Читать книгу Территория без возврата - Альбина Нури - Страница 3

Ему опять не спалось, уже вторую ночь. Не давали покоя тяжелые, горестные мысли. Алекс лежал на кресле-кровати, зажатый с двух сторон твердыми, как валуны, подлокотниками, и смотрел в потолок. Проезжающие по ночным дорогам автомобили изредка освещали его короткими всполохами, а потом комната вновь погружалась во тьму.

Можно было встать, сходить на кухню, выпить воды, но он знал, что у Вадима (он постоянно старался не сбиться, не назвать его отцом) чуткий сон. Не хотелось его беспокоить.

Алекс жил здесь, в своей старой квартире, уже десять дней. И чем дальше, тем сильнее запутывался, мучаясь от сознания невозможности, неправильности происходящего.

Вадим не подозревал, кто он такой на самом деле, и искренне старался помочь дальнему родственнику жены, который приехал из Минска. Именно так представился ему Алекс, рассудив, что, поскольку с мамой они пока вместе не живут и не общаются, то и вывести его на чистую воду некому. Да и потом, мама не знала толком своих белорусских родственников. Так что риска, пожалуй, никакого.

– Вы к кому? – спросил его отец в тот, первый вечер, открыв дверь незнакомому парню.

У Алекса ком стоял в горле – так хотелось бросится к отцу, обнять, выговориться, попросить совета. Вместо этого он сглотнул и сдавленно проговорил:

– Здравствуйте. Простите, мне бы Лену. А вы, наверное, Вадим?

– Наверное, – отозвался отец. – А Лена вам зачем?

– Я ее… – волнение все еще мешало нормально говорить, но в той ситуации это выглядело даже естественно. – У нее есть троюродная сестра в Минске. Старшая. Я ее сын. Вот, приехал… – Алекс беспомощно умолк.

Они стояли и смотрели друга на друга. У отца была непривычная прическа – обычно он стригся намного короче. Морщинок возле глаз еще не было, линия рта и скул была четче, но взгляд – внимательный, немного грустный, был все тот же. Так и кажется, что папа спросит: «Как дела, сын? Ты что-то невеселый сегодня».

Алекс, боясь, что собственный взгляд может выдать его, опустил глаза.

– Ясно. Проходи. – Отец посторонился. – Тебя как зовут-то?

– Алекс.

Он вошел в тесную прихожую. От знакомого, неуловимого, но родного запаха перехватило горло, и он с ужасом понял, что может расплакаться.

Отец запер за ним дверь.

– Где твои вещи? Ты что, с этим несерьезным рюкзачком из Минска приехал?

– Обокрали, – выдал Алекс очередную заранее заготовленную ложь. – Был чемодан, на вокзале увели. Там и одежда, деньги, и документы… все.

– Мать честная, – присвистнул отец. – Так надо в полицию!

– Я написал заявление, – каждая следующая ложь давалась проще предыдущей. – Они ищут. Извините, что я вот так ворвался. Но мне ночевать негде, а мать говорила…

– Да ты что! Извиняться еще вздумал. Такое дело! – Он знакомым жестом почесал переносицу. – Зачем тогда родственники нужны?

Алекс разулся, постаравшись задвинуть разваливающиеся кроссовки под полку, подальше с глаз. Если отец и заметил этот неловкий жест, то виду не подал.

– А где Лена? – спросил Алекс. Ему показалось, что он должен задать этот вопрос. А вот спрашивать ли про сына, еще не решил.

Рука отца снова потянулась к переносице.

– Она… в отъезде. Временно, – с показной легкостью, сразу выдавшей, как тяжело у него на душе, проговорил он и поспешно прибавил: – Но скоро вернется. А пока придется нам с тобой похозяйничать.

Так Алекс и остался в доме. Проник, как тайный агент, воспользовавшись доверчивостью и добротой отца. «Вадима! Называй его Вадимом даже про себя, болван! А то точно проговоришься!»

Вадим дал Алексу свою футболку, белье и джинсы («Надо же, у нас с тобой и рост один, и размер почти тот же!»), отправил в душ, приготовил ужин, постелил в кресле. На следующий день он ушел на работу, а Алекс весь день провалялся в квартире, наслаждаясь покоем и уютом, разглядывая фотографии и все еще не веря, что и вправду оказался дома.

Только вот это больше был не его дом.

Вечером второго дня они с Вадимом сидели в кухне, ужинали и пили коньяк. Нужно было как следуют познакомиться, поговорить.

– Знаю, никогда тебя раньше не встречал, но не могу отделаться от ощущения, что лицо твое мне знакомо, – сказал Вадим, разливая золотистую жидкость по бокалам.

«Ох, пап!»

Алексу стоило немалых трудов пожать плечами и равнодушно проговорить:

– Мы же с Леной все-таки родственники. Пусть и дальние.

– Да, точно. Генетика – дело тонкое. А сколько тебе лет? – спросил Вадим. – Вроде и молодой совсем, но… Не знаю, как объяснить. Взгляд у тебя… умудренный, что ли.

– Двадцать один.

– А мне двадцать восемь. Ты учиться приехал?

– Я учился в Минске. Два с половиной года. Решил перерыв сделать. Поработать, осмотреться.

– А на кого учился?

– Факультет Гуманитарных и Общественных наук. Специализацию еще не выбрал.

Вадим удивленно вскинул брови.

– Надо же. Это у вас в Минске система образования такая? Название факультета очень, как бы это сказать, обобщённо звучит. И то, что специальность выбирать нужно не сразу – необычно.

Алекс немного растерялся – он не знал, что может быть и по-другому. В его время учились именно так. Боясь ляпнуть что-то не то, он поспешил сменить тему.

– А ты и Лена – вы чем занимаетесь?

– Лена экономист. А я работал на предприятии… Но это неважно, потому что сейчас мы с другом и коллегой открыли свой небольшой бизнес. Офис на днях сняли, там ремонт теперь нужно делать.

– Что за бизнес?

– Установка аппаратов по продаже разной мелочевки в торговых центрах. Не знаю, пойдет или нет.

– Пойдет, – уверенно ответил Алекс и прикусил язык. – То есть я надеюсь, что все получится.

– Спасибо, – усмехнулся Вадим.

От коньяка в голове приятно зашумело. «Смотри только не размякни и не наболтай ерунды!», – велел себе Алекс.

Вадим говорил что-то о перспективах нового бизнеса, Алекс слушал, кивал. Он знал, что бизнес отца просуществует почти десять лет, а потом они с партнером продадут его из-за разногласий. Чтобы совсем не разругаться в пух и прах. Выгодно продадут. А дальше отец будет работать примерно в той же сфере: в крупной корпорации, которая обеспечивает людей, в основном школьников и студентов, горячим питанием с помощью автоматов.

«Почему бы не подкинуть эту идею сейчас? Тут, похоже, еще до этого не додумались», – возникла в затуманенном мозгу светлая мысль.

– Автоматы – дело вообще перспективное, – сообщил Алекс. – Можно ведь и на рынке школьного питания что-то придумать. Например, разработать машину, которая будет выдавать свежую горячую еду. Вставил школьник или студент свою карточку, набрал идентификационный код – и через секунду получил горячее блюдо. Никаких очередей на раздаче. Гигиена, порядок. Красота!

– Слушай, прямо фантастика какая-то. Как в кино, – улыбнулся Вадим. Видимо, он не воспринял эту мысль всерьез. – Что очередей нет, это, конечно, хорошо, но…

Он заговорил о сложностях реализации проекта, Алекс не вслушивался. Главное, он заронил идею в голову Вадима, а дальше уж видно будет. Может, в итоге он, а не кто-то другой первым ее внедрит, пусть и через десятилетие. Сам Алекс вообще не представлял, как может быть иначе.

– … если пока ничего не надумал!

Оказывается, Вадим задал какой-то вопрос, а Алекс прослушал.

– Что, прости?

– Я говорю, нам помощь нужна в ремонте. Если хочешь, если пока ничего не надумал, присоединяйся. За плату, само собой! А может, и надумаешь поработать, когда мы запустимся и будем набирать сотрудников. Ты отличный парень, так что… – Вадим улыбнулся. – Что скажешь?

Разумеется, Алекс согласился, и вот уже неделю работал с отцом и его партнером, Курочкиным, которого помнил весьма смутно: прекратив совместно вести дела, они с отцом встречались не так часто, а с годами и вовсе прекратили общение. Так что говорить с ним, как с незнакомым человеком, ему было проще, чем с Вадимом.

Ему выдали аванс, и Алекс купил себе нормальные кроссовки, кое-что из одежды, личных принадлежностей и сотовый телефон. Такие маломощные устаревшие модели прежде он видел только в старых фильмах, но разобраться особого труда не составило. Хотел отдать Вадиму за проживание, но тот замахал руками: брось, мол, ты что! Родственник же, да к тому же такое несчастье – ограбили!

– Из полиции нет новостей? – время от времени интересовался Вадим, и Алекс, скорчив расстроенную мину, пожимал плечами.

Что делать, как жить дальше, не имея удостоверения личности, он не знал, но надеялся, что со временем придумает что-нибудь.

Сейчас, лежа без сна, он думал, что нужно уже что-то решать, но вот что и каким образом?..

Можно было обосноваться, выправить как-то документы, устроиться работать в фирму отца, снять жилье – зажить, припеваючи, как будто и не было никогда Пространственной Зоны, всех этих метаний и потерь. И Кайры…

Она там, одинокая, измученная, запертая в ловушке, – и рассчитывать ей не на кого. Алекс тосковал по ней, одновременно мучаясь от сознания того, что образ ее меркнет и тает, и сама она превращается в подобие кинозвезды минувших лет. Ему казалось, что его сердце – это единственное место, где она еще жива, и, налаживая жизнь здесь, он предает любимую женщину.

Чтобы начать жить здесь, следовало забыть Кайру.

Но забыть Кайру означало погубить свою любовь.

Он вздохнул и повернулся на бок.

– Не спится? – послышалось в темноте.

«Разбудил все-таки!»

– Да, что – то никак не засну.

– Пошли, покурим. У меня тоже ни в одном глазу.

Алекс не курил, и отец его в зрелом возрасте – тоже. А вот в молодости, как выяснилось, смолил, правда, не слишком увлекался.

Они устроились на балконе, накинув пледы на плечи. Вадим закурил, Алекс смотрел вдаль, на темный спящий город, кое-где присыпанный бисером огней. Было три часа ночи – смутное, нервное время. Не нужно принимать решений, не стоит анализировать свою жизнь. Вот только тянет, неодолимо тянет почему-то.

– У тебя девушка есть? Ну, или была? – спросил Вадим.

– Была. И есть, – ответил Алекс. В темноте легко было быть честным. – Кайра.

– Необычное имя.

– Она наполовину американка.

Помолчали. Вадим затянулся и выпустил дым из ноздрей.

– Ты уже понял, наверное, что Лена не просто уехала. Она… сказала, что нам нужно пожить отдельно. Обдумать все и решить, как быть дальше. Ей казалось, что так правильно.

– А тебе?

– А меня не спрашивали. – Боль в его голосе звучала громко и отчетливо. – Лена не могла быть со мной рядом, так ей было тяжелее. Наверное, моя физиономия постоянно напоминала ей о… – Он щелчком выбросил сигарету и тут же прикурил новую. – Разве не лучше было бы попытаться все пережить вместе?

Алекс знал, о чем он говорит, но не спросить было нельзя.

– Что пережить? Что между вами произошло?

– У нас сынишка умер. Прямо в новогоднюю ночь. Сашенькой звали, Александром, как тебя. Годик должен был исполниться восьмого февраля.

Алекс знал, что скажет Вадим, но все равно ему показалось, будто его ударили.

– Как это случилось?

– Синдром внезапной младенческой смерти. Врачи приехали, но спасать было уже некого. Так бывает, сказали они. Редко, но бывает. Почему с нами? Почему именно с Сашенькой?

Этот вопрос не требовал ответа. Ответа быть и не могло.

– С вечера все было хорошо. Как обычно. Мы его уложили, маленький стол на кухне накрыли. Гостей не было – только я да Лена. Часа в два пошли спать, она уставала очень – Саша спал неважно, да еще подработку взяла, фирме одной балансы сводить. Я против был, но она настояла. – Вадим помолчал немного. – Мы еще радовались и удивлялись: как хорошо и крепко он заснул! Салюты за окном гремят, соседи орут, а ему хоть бы хны. Только Сашенька уже не спал. В полночь все было в порядке, я слышал его дыхание, а потом…

Вадим закрыл лицо руками. Послышался сухой всхлип.

«Папа, вот же я, рядом! Неужели ты не узнаешь меня?» – хотел сказать Алекс, но вместо этого, еле сдерживая рвущиеся наружу эмоции, приглушенным, мертвым голосом проговорил:

– Мне так жаль. Мне очень, очень жаль, Вадим.