Читать книгу Психика, сознание, самосознание - Альберт Налчаджян - Страница 24

После краткого рассмотрения путей формирования подсознательной сферы психики следует определить состав этой сферы, т. е. те различные виды психических содержаний и процессов, которые в нее входят. Если иметь в виду, что психические явления, обычно именуемые бессознательными, по существу входят в сферу подсознательного в том смысле, в котором мы ее понимаем, то в психологической литературе можно найти немало данных о содержании подсознательного[82].

А. Психические содержания подсознательного. – В сферу подсознательного, если следовать ходу исторического становления взглядов на неосознаваемые формы психической жизни человека, входят, во-первых, подсознательные восприятия (по Лейбницу – малые или неощутимые восприятия). Это означает, что неосознаваемое, подпороговое восприятие как один из путей формирования подсознательной сферы психики, как процесс и как результат – образ, входит в эту же сферу. Каждый уровень психической активности включает как познавательные и иные психические процессы и переживания, так и их результаты.

Известно, что о проблеме неосознаваемых психических процессов определенные высказывания имеются уже в трудах одного из основоположников психологии В. Вундта[83]. Позитивное содержание этих высказываний сводится к тому, что восприятия и сознательные процессы основываются на неосознанных логических процессах, «ибо восприятия имеют неосознаваемый характер и только результаты их становятся доступными сознанию»[84]. В указанной работе В. Вундт со всей определенностью говорил о реальности неосознаваемого мышления (неосознаваемых логических процессов) и даже о логической необходимости его допущения для создания возможности простого и непротиворечивого обобщения наблюдаемых психологических фактов. Вундт вместе с тем считал, что неосознаваемые познавательные процессы отличаются качественным своеобразием и принимают форму логического вывода лишь будучи переведены на язык сознания[85].

Из идей В. Вундта для нас, таким образом, особенно важна мысль о том, что почти все подготовительные фазы познавательных процессов имеют неосознанный характер, в сфере же сознания появляются главным образом их результаты. Эта идея должна быть ассимилирована современной теорией архитектоники психики. Вышеизложенные взгляды Лейбница и Вундта положительно оценены целым рядом других авторов, которые приводят новые факты, подтверждающие истинность их идей[86].

В психофизиологии и физиологии высшей нервной деятельности классическим можно считать взгляд, согласно которому многие условные рефлексы образуются на подпороговые раздражения. Эти раздражители, будучи внутриорганическими или внешними, не вызывают осознанных ощущений, т. е. с психологической точки зрения опять-таки речь идет о подсознательных ощущениях и восприятиях[87].

Содержание подсознательного, образованного подсознательными же восприятиями, не исчерпывается только простыми познавательными процессами. Многочисленные наблюдения и эксперименты позволяют прийти к выводу, что человеком подсознательно накапливаются и более сложные содержания (как это имеет место во время гипнопедических опытов), которые затем оказывают регулирующее влияние на поведение[88].

Интересные мысли о путях образования подсознательной сферы, близкие к нашим, высказаны А. М. Халецким[89]. Однако этот автор нигде четко не указывает на связь содержания подсознательного с памятью. Он пишет, что ассоциативные связи, эмоциональные связи, влечения и их направленность, мотивация проходят сложный и долгий путь формирования, причем определенную роль играют и неосознанные влияния. Интересы человека формируются тысячами впечатлений, которые могли быть и осознанными, но позабылись. А. М. Халецкий критикует фрейдовское понимание бессознательного (Оно) как враждебной сознанию сферы. «Сознание и, условно говоря, подсознание составляют единую систему, во всех своих частях подчиняющуюся законам обычной психологии»[90]. Далее он пишет, что жизненные цели и установки взрослого человека закладываются еще в период детства и юности (следовательно, преимущество спонтанно и подсознательно), претерпевая затем значительные изменения, усложняясь и заполняясь новым содержанием. Пережитое, по мнению А. М. Халецкого, не остается в неподвижном состоянии за пределами сознания в определенном месте. Оно включается в новые связи, способствует образованию нового сплава. Все это свидетельствует о том, что А. М. Халецкий хорошо понимает динамический характер подсознательного, что очень важно для психологической теории[91].

Вопрос о необходимости включения в сферу подсознательного автоматизированных действий, на наш взгляд, также следует решить положительно. Во-первых, критерии стройности и логической последовательности теории требуют, чтобы мы считали психологическими как восприятие ситуации, так и внутрипсихические процессы и действия человека. Автоматизированные действия, имея свои физиологические механизмы, являются психическими феноменами. При последовательном мышлении следует предположить, что все осуществляющиеся в данное время автоматизированные действия имеют за собой подсознательно актуализированные прошлые ситуации их выработки, а также соответствующие переживания. В принципе можно сказать, что если бы в нашем распоряжении были соответствующие методы исследования, то мы, исходя из автоматизированных действий, всегда могли бы за ними вскрыть «образы» соответствующих ситуаций и переживаний.

Невербализованные навыки как содержания подсознательного. – Многие навыки образуются как совокупность сознательно автоматизируемых действий. Это означает, что обучающийся с самого начала знает, какой план действий ему следует усвоить. После автоматизации такие навыки (их планы и цели) становятся содержаниями подсознательного.

Однако: «… вполне возможно выработать навык, не вербализуя его стратегию, таким же образом, как обучается ребенок»[92]. Можно сказать, что значительное место в объеме подсознательного занимают наши невербализованные навыки, относящиеся почти ко всем областям знаний, в которых мы разбираемся. На проблему невербализованных навыков обратил внимание М. Полиани, который также описывает границы, в которых люди могут слепо принимать инструкции (планы), правильность которых невозможно установить при овладении навыком[93].

Значение невербализованных навыков отмечается также А. Кëстлером и другими авторами[94]. Подробное изучение этих подсознательных структур (планов) и их динамики значительно обогатит наши знания о механизмах поведения. Д. Миллер и соавторы справедливо пишут: «К счастью, правила, которые могут быть установлены при наличии большого опыта, не обязательно должны быть с самого начала известны в рациональной форме: если бы это было так, немногие из нас были бы способны сидеть в колыбели»[95]. Это означает, что в формировании подсознательного всегда первейшее значение будет иметь подсознательное накопление опыта (через восприятие, повторение действий, формирование планов деятельностей с многочисленными обратными связями, т. е. с саморегуляцией и т. п.). Когда обучающемуся последовательно даются невербализованные указания и действия демонстрируются непосредственно, то со временем он начинает «схватывать» принцип или «чувствовать», как надо действовать правильно. Эта интуиция является результатом действия подсознательного (и в основном через подсознательные же восприятия сформированного) навыка, который в соответствующей ситуации актуализируется. Это, конечно, не интуиция в подлинном смысле слова, поскольку не порождает новых результатов, т. е. не носит творческого характера).

Выполнение планов и уровни психики. – В динамической памяти человека, т. е. в подсознательном, хранится определенное количество планов. Одновременно возможно исполнять только небольшое число планов. Д. Миллер и соавторы полагают, что когда принимается решение исполнить какой-либо план, то с ним происходят важные перемены. Такой план оказывается в центре внимания, отчетливо осознаются и хорошо запоминаются те его части, которые находятся в процессе осуществления. «Если мы решили приступить к выполнению какого-либо определенного Плана, он, вероятно, переходит в какое-то особое состояние или место, где он может удерживаться в памяти в течение своего выполнения… Мы хотели бы назвать память, которой мы пользуемся для выполнения наших Планов, быстрой, «рабочей» памятью… Когда План переносится в рабочую память, мы обозначаем особое состояние его незавершенных частей, называя их «намерениями»»[96].

Очевидно, что под «рабочей памятью» здесь имеется в виду тот уровень, который в настоящее время называют оперативной памятью. С другой стороны, проводя аналогии между уровнями памяти и уровнями психики, мы показали, что оперативная память соответствует верхнему, пограничному с сознанием слою подсознательной сферы, т. е. предсознательному. Вполне понятно, что все эти планы для того, чтобы оказаться в сфере оперативной памяти, в динамическом состоянии готовности к реализации, должны стать содержаниями процессов подсознательной актуализации (воспроизведения). Когда же части плана для выполнения осознаются, имеет место дальнейшая сознательная актуализация.

Подлежащие исполнению осознанные Миллер и соавторы части плана называют намерениями. Поскольку, с нашей точки зрения, всякое намерение содержит цель, то, по-видимому, образование намерений и целей происходит в динамическом пограничном слое «предсознательное – сознание», но уже после образования эти содержания (как и планы и знания вообще) могут сохраниться в более глубоких слоях подсознательного. Когда план остается невыполненным, как и любая другая незавершенная задача, как показали исследования Б. В. Зейгарник и К. Левина, еще некоторое время может остаться на предсознательном уровне. Во всяком случае, такой незавершенный (нереализованный) план оказывается в большей готовности к подсознательной актуализации и осознанному воспроизведению, чем уже выполненные планы. Все эти динамические переходы и состояния планов личности важно знать для понимания тонких изменений объективно наблюдаемых действий людей.

Важно также знать нейрофизиологическую локализацию этих процессов. Отметим, что прерванные простые и монотонные действия не сохраняют тенденцию к возобновлению. Этим свойством обладают лишь прерванные задачи. Однако если использовать замещающие задачи, то тенденцию прерванной задачи можно будет ослабить.

Б. Подсознательные содержания и подсознательные процессы. – Уже из вышеизложенного видно, что на подсознательном уровне психические содержания не просто хранятся, а включаются в различные психические процессы. Исследование подсознательных психических процессов связано с огромными трудностями, но представляет принципиальную важность для психологии. Достаточно вспомнить ту роль, которую они играют в творческом процессе, в появлении интуитивных решений различных задач. Благодаря различным конвергирующим подсознательным психическим процессам мы нередко приходим к новым, творческим решениям и даже открытиям и изобретениям, к таким выводам, которые мы можем обосновать только с помощью длительных индуктивных и дедуктивных рассуждений.

Подсознательны не только мыслительные процессы, но также динамика наших мотивов, темперамента, потребностей и чувств, представлений и т. п. Многие наши семантические подсистемы активны на подсознательном уровне, оказывают влияние на наши сознательные действия, речь и т. п., хотя и остаются неосознанными.

В то время, как подсознательные психические содержания могут осознаваться, подсознательные процессы обычно так и остаются неосознанными. Более того, для того чтобы психическая активность человека была эффективной и быстрой, необходимо, чтобы психические процессы протекали преимущественно подсознательно. Психологи давно пришли к выводу, что мышление – это подсознательный процесс, хотя и на первый взгляд это может показаться невероятным. Но это утверждение нетрудно проверить эмпирическим способом. Мы задаем человеку вопрос (например, о том, что он думает о каком-то событии), и он немедленно отвечает. Осознается результат его мышления, а не сам мыслительный процесс, который привел к образованию этого ответа. Ответ появляется в сфере сознания быстро и даже неожиданно. Содержание сознания в виде решения задачи или ответа на вопрос не дает нам ответа на вопрос, как оно получилось, откуда и в результате каких процессов. В сфере сознания спонтанно появляется результат мышления, а не сам его процесс.

Эти положения легко проиллюстрировать на примере осмысленного восприятия. Все операции по формированию перцептивного образа подсознательны. Еще во второй половине XIX века Герман Гельмгольц пришел к выводу о существовании бессознательных выводов, которые имеют место в процессе восприятия. Об этом очень тонко писал Гордон Олпорт в книге «Pattern and Growth of Personality». Только тогда, когда мы предлагаем человеку создать такую воспринимающую машину, которая могла бы действовать так, как действуют органы чувств человека, он начинает осознавать и понимать, какую сложнейшую работу выполняет его психика при восприятии различных объектов.

То, что верно для восприятия и мышления, верно также для психической жизни вообще. Некоторые психологи доходят даже до утверждений следующего характера: «Никакая активность психики не является сознательной»[97]. Связанная с нашими желаниями и чувствами психическая активность никогда не бывает сознательной. Только конечные результаты этих мотивационных процессов, осознаваясь, становятся доступными для интроспекции. Об импульсах, которые лежат в основе нашего поведения, мы можем судить только по нашим действиям и осознанным психическим содержаниям.