Читать книгу Путешествие между Вселенными-Близнецами. Антигравитация 1 - Ахмед Нуреев - Страница 6

На следующее утро сразу после завтрака мы с Цинем полетели в капсуле смотреть детский центр, к нам присоединились Центавр и Андромеда с подругой. Для пятерых капсула была впритык, но она легко поднялась и полетела. Я раньше не стоял так близко с Центавром и Андромедой, до вакцинации нам не разрешали приближаться друг к другу менее чем на метр. А сейчас стояли рядом, я мог разглядеть их более детально.

У Центавра кожа напоминала лягушачью: вся в мелких пупырышках, пахла тиной; глаза были большие и закатывались как у лягушки, волосяного покрова не было, только из широкого носа торчали волосинки; вместо бровей хорошо обозначенные и выступающие дуги, вместо зубов во рту белая костная пластина, но со стороны выглядела как зубы. Он часто улыбался, рот до ушей. Уши огромные, но очень маленькие слуховые отверстия, впрочем, слышал он хорошо. Даже был симпатичным, хотя весь зеленый. Крепкие руки, кулак размером с мою голову. А вот пальцев ровно шесть, шестой палец-мизинец маленький, всегда полусогнутый. В целом я назвал бы Центавра симпатичным зелененьким силачом.

Андромеда весь покрыт мелкими чешуйками, которые слегка блестят и переливаются. На четырех его руках всего по четыре пальца: один большой, как у нас, нет только мизинца. Череп похож на рыцарский шлем, длинный крючковатый нос, ноги полусогнуты в коленях, бровей нет; глаза горящие, взбудораженные зрачки чуть расширенные, черные, как оливки, а белки зеленые, хотя сам весь синий. От него пахло свежим укропом. Зубы пилой мелкие, частые и в два ряда, острые. Такой укусит – точно кусок мяса оторвет, хотя питаются они в основном мягкими личинками гигантских муравьев.

Мы быстро долетели до места, нас уже ждали двое людей. «Видимо, такое серьезное дело как воспроизводство цивилизации человекороботам не доверяют», – подумал я.

Нас отвели в специальное помещение, чем-то облучили, обдали каким-то паром, одели в спецодежду, выдали маски на лицо. Повели сначала в хранилище семенного материала. Это большой, чистый зал, слабоосвещенный; снизу доверху рядами стояли контейнеры с материалом, – как в нашем перинатальном центре, только масштабы внушительные.

Откуда берете донорский материал? – спросил я у одного из сопровождавших.

Материал забираем у мужчин и женщин не старше сорока лет из разных регионов планеты. Можно, конечно, у тысячелетних и старше забирать, но у некоторых могут быть уже заменены какие-нибудь органы, что для потомства не очень хорошо. Хотя способность к воспроизводству у наших людей при желании сохраняется до конца биологической жизни, – ответили мне.

В следующем зале оплодотворенные яйцеклетки в прозрачных мешках из биологического материала находились в специальной среде, аналогичной материнской утробе, и подключены к питанию. «Жуть какая-то! – подумал я. – Как это человечество не выродилось после таких экспериментов?» Видимо, угадав или прочитав мои мысли, сопровождающий сказал:

– Наоборот, от матери они могут перенять что-то не самое лучшее, а так рождаются идеальные, здоровые, талантливые дети. Мы всегда можем корректировать ДНК, генетику. Если есть заказ на математиков или физиков, будут они; если на музыкантов или художников – тоже не проблема. В общем, исполним любой общественный заказ; хотите девочек больше или мальчиков – пожалуйста. Единственное, кого пока мы не формируем – это воинов: в них нет необходимости. На планете более ста тысяч лет нет конфликтов.

– А если из других звездных миров или галактик атакуют вас пришельцы? – возразил я.

– Для этого у нас существует несколько слоев защиты в космосе. Кроме того, специально подготовленные запрограммированные и временно законсервированные (отключенные от питания) человекороботы целыми армиями на боевых летательных аппаратах ждут команды. Они готовы в любой момент уничтожить враждебных пришельцев. Их постоянно подзаряжают, проводят учения по тревоге. А те, которые приходят по червоточинам-тоннелям, как Вы, сначала попадают в спецпомещение, где сканируется их мозг. Если окажется, что это разумное существо, читаются его мысли, и Высокое жюри решает, что с ним делать дальше. Если попадаются неразумные агрессивные существа (такое тоже бывает), их отправляют в спецпитомник для исследования, при опасности для людей или животного мира – утилизируют, – пояснил мне Цинь.

Развитие ребенка в утробе матери на Земле мы могли увидеть только через УЗИ, и то контуры, а здесь можно проследить весь процесс визуально. В первом зале только оплодотворенные яйцеклетки, в следующем они через месяц, в третьем – через два; и так далее. Семимесячные уже вовсю брыкались, смотрели вокруг удивленными глазами, слушали музыку и сказки по сети вещания. Восьмии девятимесячные делали то же самое, но взгляд был более осознанный, они с любопытством нас разглядывали. Здесь можно было бродить часами, получая наглядный урок биологии о деторождении; часами смотреть на это чудо природы, как из капельки получается настоящий человек.

Дальше было помещение для новорожденных. Рождались дети просто: сливалась жидкость, открывался мешок, отрезалась приросшая к трубе питания пуповина.

Мы прошли в другое здание типа наших яслей. Здесь малыши росли и наблюдались затем в детских садиках. Через улицу находилась школа-интернат. В общем, все поставлено на конвейер. Скучновато даже как-то, смотреть особо нечего, кроме, конечно, развития от эмбриона до ребенка.

Отсутствие материнского инстинкта, радости воспитывать, растить детей, внуков – вот, что ждет нас через сто шестьдесят тысяч лет. Однако чтобы оценить хорошо это или плохо, надо здесь пожить не один десяток, а может сотен лет; тогда можно сделать какие-то выводы. Центавр и Андромеда смотрели на все с интересом, особенно Андромеда, ведь у него на планете дети рождались часто и в большом количестве, но до взрослой жизни доживали не многие – большинство поедалось хищными тараканами. Ему такое бережное отношение к деторождению и детям было непонятно. «А где же естественный отбор?» – думал, наверное, он, обнимая свою подругу.