Читать книгу Отец моего жениха - Алайна Салах - Страница 14

Я целые сутки посвятил обдумыванию ситуации с сыном и пришел к выводу, что действовать нужно радикально. Если от бывшей жены я привык откупаться определенной суммой, потому что так мне проще и спокойнее, то с Димой другое дело. Во-первых, он мужчина, а с мужчин, как известно, спрос выше, а во-вторых, мой единственный наследник, а я слишком много сил и стараний вложил в свой бизнес, чтобы на старости лет с грустью наблюдать, как он пойдет ко дну.

В итоге я сократил карманные деньги сыну до пятидесяти тысяч рублей в месяц, чего, по моим расчетам, должно хватать на то, чтобы заправлять машину и питаться. В «Баккарате» он, положим, обедать каждый день уже не сможет, но и с голоду не умрет. Таким образом, я рассчитываю, что Дима задумается о будущем и осознает потребность заработка, а корыстная рязанка поймет, что тянуть с Димы больше нечего, и, наконец, упакует чемоданы. Теперь осталось только дождаться, когда оба выяснят, что денежный поток перекрыт. Не сомневаюсь, это станет большим ударом для Димы, и мой дальнейший расчет – на цепную реакцию.

– Кать, – распоряжаюсь в динамик, включенный на громкую связь. – Сделай двойной эспрессо.

Секретарь управляющего «Серпа и Молота» появляется в кабинете через пару минут с чашкой на подносе. Ставит ее передо мной и сообщает:

– Сергей Георгиевич, к вам посетительница.

– Кто? – в недоумении поднимаю брови, потому что никаких встреч у меня не назначено. Этот офис я временно использую, чтобы вести дела в Лондоне.

– Юлия Владимировна Живцова.

Та-ак. Неужели цепная реакция так быстро пошла? Интересно.

– Пусть войдет.

Рязаночка выглядит так, словно пришла на собеседование: на лице – решимость, а в глазах – волнение. И оделась тоже как на собеседование: белая рубашка, застегнутая под горло, черная юбка ниже колен. Вроде ничем от Катиного прикида не отличается, а взгляд невольно к себе притягивает.

– Здравствуйте, Сергей Георгиевич. – Юля останавливается в двух метрах от стола и вцепляется пальцами в висящую на плече сумку. – Я поговорить пришла. По поводу Димы.

И все же я немного удивлен. Ожидал, что сначала мне предстоит разъяснительная беседа с сыном по поводу его вступления во взрослую жизнь, а потом уже последует реакция от рязаночки. Хотя рано делать выводы. Нужно ее выслушать для начала.

– Садись, – киваю на стоящее рядом со столом кресло. Не в первый раз ловлю себя на мысли, что называть рязанку по имени вслух мне не хочется.

Юля опускается на стул и расправляет плечи, словно подбадривает себя. Волнуется, это заметно. От такой неестественно прямой позы рубашка на ее груди натягивается, демонстрируя в открывшемся зазоре белое кружево бюстгальтера и оливковую кожу. Зря я туда посмотрел.

– Я слушаю, Юля. И учти – времени у тебя немного.

Рязанка ерзает под моим пристальным взглядом, но задачу я ей облегчать не собираюсь. Она и должна чувствовать себя неуютно в моем присутствии.

– Я хотела обсудить ваши отношения с Димой… Он очень дорог мне, и потому я не могу оставаться безучастной, видя, как он переживает.

Хмм… интересный заход. Что дальше?

– Два дня назад он рассказал мне про ситуацию с мотоциклом.

Нет, оказывается, ничего интересного. Цепная реакция в действии.

– Ты пришла просить для него денег? – я даже немного подаюсь вперед, потому что, черт подери, такая простодушная наглость меня изумляет.

– Нет, нет… что вы, – начинает бормотать Юля, опуская глаза. – Вы вольны распоряжаться своими деньгами, как посчитаете нужным. Я, скорее, о том, что Дима считает, что так вы его наказываете. Тычете в несостоятельность.

– В каком-то смысле так и есть. Мой сын тратит огромные суммы денег на вещи, которые совершенно того не стоят, – тут я делаю паузу и задерживаюсь взглядом на Юле, но та делает вид, что не поняла мой намек. – Пора ему понять, что в жизни ничего так просто не достается.

– Но разве вы не видите, как это смотрится со стороны? – с жаром восклицает рязанка. – Вы делаете себя врагом в глазах сына. И я правда не считаю, что, отказывая ему в покупке, вы поступаете плохо. Вопрос в том, как вы это делаете! Вам нужно прежде всего по душам поговорить с Димой и объяснить свою позицию. Между сыном и отцом должно присутствовать взаимопонимание, и тогда до обид и конфликтов дело никогда не дойдет.

Все-таки рязанка обладает редкой способностью меня раздражать. Да так, что это раздражение я не в силах контролировать. Я допускаю, что из меня вышел не лучший отец, но кто она, черт подери, такая, чтобы приезжать ко мне в офис и проводить лекцию на тему детско-родительских отношений?

– Юля, напомни мне, сколько ты встречаешься с моим сыном?

Она встряхивает волосами и гордо объявляет:

– Четыре месяца.

– А дети у тебя есть?

– Вы прекрасно знаете, что нет.

– Тогда позволь уточнить, на каком основании ты отвлекаешь меня от дел, пытаясь указывать мне, как мне вести себя с моим сыном, с которым я знаком двадцать один год, а ты – четыре месяца? И это при том, что опыта воспитания собственных детей у тебя нет.

Рязанка молчит, только щеки покраснели и ноздри раздуваются. Плохо, Серега, что позволяешь девчонке снова выводить себя. Но ведь снова за живое задевает. Критиковать и учить пытается там, где сама пороха не нюхала.

– Зато четыре месяца мы с Димой не расстаемся. А вы большую часть времени заняты делами, поэтому многое можете упускать. Я всего лишь хочу, чтобы мой любимый человек был спокоен и счастлив. Отношения с родителями – это ведь очень важно, а Дима, насколько я знаю, ваш единственный ребенок, и вы наверняка желаете ему только лучшего.

– Дима, действительно, мой единственный ребенок, Юля. И мой единственный наследник, свадьбы с которым у тебя, напомню, не будет.

– Да можете вы перестать думать о деньгах? – тут же взвивается рязаночка, – Я же о Диме говорю! Что вам следует больше разговаривать с сыном, а не расходовать свою энергию на обвинения и подозрения.

– Ты пытаешься говорить мне, что мне следует делать, а что нет? Ты не слишком ли много о себе возомнила, девочка? – И пусть мой голос звучит спокойно, это не отменяет того факта, что внутри меня все буквально кипит от гнева. Живет в моем доме, пользуется моими деньгами, и теперь пробралась ко мне в офис и пытается учить, как сопляка. И кто? Двадцатилетняя девчонка.

– Я вижу, что с вами разговаривать бесполезно, – гневно сверкая глазами, рязанка резко встает, так что кресло отъезжает назад. – То, что вы добились большого успеха в бизнесе, еще не значит, что вы разбираетесь в людях и все знаете лучше остальных. Дима замечательный парень, и в один день с таким отношением вы его потеряете.

Блядь. Пусть эта девчонка просто уйдет, пока я не наговорил ей лишнего. Не знаю, для чего она устроила весь этот спектакль, но одного она точно добилась – я в бешенстве.

Она быстро шагает к двери и берется за ручку. Дергает. Потом еще раз. Нервно топает ногой и пытается снова. Дверь закрыта на электронный замок, пропуска есть только у меня, Эдуарда и Кати.

Я наблюдаю за ее потугами, откинувшись в кресле, и жду, когда рязанке надоест разглядывать дубовый массив и она повернется.

– Откройте дверь, – требовательно шипит Юля, по-прежнему стоя ко мне спиной.

Все-таки молодежь нынче забавная. Амбиций уйма, а о средствах их достижения они не сильно заморачиваются. Рязанка так вообще интересный персонаж. В ее голову ведь даже мысль не закрадывается, что я при желании могу ее размазать. Пара звонков нужным людям, провалит экзамены в университете, вылетит с бюджетного и пойдет работать стриптизершей. Посещали меня такие мысли. Юле очень повезло, что это не мои методы: был бы на моем месте кто-нибудь вроде Андрея – так бы и поступил.

– Попробуй попросить другим тоном. Может, тогда удастся выйти.

Рязанка молчит, только ее плечи начинают подниматься и опускаться, словно она глубоко дышит.

– Откройте мне дверь, – говорит уже более спокойно.

Ладно, что я, монстр, что ли. Мне еще работать нужно.

Я беру со стола пропуск и поднимаюсь с кресла. Рязанка, заслышав мои шаги, дергается, но головы по-прежнему не поворачивает. Подхожу ближе, так что дуновение кондиционера доносит до меня ее запах: лаванда и свежесть. Даже удивительно, что неприятная мне особа может так приятно пахнуть.

Перед тем как занести руку с пропуском, предпринимаю последнюю попытку ускоренного выдворения Юли из моего дома:

– Я взял под личный контроль финансы своего сына. На дорогие подарки и рестораны у него больше денег не будет. Мое последнее предложение: я перечисляю тебе на карту пятьсот тысяч рублей, и ты навсегда оставляешь его в покое.

Тонкая шея под забранными волосами дергается, и Юля резко оборачивается. Глаза из зеленых стали черными, брови сведены к переносице, губы кривятся. Подается вперед и начинает гневно шипеть мне в лицо:

– Вы… сколько можно меня оскорблять? Кто дал вам такое право? Не знаю, с какими женщинами вам приходилось до этого общаться, но мне вас искренне жаль! Думаете, все в этом мире исчисляется деньгами? А любви, заботы, привязанности не существует? Что, только богатые могут любить богатых, а тем, кто каждый день белужью икру ложками не едят, только деньги в жизни интересны? Мне вас жаль!! Жаль, ясно вам?!

Распалившись, она начинает тыкать пальцем в грудь, и мне приходится перехватить ее запястье, потому что таких жестов я в свою сторону не потреплю. Лавандовый запах становится почти нестерпимым, а взгляд сам падает на ее губы. Розовые и пухлые на грани непристойности, приоткрытые, потому что рязанка тяжело дышит.

– Вы делаете мне больно…

Я и сам не замечаю, как сильно сжимаю ее запястье и что стоим мы слишком близко друг другу. Так близко, что грудь Юли касается моей, а ее твердые соски я чувствую даже через три слоя ткани. Надеюсь, что твердость моего члена она не чувствует, потому что в моей ситуации это было бы непростительно.

У меня снова стоит на девушку сына, а пальцы зудят от желания оттянуть ее нижнюю губу, чтобы понять, натуральная она или нет. Это идет вразрез со всякой логикой, потому что еще минуту назад я хотел рязанку убить.

Не знаю, сколько времени мы молча смотрим друг на друга, пока не раздается попсовая русская мелодия, явно исходящая из мобильного Юли.

Я отпускаю ее руку и отшагиваю назад, а рязанка, густо покраснев, начинает шариться в сумке.

Какого черта, Серега? Снова посетила мысль о том, чтобы ее трахнуть?

Я тянусь пропуском к замку, чтобы поскорее избавиться от запаха лаванды в своем кабинете, но испуганные нотки в голосе Юли, принявшей звонок, вновь меня останавливают.

– Где? А сейчас с ним все в порядке? Да… конечно… я сейчас буду.

Я не успеваю начать волноваться, потому что рязанка сбрасывает вызов и, избегая встречаться со мной глазами, сообщает:

– Дима в больнице. Госпитализирован с приступом аппендицита.