Читать книгу Описание Отечественной войны в 1812 году - А.И. Михайловский-Данилевский - Страница 26

Повеления Графу Витгенштейну и Удино. – Переправа неприятеля через Двину. – Марш на Клястицы. – Дело при Якубове. – Сражение под Клястицами. – Дело при Обоярщине. – Смерть Кульнева. – Дело при Головчице. – Причины, почему Граф Витгенштейн не атаковал Полоцка. – Действия Макдональда. – Важные следствия победы под Клястицами. – Дело при Свольне. – Сражения под Полоцком 5 и 6 Августа. – Прекращение военных действий на Двине. – Смелость и польза действий Графа Витгенштейна. – Признательность к нему соотечественников.

При выступлении 1-й армии из Дриссы к Витебску Граф Витгенштейн оставлен был на правом берегу Двины, с повелением прикрывать край от Двины до Новгорода и, если бы обстоятельства допустили, перейти на левый берег Двины и разбить находившегося там неприятеля. Повеление, данное Наполеоном Маршалу Удино, при движении главной армии его к Витебску, состояло в очищении правого берега Двины от Русских войск и в сильнейшем по возможности напоре на них. Граф Витгенштейн и Удино, оставшись отдельными от армий, скоро начали свои действия. Первый стоял в Покаевцах, второй поднимался от Дриссы, по левому берегу Двины, к Полоцку, и занял его 14 Июля, не быв на переправе через Двину тревожим нашими войсками. Другая часть его корпуса переправлялась в Дисне. Из Полоцка Удино продолжал движение по Петербургской дороге, к Сивошину. Граф Витгенштейн, узнав в Покаевцах, что неприятель переправляется в Дисне и что часть пехоты и конницы его уже перешла на правый берег Двины, послал в Волынцы Генерал-Майора Балка с отрядом, узнать, куда Французы берут свое направление, а авангард отправил на левую сторону Двины, с приказанием беспокоить тыл неприятеля. Это было 10 Июля[131]. На другой день Граф Витгенштейн удостоверился из донесений Балка в действительной переправе Удино, однако же думал, что «это только одна диверсия, предпринимаемая для того, чтобы отвлечь войска нашей главной армии, и приостановить их действия»[132].

Пленные, взятые разъездами, показали, что в неприятельской армии терпят большую нужду в продовольствии, что в тылу ее много бродяг и отсталых обозов, что по причине негодности лошадей артиллерия тащится медленно и что в обеспечение тыла отправлены Маршалом Удино два кавалерийских полка. Основываясь на сих сведениях, Граф Витгенштейн решился на следующее: 1) Оставить отряд Балка в Волынцах для наблюдения за перешедшим на правую сторону Двины неприятелем. 2) Другому отряду занять Покаевцы для обороны мостового укрепления и удержания там неприятеля. 3) С прочими войсками переправиться в Друе и ударить в тыл Французам. «Сим способом, – доносил Граф Витгенштейн, – может быть, удастся мне воспользоваться их беспорядком»[133]. Согласно сим предположениям Граф Витгенштейн выступил к Друе, но, пришед туда, получил от Балка, из Волынцов, донесение, что неприятель идет к Себежу и в больших силах находится в Замшанах. Желая выполнить данное ему повеление, то есть принимать основанием действий Себеж, Псков и Новгород, Граф Витгенштейн отменил намерение переправиться с корпусом в Друе, послал за Двину только Кульнева для поисков, а сам со всеми силами хотел идти к Себежу для встречи и предупреждения неприятеля. «Может быть, – доносил он из Друи, – вынужден я буду дать сражение, чтобы приостановить Удино в его предприятиях, а если он будет гораздо превосходнее меня в силах, тогда буду отступать на Псков»[134]. Кульнев выполнил данное ему поручение с обыкновенным своим мужеством, рассеял несколько неприятельских команд на левом берегу Двины и взял до 200 человек в плен. В тот же день, 13 Июля, получено было донесение от Балка, извещавшего, что неприятель остановился у Сивошина. Граф Витгенштейн немедленно выступил из Придруйска к Замшанам, где удобно было встретить Французов, куда бы они ни направились. На марше к Замшанам, в Расицах, первой почтовой станции от Придруйска, прибыл к Графу Витгенштейну нарочный от командовавшего отрядом в Динабурге, Генерал-Майора Гамена, с донесением, что Макдональд переправляется у Якобштата и берет направление на Люцын. Тотчас отправлен надежный офицер, для удостоверения в справедливости сего известия; в случае основательности его Граф Витгенштейн хотел идти на Макдональда и сразиться с ним[135]. Спустя несколько часов получено донесение от Кульнева, все еще находившегося на левом берегу Двины, что он опять имел удачное кавалерийское дело и взял в плен до ста человек. Между ними находился один офицер Генерального Штаба, который говорил и показывал записку, что в селении Белом, на дороге из Полоцка в Сивошино, собирается весь корпус Удино; что главная квартира Маршала и две дивизии его уже в этом селении, а третья должна также туда прибыть; что Удино идет на Себеж, с намерением соединиться там, в тылу Графа Витгенштейна, с Макдональдом, и отрезать наш корпус от Пскова. Сие чрезвычайно важное показание обнаружило нашему Генералу всю опасность его положения и указало ему, чем именно надлежало начать. Он положил управиться сперва с Удино, как с неприятелем, ближе Макдональда к нему находившимся. «Я решился, – доносил он, – идти сегодня же в Клястицы, на Псковской дороге, и 19-го числа на рассвете атаковать Удино всеми силами. Если с помощью Всевышнего я счастлив буду и его разобью, тогда уже с одним Макдональдом останусь спокоен»[136].

В тот же день, 17 Июля, Граф Витгенштейн велел Кульневу возвратиться на правый берег Двины, поручил ему авангард свой и выступил со всеми войсками из Расиц к Клястицам. Отряду Гамена, стоявшему у Динабурга, приказано занимать ложными движениями корпус Макдональда, находившийся близ Якобштата и Крейцбурга, и защищать каждый шаг по дороге, ведущей через Режицу на Люцын, с целью не допустить Макдональда обойти наш корпус с тыла. Граф Витгенштейн дал войскам отдохнуть несколько часов в Коханове и 18-го продолжал движение к селению Клястицам, которым велено овладеть Кульневу, если неприятель окажется там слаб. Клястицы уже были заняты Маршалом Удино. Оставя в Сивошине одну пехотную дивизию, Мерля, с двумя другими дивизиями, Леграна и Вердье, и двумя дивизиями конницы, хотел он идти вперед по дороге к Себежу, согласно с повелением, полученным в то время от Наполеона, писавшего к Удино: «Преследуйте Витгенштейна по пятам, оставя небольшой гарнизон в Полоцке, на случай, если неприятель бросится влево. Прибыв в Витебск, я отправлю к Невелю корпус, долженствующий войти в сообщение с вами. Когда вы двинетесь из Полоцка к Себежу, вероятно, Витгенштейн отступит для прикрытия Петербургской дороги. У него не более 10 000 человек, и вы можете идти на него смело»[137].

Прибыв в Клястицы, Удино остановился и послал в разные стороны разъезды для разведывания о Графе Витгенштейне, а дивизию Леграна отрядил за 3 версты от Клястиц, в селение Якубово, на которое, в то самое время, направлялся корпус Графа Витгенштейна. Наши передовые войска встретили близ мызы Якубовой небольшой неприятельский конный отряд и опрокинули его, но по прибытии Французской пехоты наши гусары принуждены были оставить мызу. Граф Витгенштейн велел Кульневу атаковать немедленно и прогнать неприятелей за реку Нищу, сам повел к нему на подкрепление два егерских полка и велел Генерал-Майору Бергу следовать за собой, с 5-й дивизией. Кульнев открыл неприятеля в лесу за Ольховью и теснил его до Якубова. Три раза останавливались Французы в лесу, но безуспешно, и с наступившей ночью, когда приблизилась дивизия Берга, отошли наконец к Якубову. Заметив по упорной обороне неприятеля и удостоверясь от пленных, что Удино под Якубовом в больших силах и на другой день ожидает подкрепления, Граф Витгенштейн решился атаковать его с рассветом, отбросить от Себежской дороги и, овладев ею, достигнуть цели, для которой предпринял движение из Покаевцов. Ночью построил он первую линию корпуса на поле бывшего накануне вечером авангардного дела, а вторую при Ольхове, потому что, по причине лесистого местоположения, нельзя было придвинуть ближе первой линии ко второй. В 3 часа утра, 19 Июля, он открыл огонь. 23-й егерский полк атаковал Якубово и ворвался в него, но был вытеснен. Пользуясь минутной поверхностью, Удино сам решился предупредить нападение и послал против нашего центра колонны.

Первый напор Французов удержан артиллерией. Подкрепленные свежими войсками, они опять подались вперед, но также без успеха. Остановленные перекрестным огнем батареи, начали они колебаться; Граф Витгенштейн воспользовался тем и приказал первой линии, под командой Берга, атаковать. Полки Севский и Калужский, подкрепленные частью Гродненских гусар, пошли на центр Удино; Пермский и Могилевский на его правый фланг; три егерских на левый; вторая линия выступила от Ольхова для подкрепления первой. «Быстрое движение дивизии Берга, – говорил Граф Витгенштейн в донесении Государю, – ободряемой примером всех начальников, мужественное нападение егерских полков, жестокое действие артиллерии, управляемой Князем Яшвилем, вмиг решили участь сражения. Неприятель бежал к песчаным высотам Нищи»[138]. Удино был не в состоянии выдержать атаки, не имея при себе всех войск своего корпуса, ибо, идучи из Полоцка к Клястицам, оставил он в Сивошине, для обеспечения своего сообщения, одну пехотную дивизию, Мерля, с частью кавалерии. Отступая от Якубова к Нище, Удино приказал войскам выстроиться на правом ее берегу и, в намерении обезопасить переправу, велел центру показывать вид наступательного движения, которое, однако ж, было удержано нашей артиллерией. Граф Витгенштейн двинулся со всех сторон на песчаные высоты, взял их, несмотря на упорное сопротивление, и неприятель прогнан за реку в 8 часов утра. Так кончилось первое действие сражения. Французские стрелки и батареи на левом берегу Нищи, прикрытые строениями Клястиц, препятствовали нашей переправе. Граф Витгенштейн отвел кавалерию выше и приказал строить там для нее мост, ибо бродов в реке еще не было открыто. Увидя сие движение и опасаясь за свой правый фланг, Удино начал отступать. Наши стрелки, поддержанные батареями, бросились в Клястицы, на штыках. Напрасно неприятель зажег находившийся тут мост; стрелки пробежали сквозь пламя и овладели селением, по которому и названо сражение. Пехота двинулась вперед по горевшему мосту, а Ямбургский драгунский полк и одна рота артиллерии перешли в брод, найденный недалеко от Клястиц. Неприятель повсюду отступал, отстреливаясь из пушек. Преследование, порученное Кульневу, имевшему в подкреплении Генерал-Майора Сазонова, с 4 полками и батарейной ротой, прекратилось у реки Дриссы. Перешедши через нее, Удино остановился в 4 верстах за Сивошином, где присоединил к себе дивизию Мерля и занял выгодную позицию. Граф Витгенштейн расположился на поле блистательнейшей из битв своих. «Французы, – так доносил он Государю, – спаслись только помощью лесистых мест и переправ через маленькие речки, на которых истребляли мосты, чем затрудняли почти каждый шаг и останавливали быстроту нашего за ними преследования, которое кончилось вечером. В деле при Якубове и в сражении при Клястицах сражались все полки 5-й дивизии, Берга, и два егерских 14-й, Сазонова; прочие войска оставались в резерве. Полки мужеством и храбростью делали невероятные усилия, которых не могу довольно описать. Все, что им ни противопоставлялось, батареи и сильные колонны, несмотря на ожесточенное, упорнейшее защищение, опрокидывали они и истребляли штыками и действием артиллерии. Все селения и поля покрыты трупами неприятельскими. В плен взято до 900 человек и 12 офицеров. Пороховые ящики, казенный и партикулярный обоз, в числе которого генеральские экипажи, остались в руках победителей. Я намерен прогнать неприятеля за Двину в Полоцке, обратиться против Макдональда, атаковать его и, с помощью Божией и ободренным духом чрез сей успех наших войск, надеюсь также что-нибудь сделать. Постараюсь от врага очистить назначенную мне операционную линию, и если это случится, тогда неприятельские войска должны будут отступить и от Риги»[139].

Победа под Клястицами имела важные последствия в двояком отношении: 1) Она успокоила Петербург, встревоженный наступательным движением Французов по Себежской дороге, и 2) дала Графу Витгенштейну на все время похода нравственное превосходство над Удино. Столице возвестили ее, 25 Июля, пушечной пальбой. Государь наградил Графа Витгенштейна орденом Св. Георгия 2-го класса, пожаловал ему 12 000 рублей пенсии, которая в случае его кончины должна была перейти на его супругу, тогда же пожалованную кавалерственной дамой ордена Святыя Екатерины меньшого креста. Граф Витгенштейн благодарил Императора следующими словами: «Удостоясь Высочайших щедрот Вашего Императорского Величества, нахожу себя свыше заслуг своих награжденным. Истинная благодарность моя с достодолжным благоговением есть та, чтобы, служа Тебе, Государь, ревностно до последнего моего издыхания, учинить себя достойным всех милостей, на меня и семейство мое излиянных. Руководствуясь сим чувством, располагаю по оному и действиями корпуса, Высочайше мне вверенного, для достижения цели своей: быть хотя малым участником в доставлении Тебе совершенного спокойствия»[140].

Кульневу было приказано преследовать Французов кавалерией только до тех пор, пока они не остановятся, но не вступать с ними в дело до прибытия остальных войск корпуса. Сродная Кульневу отвага побудила его, вопреки данному повелению, атаковать неприятеля, о чем он даже и не известил Графа Витгенштейна. 20 Июля, в три часа пополуночи, в дождливое, туманное утро, Кульнев перешел через Дриссу. Передовая кавалерия его встречена неприятельской и принуждена отступить. Полагая, что французы держатся единственно для выигрыша времени и увезения тяжестей, Кульнев выдвинул конную артиллерию. Увидев, что неприятель противопоставляет ей тяжелые орудия, он потребовал от Сазонова 6 батарейных пушек. Орудия пришли под прикрытием Тульского пехотного полка, за которым следовали и прочие три полка дивизии Сазонова. Выждав наших в скрытном местоположении, Удино встретил их жестоким огнем артиллерии, наступил со всей пехотой и кавалерией на голову нашей колонны и обратил ее в беспорядке за Дриссу, причем оставлены в дефиле 6 батарейных и 5 конных орудий. Кульнев, с Гродненским гусарским полком и остальной артиллерией, по возможности старался удержать неприятеля, но тщетно. Удино шел вперед со всем корпусом довершить поражение нашего авангарда, который собрался на правом берегу Дриссы и уже в порядке начал отсюда отступать к Клястицам. Неудача сильно поразила Кульнева. Он сошел с лошади и следовал пешком за отступавшим войском. Неприятельское ядро оторвало ему обе ноги выше колен: он испустил дух, не произнеся ни одного слова. В 1812 году лишилась Россия многих отличных офицеров; но Кульнев принадлежит к небольшому числу счастливцев, имена коих сохранились в народном предании. Его воинские доблести, подвиги, даже причуды, странности носили на себе отпечаток духа высокого, предприимчивости необыкновенной. Как будто предчувствуя свой жребий: лечь на ратном поле и не умирать в памяти сограждан, он писал при начале Отечественной войны к своему брату: «Ежели я паду от меча неприятельского, то паду славно, и почитаю счастьем пожертвовать последней каплей крови, защищая Отечество. Возлагая всегда упование на волю Всевышнего Творца и на грудь нашу, мы будем стоять, как крепкие каменные стены, за любезное наше Отечество. Молись за меня Богу. Герой, служащий Отечеству, никогда не умирает и воскресает в потомстве».

Известясь о поражении авангарда, Граф Витгенштейн тотчас выступил из Клястиц навстречу неприятелю, в намерении удержать его на Дриссе. Между тем и Удино, пользуясь одержанной над Кульневым поверхностью (что Французами называется делом под Обоярщиной), послал вперед дивизию Вердье; сам он остался у Сивошина. Не зная, в каких силах идет неприятель, Граф Витгенштейн занял позицию при Головчице, впереди Клястиц, на Полоцкой дороге. Первая линия примкнула правым крылом к Нище, левая к Головчице. Здесь Граф Витгенштейн намерен был стоять, пока не пройдет авангард за его линии, и потом действовать наступательно. Князь Яшвиль, заступивший место Кульнева, привел авангард в порядок, остановил неприятеля и получил приказание отступать на позицию и наводить на нее Французов. Уверенный в победе, неприятель сначала наступал быстро. Стрелки его заняли даже мызу Головчицу, но были прогнаны. Тогда приблизились Французские колонны и артиллерия и атаковали часть нашей позиции, находившейся между большой дорогой и рекой Нищей. Направленные против них орудия произвели желаемое действие. Заметя колебание неприятельских колонн, Граф Витгенштейн двинул вперед первую линию и тем мгновенно решил победу. Левое крыло Французов было сбито; на правом хотели они держаться в лесу, дабы прикрыть свое отступление, но оборона их была непродолжительна. Лес атакован спереди и обойден слева, отчего часть находившихся в нем неприятельских войск была отрезана. Французы покусились пробиться, но подоспевшей конницей изрублены и полонены, а другие принуждены бросить оружие.

Граф Витгенштейн, лично распоряжавшийся в лесу, был ранен пулей в щеку. Перевязав рану на поле сражения, поехал он вперед, довершать поражение неприятеля. Тщетно Вердье старался удержать наступление наше действием артиллерии. Везде был он сбиваем меткими выстрелами орудий, быстрым преследованием стрелков и батальонных колонн дивизии Берга, шедших с барабанным боем. Преследовали французов по большой дороге; обходили их фланги. Теснимый со всех сторон, Вердье ускорял отступление до Соколиц. Тут, воспользовавшись пересеченньм местоположением, он опять остановился, но не надолго. Атакованный с разных сторон, он перешел за Дриссу у Сивошина и зажег это селение и мост, потеряв во время отступления более 2000 человек. Граф Витгенштейн перешел ночью через Дриссу. Так кончилось предприятие Вердье, подобное нападению, в то утро произведенному Кульневым. Одинаковые причины должны были породить одинаковые следствия. Кульнева можно еще извинить, ибо, после поражения Удино при Клястицах, он полагал неприятеля в расстройстве и хотел воспользоваться тем. Напротив, Удино одержал верх только над одним авангардом нашим и, следственно, отряжая Вердье без подкрепления, предавал его на жертву Графу Витгенштейну, вблизи стоявшему. После поражения его авангарда Удино не держался в занятой им позиции на левом берегу Дриссы и 21 Июля отступил до Полоцких мостовых укреплений. Граф Витгенштейн не атаковал их по следующим причинам[141]: 1) Взятие укреплений могло стоить много крови. 2) Необходимо было пополнить в полках патроны и в артиллерии снаряды. 3) Надобно было присоединить к себе выступивший из Динабурга, по случаю приближения туда Макдональда, отряд Гамена и заменить им урон, понесенный войсками в трехдневных сражениях.

Упомянув о корпусе Макдональда, опишем для связи происшествие движения его во время действий Графа Витгенштейна против Удино. Главное назначение Макдональда состояло в обложении Риги, дабы потом приступать к осаде. Но для начатия осады Наполеон хотел выждать удаления Русской армии от Двины и оставления нами Динабурга. Он был в таком неведении насчет сей крепости и почитал ее столь сильной, что велел даже для покорения ее везти из Магдебурга осадный парк со 100 орудиями, которые были уже на Немане, однако впоследствии возвращены в Данциг, когда Наполеон убедился в ничтожности Динабургских укреплений[142]. Тогда приказал он Макдональду послать колонну в Митаву, а с прочими войсками сделать движение к Динабургу, чтобы оттуда угрожать нашей армии, стоявшей в то время на Двине. По отступлении Русских от Двины Макдональд должен был поворотить к Риге и обложить ее с обоих берегов реки. Макдональд, корпус коего состоял из двух дивизий, Прусской, Граверта, и Французской, Гранжана, послал первого к Митаве, а со вторым пошел к Якобштату. О занятии Пруссаками Митавы и приближении их к Риге будем говорить в следующей главе, а здесь опишем движение Макдональда, потому что они находились в связи с происходившим у Графа Витгенштейна. Устроив мост на Двине, в Якобштате, Макдональд пошел к Динабургу, что заставило отступить находившийся там отряд Гамена. Макдональд срыл Динабургские укрепления, потопил несколько остававшихся там крепостных орудий, сжег магазины, строевой лес, запасные лафеты, словом, предал пламени и воде все, чего наши не успели вывезти. Он пришел в Динабург 20 Июля, в самый день Клястицкой победы. Узнав о поражении своего товарища, Макдональд не решился, согласно с повелениями, данными ему Наполеоном, идти на Ригу, не отважился также, с одной бывшей при нем дивизией Гранжана, двинуться вперед по правому берегу Двины, во фланг Графу Витгенштейну. Остановясь в Динабурге, он провел там несколько недель в совершенном бездействии, не упо-требляя войск своих ни для обложения Риги, ни для вспомоществования Удино. Сами французы осуждают Макдональда. Один из писателей их говорит: «Дивизия Гранжана имела под ружьем 12 000 человек и могла оказать армии значительную услугу; но в продолжение большей части похода единственным действием ее был марш на Динабург, не принесший никакой пользы»[143].

Граф Витгенштейн, узнав о занятии неприятелем Динабурга, имел основательную причину думать, что генерал столь опытный, как Макдональд, не будеть понапрасну тратить времени и стоять, ничего не делая, на одном месте. Потому, отбросив Удино в Полоцке, он оставил против него кавалерийские посты, занял Друю и Дриссу и обратился к Динабургу; но на марше, в Расицах, два обстоятельства побудили его отменить намерение атаковать Макдональда и идти опять против Удино: 1) Полученное от Барклая-де-Толли известие о соединении 1-й и 2-й армии под Смоленском и предположение его начать наступательные движения, вследствие чего Графу Витгенштейну предписывалось, не теряя времени, действовать неприятелю во фланг. 2) Донесение от кавалерийских постов, оставленных против Полоцка, что Удино получил значительные подкрепления и начинает сбивать наши посты[144]. Для пояснения сего обстоятельства надобно знать, что Наполеон с крайним неудовольствием узнал о поражении Удино. Он писал ему: «Идите навстречу Графу Витгенштейну и атакуйте, где б вы ни нашли его. Макдональд, получивший повеление со всем корпусом идти к Риге и осаждать ее, остановлен теперь в Динабурге вашими движениями»[145]. Это повеление в полной мере раскрывает всю важность победы под Клястицами. Граф Витгенштейн не только очистил свой операционный путь на Псков и успокоил Петербург, но вынудил Макдональда к бездействию и лишил его возможности начать осаду Риги. Он сделал более: заставил Наполеона отрядить к Полоцку корпус Сен-Сира. Наполеон полагал особенную важность в овладении правым берегом Двины и в оттеснении Графа Витгенштейна, дабы самому, в следовании из Витебска к Смоленску, не быть обеспокоиваему с левого фланга и с тыла. Для того приказал он Сен-Сиру с 6-м, или Баварским, корпусом, стоявшим в Бешенковичах, отделиться от Главной армии, идти на подкрепление Удино и находиться в его распоряжении. По прибытии Сен-Сира в Полоцк, 25 Июля, Удино предпринял наступление и пошел к Волынцам, в то самое время, когда Граф Витгенштейн со своей стороны трогался на встречу Удино из Расиц.

Оставив летучий отряд Майора Бедряги для наблюдения за Макдональдом у Динабурга, Граф Витгенштейн выступил 29 Июля из Расиц и за 4 версты впереди Коханова встретил неприятеля. Он сделал тотчас распоряжения к атаке, но по причине усилившейся боли от полученной за неделю перед тем раны не был в состоянии находиться лично в деле и сдал команду Начальнику своего штаба Довре, а сам отправился назад. Довре расположил корпус между мызой и селением Кохановом и ожидал, 30 Июля, нападения со стороны Удино, который перевел свой авангард на правый берег Свольны, но с корпусом стоял на левом берегу. Видя, что французы не делали никакого движения, Довре велел атаковать авангард их и отбросить его за речку. Повеление было исполнено с совершенным успехом, несмотря на упорную защиту неприятеля. Довре не пошел за реку, потому что неприятель занимал выгодную позицию на противоположном берегу, а туда вел только один мост через Свольну; устроение же другого моста, за неимением понтонов и по недостатку вблизи леса, не могло совершиться ранее суток. Между тем Граф Витгенштейн, узнав о возгоравшемся деле в авангарде, прибыл к войскам, пренебрегая своей раной. Неприятель удалился вне пушечного выстрела и потом, воспользовавшись темнотой, отошел назад и продолжал отступление к Полоцку. Граф Витгенштейн, в донесении Государю, приписал успех Генералу Довре[146]. Сами французы сознаются в своей неудаче при Свольне. «Наш авангард был опрокинут, – говорит один из писателей их и прибавляет: – Впрочем, неудача сия ничего не значила»[147]. Напротив, авангардное дело при Свольне имело важные последствия. Заключая из упорности нашей атаки, что к Графу Витгенштейну, вероятно, подошли подкрепления, Удино не только отложил повеленное ему Наполеоном наступление, но отошел к Полоцку и начал даже помышлять: не выгоднее ли будет очистить правый берег Двины и отступить на левый?[148] Неприятеля преследовали по двум направлениям: к Гамзелеву, по дороге из Опочки, и через Сивошину, по дороге из Дриссы. Нашими двумя авангардами командовали Генерал-Майоры Гельфрейх и Властов. Беспрестанно наступая, они оттеснили неприятеля до Полоцка. 4 Августа Гельфрейх овладел выгодной высотой при выходе из дефиле и мызой Присменицей; Властов занял лес на берегу Полоты. За авангардами подвигался весь корпус и стал в виду Полоцка, перед которым, по обоим берегам Полоты, расположены были неприятели. 5 Августа Удино созвал совет для рассуждения: принять ли сражение или отступить за Двину, удерживая за собой Полоцк в виде мостового укрепления? Мнения были различны, но совещание еще не кончилось, как в авангарде послышалась канонада; члены совета поспешили к командуемым ими войскам. Удино также поехал в дело, но убежденный, что выгоднее отступить, приказал предварительно нескольким полкам своего корпуса переходить на левый берег Двины[149], не подозревая, что послышавшаяся канонада происходила от общего нападения, предпринятого против него Графом Витгенштейном.

Следуя показанию французов, в обоих корпусах Удино находилось с лишком 30 000 человек; у Графа Витгенштейна было под ружьем 17 000[150]. Малолюдность корпуса не остановила его. Он хотел, – и это его слова из донесения Государю: «прогнать Удино в укрепления и принудить ретироваться за Двину». Замеченное накануне движение некоторых неприятельских полков, переходивших на левый берег реки, увеличивало надежду на успех. 5 Августа, поутру, Граф Витгенштейн начал сражение атакой мызы Спас, которая была ключом позиции неприятелей: овладение Спасом подавало возможность разрезать французские войска на две части. В самой мызе и вокруг нее завязалось вскоре упорное дело. Неприятелю нетрудно было видеть, куда преимущественно обращено нападение русских, и вследствие того Удино отправил подкрепления к Спасу, где дрались с переменным успехом. Только одно было постоянно: удачное действие нашей артиллерии, которой Граф Витгенштейн, как в этом деле, так и во всех прежде бывших сражениях, не мог нахвалиться. На помощь к сражающимся послал он Берга с тремя полками, взятыми из центра. Ослабление нашего центра побудило неприятеля атаковать его, но покушение было бесполезно, потому что Граф Витгенштейн отрядил к угрожаемому пункту свежие войска. Между тем огонь артиллерии распространился по всей линии. Французские стрелки, покровительствуемые колоннами, забрались под русские батареи, но прогнаны штыками. Новое нападение французов не имело лучшего успеха, и стрелки наши овладели кустарниками, находившимися перед фронтом, и частью мызы Спас. Темнота прекратила сражение. Желая ввести неприятеля в заблуждение насчет дальнейших своих намерений, Граф Витгенштейн велел строить ночью, с 5-го на 6-е, два моста: один на Двине, 4 версты ниже Полоцка, другой на Полоте, выше города, думая тем поселить в неприятеля опасение за правое крыло, на самом же деле, как доносил Государю, он «хотел оставаться в прежнем своем расположении. Невзирая на гораздо превосходнейшее число неприятеля, – говорит он, – я надеялся вытеснить его из города, но, по причине выгодного для него местоположения и сделанных укреплений, это не могло состояться без большой потери с нашей стороны. Корпус же, мне вверенный, в пяти кровопролитных сражениях, не считая частых авангардных дел, потерял большое число людей, а от прогнания неприятеля из Полоцка ничего не можно было ожидать полезного, кроме занятия сего города, тем менее каких-либо важных последствий, потому что неприятель не только успел бы увезти обозы и тяжести свои, но, имея два моста, прикрытые и защищаемые с обеих сторон укреплениями, нашел бы в лесном местоположении левого берега Двины новые оборонительные способы; я же, без успехов Главной нашей армии, не мог отдалиться от берега сей реки»[151].

Удино был ранен 5 Августа и сдал команду Сен-Сиру, который, вместо отступления, предположенного Удино, решился сам атаковать Графа Витгенштейна, в намерении оттеснить от Полоцка неугомонного противника. «Близость русских, – говорит он, – не дозволяла посылать отрядов на фуражировки и не давала покоя войскам; мы должны были беспрестанно держать людей под ружьем»[152]. Желая скрыть свое предположение и произвести нападение нечаянно, Сен-Сир продолжал, утром 6 Августа, отправление обозов из Полоцка по дороге в Улу, но в то же время артиллерия и кавалерия его, еще по приказанию Удино отосланные назад, возвращались на правый берег. Распоряжения Сен-Сира к атаке заключались в прорвании центра Графа Витгенштейна. С этой целью сосредоточил он в мызе Спас и по обеим сторонам ее три дивизии: Вреде, Леграна и Деруа, которые должны были ударить прямо на центр. Левее, для содействия им и прикрытия остальной части поля сражения, стала дивизия Вердье. К ней примыкала кирасирская дивизия, левый фланг коей протянут был до Двины. Остальная конница размещена в приличных местах для поддержания пехоты. Дивизия Мерля стала перед самым Полоцком, на левом берегу Полоты. Сигналом атаки назначено пробитие 5 часов пополудни на колокольне Иезуитского монастыря в Полоцке.

В продолжение утра, 6-го числа, пока делались сии приготовления, неизвестные Графу Витгенштейну, наши войска стояли на прежних местах. При вновь построенном мосте на Полоте была незначительная перестрелка, скоро кончившаяся. Граф Витгенштейн не только не думал атаковать неприятеля, но даже в то самое утро доносил Императору, с курьером, отправляя известие о сражении 5 Августа, что хочет оставить авангард в дефиле, идущем от Полоцка по Невельской и Себежской дорогам, и занять позицию при Белом. Вследствие того он дал уже повеление всему корпусу следовать, в 9 часов вечера, к Гамзелеву. В ожидании часа к выступлению войска были совершенно спокойны на позиции. Граф Витгенштейн сидел за обедом в Присменице, как вдруг, ровно в 5 часов, его столовую комнату пробило ядро; вслед за тем раздался гром 60 орудий, предшествовавших дивизиям Вреде, Деруа и Леграна, выступившим из Спаса, для поражения центра нашего. Левее от них шел Вердье. Мгновенно корпус Графа Витгенштейна кинулся к ружью и построился в таком точно порядке, в каком стоял в лагере. В этом сознаются сами Французы[153]