подключенным ко всем системам вертолета. Поднимать бунт не имело никакого смысла, только если ты умеешь пилотировать старую технику. Корпорация экономила на всем, что касалось провинившихся. Если они умрут, то сожалеть никто не будет. Поэтому их и перевозили в старом вертолете, и никто их не сопровождал. На такой высоте страх разбиться был лучшим сторожем, а для особо буйных были кандалы.

Долго летели молча. Потом сосед толкнул локтем Мигеля в бок и спросил:

– Как думаешь, еще долго лететь?

– Понятия не имею, – ответил Мигель, оглядывая собеседника. Рядом с ним сидел тощий парень с жуликоватым лицом. Он был одет в такую же робу, как и Мигель, но подходящую ему по размеру. На его лице выделялся красный имплантированный глаз. Кожа вокруг была слегка воспалена, а красный зрачок постоянно двигался, не задерживаясь на одном месте. Барросо видел такие имплантаты, но это была уже устаревшая модель. Современные были неотличимы от реального глаза человека. Многие люди улучшали себя с помощью имплантатов, и это было очень распространено, но современные стоили очень дорого, поэтому далеко не каждый мог себе это позволить.

– А что нас там ждет, знаешь? – сосед Мигеля был расслаблен, как будто ехал на курорт.

– Ничего хорошего, – коротко ответил Барросо, показывая, что не желает продолжать разговор. Он отвернулся от своего собеседника и стал разглядывать свои кандалы. Он был уверен, что их можно взломать, и это несложно.

– Думаешь, как взломать? – опять спросил сосед и, когда Мигель повернул к нему голову, продолжил: – Легко, если хочешь лишиться ног, – он постучал по своему глазу ногтем. – Я легко вижу уязвимости во всех простых механизмах. Взломать можно, но тогда произойдет небольшой взрыв, и тебе оторвет ноги. Нас покалечит, но куда слабее. Я думаю, что корпорация бережет свою технику, – он обвёл руками вокруг, имея в виду вертолет.

Мигель кивнул и опять отвернулся. Сосед потерял к нему интерес и повернулся к другому соседу, пытаясь завести разговор с ним.

* * *

Через два часа вертолет замедлился и начал тихо снижаться. Это почувствовали все и стали выглядывать в иллюминаторы. Но вокруг было видно только море, остров Осьминога был где-то спереди, и его не было видно.

Разговоры оживились, но Мигель в них не вступал. Он стал готовиться к высадке и разминал затекшие мышцы и суставы. Первые минуты на острове грозили большой опасностью для каждого, но большинство заключенных этого не знали. Из этой тюрьмы никто не возвращался, поэтому никто и не знал, что там происходит. Только работа на корпорацию позволила Мигелю иметь хоть какую-то информацию об острове Осьминога.

Вертолет постепенно снижался и, наконец, плавно приземлился. Двери открылись, и кандалы на ногах сами расцепились. Заключенные встали с сидений и стали продвигаться к выходу. Никто не толкался, но и не задерживался. В салоне остался только Мигель. Он не спешил на выход, он знал, что ожидает остальных заключенных. Бароссо пошел в хвост вертолета, там тоже была открыта небольшая дверь для выхода. В нее Мигель и юркнул, оказавшись с другой стороны вертолета от остальных заключенных.

Бароссо огляделся. Он находился на вертолетной площадке, расположенной на краю корабельного причала. С трех сторон его окружало море, и только с четвертой находился вертолет, за которым он прятался. Мигель осторожно и тихо подошел к краю причала и посмотрел вниз. Он увидел стену причала, спускающуюся к воде. Она была почти отвесной и гладкой, но для него это не было проблемой.

Он нажал на скрытую кнопку в руке, и его правое предплечье раскрылось. Внутри оказалась полость с темной массой, состоящей из маленьких черных нанороботов. Они, повинуясь его мысленной команде, перетекли к пальцам и сформировали вокруг них перчатку с когтями. Мигель свесился за край причала и смог зацепиться рукой с нанороботами за стену.

В этот момент вертолет зашумел своими винтами и стал взлетать. Когда он поднялся, Мигель выглянул и увидел, что творилось за вертолетом, а там была «чистка».

Местные стояли полукругом, отрезая любые пути к бегству. Вновь прибывшим заключенным оставалось только прыгать в море. Местные заключенные держали в руках примитивное оружие, сделанное из подручных средств. В основном это были ножи и дубинки. Но у некоторых были и более экзотические виды оружия. Мечи, копья, палицы, цепи и всё, что только можно было придумать. Особо выделялись личности с небольшими пистолетами, но таких было немного. Они вальяжно ходили в толпе и раздавали тычки всем, кому захотят. В основном это были лидеры банд или их приближенные. Огнестрельное оружие на острове Осьминога было редкостью. А современного лучевого или плазменного оружия не было вовсе.

Мигель наблюдал и не шевелился, стараясь не привлекать к себе внимание. Вперед вышел здоровенный парень с большим молотом в руке. Он указал на вновь прибывших и что-то сказал. Было слишком далеко, и Мигель не услышал ни слова. Но то, что это был какой-то приказ, он понял по жестам. Те, кто летел с Бароссо на вертолете, переглядывались и не знали, что делать. Вперед вышел один из них и что-то ответил парню с молотом, и явно что-то неприятное. Об этом Мигель узнал, когда молот опустился на плечо бывшего соседа по вертолету. Что-то тихо хрустнуло, но тихо для Бароссо – он был далеко. Раздался крик боли, и Траверс упал на землю, зажимая здоровой рукой плечо. Удар был нанесен молниеносно, явно в предводителе местных заключенных были какие-то имплантаты, усиливающие или ускоряющие его.

Толпа бросилась на вновь прибывших и стала их избивать. Долго бегать никто не смог, пространство было сильно ограничено. Мигель наблюдал, но вмешиваться не собирался. Он, скорее всего, смог бы убить трех-четырех нападавших. Навыки, отточенные годами, это ему позволяли, но такая толпа задавит любого. Да и не жаль ему было никого. Все, кто прибывал на остров Осьминога, этого заслуживали. Как правило, это были последние отбросы общества. Именно поэтому Мигель и оставался в стороне, спокойно наблюдая за происходящим.

Толпа расступилась, и на причале осталось одиннадцать окровавленных тел. Вперед вышли пара человек, несущих странные приборы в руках. Больше всего они напоминали старинные металлоискатели, которые Мигель видел на исторических слайдах, когда учился в университете. Они подходили к еще еле шевелящимся и стонущим телам и наводили на них свои приборы. А после отдавали команды. К телам подбегали несколько человек с медицинскими инструментами в руках и отделяли части тел, в которых были имплантаты. То, что оставалось от человека, складывалось на тележку и куда-то увозилось. Тех, кто выжил после ампутации, складывали более осторожно. Видимо, были еще нужны. Болтливый сосед Мигеля не пережил ампутацию глаза, и его труп просто скинули с причала. Хорошо, что самого Бароссо не заметили. Больше смотреть было не на что, и Мигель стал продвигаться по стене подальше от места высадки.

Его правая рука с нанороботами оставляла глубокие следы, за которые можно было цепляться левой рукой без специального приспособления. Он передвигался по стене к углу, и его мышцы начинали ныть. Он понимал, что очень долго так не протянет, но ему и нужно было всего лишь скрыться. Пальцы левой руки слабели с каждым новым шагом. Больше он так двигаться не мог.

Мигель подтянулся и посмотрел на причал. Он был пуст. Заключенные давно покинули его, сделав всё, что им нужно, и никому не было дела до Бароссо. О его существовании знали только те, кто летел с ним на вертолете, но сказать не успели.

Мигель вылез на причал и, наконец, расслабил мышцы рук и спины. Он с облегчением вздохнул. Еще бы совсем немного, и он либо упал в воду, а там неизвестно, что его ждет, либо попал в руки заключенных, а чистку он бы точно не пережил. Модуль, управляющий нанороботами, был имплантирован в его голову. При извлечении шансов выжить не было. Мигель убрал нанороботов обратно в руку и перебежками стал передвигаться к выходу с причала.

Бароссо хотел спрятаться и смешаться с толпой и только потом начать обживаться. А для этого требовалось сначала стать похожим на обычного заключенного. Прямо за воротами он увидел огромную лужу с грязью. Это было то, что нужно.

Мигель снял всю одежду и кинул ее в грязь. Потом прошелся по ней несколько раз ботинками. Он критично осмотрел свою одежду, но пока она мало походила на старую робу. Разорвав в нескольких местах ткань, Бароссо кинул одежду в сухую пыль, которая мгновенно налипла. Теперь было почти то, что нужно. В идеальном варианте было поставить еще несколько заплаток, но ниток и иголок у Мигеля не было. Бароссо оделся и двинулся дальше.

Карту острова Мигель знал наизусть. С причала было два пути: прямо и налево. Если идти прямо, то пройдешь мимо центральной площади, которая останется с левой стороны, и упрешься в свалку, а справа останется азиатский квартал. Но Бароссо туда не стремился. Ему нужен был квартал бедняков, и Мигель свернул налево.

Квартал начинался практически сразу после пристани. Их разделяли пятьсот метров пустыря, заваленного небольшими кучами мусора. Мигель не спешил, а сначала всё внимательно осмотрел, спрятавшись за одну из куч. Впереди было несколько относительно удобных укрытий, между которыми можно было передвигаться короткими перебежками. Бароссо не заметил ничего подозрительного и двинулся вперед.

Первая перебежка прошла удачно. Никто на Мигеля не напал, и никто за ним не следил. Бароссо был почти уверен в этом. Он затаился и осмотрелся еще раз, теперь уже с другого угла обзора. Ничего подозрительного он не заметил и двинулся дальше.

Через шесть или семь перебежек Мигель остановился снова. Он уже приближался к первым лачугам, и они точно были заселены. Из ближайшего дома вышла женщина преклонного возраста и, не отходя далеко из дома, вылила из ведра помои в канаву вдоль дороги. Она подняла голову к солнцу, пощурилась, смотря на него, и вернулась в дом. Бароссо наблюдал и стал более внимательно оглядывать окрестности.

Он заметил движение на дороге через несколько десятков метров от входа. Но это был обычный бедняк, который что-то делал на крыльце одного из домов. Опасности пока не было.

Мигель сделал еще одну перебежку и вновь спрятался за кучей мусора. Пока он оглядывался, поблизости раздался какой-то хрип. Мигель резко стал озираться, мгновенно сформировав из нанороботов нож. Такие ножи были гораздо острее и прочнее, чем обычные. Нанороботы могли выстраиваться в лезвие, сужающееся до толщины одного наноробота. Но сейчас это не требовалось. Поэтому Бароссо формировал обычные ножи, но просто более прочные.

Хрип раздался повторно, и куча мусора зашевелилась. Из нее вылез заросший и страшно вонючий человек. Его лицо было всё в грязи, а одежда не отличалась от мусорной кучи почти ничем. Даже заплатки на одежде были не из ткани, а из разных материалов, пришитых на места дыр. Человек посмотрел на Мигеля мутным взглядом пропойцы или наркомана.

– Чо сидишь на дороге? – спросил он Мигеля. И, обойдя его, пошел в сторону квартала бедняков. – Расселся тут, только мешает.

Мигель не счел нужным отвечать, но внимательно следил за незнакомцем. Запах его не особо смущал, за свою жизнь он многое успел повидать. А вот траектория движения его интересовала, такой персонаж точно пойдет самой короткой дорогой до ближайшего места, где сможет достать то, что ему нужно. Но самое главное – он идет в квартал бедняков, а значит, ориентируется в нем как рыба. Мигелю это и было нужно.

Спохватившись, Бароссо догнал нищего и пошел рядом с ним. Незнакомец посмотрел на него секунду и спросил:

– Новенький, что ли?

– Да, так сильно заметно? – спросил Мигель.

– По одежде не сильно заметно, хотя опытный глаз и по ней определит. Но больше всего тебя выдает поведение. Ты слишком смотришь по сторонам, так, как делает человек, попав в незнакомые места. А у тебя не найдется выпить? Хотя, о чем я. Откуда у тебя. На работу-то устроился?

– На работу? На какую работу? – удивился Бароссо.

– На обычную, или ты на что жить собрался? Хотя можешь и грабежом заниматься, таких тут много, но и не сказать, что они хорошо живут, – ответил незнакомец.

– А ты кем работаешь? – спросил Мигель.

– Так, я это. Как тебе объяснить. В общем, я паятель.

– Кто?

– Паятель, я металлы соединяю, когда надо. Не знаю, как тебе еще объяснить. Вот надо тебе, скажем, две железки соединить друг с другом. Можно и на болты соединить, и на резьбу, а можно их спаять. Соединение намного более прочное получается. Вот этим я и занимаюсь. Меня, кстати, Автогеном зовут, – нищий протянул руку Мигелю.

Бароссо пожал ее без брезгливости, что явно понравилось Автогену. Мигель еще раз осмотрел своего нового знакомого. Тот был невысок ростом, с худыми, но крепкими руками, выцветшими голубыми глазами и седыми волосами. Как ни странно, но Автоген был побрит, хотя щетина уже появилась.

– Даже и не знаю, что сказать. А где можно найти работу?

– По-разному, можно в администрации поспрашивать, если что-то умеешь полезное, то точно голодным не останешься. Если к какой банде прибьешься, то там, у них, работать будешь.

Они шли по дороге, которая проходила по самому краю квартала бедняков. Слева был сам квартал, а справа была расположена центральная площадь. Дома, мимо которых они шли, называть домами можно было только с большой натяжкой. Это были лачуги, построенные из любого материала, который можно было скрепить между собой. Дерево, пластик, фанера, металл, бетон, кирпич, да и просто камни – всё шло в дело. Лачуги стояли, прижатые друг к другу, и в основном они были одноэтажными. Иногда встречались и двухэтажные, но они были редкостью. Никакого порядка или планировки в строениях не наблюдалось. Как получилось построить, так и строили. Часто одна стена становилась общей для сразу двух лачуг.

Навстречу Мигелю и Автогену попадались люди, но в основном на улице было пусто. Бароссо спросил у своего нового знакомого об этом.

– Так середина дня, все на работе или спят после работы. Вечером тут будет полно людей. Ну, вот я и пришел. Иди туда, – Автоген махнул рукой в сторону центральной площади, – перейдешь площадь, а там и администрация.

На этом нищий повернулся и пошел в сторону одной из лачуг.

– Постой, – окликнул его Мигель. – А ты почему не на работе?

– А когда надо, то меня всегда найдут. Я на всем острове единственный, кто умеет паять металл.

Автоген махнул рукой на прощание и скрылся в неказистой и очень маленькой лачуге. Дверью в нее служил лист тонкого металла с криво нарисованным огнем на нем. Видимо, это был дом Автогена. Мигелю больше ничего не оставалось, кроме как пойти дальше.

Мигель побродил по кварталу бедняков, пока не наступил вечер. Бароссо проголодался. Сначала он не замечал этого, так как был занят изучением квартала бедняков. Он планировал остановиться здесь, так как денег у него не было. Никем, кроме как бедняком или нищим, он быть сейчас не мог. Потом, когда обустроится, найдет работу и встанет на ноги, можно будет подумать и о чем-то большем. Но сначала самое насущное.

На улице с каждой минутой становилось всё больше людей. Они двигались в разных направлениях, но большая часть шла по той же улице, что и Мигель. Дойдя до нужных им проулков, они сворачивали в них. Люди были разные, но выглядели они одинаково. Потухшие взгляды, редкие негромкие разговоры, немытые и нечёсаные, одетые в разное рванье. Они одним своим видом олицетворяли название своего квартала. Многие из них несли в руках инструменты. Для Мигеля их назначение было непонятно. Он только что прибыл из высокоразвитого мира, где все работало на электричестве и плазме. Чего только стоил обыкновенный строительный плазменный резак, способный разрезать стену из любого материала. А в руках у местных жителей были примитивные орудия труда, в большинстве своем проржавевшие и несколько раз починенные. Каждую секунду пребывания здесь Бароссо понимал, что попал в совсем другой мир. Все его представления о жизни до этого момента стали здесь не нужны. Ему придется приспособиться, или он не выживет.

Мигель заметил у одного из проходящих мимо людей металлический протез руки. Он блестел чистым металлом на фоне грязи и лохмотьев. Он знал, что это специальный сплав, которым пользовались несколько десятков лет назад для изготовления имплантатов. Это был особый сплав, деталей которого Мигель не знал, но знал, что его практически невозможно испачкать, грязь к нему не липла. Это было хорошо с медицинской точки зрения, но почему-то от него впоследствии отказались. Теперь использовались другие сплавы, такие как у Мигеля в руке и голове. Бароссо пригляделся и увидел, что у многих были имплантаты.

Большая часть их была скрыта под кожей, а шрамы от операций прятались под грязью и одеждой. Но опытный глаз имплантаты заметил бы сразу. Они сильно отставали от современных, как по качеству установки, так и по возможностям. Мигель их не заметил сразу. В его бывшем подразделении был специалист по имплантатам, со специальным сканером в глазу, и Бароссо отвык от самостоятельного определения таких вещей. Имплантаты на жителях квартала бедняков были самые разнообразные. От вышеупомянутой руки и до совсем непонятных. У одного был имплантирован глаз, у другого виднелись следы от замены внутренних органов, у третьего имелась металлическая пластина на голове. Для чего нужна большая часть имплантатов, сразу было не понятно, но Мигеля это и не интересовало. Самое главное, что его собственные имплантаты теперь вызвали бы меньше вопросов. Бароссо думал, что ему придется скрывать их все время, но теперь понял, что нет. Он вполне сможет ими пользоваться, если сможет доказать, что без него они бесполезны. А именно так и обстояло дело.

У Мигеля было всего два имплантата: один в руке, а второй в голове. Они были настроены индивидуально на него и на его ДНК. Если их вживить в другого человека, то они не станут работать. Штучный товар, стоящий огромных денег, но и с большими возможностями. Оба его имплантата были соединены в одну общую цепь. Тот, который находился в голове, отдавал приказы тому, что в руке. Нанороботы, реагируя на приказы, формировали любую вещь, которую мог представить Мигель и которая могла быть сформирована из них. Любое колюще-режущее оружие, щит, молоток, когти, цепь, ножницы и многое другое. Но нанороботов было не очень много. Бароссо не смог накопить достаточно денег на полный комплект, тогда у него появился бы третий имплантат во второй руке, и в каждой из них нанороботов стало бы больше. У этого изобретения была только одна проблема – цена. Очень дорого и доступно только людям с положением выше среднего.

Мигель продолжил наблюдать за жителями квартала и тут заметил одного человека, который сильно выделялся в общей толпе. Перед ним расступались и пропускали, а многие кивали ему головой и улыбались. Видимо, этот человек приносил им хоть что-то хорошее. Это был высокий, с широкими плечами, седой мужчина. Но худоба не обошла и его, руки и ноги были тонкими. Мышц почти не было, но были тугие жилы, и сила в нем чувствовалась. Он был чисто одет, вымыт и аккуратно пострижен. Его седая борода выглядела верхом парикмахерского мастерства в этом квартале. В руке он нес большой и явно тяжелый чемодан. На его шее болтались старомодные очки, держащиеся на тонкой цепочке. Он улыбался встречным людям, хотя это и была дежурная улыбка. Человек явно устал, но энергичности не потерял. Он быстро шел сквозь толпу, иногда говоря, что-то проходящим мимо, и те ему отвечали. Мигель сосредоточился на его лице. Умные темные глаза, чуть хищный прямой нос, высокий лоб и привыкшие хмуриться брови. Незнакомец занимался интеллектуальным трудом. Это было написано у него на лице. Видимых имплантатов он не имел.

Резкий крик ругани отвлек Бароссо от наблюдения. Совсем недалеко от него двое бедняков что-то не поделили и теперь поливали друг друга грязью. Один из них, коренастый, с налитыми кровью глазами и какой-то острой железкой в руке орал, разбрызгивая слюни на другого. Второй, чуть повыше и мощнее, сначала слушал ругань в свой адрес, а потом и сам перешел к оскорблениям. Буквально за несколько секунд оскорбления перешли в неразборчивый крик обоих, потом в плевок более высокого, а потом и в драку.

Никто не вмешивался в происходящее. Все равнодушно наблюдали, чем закончится драка. Только Мигель бросился к дерущимся, повинуясь своим годами отточенным инстинктам. Любое преступление, а драка – это именно преступление, должно быть остановлено, а виновные наказаны. Краем глаза Бароссо заметил, как человек, которого он разглядывал до драки, тоже бросился к дерущимся.

Когда Мигель подбежал, то драка уже закончилась. Более высокий бедняк лежал на спине, зажимая рукой рану на плече. Тот, что был пониже, смог воткнуть свою железку в плечо высокого, но после этого умер от нескольких тяжелых ударов по голове. Бароссо отметил сразу несколько вещей. Его опытный глаз сразу подсказал ему, что более низкому из дерущихся уже не поможешь. Стеклянный застывший взгляд смотрел в небо. Выживший имел имплантаты в руках, следы на голове погибшего были нанесены чем-то тяжелым, обычными руками такого не сделаешь. А самое главное – что если раненому не помочь, то он быстро истечет кровью. Окровавленная железка, лежащая недалеко, проткнула какую-то вену, кровь толчками выбивалась из-под зажимавшей рану руки.

Мигель оттолкнул руку раненого, которая только мешала. Бароссо, как надо, зажал рукой рану, и кровь мгновенно перестала течь. Такие раны он уже видел и знал, как нужно поступать.

– Врача! Здесь есть врач? – крикнул Мигель, вращая головой в поисках хоть кого-то, кто сможет помочь.

– И совсем незачем так орать, – раздался спокойный голос у него за спиной. – Держите рану, я быстро подготовлюсь и всё сделаю.

Мигель стоял на коленях перед раненым и держал рану зажатой. Он был сосредоточен и не отвлекался, хотя любопытство его и раздирало. Кто был тем доктором, ему стало интересно. Чей-то локоть слегка подвинул его плечи, и Бароссо подчинился. Рядом с его головой появилось знакомое лицо незнакомца с чемоданом, с которым все здоровались. Мигель посмотрел на его руки и слегка вздрогнул, врач это заметил и улыбнулся, демонстрируя свои ладони или то, что от них осталось. Всё, что ниже локтя, было имплантатом, каждый палец превратился в какой-то медицинский инструмент. Там были иглы, скальпели, зажимы. Всё, что может потребоваться врачу в экстренной ситуации.

– Теперь по моей команде отпустите вену и быстро уберите руки. Только всё делаем быстро, он и так потерял слишком много крови. На счет три. Раз, два, три!

Мигель отпустил затекшие пальцы и отдернул свои руки. Доктор тут же перехватил рану и начал работать. Его имплантаты явно были соединены с головным мозгом, так как постоянно изменялись, превращаясь в те инструменты, которые были нужны именно в этот момент. Доктор, не стесняясь, стоял на коленях и очень быстро делал свою работу.

– Не дергайся, – только и сказал врач раненому.

Мигель наблюдал, стоя рядом, готовый в случае необходимости помочь. Доктор разрезал рану и запустил в нее две своих руки, кровь не вытекала, значит, вену он пережал. Сшив две части вены, он перешел к зашиванию внешних тканей. Закончив свою работу, доктор устало вздохнул и улыбнулся. Он превратил имплантаты обратно в руки и махнул двум бугаям, стоящим неподалеку.

– Отнесите его домой и передайте его товарищам, чтобы он неделю не работал, иначе может умереть.

Два бугая подхватили раненого и понесли куда-то в сторону. Подошел еще один нищий и из бутылки полил водой на руки доктора, тот сделал вид, что моет.

Мигель попытался проглотить слюну, но это у него не получилось. Доктор забрал бутылку у нищего и протянул ее Бароссо. Тот залпом выпил всю воду.

– Старая традиция – мыть руки перед и после операции. Хотя это уже давно не нужно, – прокомментировал свои действия доктор.

– Почему не нужно? – удивился Мигель.

– К сплаву, из которого сделаны мои имплантаты, ничего не липнет – ни микробы, ни зараза. Мои инструменты всегда чистые. Вот, смотри, – он опять превратил свои руки в набор инструментов, – есть на них кровь?

– Нет, – ответил Бароссо, пытаясь найти хотя бы каплю крови, но никаких следов не было. Всё блестело, как будто только что было произведено.

– Вот и я о том же, – ответил доктор и спрятал свои инструменты обратно в руки. – Теперь, наверно, можно и познакомиться. Все зовут меня доктор Свамп, приятно познакомиться, – сказал доктор.

– Меня зовут Мигель Бароссо, – ответил Мигель и пожал врачу руку. Она, на удивление, оказалась сухой и теплой. Свой же имплантат Бароссо ощущал холодным.

– Ты меня смог заинтересовать. На всем острове буквально несколько человек смогли бы правильно зажать такую рану. К тому же у тебя необычный имплантат, – Свамп глазами указал на правую руку Мигеля. – Да не дергайся ты, – проворчал доктор, когда Бароссо как-то неуклюже поежился. – Новенький, что ли?

– Да, только сегодня прибыл, – ответил утвердительно Мигель.

– Голодный и жить негде, так? – продолжил спрашивать Свамп.

Бароссо уже начинал надоедать этот допрос и нотки превосходства в голосе доктора. Он не стал отвечать, а просто утвердительно кивнул.

– Пойдем ко мне, тут недалеко. Ты мне расскажешь свою историю, а я тебя накормлю и дам переночевать сегодня. А завтра сам решишь, что делать. Согласен?

Выбора у Мигеля не было, и он согласился. Тогда доктор Свамп повел его. Они шли все той же широкой улицей по самой окраине квартала бедняков. Люди так же расступались перед доктором Свампом, но Мигель уже не удивлялся этому. Такая профессия, как доктор, на острове была большой редкостью. А уж если еще у него и имплантаты с медицинским назначением, то Свамп становился уникальным человеком, и более того, крайне необходимым.

Они прошли весь квартал бедняков и свернули налево. Впереди показался длинный мост, а справа – странное место. Оно представляло собой огромное заброшенное здание, которое как будто состояло из нескольких слипшихся друг с другом.

– А что это за место? – спросил Мигель, указывая на комплекс.

– Мы его называем домом прокаженных, – ответил доктор. – Здесь мало кто живет и еще меньше, кто выживает. В этом месте живут те, кому наша медицина не способна помочь. В большинстве своем это смертельные и заразные болезни, – ответил доктор. А потом очень серьезно посмотрел в глаза Бароссо и продолжил: – Никогда, слышишь меня, никогда не заходи в этот дом. Я тебя предупредил. Попадешь туда – умрешь. Никто по своей воле в него не заходит. Понял?

В ответ Мигель только смог кивнуть. Его сильно проняло от тона, которым это сказал доктор Свамп. Если человек, который привык к крови, болезням и, по большому счету, ничего не боится, говорит, что там опасно, значит, так оно и есть. Барросо решил не заглядывать в этот дом, кроме случая, если этим он избежит другой, более предсказуемой смерти. Но он понадеялся, что этого не случится.

Когда Мигель пришел в себя, доктор повел его на мост. Посреди моста был пост с пятью мужчинами, вооруженными разным оружием. У кого-то были ножи, у кого-то – кусок лома, у третьего была дубина, четвертый был вооружен копьем, а у пятого в руках был настоящий меч и невзрачного вида щит. Доктор спокойно подошел к посту и поздоровался. В ответ все без исключения поздоровались в ответ и пожали Свампу руку.

– Это кто с тобой, Свамп? – спросил бритоголовый с мечом и щитом. Он с подозрением смотрел на Мигеля и пока явно не собирался его пропускать.

– Успокойся, он со мной. Идет ко мне, надо кое-что ему подлечить, а сил ходить туда-сюда у меня уже не осталось. Под мою ответственность, так и передашь боссам.

Бритоголовый опустил меч, преграждавший дорогу Бароссо. И кивнул, пропуская.

– Но только под твою ответственность, Свамп, – раздалось им в спину.

Доктор и Мигель продолжили путь. Пока шли, Бароссо проголодался еще больше. С самого утра у него не было даже крошки во рту. Он решил отвлечься разговором, тем более идти, похоже, осталось недолго.

– А кто построил этот мост? – спросил Мигель.

– Насколько я знаю, он тут стоит с самого основания острова. Нас же не просто скинули неизвестно куда и неизвестно зачем. Остров Осьминога, конечно, сильно отстает от большого мира в технологиях и развитии, но в целом тут жить можно. Только толковых людей не хватает. Мастеров бы нам побольше, которые чинить умеют, разбираются в механизмах, умеют выращивать фрукты и овощи. А мост и большая часть сооружений – это первоначальные постройки. Так что привыкай, Мигель. И народ у нас суровый, про такие достижения цивилизации, как права и равенство, забудь.

– Да на самом деле этих достижений и в большом мире нет, – ответил Бароссо, глядя вдаль.

– А ты-то как об этом догадался? Ты политический заключенный?

– Нет, не политический, но попал сюда по делу. Сам понимаю, что сделал, и понимаю, что наказание честное. Но всё не так просто, как кажется. А догадался очень просто, – Мигель почесал подбородок, – напрямую с этим столкнулся.

– Ого! Похоже, меня ждет интересный рассказ сегодня. Тогда поспешим, да и устал я сильно. А ты наверняка есть и пить хочешь, – Мигель только хотел сказать, что не голоден, но Свамп прервал его. – Даже не спорь, я такие вещи знаю и вижу. Пойдем, Мигель, осталось совсем недалеко.

Мост постепенно кончался, и Бароссо увидел перед собой небольшой островок, соединенный с основным островом Осьминога мостом. Этот назывался остров Банд. Несколько объединившихся группировок удерживали всю власть на острове и жили обособленно от остальных. Мигель мало знал о жизни на острове и поэтому больше слушал, чем говорил.

– Это остров Банд, его так назвали когда-то. Раньше тут было действительно много банд, и они постоянно воевали друг с другом. А сейчас осталось всего три банды, и живут они мирно, в отличие от своих предшественников. То есть как мирно, – рассказывал доктор Свамп, – не сильно воюют. Убивают реже, чем раньше. Поэтому можно сказать, что мирно. А раньше резали друг друга постоянно. Каждый день трупы вывозили с острова. Вот тогда работы у меня было невпроворот.

– А ты здесь сколько уже? – спросил Мигель.

– Даже не знаю, но очень давно. Время мы здесь почти не учитываем. Дни все как один, похожи друг на друга. Поэтому точно я тебе не скажу, но лет двадцать точно. Я почти все время провел на этом острове. Как только попал сюда, так и стал лечить людей, а раньше занимался передовой наукой – генетикой. А сейчас зашиваю раны, вправляю вывихи, сращиваю сломанные кости.

– А за что же тебя-то сюда? – не удержался и спросил Мигель.

– Значит, есть за что. На этом острове почти нет невиновных. Современные средства слежения доказывают почти любое преступление, – уклончиво ответил доктор Свамп. Бароссо не стал настаивать.

– Вон, видишь первые дома на острове? – перевел тему доктор.

– Это те, которые в десять этажей и с большим количеством жилых боксов? – уточнил Мигель.

– Да. Нам туда. Самый первый дом слева – это мой дом. И по совместительству моя больница.

Мигель присмотрелся. Сначала казалось, что этот дом ничем не отличался от остальных. Но так было только на первый взгляд. Все дома, которые видел Бароссо, были десятиэтажными, а дом доктора был только пятиэтажным. И не потому, что его так построили, а потому, что верхние пять этажей были снесены взрывом. Теперь на фасаде красовался огромный красный крест, во всем мире и во все времена означавший больницу, раненых или пострадавших. Во время войн такие сооружения никогда не трогали ни военные, ни бандиты. Все пять этажей были застеклены, в отличие от других домов, в которых окна часто зияли пустыми провалами. А если не было стекла, то в окна дома доктора вставляли металлические листы или закрывали деревом. Дом выглядел хорошо ухоженным, по сравнению с остальными.

– И ты живешь на всех пяти этажах? – спросил Мигель.

Доктор рассмеялся.

– Конечно, нет. Я живу в двух жилых боксах, мне более чем достаточно. Остальное – это места для больных и лаборатория. Плюс еще места для персонала больницы. Ты же не думаешь, что я один там работаю? – опять ухмыльнулся Свамп.

Они всё ближе подходили к дому доктора и к острову. Мигель отметил, что остров чист, в отличие от тех мест, где он уже успел побывать. На улицах не было мусора и грязи. Чистый бетон только что не слепил глаза, отражая солнечные лучи. В углах было чисто, как будто вылизано. Это совсем не вязалось с лицами людей, дежуривших на мосту.

Мигель хотел было уже спросить, откуда такая чистота, как из дома доктора выбежала толстая женщина и понеслась к ним. На ее лице была тревога, и доктор поспешил к ней навстречу.

– Что случилось? – спросил Свамп, беря женщину за руку, разворачивая ее и подталкивая в сторону больницы. Мигель в очередной раз заметил, что доктор не привык терять время.

– Там… Там… Мой мальчик… – женщина никак не могла отдышаться и сказать хоть что-то вразумительное.

Доктор Свамп еще раз попытался узнать, что все же случилось. Но женщина сильно нервничала, и Мигель смог понять, что ее мальчик упал с высоты и сломал себе кости. Доктор больше не пытался что-то узнать, он бежал в больницу, махнув рукой Бароссо, чтобы тот следовал за ним.

Они забежали на крыльцо и сразу поднялись по лестнице на второй этаж. Доктор Свамп указал Мигелю на стул, а сам скрылся за одной из дверей. Бароссо ничего не оставалось, только ждать. Он попытался устроиться поудобнее, сидя на жестком, деревянном, вручную и не очень умело сделанном стуле. Желудок его уже стал переваривать сам себя, а отвлечься Мигелю было нечем. Длинный коридор с несколькими дверями и выход на лестницу. Он стал изучать трещины на стуле и ждать.