Читать книгу Мудрость и величие. Часть 2 - Алаис - Страница 2

Вылетев на широкую дорогу за пределами стен, некоторое время мы скользили над землей молча. Дорога выглядела настолько безлюдной, что даже клонящееся к закату солнце не могло скрасить окружающее нас безрадостное запустение. Мало того, ставшие чуть красноватыми лучи только придавали ему толику зловещести. И хотя навстречу нам никто не попадался, то там, то сям в окнах домов мелькали силуэты хозяев. Магическое зрение исправно показывало их ауры. В большинстве своем, наблюдавшие за нами были личами.

Пользуясь тем, что Альд почему-то замедлился, я решаюсь задать вопрос, который уже добрый десяток минут сидит в моем разуме колючей занозой.

– Слушай, вот ты говоришь, что Мэб держит Ваана и не дает ему умереть. А как вообще такое может быть?

– Такое – что? – рассеянно переспрашивает лич, явно думая о чем-то своем.

– Смерть Ваана. Он же лич. Я понимаю, если бы его обработали Последней Милостью или чем-то подобным… Но этого же не было, так?

– Верно. Насколько мне описали ситуацию, Ваан пострадал от искажения при телепортации…

Альд коротко оглядывается, проверяя состояние летящего за ним сундучка. Убедившись, что все в порядке, он продолжает говорить.

– Личи тоже умирают, если ты не знала. Просто они более живучи, если можно так выразиться. Не говоря уже о том, что могущественного мага в принципе сложнее убить. И раз уж сейчас ты скорее всего задашь связанный с этим вопрос, то отвечу сразу – бессмертными их зовут скорее по привычке. Она осталась с тех времен, когда личей действительно считали таковыми. Это было… буквально в первые лет десять-пятнадцать. Может, чуть больше. Потом, правда, выяснилось, что это совсем не так, но прозвище осталось. Звучит гордо, да и оказалось довольно удобно помечать статус в отчетах....

– Каких отчетах?

– Разных… мы много экспериментировали, – ответ Альда звучит уклончиво. – Отмечали смертными – живых участников, мертвыми – любую нежить, в том числе не упокоенную, а бессмертными – личей… – бывший подселенец делает небольшую паузу, а затем добавляет, – и умерцев.

– Но раз уж лич может умереть… То как? И почему? – продолжаю недоумевать я.

– На самом деле это несложно. Особенно – по глупости, – саркастически уточняет мой собеседник. – Достаточно очень сильно повредить тело и лишиться возможности восполнять энергию. В таком случае, лич некоторое время еще проживет на оставшемся запасе сил, но когда связывающие его тело и душу чары исчерпают этот запас, душа отправится к Суртазу, а тело станет грудой обычных костей.

С полминуты я обдумываю услышанное. Не то, чтобы эта правда переворачивала мой мир с ног на голову, но…

– А ты как выжил? Сам же говорил, что Коаттан…

– В том-то и дело, – мрачно прерывает меня Альд, – что Коаттан не собирался меня убивать. Он хотел растянуть мои мучения на столетия… И это ему удалось, в принципе. И чтобы удержать меня на грани упокоения, он использовал мои же целительские приемы, – в голосе бывшего подселенца возникают брезгливым нотки, – грубо, топорно… Но эффективно, как оказалось.

– Тебя поэтому ситуация с Вааном так задела? – тихо спрашиваю я.

Альд смотрит вперед и молча пожимает плечами – не опровергая, но и не подтверждая мою догадку. Но мне этого и не требуется. Очевидно, что Мэб хоть и действует, как ему кажется, из лучших побуждений, но то какой мукой это оборачивается для лича, который хочет, но не может умереть – лично мне остается только догадываться. А бывший подселенец, наверное, понимает его, как никто другой среди знакомых мне людей.

– Не то, чтобы задела… – наконец, отвечает он.

Ну да, ну да, так я и поверила.

– Просто лучше дать ему упокоиться с миром, чем силой вытащить обратно, восстановить и получить потенциально опасного для окружающих безумного чернокнижника.

– По-хорошему, так можно сказать о любом личе, – задумчиво замечаю я, вспоминая, насколько прелестным, увлекательным и ни разу не пугающим был процесс моего воскрешения.

– Именно, – неожиданно соглашается Альд. – Поэтому я сомневался, помогать ли ему с посмертием…

– Но почему-то решил помочь.

– Думаю, ты и сама прекрасно догадаешься, почему, – огрызается бывший подселенец.

– Тебе и его стало жаль? – я не остаюсь в долгу.

– Нет уж, мне и одного раза хватило.

О, этот подзабытый ехидный тон…

– Приказ Суртаза, – Альд вздыхает. – А так как рана Ваана была категорически несовместима с жизнью без сильной магии, пришлось обеспечивать ему посмертие. Конечно, в прошлом мне приходилось исцелять и более серьезные повреждения, но тогда я хотя бы был в собственном теле…

Последняя фраза прозвучала так, будто он пытался оправдаться. И вряд ли – передо мной. Хотя бы потому, что прежде бывший подселенец этим как-то не слишком заморачивался, когда требовал доверия и подчинения.

– А если мы… позволим Ваану умереть – это сильно разозлит Суртаза? – осторожно уточняю я.

– Разозлит? Если и так, то не думаю, что мы об этом узнаем.

– Ага, а если и узнаем, то это будет последнее знание в нашем посмертии, – я сопровождаю свои слова нервным смешком. – Учитывая то, что он сделал с Советом Древних и бессмертными жрецами.

– Что произошло со жрецами – я догадываюсь, – судя резкому воодушевлению, Альду смена темы его вполне устроила. – А что он сделал с Древними?

– Если я правильно понимаю, что произошло, он подчинил их при помощи кольца, а затем приказал отправляться на передовую, а там уже разрешил упокоиться.

Лич кивает, будто бы получив подтверждение каким-то своим мыслям.

– И даже обошлось без бунта?

– Ну… Если не считать попытки убить меня чуть позже, то нет. Видимо, все настолько были рады тому, что он вернулся…

– Не смеши, – фыркает Альд. – Даже восемьсот лет назад были недовольные его правлением, что уж говорить о внезапном возвращении спасителя, который тут же обезглавил десяток древних семейств, если не больше?

– Насколько я понимаю, Суртаз об этом позаботился. Или не он, а кто-то другой. Покушение на меня привело к гибели целого рода. Небольшого, но все-таки…

Я качаю головой, вспоминая, насколько быстро тогда все произошло.

– Тетушка Сади говорила мне о старой вражде рода Суар с тем семейством. И что мое возвышение, как ученицы Суртаза, стало для них последней каплей… Но теперь, – при мысли об этом мне становится противно, – я не уверена, что это действительно так. Может быть, она просто решила… не посвящать меня в подробности, которые мне не понравятся.

– Может и так, – эхом отзывается Альд. – Собственно, потому и вышел из меня паршивый глава рода, так как вся эта возня… Утомительная и отвратительная. А мои гордость и себялюбие не позволили занять это место кому-то более подходящему…

Не зная, в какую сторону бывшего подселенца может понести приступ откровения, я решаю промолчать. Да и мы уже почти прибыли – как раз пролетаем мимо того, что осталось от дома Мэба и Линс после пожара. Да уж, действительно радикальный способ избавляться от следов предыдущих хозяев.

А уже через пару минут мы сворачиваем на посыпанную светлым песком дорожку, ведущую к особняку рода Суар. На другом ее конце, у крыльца, я замечаю какую-то суету.

– Альду-у-ури-и-ик! Ма-альчик мо-ой, где-е ты?!

Будь я живой и находись чуточку ближе к источнику вопля, то наверняка бы оглохла. Альд же заметно вздрагивает. Сундук замедляется вместе со своим хозяином.

– Какое… безобразие, – цедит бывший подселенец.

– Ты об имени или о вопле? – мне становится смешно.

– Обо всем. Кто такой вообще – этот Альдурик?

Ага, то есть имя его задело все-таки сильнее. То, что оно раздражает Альда, я поняла еще в прошлый раз. Но странно, что бывший подселенец не помнит его носителя.

– Забыл, что ли? Альдурик – сын тети Арны. А она, кажется, то ли двоюродная, то ли троюродная сестра Сата. В общем, моя и твоя родственница, – у меня вырывается ехидный смешок, – и только что ты ее слышал.

Альд мученически вздыхает и замедляется настолько, что почти останавливается. Издалека доносится все тот же женский голос. Судя по долетающим словам, тетушка Арна решила как можно громче выяснить, кто позволил ее драгоценному Альдурику пойти в одиночку… куда именно – я не расслышала. Наверное, это к лучшему.

– Что такое? – я останавливаюсь рядом с личем.

– Ты говоришь так, будто я должен их помнить, – тихо отвечает бывший подселенец.

– Ну… Они были на свадьбе Мэба и Линс.

– Я не помню, – Альд говорит еще тише. В его голосе слышно растерянность и… страх. – Как давно это было? – быстро спрашивает он, поворачиваясь ко мне.

Я растерянно щелкаю челюстью. Неделю назад? Две? Да чтоб мне помнить – за всем тем безумием, которым обернулось возвращение Суртаза!

– Меньше месяца назад, – выдаю уж наверняка правильный ответ и честно признаюсь: – Я сама точно не помню.

Лич снова пытается то ли потереть, то ли почесать переносицу, отдергивает руку, а затем быстро оглядывается на парящий позади сундучок. Какой-то он… тревожный.

– Альд, что случилось? – как можно мягче спрашиваю я.

Вместо ответа, бывший подселенец разворачивается и возобновляет полет к дому. Приходится следовать за ним, но вопрос продолжает висеть в воздухе.

– Видимо, что-то пошло не так при моем возвращении в тело, – неохотно признается лич. – Я уже не в первый раз замечаю, что не помню некоторых вещей, которые при обычных обстоятельствах вряд ли бы забыл. И это… пугает.

– Да уж представляю, – мне даже удалось передать понимающую интонацию.

– И что же ты представляешь? – с неожиданной горечью переспрашивает Альд. – Знания – смысл моей жизни, а память – это все, что у меня осталось. Хоть я и был бы рад забыть некоторые события из своего прошлого, раз этот мир вообще обо мне не помнит, но… Что, если я из-за этой забывчивости вдруг допущу ошибку в самый ответственный момент?

– Придется выкручиваться и придумывать что-то другое, – философски отвечаю я. – До этого же получалось.

Лич дергает плечом и оставляет мой ответ без комментария. До крыльца остается всего десяток-другой шагов, когда он наконец прерывает затянувшееся молчание.

– Позже, когда вся эта… суматоха поутихнет, мне понадобится твоя помощь.

Отличный способ просить о помощи – ставишь перед фактом, и все. Но мне понятно состояние бывшего подселенца, поэтому даже не возмущаюсь. И прежде, чем я успеваю уточнить, как же смогу ему помочь в этой ситуации, Альд мрачно добавляет:

– А пока сосредоточимся на том, что важно здесь и сейчас. Алонт? Ты точно решила?

– Да. Мы же вроде бы уже…

Лич не дает мне договорить.

– Мало ли, вдруг – передумала, с учетом возможного недовольства Суртаза.

– Знаешь, – меня опять разбирает нервный смех, – в свете последних событий гибель от его рук мне кажется не такой уж плохой идеей…

Видимо, решив не развивать тему того, каким образом Первый Некромант мог бы нас упокоить, Альд перелетает через ступени крыльца и останавливается перед входной дверью. Но постучать – или что он вообще собирался делать – не успевает. Створка распахивается сама. По ту сторону порога виден Сат.

Примерно с десяток секунд личи молча парят друг напротив друга, а и я невольно радуюсь, что обтянутая плотью часть лица одного – скрыта капюшоном, а у второго – и вовсе голый череп. Так можно сделать вид, что не замечаю их взаимной неприязни.

– Привет, Сат, – я не слишком аккуратно вклиниваюсь между ними, оставляя Альда чуть позади. – Рада видеть, что ты в порядке.

Лич хмыкает и немного расслабляется.

– Взаимно, – наконец, говорит он. – Я не…

– Где Мэб? – несмотря на то, что лич явно не договорил, мне почему-то кажется, что чем меньше он будет находиться лицом к лицу с бывшим подселенцем, тем спокойнее станет нам всем. – Мне нужно с ним поговорить.

– Мэб?..

В голосе Сата слышится легкое удивление с ноткой настороженности. Но не успеваю я обрадоваться, что он никак не прокомментировал мою бестактность, как терпение Альда подходит к концу.

– Может, ты все-таки нас пропустишь? – саркастически интересуется он. – Или так и будешь делать вид, что понятия не имеешь, зачем мы прибыли?

– Ее – пропущу, тебя – нет, – голос лича звучит спокойно, даже безмятежно. И это пугает. Я невольно опускаю взгляд на руки – пока что не в боевой форме. Пока что.

– Тогда это будет стоить жизни твоему племяннику, а в твоем доме станет два потенциальных мертваря вместо одного, – холодно сообщает Альд. – Если требуется клятва благоразумия, я готов ее принести. Для меня сейчас важнее помочь умирающим, ваши семейные секреты мне без надобности.

Действительно, зачем бывшему подселенцу нужны секреты рода Суар, если он и так узнал все или почти все, что его могло бы заинтересовать. Но похоже, что тирада Альда производит на Сата впечатление.

– Обойдемся, – бурчит он и отлетает в сторону, пропуская нас внутрь.

Оказавшись в прихожей, Альд быстро осматривается по сторонам и тут же направляется к двери в помещение перед кабинетом.

– Но…

– Альд будет… спасать сэра Алонта, – я снова перебиваю Сата. – А мне нужно к Мэбу.

Бывший подселенец уже открыл дверь, и моему взгляду открылась причудливая картина. На импровизированном ложе из нескольких одеял, в центре нескольких концентрических кругов, лежит бледный и полностью седой сэр Алонт. Издалека он кажется неподвижной статуей, мастерски вытесанной из светло-серого камня, но едва серебристая дымка ауры выдает в нем все еще живого человека. Почти прозрачная, она едва заметна сквозь золотистые отсветы окружностей, формирующих купол над ним. Наверное, эта магическая конструкция поддерживает в бывшем коменданте жизнь.

– Хорошая работа, – в голосе Альда слышится одобрение. – Кто ставил чары?

– Я, – отвечает Сат.

Если похвала ему и была приятна, то в голосе это ни капельки не отразилось. Не оборачиваясь, бывший подселенец кивнул – видимо, чтобы показать, что услышал ответ. Ну или просто – в такт каким-то своим мыслям. Затем он приближается к очерченной внешним кругом границе.

– Шиз, не задерживайся наверху, – голос Альда становится ровным и сосредоточенным. Лич протягивает руки вперед и осторожно касается мерцающего купола. – У тебя минут десять-пятнадцать, не больше. Дальше ты будешь нужна мне здесь.

– Поняла, – я поворачиваюсь к другой двери.

– Я тебя проведу.

Сат сноровисто подхватывает меня под локоть и чуть ли не тащит за собой в общий зал. Аккуратно закрывает за собой дверь. И не успеваю я удивиться, ведь мне очень даже известно, как добраться до комнаты над кабинетом, как он добавляет:

– Там сейчас что при Дрожащих Холмах – ловушка на ловушке.

– А… – мне не приходит в голову ничего лучше, чем выдать такой глубокомысленный ответ. – Так Мэб же вроде не по ловушкам…

– Мэб – нет, а Мэл – очень даже, – в голосе лича звучит невеселая усмешка.

– Тогда, действительно, проводник мне не помешает, – покорно соглашаюсь я.

Потому что вспоминаю ловушку в саду за домом и то, что случилось потом.

– А пока будем пробираться, я хотел бы кое-что узнать…

Ага, а вот и истинная причина такого настойчивого желания помочь.

– Кто такой – этот Альд?

От тона, которым был задан вопрос, у меня наверняка побежали бы мурашки, будь я живой. Напоминание о том, что за обликом добродушного и дружелюбного члена моей названной семьи скрывается личность, которой стоит опасаться.

– Как бы так сказать…

…чтобы не ляпнуть лишнего?

– Как есть, – невозмутимо заявляет лич.

Зал вокруг нас пуст и залит алыми солнечными лучами, пробивающимися сквозь высокие стрельчатые окна. Интересно, а где все? Даже громогласной тети Арны что-то не слышно…

– Ну… можно сказать, что он – мой друг.

Да уж, после такой фразы даже я начала бы подозревать Альда в чем-нибудь нехорошем. И себя – заодно.

Медленно поднимаемся по лестнице. За виднеющимися вверху перилами царит полумрак, туда солнечные лучи уже не попадают.

– А подробнее? – голос Сата хоть и звучит достаточно мягко, но от этого мне становится только тревожнее.

– Он помог мне стать личем.

Как там – если есть возможность, говори правду? А и попробуем.

– Что ты под этим подразумеваешь?

– Он… присутствовал при моем… воскрешении, – в памяти очень вовремя всплывают обрывки фраз о том, как Альд помогал своей сестре, а тетушка Сади – самому Сату. Своим присутствием и Суртаз знает, чем еще.

– Хм, – похоже, такого ответа лич не ожидал, потому что в следующей его фразе звучит удивление, хоть и слегка наигранное: – Ты настолько ему доверяешь?

– Он вытаскивал меня из таких передряг, – мне внезапно становится смешно, – что не доверять ему я уже просто не могу.

О том, как я попадала в эти передряги, пожалуй, умолчим.

– Ясно… – похоже, мой искренний ответ не особенно впечатлил Сата.

Меня же вдруг окатывает мощное чувство – жгучее желание, чтобы Альда если и не приняли в этой семье, как своего, то хотя бы не считали врагом. Все-таки, в какой-то степени это и его дом – тоже. Осталась мелочь – не сделать хуже, чем уже есть сейчас…

– Сат, – тихо зову я, останавливаюсь на предпоследней сверху ступеньке.

Лич зависает в воздухе рядом со мной, его внимательный взгляд становится чуть ли не осязаемым. И из-за этого мне требуется пара секунд, чтобы собраться с духом.

– Если мое слово хоть чего-то стоит, то я готова за него поручиться. У Альда… много тайн. И характер… своеобразный, мягко говоря. Но при всей своей заносчивости, себялюбии, высокомерии и самонадеянности, этот гад – хороший человек, искусный лекарь и могущественный некромаг.

– Звучит противоречиво, но как раз этой характеристике я очень даже верю, – хмыкнув, Сат опирается спиной о перила лестницы.

– А еще – он, как и я, не желает зла живущим в этом доме, – воодушевившись реакцией лича, мне приходит в голову не самая удачная, пожалуй, мысль: – Мало того…

Запоздало спохватываюсь и замолкаю, все еще сомневаюсь, стоит ли говорить об этом вообще. Все-таки, это совсем уж личное. И может быть опасно. Но Сат ждет, так нужно либо продолжать, либо срочно придумывать что-то другое.

Врать мне не хочется. Так что раз уж начала…

– Я не могу сказать, откуда это знаю, – со вздохом сообщаю я, – но я уверена в том, что он был очень рад узнать, что род Суар вообще существует.

– Почему?

Сказать или нет? Ох, Шиза, не в те дебри, похоже, ты полезла… Только обратного пути уже нет.

– Можно сказать, что он очень-очень дальний наш… родственник.

Я намеренно обобщила, назвав его нашим родственником. Все-таки, мне положено так считать, как приемной дочери Мэба. Кстати… интересно, сколько времени прошло из отведенных Альдом пятнадцати минут?..

– Родственник? – вот теперь удивление в голосе Сата звучало совершенно искренне. – Как его зовут?

Что ж, момент истины. Альд долго скрывался, но все тайное однажды становится явным. Правда, если он рассчитывал на торжественное триумфальное возвращение после какого-нибудь подвига, то придется ему придумать другой план.

– Альдауар Никтур Неззерак Рихс.

Уф, даже не запнулась, пока произносила. Вот же ж, имечко…

– Хм, – Сат потирает скелетированный подбородок, – не помню такого.

– Тетушка Сади помнит, – тихо говорю я, преодолевая последнюю пару ступенек и оказываясь наверху. На место недавнего эмоционального подъема и воодушевления пришла давящее ощущение обреченности. Тетушка Сади помнит, вот только как воспримет новость о внезапно воплотившейся в жизнь забытой легенде?

А еще Сат почему-то не спешит вслед за мной.

– В коридоре держись левой стены, там нет ловушек, – раздается его голос за моей спиной. – Мэл хоть и поддалась уговорам Мэба, но все равно сделала по-своему. Благо, он и так не все видит…

Я слышу удаляющийся шипящий смешок – лич возвращается по лестнице вниз. То есть, он просто хотел со мной поговорить и выяснить хоть что-то о незваном госте. Впрочем, ничего удивительного.

Коридор справа мерцает несколькими фиолетовыми ловушками, выстроенными вдоль правой стены.

Что ж, остается надеяться, что Сат не пошутил.

Преодолев несуществующую цепь ловушек, я замираю перед знакомой дверью. Прислушиваюсь. По ту сторону – полная, я бы даже сказала – мертвая тишина. Попытки присмотреться к аурам ни к чему не приводит – мощный магический фон все заглушает.

Ладно, Шиза, как бы тебе не хотелось развернуться и улететь, эту ситуацию нужно решить раз и навсегда.

Я толкаю дверь, но та не поддается. Наверное, опять не в ту сторону, есть у меня такая беда… Но попытка потянуть створку на себя тоже ни к чему не приводит.

Заперто?

Нетерпеливо и совсем не деликатно стучу. Скоро уже надо будет возвращаться к Альду, если не прямо сейчас… О том, чем мне придется заниматься по прибытии, пока просто предпочитаю не думать. Может, мне хотя бы будет разрешено отвернуться и не смотреть на пытки.

Никто на стук не отзывается. Мою грудь изнутри начинают покалывать ледяные шипы нехорошего предчувствия. Но здравый смысл подсказывает, что с таким же успехом Мэба просто может не быть в комнате. Мало ли, куда он мог отойти.

Быстрая попытка связаться по мыслесвязи тоже ничего не дает. Я почему-то вообще не могу настроиться на Мэба даже с учетом того, что неплохо помню его новую ауру. Конечно, можно это списать на мое сомнительное мастерство создания ментальной связи, но раз уж до Суртаза мне удавалось достучаться…

Это тревожит. И заставляет задержаться перед дверью.

Пользуясь близостью источника энергии, я черпаю чуть больше сил – хорошая идея, кстати, ведь они мне скоро понадобятся – и усиливаю слух.

Мда, а вот и тетя Арна. Где-то на улице – похоже, в саду. Через неплотно прикрытое окно я слышу ее возмущенный голос. Вот только мне сейчас нужно не это.

Приложив прямо-таки невероятное усилие, я умудряюсь отрешиться от доносящихся с улицы воплей и сосредоточиться на звуках по ту сторону двери. Невыносимо долгая минута напряженного вслушивания дает свои плоды: сквозь шорох жуков-древоточцев на чердаке, шаги где-то внизу, тихий разговор Сата с тетушкой Сади в библиотеке, звон посуды на кухне и скрип болтающихся ставней в дальнем конце дома, я слышу звук, похожий на очень слабое хриплое дыхание.

Так. Вот это уже может быть плохо.

Я возвращаю чарам слуха изначальную силу и бегло осматриваю дверь. Вроде бы, никаких чар. Попробовать выбить? Или позвать кого-то на помощь?

Вдруг Мэб просто уснул? Или я перепутала звук дыхания с каким-то другим? Выбитая дверь в таком случае будет смотреться, мягко говоря, глупо. Ладно, попробую связаться с Сатом…

На это уходит еще одна драгоценная минута.

– Что случилось? – ментальный голос лича звучит обеспокоенно. Похоже, он и без слов понял – что-то пошло не так.

– Мэб не открывает, я не могу с ним связаться и не вижу его ауру, – коротко сообщаю я.

– Иду. Если можешь – выбей дверь, она не зачарована.

Сат сам прерывает мыслесвязь. Из его слов я делаю вывод – он совершенно уверен в том, что Мэб находится в этой комнате. Ладно, раз уж хозяева разрешили выбить дверь…

Мощный магический толчок легко срывает створку с петель, и та пролетает через всю комнату, впечатываясь прямо в центра начертанной на стене рунической надписи. Запоздалая радость от того, что на пути двери не оказалось никого из присутствующих, тут же сменяется липкой паникой.

Мэб лежит на полу почти в центре комнаты, рядом с чем-то, похожим на небольшой ящик с высокими стенками. Эта конструкция зачарована, не иначе – накрепко приковывает мое внимание к себе. Подлетев поближе, я вижу, что ящик почти доверху наполнен месивом из гниющей плоти, осколков костей и лоскутов ткани.

Будь я живой, наверное, меня бы стошнило одного только вида этого. Невольно порадовавшись, что не чувствую запахов, я ощущаю прилив брезгливой жалости к чернокнижнику, все еще вынужденному существовать в таком состоянии. Интересно, осознает ли Ваан свою… форму? Точнее, ее отсутствие.

Кости Суртаза, лучше бы не осознавал. Это… это… ужасно.

Из коридора доносится хлопок и сдавленное ругательство. Голос, кажется, принадлежит Сату. Хорошо, значит, будет кому заняться Мэбом. Значит, надо делать то, зачем пришла. Я содрогаюсь всем телом и…

…заставляю себя не просто посмотреть на содержимое ящика, но и прикоснуться к нему. И не зря – тут же становится виден энергетический канал, созданный Мэбом для подпитки своего пострадавшего друга.

Рядом со мной раздается шорох и стук. Краем взгляда замечаю, что Сат уже опустился на пол рядом с телом племянника. Что-то делает – и пульсирующая зеленовато-синяя нить, связывающая мага воды с месивом в ящике, становится чуть толще и ярче.

Так дело не пойдет. Пока они связаны – Мэба не привести в себя. Вот только знать бы еще, не навредит ли этому горе-спасителю разрыв созданной им связи. В любом случае, дальше тянуть нельзя – поэтому будет так, как будет.

– Прости, Мэб, но я должна это сделать, – я говорю тихо, не зная, слышит меня маг воды или нет. – Прощай Ваан, пусть Суртаз подарит твоей душе покой.

Белесое свечение упокаивающих чар срывается с моих пальцев, рябью пробегает по останкам в ящике, и бледно-фиолетовая аура чернокнижника растворяется среди парящих в воздухе золотистых частиц.

Что ж, для одного все наконец-то закончилось. А вот для другого…

Поднеся к лицу и рассматривая испачканные бурой жижей костяные пальцы, я чувствую, как меня охватывает гнев. Мне отчаянно хочется отвесить Мэбу пару-тройку оплеух – за Ваана, за себя, за всех, кого он заставил волноваться своим опрометчивым поступком.

С хрустом сжимаю кулаки. Все-таки, хорошо, что он сейчас без сознания.

– Как он? – спрашиваю у Сата.

– Выживет, – цедит лич.

Судя по тону, настроение у него ненамного лучше моего. Что ж, Мэбу и без меня будет, с кем поговорить. Тем более, что я и сама – не лучший образец для подражания, просто об этом мало кто знает.

– Хорошо.

Я разворачиваюсь и вылетаю из комнаты. Мой гнев медленно затухает, и до нижней ступени лестницы я добираюсь уже почти успокоившейся. Хорошо, конечно, но из-за этого мне снова становится страшно от того, что будет дальше.

Ледяные пальцы скользят вдоль моего позвоночника ровно в тот момент, когда я подлетаю к выходу из зала.

– У меня почти готово, – в усталом голосе Альда слышно легкое раздражение. – Тебе еще долго?..

– Нет, – тихо говорю я вслух, влетая в комнату.

За время моего отсутствия Альд успел кое-что изменить. Концентрические круги почти погасли, под сэром Алонтом одеял больше нет, а сам лич стоит на коленях рядом с ним и поправляет инструменты, разложенные на длинном отрезе плотной черной ткани.

– Что там? – бывший подселенец поднимает голову и смотрит на меня.

– Мэб чуть не умер, с ним сейчас Сат. Ваана я упокоила. И даже если Мэб будет недоволен этим, у меня есть подозрение, что старшие ему такую взбучку устроят…

Я качаю головой, оставляя фразу незавершенной. Подлетаю ближе. Альд молча кивает, а затем плавным и выверенным движением поправляет зловещего вида крючок, чтобы тот лег идеально ровно относительно своих не менее жутких соседей. В этот момент бывший подселенец напоминает мне величественного жреца, склоненного над алтарем чуждого мне бога. Впрочем, наверное, так на самом деле и есть.

– Итак, – тихо говорит он, – начнем.