Читать книгу Территория без возврата - Альбина Нури - Страница 4

Через неделю после возвращения Алекс после работы сходил на кладбище. Вадиму сказал, что идет в полицию, насчет кражи, а отправился туда.

– Тебя подбросить?

– Нет, не беспокойся, доберусь.

Сам толком не понимал, зачем пошел. Наверное, нужно было удостовериться, что на том месте, которое было отведено для него в этом мире, образовалась дыра.

Где Вадим и Лена могли похоронить сына, он примерно представлял: возле могилы рано умерших родителей отца, которых Алекс никогда не видел, было свободное место. Папа иногда говорил: вот там, мол, меня и похороните. А мама хмурилась, потому что не выносила разговоров о смерти.

Алекс оказался прав. Могила Сашеньки Кущевского оказалась именно там, за черной чугунной оградкой, заваленная цветами, с деревянным крестом. Памятник в первый год, кажется, не ставят. Земля оседает.

Земля…

Алекс смотрел себе под ноги, на крошечный и потому особенно жуткий холмик, и не мог уместить в голове, что там, на двухметровой глубине, покоится в деревянном ящике тело младенца.

Он сам – внизу! Но как, как такое возможно? Это же парадокс! Две даты – рождение и смерть, и такой маленький между ними промежуток. Даже год не успел смениться.

Алекс долго стоял, смотрел на собственную могилу, и мысли, что вяло ворочались в голове, были такими неподъемно-тяжелыми, что ни одно он толком не мог додумать до конца.

Если существуют разные варианты развития события, то тот факт, что Алекс в одном из них застрял в Пространственной Зоне перечеркнул для всех его «двойников» возможность выжить? Значит, где-то там, в параллельных Вселенных, все Александры Кущевские так или иначе погибли?

Но ведь он вернулся! А, может, судьбу не обмануть – он все равно не выживет? «Один раз оказавшись в Зоне, ты остаешься там навсегда», – вспомнились чьи-то слова. Кто это сказал? Наверное, Кайра.

Получается, это неважно – вышел он из Зоны или нет, он все равно остался там, и в земной, нормальной жизни места ему не найдется?

Алекс почувствовал на щеке влагу и будто проснулся. Начал накрапывать мелкий дождик. Он поднял голову к небу. Ни единого просвета – все затянуто пеленой туч. Наверное, дождик скоро разойдется, превратится в настоящий ливень, а у него нет зонта. Алекс сунул руки в карманы и пошел прочь от могилы. Если бы точно так же можно было оставить за спиной все тягостные мысли!

Кладбище было за городом, добираться до дома пришлось больше часа, так что, когда Алекс вышел на нужной остановке, уже стемнело. Вымокнуть под дождем он не успел – удалось вовремя заскочить в автобус, так что сильный ливень он наблюдал из окна. Но он продрог в тонкой ветровке, которую купил в магазине секонд-хэнд (на большее пока денег не хватило), хотелось есть и спать.

«Быстрее бы домой!» – думал он, как всякий уставший за день человек. Но, подходя к подъезду, вынужден был признать: дом-то ведь не его.

Того Сашеньки, который имел полное право жить здесь с отцом (и матерью) больше не существовало, он сам в этом убедился, увидев захоронение. Сколько еще он может злоупотреблять гостеприимством Вадима? Да и потом, жить с ним бок о бок вот так, в постоянной лжи, опасаясь не так что-то сказать или сделать, выдать себя, изворачиваясь и сознавая, что проник в дом, как грабитель, было невозможно.

А одному – в чужом времени, без родных, друзей, документов – разве будет лучше, легче?

«Но это хотя бы жизнь, а не бесконечная гонка по проекциям!» – возразил внутренний голос. Да, все так… Но там была – и осталась Кайра, единственный на всем свете человек, который любит его, который помнит, знает, понимает. Она – там, а он мечется здесь.

Домофон запиликал, дверь открылась. Лифт отключили, о чем возвещала табличка на двери. «Приносим извинения за неудобство», – винились сотрудники жилищной конторы. Интересно, когда его собираются включить? Алекс не помнил, чтобы лифты, горячая вода или электроэнергия вообще когда-либо отключались: обычно все неполадки чинились в считанные минуты. Но тут, видимо, было все иначе, потому что на двери подъезда висело объявление об отключении горячей воды в начале июня. На две недели.

Алекс побрел по лестнице, опираясь на перила, как старик. Невеселые мысли и дурное настроение давили к земле, пригибали книзу, не давая распрямится во весть рост. Оказавшись возле знакомой двери, он надавил на звонок.

Дверь распахнулась тотчас же. Вадим как будто караулил возле порога. В противоположность Алексу, он сиял, как начищенный самовар.

– Чего так долго? Где тебя черти носят в такую погоду? Что там в полиции? – И, не успел Алекс ответить, добавил: – Заходи скорее, не стой.

Недоумевая, что могло так взбудоражить обычно уравновешенного Вадима, Алекс скинул кроссовки и пристроил ветровку на вешалку.

– Есть будешь? – И тут же, опять не дожидаясь: – Я тоже голодный. Сам тоже только что вернулся.

– А ты где был? – прокричал из ванной Алекс сквозь шум льющейся воды.

Вадим ответил что-то, но он не услышал. Когда зашел на кухню, Вадим открывал банку с тушенкой. От макарон в дуршлаге шел пар.

– Огурцы порежь с помидорами, – попросил Вадим.

– Так где ты был? Я не расслышал.

– Лена позвонила. Предложила встретиться. – В голос звенело ликование. – Представляешь?

– Отлично!

– Мы в кафе встретились, в центре. Я все боялся опоздать – пробки кругом. Но даже раньше пришел. – Вадим перемешивал тушёнку с макаронами. – Шел и трясся, как мальчишка на первое свидание. Честное слово, думал, она о разводе будет говорить. Подумала, решила… Нам тяжело было вместе в последнее время, мы все ссорились. Даже не нам, а ей было трудно со мной.

– Но она, я так понимаю, не разводиться хочет?

– Да! То есть, нет, не хочет она разводиться. Лена беременна! Десять недель уже! Она сама недавно узнала, сходила к врачу и… Понимаешь? У нас будет ребенок! – Последние слова Вадим почти прокричал.

Алекс от неожиданности полоснул ножом по пальцу.

– Вот именно! – снова выкрикнул Вадим, глядя в его ошеломленное лицо. – Я тоже так отреагировал. Это же наш второй шанс, понимаешь? Лена обещала вернуться ко мне. Мы о многом поговорили… По душам. Она тоже счастлива. Так легко стало.

Вадим говорил и говорил, сбивчиво, перескакивая с одного на другое, Алекс почти не слушал: главное было сказано. Значит, у него будет брат или сестра? Эта мысль захватила его целиком, и теперь он был так же взбудоражен, как и Вадим.

А потом вдруг его как подбросило: придется съехать. Вадиму и Елене нужно отношения налаживать, а тут под ногами путается чужой человек. Да и потом, встретиться с мамой («Леной! Леной!») было страшно, трудно… Как не выдать себя? Как найти нужный тон с молодой женщиной, какой она является сейчас?

– Мне нужно найти, где жить, – сказал Алекс.

Вадим осекся – Алекс перебил его.

– Да нет, что ты! Я и не думал о таком! Не нужно никуда уходить, ты же…

В дверь позвонили. Два коротких звонка – именно так они все звонили: мама, папа, Алекс. Чтобы сразу ясно было, что за дверью – свои.

Вадим встрепенулся и побежал открывать.

Алекс замер, прислушиваясь. Хотя и без того знал, кто пришел.

– Лена? – счастливо выдохнул Вадим.

– Я решила не ждать до завтра, – проговорила она.

В ее голосе слышалась улыбка. Последовала пауза – видимо, они целовались. Потом была суета: Вадим приглашал жену войти, забирал и ставил в комнату чемодан, помогал найти домашние тапочки. И во всем этом было солнечное, певучее, неприкрытое счастье, вызванное долгожданным примирением, воссоединением любящих друг друга людей, которые вынуждены были расстаться, и которым тяжело было находиться в разлуке.

Алекс, стоя в кухне возле стола, остро ощущал то, что он лишний, что ему не место в этом доме, куда снова заглянуло счастье. Ему казалось, что он присутствует при чем-то личном, не предназначенном для чужих глаз.

Наконец те двое вспомнили о нем.

– Леночка, я забыл предупредить тебя. Здесь Алекс. Он пока живет у меня, приехал из… Алекс, да иди же сюда! Сам расскажи!

Ему ничего не оставалось, как положить нож, который он все еще сжимал в руке, и выйти в комнату. Сердце колотилось в горле, колени подгибались.

«Мама, мамочка…»

– Привет. – Она улыбнулась чуть застенчиво, но с живым интересом, и протянула руку для приветствия. – Лена.

– Алекс, – хрипло выговорил он и откашлялся.

Мама («Лена, балбес, запомни уже!») была похожа на все свои фотографии в молодости. Отец мало фотографировался, а вот мама любила сниматься. Но никакие снимки не могли передать ее обаяния, света ее улыбки.

У Елены Кущевской были длинные вьющиеся волосы, очень густые и блестящие. Выразительные глаза, длинные ресницы, маленький нос, высокие скулы… Алекс вспомнил, что мама, учась на втором курсе, выиграла студенческий конкурс красоты. Отец, вспоминая об этом, гордился больше, чем сама королева.

Даже в реальности Алекса, где практически все женщины были хороши собой благодаря умению пластических хирургов, мать выделялась своей красотой – и красота эта была натуральная. Она и с годами ничего в себе не меняла, не переделывала, не улучшала.

– Вы мне напоминаете кого-то, – немного растерянно сказала Лена. – Такое лицо знакомое. Как будто я вас откуда-то знаю.

– Генетика, – пожал плечами Вадим. – Представляешь, у него чемодан на вокзале увели! Там все документы были, вещи. Наша доблестная полиция, ясное дело, жуликов найти не может.

Лена повздыхала и поохала, сколько положено, продолжая все так же внимательно вглядываться в лицо Алекса. Неужели что-то почувствовала? Правильно говорят, материнское сердце не обманешь.

– Вадик, ты почему про генетику-то сказал? – спросила она. – Я не поняла.

– Он на тебя немножко похож. То есть не прямо вот на тебя, – поправился он, – а на твою родню. Он же из Минска, я что, не сказал? Родственник твой по материнской линии.

– Правда? – Она снова улыбнулась. – Надо же. Я своих белорусских родственников плоховато знаю, почти никого и не видела, а если и видела, то в детстве.

– Вот и познакомились, – жизнерадостно сказал Вадим.

– А вы… Можно на «ты»?

– Конечно.

– Ты чей сын?

– Твоей троюродной сестры.

Улыбка Елены слегка поблекла.

– Что?

– Янины сын, – сказал Алекс. Имя тетки он знал, а про то, есть ли у нее дети, понятия не имел. И хотел верить, что мать этого и сама не знает. По крайней мере, она о них никогда не упоминала.

– Это невозможно, – проговорила Лена, пристально глядя на Алекса.

– А каком смысле? – спросил Вадим.

В комнате как будто стало холоднее.

– Яночка в восемнадцать лет перенесла операцию… Чуть не умерла. Ей матку удалили. У нее детей нет и быть не может.

Алекс онемел от такого поворота. Было это в том, прежнем варианте жизни или только здесь, в этом странном прошлом? Мысль пронеслась молнией, но, в сущности, значения это не имело. «И зачем я эту Янину приплел? Назвал бы выдуманное имя, кто бы стал разбираться»

Но теперь ведь не скажешь, что ошибся – это уж полный аут!

Родители стояли и смотрели на него – вместо доброжелательности на лицах застыли настороженность и опасение. Вадим инстинктивно обнял Елену, желая защитить, она прижалась к нему плечом.

– Кто ты такой на самом деле? – спросил Вадим. – Зачем ты мне соврал?