Читать книгу Участь обитаемой планеты - Альберт Савин - Страница 20

Из Википедии – эстетика (от др.-греч.;;;;;;;;;; – чувствовать;;;;;;;;;;; – воспринимаемый чувствами) – наука о неутилитарном созерцательном или творческом отношении человека к действительности.

«Красота; – эстетическая (неутилитарная, непрактическая) категория, обозначающая совершенство, гармоничное сочетание аспектов объекта, при котором последний вызывает у наблюдателя эстетическое наслаждение.»

Остаётся только уточнить, как посредством этой н е п р а к т и ч е с к о й категории удастся практически осуществить распространяемое убеждение в том, что именно красота, стимулирующая любовь и веру – предназначены спасать мир?

Разумеется, внешняя красота, (особенно легко «накручиваемая» современными способами её показного совершенства к какому-либо судьбоносному моменту) – весьма привлекательна и вызывает у наблюдателя эстетическое наслаждение.

Но только до того момента, когда выясняется, что под внешней красотой скрывались далеко не привлекательные, а то и прямо отталкивающие признаки мыслей, интересов, убеждений и манеры поведения, подавляющие любовь – вплоть до возможного разрушения всей своей дальнейшей судьбы.

А то и скрытого поползновения циничного эгоизма на доверчивость партнера, разбуженную внешней красотой, и добившись эстетического и иного наслаждения – приниматься за разрушение очередных, завлечённых красотой, судеб.

Значит, подлинная красота, спасающая мир – есть гармоничное сочетание красоты внешней с красотой внутренней! Иначе правомерен вопрос – куда же ведёт формальная красота модной одежды и аксессуаров, лика и самого тела, их омоложение и искусственная коррекция, ню – перфоманс и эксгибиционизм, если под всем этим укрывается внутренняя пустота на голых инстинктах?

=====

Наверное, всем известно, что у человека не одна, а две сущности. Врождённая, подтверждаемая от поколения к поколению, основанная на известных инстинктах, обеспечивающих живую форму существования и размножения на самом простейшем (примитивном) уровне.

И приобретаемая духовная, от разума, этики и эстетики, с уходом от примитивного прозябания – к вершинам творческого, разнообразнейшего и интереснейшего развития.

А только новорождённые не ведают, каким примитивным способом, подобным тому, которым древние предки начинали добывать огонь – добывали родители и его самого, вполне затем удовлетворённого благозвучными сказками про капусту и аистов.

Но вдруг случайно это благозвучие обрывается циничной картинкой совокупления взрослых, полных человеческого достоинства и уважения! Ладно бы видел Жучку с Тузиком с их нехитрыми забавами, но м а м а с п а п о й?

Отложит малец картинку в самый потаённый уголок памяти и никто и не узнает, что именно она и явится началом опережающего развития примитивной сущности. Никто и не заподозрит, как начнёт малец пытаться проникать глазами сквозь любые одежды до голой сущности – в поисках нюансов для ответа на картинную загадку. У соседки и училки, на уроках и в толпе прохожих. И, наконец, в дискуссиях со взрослыми о пользе приличия, с одним и тем же неозвученным вопросом к ним от той, из памяти, картинки – а вы сами-то из какого теста слеплены?

А приняв молчание за знак согласия с картинкой и в полном соответствии со свободной мыслью, примется сам творчески обогащать её на предмет – какую бы позу он предпочел с соседкой и училкой, на уроках и дискуссиях. И так до тех пор, пока не созреет мысль – а почему бы не набраться храбрости, тщательно подстрахованной темнотой, глухоманью и уединением от свидетельств, да не перевести воображаемое – в реальные наслаждения? И мама будет потом до слёз уверять, что рос он в приличной семье, не пил и не курил и всегда был почитаем в школе и вузе и творческом коллективе. И это будет правдой.

Но в действительно приличной семье, как только увидят первые признаки юношеского либидо – тут же заменят капустные басни на открытый рассказ про двойственную сущность человека, про вечный зов природы к продолжению самих себя в потомстве, подталкивающий к противоположному полу с поисками симпатий, подтверждаемых взаимностью.

И так до полного откровения с растущим желанием раскрыть взаимные объятия и слиться воедино и душой и телом. А всё, случайно подсмотренное в детстве – не что иное, как в е н е ц взаимного доверия, непременно стимулируемый и сопровождаемый резонансным проявлением высшего чувственного удовлетворения.

Нет спору, что и великие художники подвизались на обнажёнке. Но классики предлагали идеалы, открывшихся их таланту закономерностей гармоничного перехода пропорций от обыденных к прекрасным – раз и навсегда запечатлённые в статическом (каноническом) образе.

Кто же знал, что найдутся последователи, которым потребуется разрушать идеалы красоты – далеко не идеальной интерпретацией подвижными позами с подробнейшими нюансами?

Классические пропорции уже давно сведены в порции, удобные для секса хоть прямо на ходу. В импортном сексе всё то же самое, только вид всё больше почему-то сзади.

Уже нет никакой необходимости в «мини» на сцене, бикини на подиумах и джинсах в обтяжку. Укройся хоть шубой – голь перекатная насквозь видна, достаточно одной походки, а то и жеста одного, от детства, уже запросто заходящего на скотский порносайт в непослушных семьях.

И в послушных тоже – правовой свободой детей от родителей, а школяров от педагогов. С тем же самым немым вопросом – а ты-то, училка, из другого теста что ли?

И с улыбкой плотоядной добавляя: а может убедимся на досуге – из чего?

=====

Подойдём к проблеме Эстетики с другой стороны. Известно, что у сексуальной связи – две сущности. Одна – по продолжению в потомстве, а другая – для получения наслаждений без потомства. Причём первая обременительная и уходит в некоторое размытое будущее, а вторая не особо обременительная и всегда, практически, под боком.

Значит, если решить проблему с предохранением от зачатия – тема кровосмешения отпадает в принципе?

Не лишне напомнить о великом разнообразии источников сексуальных наслаждений, не обременительных зачатием – через целую индустрию искусственных стимуляторов наслаждений, самообслуживанием по обеспечению наслаждений, различными способами нетрадиционного секса и, конечно же, однополыми сочетаниями пар.

А выходит, если проблема с зачатием исключена, то, вроде того, наслаждайтесь на здоровье пары из самых любимых и одновременно любящих – отец и дочь, мать и сын, братья и сестры, и так по убывающей степени родства.

А заодно – скатывайтесь до свободного обезьяньего стада от цивилизованной культуры, этики и эстетики, по крохам собираемые многие миллионы лет существования и охраняемые от дикого варварства.

Но позвольте, господа! Возможно мы просто не видим масштабов развратного инцеста, а он уже, что завтрак по утрам?

Только как определять масштабы, если тайна частной жизни ревниво стережётся юридическими правовыми нормами и принципами – во имя свободной личности в свободном обществе?

Никак.

=====

Но как на пошлость бомонд слетается?

Заметим отдельно, что речь не про того обывателя, которому безразлично на что смотреть – лишь бы щекотало.

А о высшем свете, о знаменитостях, о звёздах – уже весьма разборчивых в том, чем именно собираются щекотать. Дурно пахнущее – то же щекочет не хуже французских духов. Но от одного отворачиваемся, а другое привлекает.

Не отворачиваются также и от того, что преподносится в качестве этаких сенсаций. А этих сенсаций – хоть пруд пруди. Например, в результате прорыва в детали частной жизни семей, убаюканных официальными гарантиями священной неприкосновенности частного права. Или в неприкосновенность каждой личности – подробнейшими нюансами половых сочленений и треморов.

Или в сферу интереснейших процессов в свободном мире примитивного животного мира, к которым подходит лишь часть человеческого тела – та, что ниже пояса. А и петь способствуют талантливо и в пластике открылись новые таланты.

И что примечательно – не приходиться особо мучиться в творческом поиске новых шедевров. Достал с полки великого классика и сохранил всё великое, да только героев облегчил с одеждами и интригу опустил чуть ниже пояса. И новый шедевр с о в р е м е н н о г о прочтения классика готов.

Т а л а н т л и в о – вот основная смысловая нагрузка для бомонда. Сами – пошлость, похоть и цинизм никогда не теряют своей низменной сути, деградирующей культурные завоевания человечества.

Они только могут преподноситься – либо в масштабе один к одному, и тогда что за интерес, как отправляются естественные надобности или совокупляются в простой зависимости от того, чего хотят – детей или оргазмов без детей.

Либо т а л а н т л и в о – с особым смаком и ароматом, вплоть до самых гламурных. А таким образом и бомонд, со знанием дела в талантах – не минует похлеще любого обывателя поаплодировать смачно демонстрируемым частям и членам тела ниже пояса в исключительно свободных интерпретациях.

Открывая новые привлекательные перспективы для пошлости, похоти и цинизма.

Так что, господа цивилизаторы, человечество не просто деградирует, а т а л а н т л и во деградирует. И очень даже завлекательно.

Да только – что же это за талант такой, который элементарно не способен самостоятельно отличить, что такое хорошо и что такое плохо.

=====

Надоело, по всей видимости, заниматься поисками ответов на извечные вопросы – кто виноват, что делать и быть или не быть. Куда как проще и умиротворённее издавать законы о снятии проблемы с истечением срока давности. Тем более, когда на их место выдвигает современность задачки поинтереснее. Например – смотреть или не смотреть?

Впрочем – чего же здесь-то гадать? Ответ заложен самой жизнью – смотреть однозначно. И смотреть, и слушать, и осязать, и нюхать. И всё без исключения – приятное и не очень, нравственное и безнравственное.

А не ознакомишься с безнравственностью – предстанешь перед ней, при случае, безоружным, не будешь знать, как ей препятствовать, не заметишь, как завладеет она тобой целиком и полностью.

Только тут проблема разделяется надвое. На тех, кто уже вырос до способности самостоятельной оценки с отделением зёрен от плевел, и тех, кто ещё не дорос.

А не дорос – значит беспрепятственное продолжение слепого подражательства тому, что подсовывают. Но как из тех, так и из других – вырастает со временем особая когорта, которая приступает генерировать собственные варианты того, что предлагается смотреть остальным.

С каким-то неуёмным убеждением стать выше общества, дабы разбудить его быть просвещённее профессиональных и авторитетных Центров исследования социальных проблем, и ещё каким-то особым способом заострить их внимание.

А есть, оказывается, у таланта неиссякаемый резерв. Изобразить сермяжную правду жизни гораздо глубже и шире, в неожиданных ракурсах и позах, во всех деталях и подробностях, нюансах и штрихах – не замечаемых бесталанными обывателями в повседневной мирской суете.

Да так, чтобы по-ярче, по-выпуклее, по-смачнее. Дабы не просто смотрели, а вставали и аплодировали.

Только скрадывается при этом деталь куда как по-существеннее: восторженные аплодисменты вызываются одинаково – как талантливым воплощением амплуа героя положительного, так и таким же талантливым отражением отъявленного негодяя. Совершенно безотносительно к тому – на чём хотелось бы заострить внимание и открыть-таки глаза обществу.

Пошлость и цинизм становятся всё более популярными уже не потому, что именно они наиболее адекватны для восприятия массовому обывательскому менталитету, а оттого, что преподносить их принялись тоже весьма и весьма талантливо, захватывая этим уже далеко не обывателя.

Всю звёздную элиту, знающую толк в талантах и восторженно аплодирующую. Не пошлости – а талантливой пошлости. Выходит – этим самым не только не открываешь глаза на безнравственность, а утверждаешь её в качестве самых сладких моментов бытия.

И настойчиво убеждаешь остальных в том, что сексуальная революция – это подлинное раскрепощение натуры, а не закабаление её примитивной ограниченностью, что заниматься любовью – нет никаких особых проблем, а лишь бы добраться до сладострастных фрикций, что успешная женщина должна быть не иначе, как стервой.

И почему бы в качестве решающей реформы не добиться каждой бабе по свободному мужику и наоборот, а то и узаконить полигамию.

Отчего не снизить возраст официальным лолиткам, не придать правовой статус всем, кто благополучно распрощался с бременем сексуальной ориентации, и доколе держать самую древнюю профессию в подполье. если бестолку с ней бороться.

И таким образом пришли к тому, что если по вопросу происхождения Человека от Бога или обезьяны – ещё можно спорить, то по возникшей в явном виде тенденции происхождения обезьян от человека – уже не требуется ни Дарвиных, ни Церкви.