Читать книгу Белый Cлон - Алекс Бэлл - Страница 8

11 часов вечера, 21 апреля, 2013 год

Два убийства за один день! И не каких-нибудь бытовых, не похожих на самоубийства и несчастные случаи, происходившие в городе в последние годы, а из ряда вон выходящих. Для тихого городка это нонсенс. Теперь наверняка начнут расползаться слухи, вот раздолье для этих стервятников из СМИ. А ведь надо еще и отчет за квартал закрывать, как все это некстати… Да и Бог бы с ним, с отчетом – было бы дальше все спокойно. Но что-то подсказывало, что это не обычное совпадение, и продолжение будет весьма интригующим, черт бы его побрал.

Так думал Михаил Афанасьевич, сидя в своем любимом кресле и попыхивая трубкой. Он вернулся домой только к одиннадцати часам. День выдался тяжелым, а возраст брал свое – Елин устал, мысли путались, а глаза слипались. В молодости он мог сутками обходиться без сна и сохранять ясность мыслей.

– Да, Бонифаций… – он вздохнул и провел рукой по гладкой шерсти таксы шоколадной масти. – Старею.

Бонифаций примостился на коленях хозяина и дремал.

Елин продолжил размышлять. Отработав целых тридцать лет, он ни разу не сталкивался с подобным в своем родном городе N. В Москве, где работал в юности – бывало и не такое, но здесь…

– Хуже всего, что Валерия нашла труп вместе с журналисткой… – вздохнул Михаил Афанасьевич. – Теперь огласки не избежать… Так ведь, Бонифаций?

Пес заворчал глубоким баском, не открывая глаз. Елин усмехнулся в усы.

– Да, мой дорогой друг… Странная получается картина. Разница между двумя убийствами восемь часов. Первая женщина то ли задушена, то ли отравлена. Теперь мы не узнаем наверняка, проворонили труп. Вторая почти отравлена… Кто-то подсунул ей баночку с кремом, содержащим сильный аллерген… Вряд ли Михалыч ошибся. И ведь никак эти две гражданки друг с другом не связаны – кроме того, что обе женщины. Даже в возрасте разница тридцать пять лет. Каково, а, Бонифаций?

Собака открыла глаза, лизнула хозяину руку и заскулила, выпрашивая собачью галету.

– Вот, и я о том же! Совпадение?

Елин протянул руку, нащупал под журнальным столиком коробку с собачьим лакомством, и подставил ладонь с галетой под нос Бонифация. Пожилой пес принюхался и неторопливо, с достоинством, проглотил угощение.

– А Валерия ишь какая шустрая! – Михаил Афанасьевич сердито покачал головой, но не сдержал улыбки. – Еще и с места преступления умудрилась сбежать! Ладно, ума хватило подругу предупредить. Но, думается, она вовсе не на семинар по китайской медицине поехала, в полвосьмого вечера… И ведь сразу по двум делам свидетелем теперь проходит. Наш пострел везде поспел. Лишь бы ума хватило не ввязываться еще и в это дело. Вот зуб даю, это не просто совпадение!

Бонифаций привстал на задние лапы и попытался лизнуть хозяина в нос.

– Ну ладно, ладно тебе, – засмеялся Михаил Афанасьевич. – Сейчас, покормлю тебя, шельма… Одной галетой сыт не будешь…

Он встал и неторопливо отправился на кухню, а вслед за ним засеменил Бонифаций.

Елин не знал, что в это самое время в камере полицейского участка происходил разговор, который мог пролить свет на одну из загадок. Но в отделении находился лишь полусонный охранник, которому было совершенно все равно, о чем говорят заключенные. По его мнению, лучше было бы, если бы они и вовсе заткнулись.

***

Семь пятнадцать вечера, 21 апреля, 2013 год

Когда опергруппа только выехала на место происшествия по звонку Даши, Арчи сорвался с поводка и бросился куда-то, прильнув мордой к земле. Лера не успела сделать и пары шагов, как до нее донеслись крики о помощи.

Она со всех ног бросилась на звук, а следом подоспела и замешкавшаяся подруга. Перед ними открылась чудная картина.

Огромный черный ньюф, непоколебимый, как скала, стиснул зубами полу плаща невысокого худого человека. Несчастный закрывал лицо атласной сумкой, за которой было не видно было мужчина это или женщина. По одежде определить было сложно, поскольку она относилась к модному нынче стилю унисекс. Вроде бы и цвета слишком яркие и нежные для мужского пола, а плащ похож на мужской. Но Лера узнала человека – это был Жиль Рожер, владелец швейной мастерской, француз, который уже лет пять как приехал в Россию, да так тут и остался. Женился, получил гражданство, развелся. Его пристрастие к модным новинкам больших городов – как русских, так и европейских – объясняло странный внешний вид. В провинции одетого так мужчину вполне могли неверно понять. Однако, Жиля знали почти все, поэтому к его необычному стилю в одежде привыкли. Темноволосый и голубоглазый, он располагал к себе людей изысканными манерами и обходительностью. За эксклюзивными вещами к нему обращались многие – он выполнял заказы очень качественно и быстро, хотя и брал весьма приличные деньги.

– Помогьитье! Aidez4! – пропищал француз, приоткрыв один глаз.

– Арчи, фу! – Лера бросилась к собаке и попыталась оттянуть за ошейник. – Отпусти, брось каку! Я тебя без ужина оставлю!

Ньюфаундленд заворчал, покосился на хозяйку и выплюнул плащ. Он оказался даже не помят – только обслюнявлен, и не хватало одной пуговицы. Лера не заметила, то ли Арчи проглотил ее, то ли успел выплюнуть. А пес смотрел на девушку с таким укоризненным видом, словно хотел сказать: «ну вот же он, я его поймал!». Жаль только, что не мог сказать, кто этот таинственный «он» в его собачьем представлении.

Лера прекрасно знала, что Арчи никогда не бросится на человека. Сейчас он пытался поймать – но кого? Этого безобидного швейного мастера, который не то, что кого-то убить – обидеть боится?

– Ну все, – тихо сказала Даша, оценив ситуацию. – Доигрались.

– Сидеть, – скомандовала Лера на всякий случай и обратилась к французу. – Простите, ради Бога, не знаю что на него нашло. Он был выдрессирован в полиции, на отлично прошел ОКД5, никогда не кидается на людей… – девушка хотела добавить «просто так», но промолчала. Потому что если она не знает почему Арчи поймал этого человека, то Жилю наверняка известна причина. – Вы в порядке?

Француз осторожно опустил сумку и осмотрел руки и ноги, словно видел их впервые. Убедившись, что все цело, он испуганно покосился на ньюфаундленда. Арчибальд сидел неподвижно, как статуя сфинкса, испепеляя мужчину взглядом.

– Ох! Да… – Жиль попятился. – Oui, кажетсья, впорьядке. Только… Ви собачку держите…

Лера знаком показала Даше, что нужно молчать, подняла поводок, намотала его на руку, и сказала:

– Я не понимаю, что на него нашло. Если хотите, вызовем полицию, составим протокол… Я готова заплатить за моральный ущерб.

– О, ньет, не стоит! – поспешил заверить француз. Как-то чересчур поспешил. – Я в польном порьядке. Merci beaucoup6!

Он пятился, в надежде что девушки отстанут, но Лера продолжала настаивать на своем. А через минуту приехала полиция. На месте преступления нашли платок Жиля.

Елин не любил долгих разговоров, и забрал француза в отделение. Тем более, тот не смог внятно объяснить, как его платок оказался на месте убийства.

Его посадили в ту же камеру, где находился Антон Крымов.

Антон сидел в углу так же, как и на месте происшествия – обхватив голову и уткнувшись лицом в колени, вдыхая запах сырой плесени и мочи. Он даже не посмотрел на вошедшего, а Жиль заговорил не сразу. Он дождался, пока флегматичный охранник отойдет, и только тогда произнес:

– Не думал, чьто ми с тобой встрьетимся в таком местье, mon ami7.

Антон узнал этот голос и поднял голову.

– Ты… – выдохнул он, и в глазах промелькнул страх. – Зачем ты пришел? Я выполнил уговор. Мы ведь договорились, что вы оставите меня и мою семью в покое!

– Разве? – улыбнулся Жиль неприятной, холодной улыбкой. – Ти напуган? Не стоит… это простьо coïncidence8… совпадьение. Я сам попал сьюда случайно.

– Я не верю в случайности, – зрачки Антона расширились, и он сразу как-то весь подобрался, будто готовясь к драке. – Чего ты хочешь?

– Я? Ничьего! – Жиль рассмеялся и присел напротив.

Антон резко побледнел, кровь отхлынула от лица.

– Это ты убил их? – тихий голос был почти не слышен, но француз отлично понял вопрос. Однако же, вида не подал.

– Кого? – невинно спросил он.

– Не притворяйся кретином! – зло выкрикнул Антон, вскакивая с места. – Мою жену! И… и моего сына!

Жиль снова засмеялся, и совершенно спокойно ответил:

– Non-sens9! Я нье имею к этому отношьения, глупый мальчьишка. Больше того – первьи раз слышу. Хотья… сын, говоришь? Возможьно… я слишал, как мой… другь рассказывьал, что сбил как-то одного пацаньенка. Когда это било, дай-ка вспомньить… Ах да, год назад!

Антон похолодел и стиснул кулаки.

– Ох, нье нервньичай так, mon ami, – Жиль по-прежнему был вежлив. – Что касается твоей жьены, развье не ти сам желал ей смьерти? Я прьекрасно помнью ваш разговор с нашьим общим знакомьим, – лицо француза исказила неприятная усмешка, и он сказал, словно передразнивая. – Она должна умерьеть. Рано или поздно я убью ее.

Антон побелел еще сильнее, хотя, казалось бы, больше некуда. Он отпрянул, уперся спиной в холодную стену, и – молчал. Ни слова не возразил, и даже боялся пошевелиться. Это очень развеселило его сокамерника.

– Ти удьивлен? Но у него ньет от мьеня сьекретов. А если об этом разговорье узнает польиция… Страшно прьедставьить, что с тобой будьет. Если не хочьеш, чтоби это случилось, продолжьишь свою работу. И еще – нье стоит перьекладывать на другьих то, в чьем виновен сам. Я этого нье потьерплю.

Антон по прежнему молчал, глядя сквозь Жиля. Его взгляд остекленел, и казался мертвым.

Француз с равнодушием, за которым скрывалось тщеславие, провел рукой по решетке. Он наносил решающий удар, и его это забавляло.

– А мальчьик… друг утверждает, что это была случайность. С кем не бывает?

– Вы… вы за это ответите… – сквозь зубы прошипел Антон, и вдруг бросился на портного. – Я убью тебя, тварь! Твой «друг» убил моего сына, я тоже отниму у него самое дорогое!

И мужчины, сцепившись, упали на пол.

– Задушу… – шипел Антон, и Жиль едва мог противостоять ему, больше из-за неожиданности, чем от неравенства сил. – Умри, падла.

На шум прибежал охранник, скрутил Крымову руки, и Жиль, тяжело дыша, отполз к стене. Он по-прежнему улыбался.

– Мой друг передавал тебе привет, – его вежливости мог бы позавидовать любой интеллигент. – Он нье забыл тьебя и твои прошлые делишки.

– Пошел! – прикрикнул охранник, выводя Антона из камеры. – Посидишь в «отстойнике» до утра, остынешь.

«Отстойником» здесь называли маленькую темную и сырую каморку без единого окна, которую раньше использовали, как кладовку, а потом установили железную дверь и стали запирать там особо буйных подозреваемых. Антон до самого утра просидел на ледяном полу в полнейшей темноте, и в конце концов впал в полусонное состояние, близкое к обмороку.

***

Восемь часов вечера, 21 апреля, 2013 год

В восемь часов вечера последние люди покинули городскую больницу – осталось лишь несколько дежурных медсестер. Уборщица, по-хозяйски гремя ключами, закрыла входную дверь и установила сигнализацию.

В больнице воцарилась тишина.

Пациенты спокойно спали. Некоторые еще ворочались, но уже не обращали внимания на то, что творится вокруг. И только в палате номер шесть двоих мучила бессонница.

Один из них – инвалид в коляске – даже не собирался ложиться. Он хмуро смотрел в окно, и барабанил пальцами по инвалидному креслу.

– Апчхи! – в который раз чихнул его сосед из-под своего одеяла.

– Ну сколько можно?! – рявкнул инвалид, стукнув кулаком по подлокотнику. – Чихай у себя дома, достал уже!

– Я не переношу запах лекарств, – пожаловался сосед, не показываясь из-под одеяла. Он отвернулся к стене, и снова собрался чихнуть, но вовремя зажал нос рукой чтобы лишний раз не нарываться на грубость.

А инвалид продолжил таращиться в окно из-под тяжелых бровей, придававших ему сходство с неандертальцем. Нижняя челюсть чуть выступала вперед, усиливая сходство, а заканчивал картину массивный, коряжистый силуэт с длинными руками.

Лоб неандертальца был утянут грязно-желтым жирным бинтом, из-под которого сочилась красная струйка.

– Ну где там эту вешалку носит?! – проворчал он себе под нос и снова ударил тяжеленным кулаком по подлокотнику.

– Говорите, пожалуйста, потише! – гнусаво произнес второй пациент. – Я пытаюсь уснуть!

– Это ты из-за своего чиха уснуть не можешь, – грубо ответил неандерталец.

Тут он насторожился, прислушиваясь к отдаленному звуку. Цок-цок-цок-цок— звук отлетал от обшарпанных стен эхом, и просачивался в щель под дверью.

– Ну наконец-то! – прорычал инвалид, разворачивая кресло.

Стук каблуков усилился, остановился возле шестой палаты, и дверь открылась, впустив струю прохладного больничного воздуха.

Вошла симпатичная, очень высокая, медсестра. Пронзительный взгляд рыбьих глаз скользнул по пациенту, который прятался под одеялом. Потом вопросительно устремился на неандертальца, и тот покачал головой. Медсестра поморщилась, и звонко проворковала:

– Пройдемте на укольчик.

Неандерталец бросил на медсестру хмурый взгляд, и крутанул колесо кресла.

Оказавшись в коридоре, он рявкнул:

– Чего ты так долго? Я уж думал, что-то случилось!

– Да Лидка, дура, все никак заткнуться не могла, – у медсестры оказался неожиданно противный голос. – Как будто мне интересно слушать истории о ее любовных похождениях! Кошка драная…

– Сейчас-то она где? – инвалид затормозил на повороте и осторожно завернул налево.

– Да спит уже, – скривилась медсестра. – Никак не хотела кофе пить, кое-как ее уговорила.

– А я думал, удушу этого аллергичного, пока тебя дождусь, – проворчал неандерталец. – Он такой олух!

– Тебе нужно научиться сдерживать мерзкий характер, – заметила медсестра.

– Кто бы говорил! У нас все готово? – инвалид остановил кресло напротив двери с надписью «процедурный кабинет».

– А ты как думаешь? Еще вчера доставили.

Женщина вставила в замочную скважину ключ и замок с хриплым щелчком открылся. Вместе с инвалидом она скрылась за дверью. Казалось, коридор опустел, но через секунду к оставленной щели прильнула чья-то тень. У тени оказался крысиный профиль и узкие глазки. А звали ее Игорь Семерядов.

Тень попыталась разглядеть, что происходит в кабинете, и сунула нос в щель. Напахнуло резким спиртным духом и какой-то больничной химией, так что Семерядову пришлось поспешно зажать нос, чтобы снова не чихнуть. Он и так уже начихался в палате с этим ненормальным инвалидом, от которого несло, как от грузчика в порту.

– Тише ты, – шикнула медсестра на неандертальца. Чего как слон топаешь?

Игорю была видна только часть кабинета, где стоял шкаф, а рядом топталась медсестра. Инвалида он не видел, но разговор слышал отлично.

– А ты сама попробуй достать этот ящик, – разозлился неандерталец. – Давай, тащи!

– Это не женское дело, – огрызнулась медсестра.

– А шкаф тебе все-таки придется подвинуть, – съязвил инвалид. – Я же не могу встать!

– Вечно у тебя отмазки, – проворчала медсестра, но все же взялась за угол шкафа, и на удивление легко его отодвинула. Он оказался на колесиках, и к тому же сделан из фанеры.

Медсестра подковырнула ключом уголок обоев за шкафом, и они легко отошли от стены.

Семерядов, притаившийся за дверью, подался вперед, и почти просунул голову в дверной проём, чтобы рассмотреть, что происходит. Медсестра отошла в сторону, и взгляду журналиста открылись целые пачки таблеток и порошков в пакетиках без этикеток и надписей. Они были спрятаны в нише за обоями.

Игорь лихорадочно нашарил в кармане сотовый. По лбу стекла капелька холодного пота. Как по горке соскользнула вниз и повисла на кончике носа. Тяжело дыша, Семерядов нащупал телефон, и деревянными пальцами нажал на кнопку со значком фотоаппарата.

«Карта памяти заполнена! Чтобы продолжить съемку нужно очистить память. Это займет пять минут четырнадцать секунд», – сообщил телефон, мигнув синим цветом.

– Черт, – сквозь зубы выругался журналист. Он нажал еще раз, и получил тот же ответ.

– Надо проверить качественный ли товар, – послышался голос медсестры. – Сегодня звонил Шахматист, предупредил, что какие-то упыри доставили подделку.

При слове «Шахматист» Игорь едва не выронил телефон. Охота удалась! Если бы не телефон с его долбанной «памятью», то все было бы в шоколаде! Но теперь придется довольствоваться фотографиями.

Игорь успел сделать снимок до того, как медсестра закрыла нишу обоями.

– Сейчас проверим… – она прищурилась и посмотрела в сторону двери. Семерядов мог поклясться, что до ее слуха долетел стук его напуганного сердца. И сам про себя подумал, что не годится в шпионы. Слишком уж это страшно и опасно для жизни. Нет, он – гениальный журналист Игорь Семерядов – создан для того, чтобы лежать на пляже где-нибудь на отдаленном островке, попивать вино из личных виноградников, строчить разгромные статьи и купаться в лучах славы. А не сидеть под дверью наркоторговцев, которые того и гляди его прихлопнут.

Но, женщина ничего не заметила, и отошла к столу. Игорь больше не мог ее видеть, но слышал.

– Я еще не успела снять пробу.

После этих слов послышалось шипение, как при растворении аспирина в воде.

– Отлично, – усмехнулся инвалид. – Все в порядке, он ошибся. А что с бумагами?

– Об этом можешь не беспокоиться, – медсестра снова появилась в поле зрения, и опять открыла нишу. Игорь едва успел сделать снимок, поймав момент, когда она положила на место пачку таблеток. – Все проходят как аспирин.

Игорь попытался сделать еще один снимок. Непослушная рука дрожала и не могла навести объектив на женщину. Снимок получился размытым. Ладони вспотели, и телефон выскользнул из рук.

– Черт! – снова выругался Игорь, подхватывая сотовый.

– За нами следят! – прошипела медсестра.

Послышались шаги, но когда дверь открылась, коридор был пуст. Семерядов успел спрятаться за углом, между передвижным столиком для анализаов, и панельной батареей.

Шаги из соседнего коридора приближались, и Игорю показалось, что сейчас он потеряет сознание от страха. Но медсестра и инвалид прошли мимо.

Игорь встал и на онемевших ногах побежал в обход. Он успел вернуться в палату за пару секунд до прихода своего свирепого соседа.

Когда инвалид открыл дверь, взгляд его первым делом скользнул по койке журналиста. Игорь едва успел укрыться, и теперь лежал тихо, боясь пошевелить пальцем.

– Олух, – сплюнул неандерталец, и проехал на кресле к окну. Немного посидел там, и прорычал. – Если я найду того, кто это был, на части разорву!

Журналист сжался под одеялом, и до самого утра мечтал оказаться как можно дальше от этой больницы. Грела лишь одна мысль – дело сделано, и скоро все узнают, кто такой Игорь Семерядов.

***

Часом раньше, шесть часов пятьдесят шесть минут вечера, 21 апреля, место убийства, до приезда полиции

Лера стояла под липой и думала. Думала целых пять секунд.

Труп лежал в метре от нее – казалось, вот сейчас возьмет, и встанет. Было не по себе. Люди проходили по ту сторону кустов, за деревьями – поэтому никто до сих пор не обнаружил тело. Но Рижская подумала, что женщина умерла не так давно, потому что иначе ее бы все равно кто-нибудь нашел. В этом парковом закутке с обшарпанной скамейкой редко кто-то появлялся, но днем сюда иногда заглядывали пожилые люди в поисках тишины и покоя.

Вот сейчас Даша позвонит в полицию, приедет Иванна, начнутся расспросы… Что Лера делала в парке? А что она делала – гуляла… Ну хорошо, врать сыщица ненавидела. Она бы сказала правду – искала свидетелей. И обещание, данное Елину, не нарушила. Ведь не сама искала, с Дашей…

Как вы уже поняли, все это происходило еще до того, как Арчи сорвался с поводка и бросился за французом. Пока что пес мирно сидел возле дерева и старательно обнюхивал следы, Лера мысленно вела диалог с Иванной, Даша набирала «02».

– Полиция? – журналистка отошла в сторону. – На южной окраине парка труп женщины…

Лера не слушала, что говорила ее подруга. Поначалу думала, что за один день второе убийство – это слишком. Непонятное чувство – как у зверя, почуявшего охотника – заставляло ее озираться по сторонам. Все было спокойно.

Но скоро опасение сменилось отстраненной уверенностью, что все утрясется без ее – Валерии – участия. Эта уверенность была похожа на последнюю надежду утопающего.

Случайностей не бывает. Это сыщица знала твердо.

В тот момент, когда мысли начали выстраиваться в цепочку, раздался посторонний звук – тонкая писклявая мелодия доносилась со стороны трупа. Точнее – из его кармана.

Звонил телефон, допотопный и древний, как и его обладательница. Мелодия отдаленно напоминала «К Элизе» Бетховена – так отдаленно, что Лера ее не узнала. Она замерла в нерешительности всего на секунду. Потом присела на корточки, натянула перчатки и вынула телефон. Номер не определился, но показался смутно знакомым.

– Слушаю, – осторожно произнесла девушка. Она была уверена, что звонит кто-то из родственников погибшей.

– Здравствуй, Леся, – прозвучал голос маленького мальчика.

– Я не… – Лера хотела объяснить, что произошло, но почему-то замешкалась. Из-за плохой слышимости она не сразу поняла – голос принадлежит маленькому мальчику. Сначала он показался ей знакомым, а имя…

– Леся, ты что, меня не узнала? Эх ты, Лера-леся куралеся.

– Вы… ты, наверное, звонишь своей бабушке? – Лера взяла себя в руки, стараясь стряхнуть наваждение. В трубке шипело и скрежетало – видимо, динамик не выдержал удара о землю, когда женщина упала.

Нет, это не может быть тот, о ком она подумала. Это точно звонит внук погибшей…

– Нет, Леся. Я звоню тебе. Я соскучился и хочу поиграть. Ты ведь любишь игры?

– Что?

Валерия едва не выронила телефон из рук, но в последний момент стиснула его так, что старый сотовый затрещал.

– Нет… – прошептала она. – Нет, – повторила твердо, и в третий раз почти крикнула. – Нет, это не можешь быть ты! Чья бы это ни была шутка, она очень и очень неудачна. И если я узнаю…

– Леся, кто может знать о твоей тайне? Глупая, я думал, ты соскучилась, – говорил мальчик совершенно спокойно. Лера прислушалась и заметила, что звук голоса напоминает магнитофонную запись – старую, с шипящим фоном. Это шипение накладывалось на шуршание трубки, и разобрать слова порой было очень сложно. Но это явно была не запись – мальчик отвечал на вопросы и говорил совершенно осознанно.

Но еще Лера знала одно – даже если это он, тот о ком она подумала… он давно уже должен быть юношей. Последний раз она видела этого мальчика, когда ему исполнилось девять лет. Это было больше десяти лет назад.

– Я тоже думала, что не знает никто, – ледяным голосом ответила девушка. – Но ошиблась. Что тебе надо?

– Глупая, глупая Леся. Я же сказал, что хочу с тобой поиграть. Ты ведь не откажешь младшему братишке, верно?

Лера стиснула зубы и промолчала. Ее вдруг осенило – если телефон зазвонил вовремя, значит, тот, кто звонит, видит ее. Она осторожно повернула голову, вглядываясь за деревья.

– Не старайся, меня там нет, – неожиданно сказал мальчик. Сказал так убедительно, что Лера поверила. Но она настолько оторопела от происходящего, что не могла сосредоточиться и придумать хоть какое-то объяснение для самой себя. Чтобы не казаться себе сумасшедшей.

Краем глаза она заметила Дашу, которая тоже говорила по телефону – журналистка собиралась связаться с редактором, чтобы сообщить и «застолбить» свежую новость.

– Молодец. А теперь слушай. Я буду загадывать загадки, а ты – искать ответы. У тебя ведь хорошо получается искать?

– Помнится еще недавно ты хотел меня убить, – холодно ответила Валерия.

По ту сторону волны послышался смех.

– И ты предпочтешь этот вариант? Я передумал, и нашел тебе лучшее применение. От мертвой Валерии Рижской мне мало прока. Однако, выбор за тобой.

– Я не собираюсь с тобой «играть», – отрезала Лера. – Что бы ты там не подразумевал.

Ее взгляд упал на дерево, к которому был привязан Арчи. Пес сидел спокойно, но пристально смотрел в одну сторону.

– О нет, собираешься, – вновь рассмеялся мальчик. – Ты не веришь, что это я. А зря. Но ты в любом случае ужасно захочешь найти того, кто смог узнать твою тайну. Ведь кто бы это ни был, откуда ему знать как звучит мой голос, голос твоего брата? А ведь ты не станешь отрицать, что узнала его? И имя. Вспомни, только я называл тебя так, Леся.

– Нет, – убитым голосом произнесла Лера. Негодяй рассчитал все идеально. Но больше всего это похоже на умопомешательство, потому что не мог – ну не мог никто так точно воспроизвести этот голос. Куда проще загримировать внешность, найти похожего мальчика и подослать на улице. Но подделать голос с такой точностью почти невозможно.

Почти.

Лера всегда придерживалась мнения, что возможно все. Стоит только построить правильную цепь. А значит, должно быть логическое объяснение, должно!

«Но его нет», – с каким-то обреченным равнодушием подумала Лера. Нет этого гребаного объяснения.

– Первое правило – не задавать лишних вопросов, – голос в сотовом прервал тишину. – Второе – сохранять тайну. Третье – следовать моим указаниям. Четвертое – не пытаться найти больше, чем требуется по условиям игры. И пятое – если ты нарушишь хоть одно правило, я тебя убью.

Лера даже не вздрогнула. Не испугалась – потому что пугаться можно чего-то реального. А это происходило не с ней. С какой-то другой Валерией, с той, которая сегодня утром видела тело своей мертвой подруги, сошедшего с ума Антона, которой угрожали смертью и которая сейчас стояла над трупом и по чужому телефону разговаривала с призраком.

– Мои условия на этот раз просты, – продолжил мальчик. – Опереди убийцу. У тебя три дня. И не забывай, тебе ничего не грозит, пока ты в игре. До встречи.

– Подожди! – крикнула Лера и рванулась вперед, словно могла ухватить собеседника за рукав. – Что это за убийца, кого он должен убить?

– Подсказка наверху, – последовал ответ. – Только не забудь избавиться от нее, это тоже входит в условия.

Короткие гудки оборвали разговор, и Лера медленно опустила руку. Тон, которым мальчик произнес последнюю фразу, ей совсем не понравился. Насмешливый, не предвещающий ничего хорошего.

– Японский барабан… – послышался сдавленный голос Даши, которая тоже едва не выронила телефон. Только в трубке слышался раздраженный голос редактора, который не понял, куда подевалась Лапшина.

Лера обернулась и проследила за взглядом подруги.

Она едва не вскрикнула и подавила позыв скудного ужина вырваться наружу. Только медленно отступала назад, и вместе с Дашей молча смотрела на нижнюю ветку липы, под которой недавно стояла.

На ней сидел ворон. Лоснящееся оперение на фоне вечернего синего неба казалось совершенно чернильным, словно птица была одним черным пятном, дырой в другое измерение. Только серый клюв выделялся на фоне черноты. Но не он привлекал внимание. Ужасающий штрих к картине сумасшедшего художника – отрезанная кисть человеческой руки, стиснутая в клюве чудовищной птицы.

Ребристые лапы с внушительными когтями сжали ветку, и птица скосила желтый глаз на девушек. Именно глаз – он был только один, вместо второго красовалась запекшаяся короста.

– Ты… – выдохнула Валерия, узнав ворона. Это была та самая птица, которую днем она видела в саду возле дома Крымовых.

С пальцев еще сочилась кровь, крупными каплями прибивая к земле прошлогодний липовый листок.

Птица смотрела на девушек, девушки – на птицу. И только Арчи старательно обнюхивал все вокруг. Почему-то его вдруг заинтересовали соседние кусты.

Но по сравнению с телефонным звонком даже птица со своей ужасающей ношей не пугала Валерию. Поэтому она стряхнула оцепенение, и сделала шаг вперед. Если птица и есть подсказка, нужно рассмотреть ее поближе.

Медленно, чтобы не спугнуть ворона, девушка подошла к липе.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила Даша, но Лера приложила палец к губам, призывая к молчанию.

Сначала она посмотрела на птицу. Вблизи зрелище оказалось еще более отвратительным, но что-то было не так.

Тогда девушка посмотрела под ноги. Красная капля сорвалась с кончика мизинца отрезанной кисти и упала на темную почву. Другая – на обглоданный непогодой липовый лист.

– Это муляж! – восклицание Валерии заставило птицу подпрыгнуть от испуга, однако же, она не улетела. – Вода с желатином, разбавленная красной гуашью. На кровь совсем не похоже.

– Что?! – Даша почувствовала одновременно облегчение и ярость. – Хвост бы надрать шутнику!

– Хвост надрать… – задумчиво повторила Валерия, разглядывая пернатого клептомана. Подняла с земли камешек, и запустила в ворона.

– Кар-р! – раздраженно отозвалась птица, выронив ношу. Рука упала прямо к ногам Валерии, а ворон злобно сверкнул единственным глазом, и полетел по своим делам.

– Чертовщина какая… – Даша с опаской приблизилась к липе, брезгливо разглядывая муляж. – Смотри-ка, как настоящая…

Но Лера невозмутимо подняла отвратительную конечность, на ощупь оказавшуюся резиновой, и принялась внимательно рассматривать.

– Фу! – поморщилась Даша. – Брось ее, вдруг она заразная? Откуда ты знаешь, где птица раздобыла эту дрянь? Порядочные вороны блестящее тащат, а этого на расчлененку потянуло… Точно. Это ворон-маньяк.

– Погоди, Дашь. Мешаешь сосредоточиться.

Лера положила кисть обратно на землю так же, как она упала. И проследила взглядом за пальцем. Он указывал на тело погибшей женщины. А Лера уже и забыла про него, после такой встряски.

– Точно! – вдруг воскликнула она, бросившись к трупу. И, к ужасу Даши, принялась шарить в карманах.

– Лер, с тобой все в порядке? Ты какая-то… странная…

На самом деле Даша подумала совсем не это – она перепугалась за подругу, и «странная» – было мягко сказано. Рижская походила на собаку, мечущуюся по минному полю.

– Потом объясню, – Валерия нашла в кармане чек из магазина и мелочь на автобус. Положила обратно и взялась за сумку.

– Что значит потом? И… кто тебе звонил, что ты так переменилась? Да ты на зомби похожа! – Даша от возмущения топнула изящной ножкой, отпечатав в мягкой земле каблук.

Лера промолчала. Она открыла сумку из дешевого кожзама и отыскала там кошелек, сложенную вчетверо свежую газету, кулек шоколадных конфет, печенье, листок с жалобой на соседку и паспорт. Открыв его, прочитала: «Нина Стефанидовна Антонова, сорок четвертого года рождения, проживает по адресу ул. Купеческая, дом 7, квартира 29». Штампа о бракосочетании не оказалось, а в графе «дети» значился только сын.

– Лер, да что происходит? – не унималась Даша.

– Я расследую убийство этой женщины, – Валерия не подняла головы. Она не знала, что именно ищет, но надеялась, что чутье не подведет.

– Зачем тебе это надо? Сейчас приедет полиция, пускай сами разбираются!

– Даш, – Лера умоляюще посмотрела на подругу. – Пожалуйста, не мучай меня. Поверь, что это необходимо, и все.

Даша, до того метавшаяся туда-сюда, замерла в недоумении, а Лера вернула паспорт на место, быстро открыла кошелек и вынула содержимое. Пара сотен рублей, потрепанная фотография и список продуктов, приготовленный для похода в магазин.

– Ты меня, вообще, слышишь? – Даша принялась ходить кругами и взволнованно теребила телефон. Очки почти свалились с носика, волосы растрепались, но девушка ничего не замечала. – Бросай эти глупости! А если сейчас увидит кто? Да тебя же первую в подозреваемые и запишут!

– Не запишут, – Лера невозмутимо возвратила находки на место. Все, что ее заинтересовало – это фотография, которую она внимательно рассмотрела. С выгоревшего на солнце глянцевого листа смотрел юноша лет восемнадцати. Он был похож на погибшую – тот же длинноватый нос, оттопыренные уши, тонкий рот. Но он слишком молод, чтобы быть ее сыном. Скорее, внук. Лера запомнила его лицо достаточно хорошо, чтобы при встрече узнать.

– Я не знаю, что это был за звонок, но ничего хорошего ты явно не услышала, – Даша перестала мельтешить и постаралась говорить спокойно. – Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Но когда-то мы с тобой договорились доверять друг другу во всем, и я сдержу обещание. Что ты ищешь?

– Не знаю, – Валерия обвела цепким взглядом тело старушки с ног до головы. – Что-нибудь, что позволит понять причину смерти. Факты, улики, зацепки.

– А знаешь… – Даша вгляделась в лицо погибшей. – Похоже она умерла от сильного приступа аллергии.

– Почему ты так думаешь?

– Я с таким уже сталкивалась… У моего бывшего парня была эпилепсия. А у нее аллергический характер. И я знаю, что такое отек Квинке. Посмотри, у нее же губы и щеки увеличены раза в два. Это не отравление, это именно аллергия. Я, конечно, не судмедэксперт, но, кажется, она умерла от анафилактического шока.

Лера задумалась, однако, поиски не прекратила. Она осмотрела все, оставалась лишь газета и – баночка с кремом, которая лежала на земле, едва касаясь пальцев женщины. Именно эта баночка уже наводила на мысль об аллергии, но Лера не была уверена. Теперь все встало на свои места.

Этикетки на баночке не оказалось, и, по всей видимости, крем содержал компонент, который вызвал приступ. Лера не стала трогать улику, чтобы не нарушать ее положение. Она встала на четвереньки, и склонилась почти к ней вплотную.

– Мята… – пробормотала, осторожно поднимаясь на ноги.

– Раз запах явный, значит, шок спровоцировал другой компонент, не имеющий никаких признаков, – Даша обошла Валерию и склонилась над баночкой.

– А знаешь… – добавила она, рассмотрев содержимое баночки. – Это не фабричное производство.

– Да?

– Он не совсем однородный по консистенции, и оттенок такой… м… буро-желтый. Такой дает ланолин.

– Неприятное название, – Лера развернула газету, добытую из сумки старушки.

– По-моему, обыкновенное, – Даша пожала плечами. – Это жир, который получают при смывании с шерсти овец.

– Я же сказала, неприятное, – поморщилась Лера. – Я думала только у людей бывают жирные волосы.

– Фу, – теперь уже поморщилась Даша. – Скажешь тоже. Хотя, правда, приятного мало. Я таким самопалом не пользуюсь, косметику только в магазинах покупаю. Ну, что там?

Лера пробежалась взглядом по главной странице.

– Это ваша, – она показала Даше первую полосу. Новый день.

– Наша газета самая популярная в городе, – не без доли гордости заявила журналистка. Покосилась на труп и сделала шаг в сторону. – Только, кажется, станет мега-популярной. Скоро.

– Угу. А было в этом выпуске что-нибудь необычное? Ну, не знаю, статья там, или объявление.

– Думаешь, я весь выпуск читала? – фыркнула Даша. – Да только от статьи Семерядова со скуки заснешь. Не говоря про остальное.

Лера свернула газету и сунула ее в свою наплечную сумку-мешок с ощетинившимся драконом. Из-за длиной газеты пасть дракона оттопырилась, оживив рисунок.

– Улику решила стащить? – прищурилась Даша.

– Сомневаюсь, что полицию заинтересуют новости ЖКХ.

– А тебе зачем?

– Просто так. Почитаю на досуге.

Даша обреченно покачала головой. Объяснений она не дождется.

За спиной послышалось недовольное ворчание собаки.

– Арчи? – она повернулась к ньюфу. Пес весь напрягся и вынюхивал что-то в кустах. Присмотревшись, увидела там белый кружевной платок.

– Лер, гляди, – Даша махнула рукой, подзывая подругу. – Твой медведь тут что-то отыскал.

Лера подняла с земли муляж отрубленной руки, тоже сунула его в сумку, не заботясь о том, что он перепачкает все краской, и подбежала к кустам. На одной из нижних веток и правда белел платок, но трогать его Валерия не стала. Только рассмотрела на нем желтое пятнышко и вензель в виде буквы Ж.

– Арчи, да успокойся ты! – сыщица положила руку на взъерошенный загривок. – Что такое?

Пес натянул поводок, привязанный к ветке на дереве. Ветка хрустнула, но никто этого не заметил.

– Перестань, Арчи, хороший мальчик, – уговаривала Лера.

Но пес продолжал тянуть, и вдруг рванул с такой силой, что ветка сломалась. Ньюф тут же сорвался с места и поскакал по дорожке, волоча за собой ветку. Она подпрыгивала на гравии и наматывалась на поводок…

Что было дальше, вам известно. Лера и Даша нашли Жиля, схваченного за плащ огромным ньюфаундлендом. И когда француз собрался уйти, не дожидаясь полиции, Лера в вежливой форме постаралась задержать его. Но вежливость вежливостью, а француз вел себя странно, и в конце-концов Валерия велела ньюфу сторожить его, а сама отошла с Дашей в сторону.

– Слушай. Побудешь здесь до приезда Иванны? Знаю, ты ее недолюбливаешь, но мне очень надо уехать. Обещаю завтра все тебе рассказать. По возможности. А Иванне скажи, что… не знаю, что-нибудь придумай.

– Ну что с тобой сделаешь, – тяжело вздохнула Даша. – Конечно, я уже сказала, что мы нашли тело вдвоем… Попытаюсь тебя отмазать.

– Спасибо, – Лера оглянулась на Жиля, дрожащего под пристальным взглядом ньюфа, и добавила. – Я Арчи оставлю. Потом приведешь его домой?

– Ну не оставлю же здесь, – улыбнулась подруга. – Не беспокойся, все будет чики-пуки. Только ключи оставь.

Лера пошарила в сумке и положила в ладонь журналистки тяжелую связку из двух ключей – большого и маленького – вымазанных красной гуашью, которая натекла с резиновой кисти руки.

– Эм… ну, давай… – Даша поморщилась и взяла ключи кончиками пальев. – Езжай.

Лера в последний раз оглянулась на подругу, и со всех ног припустила к дому. А вслед ей донеслись сигнальные звуки полицейской машины.

В этот раз на место преступления выехала только Иванна с опергруппой, Елин остался в отделении. Ему и там хватало работы, после первого утреннего выезда.

Убитую в парке старушку быстро пробили по базе, и узнали, что всю жизнь Нина Стефанидовна проработала няней, в последние годы работала в агентстве «Счастливая Мария», откуда ее направляли в разные семьи. Детей у нее не осталось, единственный сын умер от приступа астмы, а семнадцатилетний внук живет в квартире своей матери, которая не надолго пережила отца. Примерно тридцать лет назад Антонова проходила свидетелем по делу о поджоге дома своего работодателя. Больше с полицией дел не имела.

– Предположительно смерть наступила от анафилактического шока, – сообщил судмедэксперт Михаил Михайлович.

Даша рассказала Иванне о странном поведении ньюфаундленда, и о платке, который он отыскал в кустах. Как и ожидалось, владельцем платка оказался Жиль Рожер. Иванна созвонилась с Елиным. Следователь велел привезти француза в отделение.

Пока оперативники осматривали место преступления, Иванна побеседовала с Дашей. Она подробно расспросила девушку, как они с Валерией оказались на месте преступления, заметили ли что-нибудь странное в окрестностях, а главное – куда подевалась сама Лера.

В ответ на вопрос Дарья состроила невинные глазки и сказала:

– Она торопилась на бесплатный семинар по китайской медицине. Ей очень нужно туда попасть именно сегодня. Вопрос жизни и смерти!

***

Тот же вечер, 21 апреля

Добежав до своего дома буквально за пятнадцать минут, Лера вскочила на байк и во всю прыть понеслась на Купеческую улицу, к многоэтажке, в которой жила Нина Стефанидовна. Сердце бешено колотилось, но не от быстрого бега – нет. От того, что Лера изо всех сил пыталась найти логическое объяснение этому звонку, сообщению на автоответчике… Но не могла. Как можно так точно воспроизвести чужой голос? Этот голос она не раз слышала во сне, и не могла ошибиться. Откуда и кто мог узнать, как брат называл ее в детстве? О какой игре шла речь? Кому могла понадобиться совсем еще зеленая сыщица, которая никогда не бралась за расследование убийств? И почему сначала ей угрожают, чтобы не вмешивалась в расследование, а потом, опять же, под угрозой смерти, требуют вычислить какого-то убийцу?

У Леры не было ответа ни на один из этих вопросов. Зато было полное ощущение, что она сходит с ума.

– Ну давай же, давай, – нетерпеливо приговаривала она, гипнотизируя светофор на очередном перекрестке. Ей нужно было успеть до того, как приедет полиция.

Валерия не знала за какое звено цепи ухватиться. Но не сомневалась, что должна, просто обязана расследовать убийство этой женщины. И не потому что испугалась угроз «голоса», вступила в игру. Просто теперь стало очевидно, что смерть Милы и этой женины из парка, связаны. По крайне мере к ним причастен один и тот же человек, пусть он сам никого и не убивал. Тот, кто позвонил на автоответчик, и тот, с кем она разговаривала полчаса назад.

Если взяться за расследование убийства Антоновой, можно выйти на настоящего убийцу Милы. Все это звенья одной цепи, и теперь эта цепь крепко обвилась вокруг Валерии.

Загорелся зеленый, и она со всей силы нажала на газ. Последний поворот. Въезд в старинную арку. Еще поворот. Пара дворов, и – она на месте.

Купеческая улица не зря носила такое название. В отличие от других – прямых и скучных – эта изгибалась под разными углами, наискосок пересекая три параллельные друг другу улицы. Да еще состояла сплошь из маленьких двориков и домов, фасады которых украшали старинные балкончики с витиеватыми колоннами. Под карнизами кое-где виднелись каменные амурчики и виноградные лозы.

Девушка на тяжелом серебристо-черном круизере, в блестящем синем шлеме с черным стеклом, выглядела в этом застывшем мире, как инопланетянин.

Она сбавила скорость и неторопливо проехала через дворы.

Мотор заглох перед одним из подобных домов в пустынном маленьком дворике.

Звякнула цепь, замкнувшись на колесе, и Лера направилась к подъезду. Шлем она сжала под мышкой, а тяжелые сапоги бесшумно ступали по выщербленному асфальту.

Лампочку в подъезде выбили, должно быть, еще в прошлом веке. «В лучших традициях жанра», – иронично подумала Валерия. Ей было не по себе.

Свет проникал сквозь перила второго этажа, и едва освещал верхние ступеньки. Лера зашла вовнутрь, и прикрыла рукой нос от едкого запаха мочи – то ли кошачьей, то ли человеческой. Девушка склонялась ко второму варианту, потому что даже ее некастрированный Гаджет не источал таких ароматов. Чтобы так загадить подъезд нужно целое стадо котов.

Перешагнув через пивную бутылку, Лера, наконец, дошла до освещенного пространства, и зашагала быстрее. На последнем, пятом этаже, вонь притупилась, и лампы тут оказались целы. Даже стены исписаны не похабными выражениями, а разрисованы корявенькими, но жизнерадостными цветочками. На этаже было три двери с номерами 28, 29 и 30.

Нина Стефанидовна жила в двадцать девятой, но ключа у нее в сумке не нашлось. Значит, либо она оставила его под ковриком, либо у соседки, либо – что маловероятно – в квартире ее кто-то ждал.

Коврика перед дверью не оказалось. Лера переложила шлем в другую руку, и постучала в двадцать восьмую квартиру.

– Кого там на ночь глядя недобрая принесла, – послышалось беззлобное ворчание. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, но лишь настолько, насколько позволяла цепочка. Из щели выглянула круглолицая женщина лет сорока.

– Вам кого? – не очень дружелюбно спросила она, посмотрев на Валерию исподлобья.

– Здравствуйте, я из больницы, от Нины Стефанидовны, – вежливо сказала девушку. – Мне бы ключик от квартиры…

– Что-то не очень ты похожа на медсестру, – женщина скептически осмотрела Леру с ног до головы, начиная с тяжелых черных сапог, кожаной куртки и черных же перчаток, и заканчивая шлемом под мышкой.

– Я не медсестра, – девушка постаралась держаться как можно естественней. – Я лежала с ней в одной палате. Сегодня меня выписали. Она попросила привезти ей кое-какие вещи… Говорит, внук не может приехать.

– Ох уж этот внук… – женщина заметно смягчилась, и даже сняла цепочку, удерживающую дверь. Теперь Лера увидела, что не только лицо женщины было круглым. Она сама вся была как пышка, но не полная, просто крупная. – Я бы на месте Нины давно его и внуком перестала считать. Ни стыда ни совести у него нет!

Лера незаметно улыбнулась. Значит, она не ошиблась в своих выводах. У Нины Стефанидовны есть внук, с которым у нее очень напряженные отношения. Еще на месте преступления она кое-что поняла про старушку. Так, у Нины Стефанидовны был очень нелегкий характер. Это стало ясно по жалобе, найденной в сумке погибшей, и по ее сотовому телефону. Жалоба была на соседку из двадцать седьмой квартиры, находящейся прямо под квартирой Антоновой. Телефон, который едва не треснул в руке Леры, когда она сжала кулак, весь в царапинах и трещинах. По-видимому, его не раз швыряли, а делают это, только когда сильно злятся. Так сильно можно злиться лишь на близких людей, на тех, кто тебе дорог, но не оправдал ожиданий. Например, на внука.

Нашлась и пара незначительных деталей, которые Лера могла использовать, чтобы втереться в доверие к соседке. Например, у Нины Стефанидовны совсем небольшая пенсия, судя по мелочи, найденной в кошельке. Но она купила недешевые шоколадные конфеты и печенье, а значит, скорее всего, ждала кого-то в гости. Возможно, того же внука, с которым решила помириться. Вряд ли с таким характером Антонова имела много подруг. Зато у нее есть кролики. Это Лера определила по волоскам на ее одежде – слишком длинным для кошачьих, и слишком жестких для человеческих.

– А что с ней случилось? – спросила соседка. – Я не слышала, чтобы она на что-то жаловалась.

– Сердце прихватило, – нашлась Лера, незаметно скрещивая пальцы за спиной. И никто бы не догадался, чего ей стоило перешагнуть через себя. Она ненавидела лгать.

– Ох, бедняжка… – покачала головой соседка. – Так много напастей на одну старую одинокую женщину. Никому не пожелаешь! Хотя, характер у нее не сахар. Но такого обращения никто не заслужил.

– А что, она совсем не ладит с внуком?

– Да как тебе сказать… Как деньги завелись, про бабушку совсем забыл. Нищебродкой называл! А сам-то будто дворянин! Школу едва успел закончить, сосунок. Забыл, как у бабки деньги клянчил…

– Так вы дадите мне ключи? – Лера взволнованно посмотрела на часы, и добавила. – Мне домой нужно ехать, поздно уже.

На самом деле, она торопилась, потому что опасалась приезда полиции.

Женщина еще раз недоверчиво посмотрела на подозрительную особу, и спросила:

– А что, тебя вечером в субботу выписали? С каких пор у нас выписка по субботам?

– Меня выписали вчера, – не растерялась Лера. – Просто не было времени приехать. Вообще-то у меня и своих дел хватает, некогда разъезжать по чужим квартирам. Если не хотите пускать, сами к Нине Стефанидовне езжайте. И про кроликов не забудьте. Я собиралась их забрать, чтобы вам не пришлось лишний раз беспокоиться. Но, раз так, разбирайтесь с ними сами. До свидания.

Лера развернулась, чтобы уйти, но соседка Антоновой воскликнула:

– Так вы знаете про кроликов? – голос вдруг прозвучал доброжелательно и почти ласково. Даже в уголках глаз появились теплые морщинки, почти как у Антонины Федоровны. Женщина сделала шаг вдогонку Валерии, и покачала головой.

– Почему же вы сразу не сказали? Я бы знала, так без разговоров ключ отдала. Нина про своих любимцев даже внуку не говорила – только я знаю. Раз она вам их доверила, значит, вы хороший человек.

Лера торжествующе улыбнулась, но тут же приняла серьезный вид, и обернулась.

– Давайте ключи.

Женщина скрылась в коридоре, вернулась, захлопнула свою дверь и подошла к двадцать девятой квартире.

– Я могла бы и сама открыть… – настороженно сказала Валерия. – Вам ни к чему беспокоиться.

– Ну что вы, я же не совсем бессердечная, – рассмеялась женщина. – Если уж совершенно незнакомая девушка согласилась помочь Нине, неужели я хотя бы чем-то не помогу? Тем более, вы не знаете, где лежат вещи, и переноска для кроликов.

Лера вздохнула и прошла в квартиру вслед за нежданной помощницей.

Она не знала, что ищет. Но «голос» сказал, что даст подсказку. И он сдержал слово – отрубленная конечность, которую уронил ворон, указывала на тело Антоновой. Следовательно, подсказка кроется в чем-то, что с ней связано. Не исключено, что нужно вычислить того же убийцу, который дал Нине Стефанидовне крем. Тогда подсказка находится среди вещей Антоновой. Но кроме газеты и фотографии внука Лера не нашла в ее сумке ничего интересного. Как бы то ни было, ей просто необходимо выйти на убийцу, потому что Антонова может быть связана с тем, кто все это затеял. Ведь он позвонил именно на ее телефон. Это, хоть крошечная, но зацепка, возможность распутать клубок из прошлого. А то, что мальчик запретил расследовать больше, чем требуется по условиям его дурацкой игры, Лере было плевать. Чем-чем, а угрозой смерти ее не испугать.

Ну а что касается первого «задания» – опередить убийцу – то Валерия даже не знает, кто должен стать жертвой.

Квартира Антоновой оказалась самой заурядной, какую только можно себе представить. Обои, которые давно никто не менял, мебель времен СССР, пыльная картина на стене, узкий коридор и длинная комната для гостей.

– Мне показалось, Нина Стефанидовна очень хорошая женщина, – Лера осмотрелась, но ничего интересного не обнаружила. – Так жалко ее… Давно у нее с сердцем проблемы?

– Ох, деточка, не с сердцем у нее проблемы. Внук – вот главная ее проблема. А может и Инка довела… Знаешь, такая цаца с третьего этажа, – соседка снова перешла на ты, но тон по-прежнему оставался вежливым. – Она Ниночке проходу не давала! То оскорблять примется, мол – выглядит Нина хуже побирушки, то музыку на всю громкость по ночам включает, то собаку свою на Ниночку натравливает… А пес ее – тот еще волкодав!

– Зачем же она так? – Лера подошла к зеркалу-раскладушке, и взяла со столика фотографию, на которой был изображен молодой мужчина в военной форме. На обратной стороне рамки была подпись: «Иван Антонов, 97-й. Вечная память».

– Неужели на эту Инну нельзя найти управу?

Женщина сразу же достала два пакета и начала складывать в них вещи из шкафа.

– Да Нина пыталась, в полицию писала, только все без толку. У Инны денег не меряно, муж бизнесмен, они участкового подкупили. Таким все с рук сходит. А сейчас ее муж в командировку уехал, так она совсем с цепи сорвалась. А ведь всего год назад сюда переехала… Ни стыда ни совести!

– А почему Инна невзлюбила именно Нину Стефанидовну? – Лера поставила фотографию на место и продолжила обход комнаты, попутно поддерживая разговор.

– Да пес ее знает, – отмахнулась соседка. Она подошла к деревянному комоду и выдвинула верхний ящик. – Ну вот, здесь и кофта, и ночнушка. Ты подожди немного, я сейчас вещи соберу…

Лера воспользовалась моментом, чтобы оглядеться внимательнее. На окнах стояли три хлорофитума в синих горшочках, на диване валялись две меховые черно-белые подушки со спутавшимся мехом. На глаза попались еще три вещи: толстая стопка каталогов косметики, большая аптечка и старинная на вид статуэтка полуобнаженной девушки с лирой в руке.

– А что, Нина Стефанидовна любит косметику? – спросила девушка, кивнув на каталоги.

– Ох, не то слово! – махнула рукой соседка. – Она за собой следит, постоянно использует всякие омолаживающие крема, бальзамы, ванны из отваров трав принимает.

– Ну, это она молодец, – согласилась Валерия. – Это правильно. Жаль, здоровье все равно слабое.

– Да не то чтобы, – задумалась соседка. – На самом деле такого здоровья, как у нее – дай Бог каждому! Только вот у Ниночки ужасная аллергия. До того сильная, что однажды ее чуть откачали, когда она случайно в торте съела маленький кусочек грецкого ореха.

– Какой кошмар… А что, она всем вот так про свою аллергию рассказывала, направо и налево?

– Нет, ну что ты! – засмеялась соседка. – Только мне и внуку. Мы ведь с ней, с детства знакомы, в одном дворе живем, даже какое-то время работали вместе, пока она на пенсию не вышла. Я ведь тоже няней в агентстве подрабатывала. Это сейчас в садик устроилась, там зарплата поменьше, но и головной боли столько нет. А то ведь всякие клиенты попадались, чуть что ни по ним – сразу в суд.

– Ну да… – пробормотала Лера, сжимая всю волю в кулак, чтобы не рассказать правду. Нет, это дело для полиции. Ничего интересного здесь нет. А если и есть, то найти не удастся – при соседке обшарить шкафы не получится.

– Вы сказали, что внуку семнадцать. Как же он заработал состояние в таком возрасте, да еще без образования?

Валерия огляделась в последний раз.

– Ой, деточка, – соседка недовольно покачала головой. – Не мне судить, но… странный он. В его годы нормальному молодому человеку в армию бы идти, или учиться, а он… связался с плохой компанией, потом стал появляться вместе со странными людьми. Знаешь, скользкие такие, неприятные, себе на уме. И вот с тех пор у него начали водиться деньги. Да еще какие… Вроде бы и не работает нигде, а одевается с иголочки, все время по ресторанам расхаживает, про бабушку совсем забыл.

Валерия задумчиво провела пальцами по статуэтке, оставляя светлую полоску на пыльном фоне. Пыльным был и стол – видимо, Антонова не утруждала себя частыми уборками. Однако, рядом со статуэткой виднелось такое же светлое пятно. Там лежал какой-то маленький круглый предмет, который, судя по всему, взяли не так давно. Или же просто позже, чем Антонова в последний раз проводила уборку. Пятно не было идеально чистым – и на нем лежала пыль, но более тонким слоем.

Осталось только одно дело.

– Что насчет кроликов? – Лера поравнялась с соседкой у комода, завершив обход комнаты.

– И правда, – женщина всплеснула руками. – Я чуть не забыла! Переноска за креслом, вон там!

Лера взяла просторную новенькую клетку и огляделась в поисках зверушек. Никакой живности в комнате не наблюдалось.

– Где же они?

– Да вот, – соседка кивнула в сторону дивана. – Тоня и Ефросинья.

Лера недоуменно посмотрела на диван, но увидела лишь две мохнатые подушки. Вдруг одна пошевелилась и передвинулась на пару сантиметров влево. При ближайшем рассмотрении у «подушек» обнаружились и коротенькие лапки, а так же прелестные плюшевые ушки и глазки-бусинки.

– Это ангоры, поэтому такие лохматые, – женщина с улыбкой наблюдала за реакцией Валерии.

– Да вам бы к парикмахеру, – Лера присела перед зверьками на корточки, и запустила руку в спутавшийся мех. Похоже, Нина Стефанидовна понятия не имела, как за ними ухаживать.

– Поехали, ребятки, – сказала сыщица, по одному пересаживая зверьков в переноску.

Кролики покорно заполнили собой все имеющее пространство, так что шерсть топорщилась из всех дырок. Казалось, владелец сильно полинявшего кота просто набил клетку свалявшейся шерстью.

– Ну вот, – женщина протянула Лере пакеты с собранными вещами. – Нине от меня привет передавай. Кроликов корми два раза, больше всего они любят морковь. И воду не забывай менять, в переноске есть поилка.

Она проводила Леру до лестничной клетки, положила ладони на плечи девушки и с улыбкой произнесла:

– Дай Бог тебе здоровья, милая. Редко в наше время встречаются такие отзывчивые люди. Была бы у Ниночки такая внучка, она бы бед не знала!

– Спасибо на добром слове, – отозвалась Лера, в одной руке сжимая два пакета и шлем подмышкой, в другой удерживая переноску, «набитую» кроликами. – До свидания.

– Иди, дорогая, с Богом.

Лера быстро пошла вниз по лестнице, но успела спуститься лишь на один пролет. Она опасалась, что полиция приедет раньше, а потому спешила. Но навстречу поднимался молодой человек, тот самый, которого Валерия видела на фотографии из кошелька Антоновой. В реальности он оказался не таким неприятным, напротив – прямо-таки пай-мальчик, в бархатном пиджачке, с прилизанной короткой стрижкой, идеально чистых ботинках. Даже взгляд кроткий, как у ягненка.

Вот только одно но – этот взгляд бегал по сторонам, зрачки чрезмерно расширены, под глазами едва просматривались синяки, замазанные тональным кремом, а тонкие белые пальцы, выглядывающие из рукавов пиджака, неестественно скрючивались и распрямлялись. Бледное лицо – совсем не такое как на фото – похоже на застывшую маску. В глаза бросалась и неестественная худоба. Странно для того, кто, по словам соседки, живет на широкую ногу и мнит себя чуть ли не дворянином.

Валерии не пришлось долго думать, чтобы понять, что перед ней наркоман.

– А вы кто? – вопрос парня прозвучал до отвращения приторно и вежливо. – Где бабуля?

– Гляньте, кто явился! – соседка уперла руки в бока, глядя на новоявленного внучка с верхней ступеньки. – Не прошло и пяти лет! Ты чего с бабушкой своей сделал, негодник? У нее из-за тебя сердечный приступ случился!

– Как?! – очень наигранно и неестественно испугался парень, перекосив бледное лицо. – Она что, в больнице?

– Где ж ей еще быть-то с сердечным приступом? – охнула соседка. – А ты бы постыдился хоть… Чего пришел?

– Мы с бабулей договорились встретиться, – парень нервно затеребил подол пиджака. – Мы помирились.

– Помирились, значит, – женщина так скривилась, словно съела целый лимон. – Ну-ну. А вот почему-то вместо тебя ей незнакомая девушка помогает! Собралась вещи в больницу отнести, тратит свое время, а ты ни сном ни духом!

Парень пробубнил себе что-то под нос, а соседка рассердилась еще больше.

– Чего столбом-то встал? Может, ты и отвезешь, чего человека зря гонять? Она и так кроликов на себя взяла! Ты ведь про них и не знаешь даже, так? От тебя ведь не дождешься, у тебя и тараканы дохнут!

– Да… – парень покосился на Леру, и еще сильнее скрючил пальцы. Елей так и сочился из его голоса, а вот взгляд стал совсем как на фото – холодный и злой, акулий. – Да, да, конечно отвезу.

Девушка с облегчением передала ему пакеты. Ей не хотелось брать чужие вещи.

– Вы не возражаете, если я пройду к бабуле в квартиру, – парень больше не смотрел на Леру, он поднялся наверх, к соседке. – Мне нужно… кое-что забрать.

Больше Лера задерживаться не стала. Ей было не интересно слушать пререкания, главное, что она убедилась – подсказка кроется не здесь, не в этом доме. Но, вполне возможно, что в этом неприятном типе. Потому что… своему чутью Рижская доверяла. Парень не представлял из себя ничего интересного, хотя вполне мог быть причастен к смерти своей бабушки. Ведь он знал про аллергию. Но он заинтересовал Валерию не поэтому. Сама его история, визит к бабушке именно в тот день, когда она умерла – все это заставляло насторожиться. Стоит с ним пообщаться. Но не при свидетелях.

Но пока парень спорил с соседкой и рылся в квартире Антоновой, Валерия спустилась на этаж ниже, поставила переноску с кроликами на пол и позвонила в дверь квартиры, где, по словам соседки, жила женщина, так невзлюбившая покойную. Открыла помятая девица в шелковом халате. Напомаженные губы выглядели до ужаса вульгарно вкупе с обесцвеченными волосами, а накладные ресницы того и гляди отвалятся. В таком виде по ночам расхаживают лишь представительницы одной профессии. Хотя, у этой муж достаточно богат, чтобы ей не пришлось зарабатывать таким образом. Лера мысленно пожалела незнакомого ей мужчину, женатого на этой особе женского пола.

– Что хотела? – грубо спросила женщина, смерив Леру презрительным взглядом. – Если рекламщица – катись отсюда. Если из секты – сами с лестницы спустим.

Лера не успела ничего ответить, как из глубины квартиры послышался голос подвыпившего мужчины:

– Ласточка моя, иди сюда! Хватить болтать, мы не закончили!

– Э… простите, я, кажется, ошиблась, – поспешно сказала Лера, и дверь перед ее носом захлопнулась быстрее, чем фраза прозвучала до конца.

Главное, девушка убедилась, что соседка снизу не причастна к убийству. Как минимум последние несколько часов она провела с любовником. Остался вопрос, почему эта Инна так невзлюбила именно Антонову, но он отпадал сам собой. Скорее всего, они, что называется, «не сошлись характерами».

Ночь отвоевывала права. Сумрачный воздух сгустился чернильными тенями, толпившимися вокруг мигающих фонарей. Где-то слышалась пьяная ругань, неподалеку позвякивали цепями качели, а Валерия устроилась в самом темном углу двора, на всякий случай приготовив байк. В пятне света у подъезда теперь стоял небольшой новый автомобиль, на котором, по-видимому, и приехал внук Антоновой. Лера ждала когда парень выйдет, чтобы проследить за ним.

На этот раз Рижская оказалась не права – он вышел из подъезда буквально за минуту до приезда полиции и даже не взглянул на машину. Пешим ходом направился в тот угол двора, где пряталась Лера. В руках не было ни пакета ни сумки – похоже, парень оставил все вещи своей бабушки в квартире, и не собирался ехать к ней в больницу. А значит, либо знал, что она мертва, либо ему было плевать на неё.

Девушка затаила дыхание и вжалась в каменную нишу в стене ветхого дома. Парень не заметил ее.

Озираясь, он прошел до арки, ведущей в соседний двор, и темнота поглотила тощий силуэт. Валерия бросила на байк печальный взгляд. Ей не хотелось оставлять своего «коня» в таком мрачном дворе. Думается, много найдется охотников до беспризорного круизера.

Была ни была! Девушка быстро застегнула цепь на колесе, накрыла клетку с кроликами курткой и бесшумной тенью нырнула в арку. На другом конце двора маячил силуэт парня.

Лера ускорила шаг, но держалась в тени. И надеялась, что далеко идти не придется. Со стороны дороги донеслась полицейская сирена и сыщица на секунду задержалась, прислушиваясь к звукам двора. Нет, байк заметить не должны, он слишком далеко от подъезда.

Немного успокоившись, она отметила – раз парнишка без автомобиля, не так уж и хорошо у него с финансами, как он пытается показать. Понтов куда больше.

Надежды оправдались – парень прошел всего три двора, и свернул к гаражам. Они расположились за большим облезлым домом, без всякой охраны, и даже ограждения. Просто беспризорные гаражи, большая часть из которых наверняка заброшена.

Валерия скользнула за угол, и спряталась за груду кирпичей, сваленных у входа в один из гаражей. Под ногой звякнула неосторожно задетая железяка, но парень не расслышал. Он остановился в слабом свете мерцающей лампы, которую кто-то из жителей включал каждую ночь для тех, кто окажется на улице в поздний час. Иначе разглядеть что-либо было просто невозможно, а работающие фонари, как видно, редкость в этом районе.

Прошло минут пять, прежде чем Валерия заметила в дальнем конце переулка еще одну тень. Размытый силуэт сгущался, и постепенно соткался из темноты в некое подобие человека в плаще. Правда, различить черты лица, пол и возраст было невозможно. Даже голос едва долетал до слуха, но кое-что услышать удалось.

– Я ничего не нашел, – парнишка-наркоман сунул руки в карманы и покачивался перед человеком, который оказался на голову выше него.

– Плохо, – человек не шелохнулся. – Получишь вдвое меньше.

– Но…

– Молчать, – Лера едва успела уловить движение, как у горла наркомана оказался нож. Одновременно по спине сыщицы невидимая ледяная рука провела мокрым пером – Валерия содрогнулась и отступила подальше в тень гаража.

Мелькнула мысль, что зря она затеяла эту слежку. Но не двинулась с места.

– Если еще раз посмеешь возразить, в награду получишь это, – человек-тень поигрался ножом и спрятал его в рукаве. Взамен ножа в руке возникла маленькая коробочка. – Отнесешь по адресу, который указан в записке. Выполнишь согласно инструкциям – получишь в два раза больше. И не трогай коробку, держи за веревку. Ступай.

Внук Антоновой так и не произнес не слова, когда человек-тень растворился посреди дворов. Парень оцепенел от испуга, однако сообразил, что лучше выполнить заказ. По-видимому, это и был источник его заработка – выполнять грязную работу.

Когда Лера убедилась, что парень остался один, она подобралась и глубоко вдохнула.

«Вот и подходящий момент», – она примерилась как бы удачнее подойти к парню, так, чтобы он не заметил. Предприятие было рискованным. Если этот пай-мальчик на поверку оказался шестеркой, то Валерию он явно испугается не так сильно, как своего недавнего клиента. И не исключено, что у него тоже имеется нож. А значит, нужно действовать хитростью.

Парень все не уходил, над чем-то размышляя. В одной руке у него болталась коробочка на веревке, в другой была скомкана записка. Валерия нащупала в темноте плоскую железяку, которая недавно попалась под ногу.

Пара бесшумных шагов, резкий рывок – и к горлу наркомана оказалось приставлено ребро совершенно не опасной железной детали от двери гаража. Но сталь есть сталь – наркоман не разобрал подвоха и замер, как совсем недавно под ножом человека из темноты.

– Не оборачивайся, – Валерия постаралась говорить грубым низким голосом, пополам с шепотом. Парень не узнал ее. – Дернешься, пеняй на себя.

– Кто это? – прошипел он. Но шелохнуться не посмел.

– Неважно. Что у тебя в руках?

– А твое какое дело? – огрызнулся парень.

– Вот такое, – железяка пощекотала горло. Валерия чувствовала себя просто отвратительно, как если бы пришлось предать саму себя. Но теперь не до церемоний – нужно действовать по горячим следам. Она сильно рисковала, но это волновало ее меньше всего.

– Стой! Я не могу сказать! Какая разница – умереть от твоего ножа или от другого. Мне не простят лишней болтливости.

Валерия вдруг почувствовала приступ тошноты. Ее мутило от самой себя и от того, что приходится делать. Уж лучше рискнуть и раскрыть карты, чем так…

Железяка отдалилась от шеи, и парень резко обернулся.

«Может, он и не нападет на меня?», – как-то равнодушно подумала Лера. На душе отлегло, когда парень отшатнулся и с удивлением, смешанным с отвращением, спросил.

– Ты? Что это вообще значит? Ты кто такая, чтобы лезть в мои дела?

– Никто, – Лера стояла неподвижно и испытующе смотрела на наркомана. Она была рада, что не нужно притворяться. Однако, железяку из рук не выпустила – на всякий случай. Беседовать с таким типом одной, поздним вечером, в безлюдном месте – нужно иметь хорошие нервы.

– Вот и вали отсюда, – наркоман хотел оттолкнуть ее и пройти, но дорогу снова преградила железяка. На этот раз просто в качестве легко преодолимого барьера. Однако, парень затормозил. – Чего надо? Ты что, из ментуры?

– Надейся, что нет, – спокойно отозвалась Валерия и сама себе поразилась. – Где сейчас твоя бабушка?

– Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, – прошипел парень. Он угрожающе шагнул в сторону девушки, но она предупреждающе подняла руку.

– Через два двора отсюда в квартире твоей бабушки проводят обыск. И наверняка найдут то, что не нашел ты.

– Что ты можешь знать? – он замер с поднятой ногой.

– Неважно, что знаю я. Важно, что известно тебе. И не делай глупостей, полиция в курсе где я и с кем.

– Блефуешь, – с отчаянной надеждой выпалил парень.

– Рискни, – с вызовом ответила Валерия. И хотя внутри все сжалось в комок, внешне она осталась спокойной.

Парень подумал, и отступил. Невозмутимость и уверенность девушки смутила его.

– Отлично. А теперь удели мне всего пять минут. Если ответишь честно, обещаю – проблем с полицией не возникнет. Но пока ты в числе подозреваемых.

– Что?! – ощетинился парень. – Хочешь мне дело пришить? Не выйдет, дорогуша! Мне чужого не надо, и своих грехов хватает. Только ты сперва докажи…

– Замолкни, а, – Лера поморщилась. – Ты в курсе, что твоя бабушка сегодня умерла? И ты, надо полагать, единственный наследник…

Света едва хватало, чтобы разглядеть лицо собеседника, однако даже в такой обстановке Валерия увидела, как переменилось выражение. Парень поначалу оторопело смотрел на нее, а потом вдруг развеселился.

– Бабка умерла? Вот спасибо за новость! Только я далеко не единственный наследник. Точнее – вообще не наследник! Эта старая карга все переписала на детский дом… – неблагодарный внучок презрительно сплюнул. – Дура.

– А ты не расстроен, – бесстрастно заметила девушка. Но она была почти уверена, что парнишка не убивал Антонову. Его ботинки идеально чистые – это она заметила еще на лестнице. В парке земля до сих пор оставалась влажной, а кое-где было просто невозможно пройти не замарав ноги. Вытереть же обувь до такого блеска простой салфеткой невозможно. Парень не был в парке этим вечером. Да и не догадался бы он вытереть ботинки.

– Допустим, ты не знал. Тогда к тебе другой вопрос.

– Давай быстрее, время поджимает, – проворчал он. От пай-мальчика давно не осталось и следа. А пальцы скрючивались все чаще.

Лера покосилась на странную коробочку в подарочной упаковке в его руке. Однако, спрашивать про нее не стала. Все равно не ответит, раз даже под угрозами не раскололся.

– Что за человек дал тебе эту посылку?

– Больно ты любопытная! – рявкнул парень, неожиданно взбесившись. – Проблем захотела?

– Они уже у меня есть. И если сейчас ты не скажешь кто он, будешь иметь дело с полицией.

Валерия шла по лезвию ножа и знала это. У наркомана начиналась ломка, а человек в таком состоянии способен на все.

– Не знаю я, ясно! – выкрикнул он. – Не знаю! Мне мои клиенты не докладывают, а этого я в первый раз видел. Вчера записку получил, с заданием и местом встречи. Ясно?! И не вздумай спрашивать что он просил достать! Не лезь в мои дела, иначе объясню по-другому!

– Не собираюсь, – таким ледяным тоном произнесла Валерия, что даже парень утих. – Последний вопрос, – она достала из кармана телефон и открыла фотографию Милы и Антона. – Знаешь их?

Парень недоверчиво присмотрелся к экрану.

– Ну вот этого типа видел пару раз, и че? Он-то тут при чем?

– Где видел? – Валерия и сама уже держалась из последних сил. Самообладание скоро могло покинуть ее. – Скажи, и обещаю что полиция не узнает о нашем разговоре.

Парень задумался. Валерия знала, что Елин и сам так проверит этого наркомана, что мало не покажется. Да и от Иванны еще никто не ускользал. Поэтому обещание она дала с чистой совестью – и без нее найдется, кому прищучить этого неприятного типа.

– Ну?

– Я его на Набережной улице видел, – сказал наркоман. – Пару раз там столкнулись… я часто в тех краях появляюсь, там клиенты платежеспособные, – он неприятно усмехнулся.

Лера быстро убрала телефон, и ни слова не говоря отправилась обратно во двор, где оставила байк. Она даже не оглянулась посмотреть, куда отправился внук Антоновой. Ей было на него наплевать – все, что нужно, она уже узнала. Остальное – дело полиции.

Теперь появился еще один вопрос – что Антон делал в самом богатом районе города? Едва ли у него могут быть там друзья или знакомые. Не его круг.

Едва ли представится возможность спросить у него лично. Даже если Елин устроит встречу, наедине поговорить не получится. А полиции знать такие подробности совсем не обязательно.

Страха больше не было. Ночь и пустые дворы казались самым безопасным местом на свете – после того, что пришлось пережить. Только бы не попасться на глаза полиции…

Но, как оказалось, оперативники уже уехали. Девушка без помех забрала целый и невредимый байк, удостоверилась, что с кроликами все в порядке, и завела мотор.

Обратный путь оказался куда спокойнее. Лера по своему обыкновению загнала тревогу так глубоко, что эмоции не мешали мыслить логически. Сейчас как никогда нужны были её способности, умение искать – и находить.

Юной сыщице предстояло обыграть неизвестного – того, кто, прикрываясь голосом ее брата, велел вычислить убийцу. Найти доказательства вины или невиновности Антона. Понять смысл сказанной им фразы. И еще сделать много других вещей, но для этого нужно понять подсказку «голоса». Что-то должно было указать на жертву. Играть по правилам Лера не собиралась. Не зря незнакомец голосом мальчика велел следовать указаниям и не отступать от них ни на шаг. Он боялся, что молодая соперница обыграет его, завершит игру, которая едва началась. А Валерия поняла, что единственный путь к «голосу» и к спасению Антона – расследование убийства Нины Стефанидовны. Именно «расследование», а не «раскрытие». Вполне возможно, что нужная ниточка тянется из середины цепи. Кроме того, выйти на убийцу пожилой няни куда проще, чем расследовать дело Милы. А если они связаны, одна цепь событий сомкнется с другой.

Лишь бы это не оказался замкнутый круг.

По дороге домой Лера заехала в зоомагазин и купила корм для кроликов и пару морковок в соседнем продуктовом «24 часа». А себе прихватила пачку макарон, плитку шоколада, сосиски, пакет молока и три яблока.

В свое гнездо, где тепло и уютно, она вернулась только к девяти вечера. В комнате Сени и Веры на втором этаже свет не горел. Антонина Федоровна тоже уснула тревожным тяжелым сном. Лера осторожно заглянула в ее комнату – дверь соседка никогда не запирала.

Даша уже привела Арчи, и пес встретил хозяйку радостным поскуливанием. Он учуял кроликов, но с недоумением смотрел на клетку, в которой не было видно ни ушей ни глаз – одна только шерсть.

– Вот так, гуляйте братцы-кролики, – сказала Лера, выпуская зверьков на пол. Они колобками выкатились из клетки, и тут же заняли место среди разбросанных перед телевизором подушек, слившись с интерьером. Девушка устало улыбнулась и взглядом отыскала Гаджета. Кот вел себя на удивление спокойно, правда новые подушки ему не понравились. Он неохотно слез с кресла, обнюхал одного из кроликов и потрогал лапой.

– Не вздумай, – предостерегающе сказала Лера. Кот ответил высокомерным взглядом – да больно надо! – и отправился к собачьей миске с недоеденным сухим кормом. Из своей он ел только отварное мясо, творог и, иногда, рыбный суп. Из чужой – все что угодно. С чужого стола и каша вкусна.

Накрыв клетку с дремлющим Вжиком платком, Лера включила чайник, и насыпала в тарелку корм для кроликов.

Зверьки тут же засеменили к новой миске и зашуршали овсом.

– Так, по крайне мере теперь ясно, с какой стороны у вас мордашки, – отметила про себя Лера. Она достала щетку, которой вычесывала Гаджета, и с опаской посмотрела на длинношерстных зверьков. Такие валенки распутать совсем не просто.

Вздохнув, девушка запустила в шерсть одного из новых жильцов щетку. И она тут же застряла.

– Интересно, кто из вас кто? – спросила Лера, рассматривая совершенно одинаковых кроликов. Зверьки молча хрустели овсом и морковкой. Должно быть, они и сами не знали ответа.

Кое-как выпутав щетку, девушка решила оставить это увлекательное занятие на потом. Сейчас она так устала, что была готова лечь и уснуть прямо так, как есть – в одежде и обуви. Но ей предстояла еще целая ночь размышлений, на сон времени не оставалось. Поэтому, чтобы освежиться, она решила принять душ.

Захватив халат, Лера зашла в ванную и заперла дверь. Раздался шум текущей воды, а через несколько минут его заглушил громкий крик.

– Гаджет, зараза! В приют сдам!!!

Арчи тут же рванулся к двери в ванную и заскреб лапой дверь, а Гаджет только лениво пошевелил ухом – вы меня звали? Да не, послышалось.

Дверь распахнулась, и оттуда вышла мокрая и злая Лера, держа за хвост живую извивающуюся мышку.

– Это что такое? – она сунула мышь под нос коту, и Гаджет соизволил открыть глаза.

«Ну, мышь? Ты что, мышей не видела?» – он красноречиво посмотрел на хозяйку.

– Нормальные коты едят мышей. Едят, а не складывают в банки с гелем для душа! – Лера подошла к окну, и выбросила мышь на улицу. Она не боялась грызунов, просто напугалась от неожиданности. К тому же не очень приятно обнаружить живую мышь в баночке с гелем. Девушка нисколько не сомневалась, что это была месть за то, что она не дала коту победить гардину, и заперла его в ванной.

Вздохнув, Лера потопала обратно в душ, кутаясь в полотенце и оставляя за собой мокрые следы. Постепенно она успокоилась, а небольшая встряска помогла прогнать сон. Но говорить Гаджету за это спасибо Лера не собиралась – еще возгордится и решит подбрасывать мышей каждый день. Поэтому сегодня останется без куриной ножки на ужин. Лера и сама ее с удовольствием съест. А мохнатому диверсанту вполне хватит сухого корма, от которого он брезгливо воротит нос. Но он и без того уже съел остатки из миски Арчибальда, а тех «остатков» хватило бы и на пять котов.

Лера достала из холодильника не доставшуюся коту куриную ножку, поджарила ее, сварила макароны, заварила чай, и, наконец, села за ноутбук. Она всегда считала, что в любом деле все решает информация. Главное – правильно ее осмыслить. А где ее найти, как не во всемирной паутине?

Сложив ноги по-турецки, и положив на колени ноутбук, Лера ловила вилкой макаронины и ждала, пока синий экран сменится картинкой с водопадом.

– Тэк-с, посмотрим… – она открыла браузер и застучала пальцами по клавиатуре. В строке поиска высветились три слова – спартанец обувной магазин.

Да, несмотря на последние события, Лера не собиралась оставлять расследование убийства Милы. Ей даже казалось, что все началось именно с него. Просто пока не удается уловить прямую взаимосвязь. Если, конечно, не считать «голоса».

– Так… поглядим… – пробормотала она – Ага, есть! Магазин «Спартанец»…

Открылась страничка магазина, но, как оказалось, он находился не в городе N, а за пятьсот километров. Модный и дорогой, он явно подходил не для всех. Вполне возможно, обладатель ботинок с рельефной подошвой, оставивший свой след на берегу озера, может оказаться приезжим.

Тогда Валерия сменила запрос. Начала просматривать предложения о продаже домашней косметики, которых в городе N оказалось не так много. А с указанным номером телефона – всего одно. И предложение это принадлежало некоей Люсе.

На всякий случай Лера заглянула в социальную сеть. В конце концов, девушки из группы города N наверняка в курсе всех имеющихся в продаже кремов местного производства.

«Привет!» – написала Валерия. – «Кто знает, где можно купить крем для лица, в составе которого есть грецкий орех? Желательно в нашем городе. Позарез нужен!»

По ночам добрая половина страны сидит во всемирной паутине, поэтому ответ не заставил себя долго ждать.

«А на что тебе с орехом?», – написала девушка к котёнком на аватарке. – «Лучше бери с черникой, я могу сделать скидку. Куда лучше остальных кремов подействует! Будешь как младенец!»

– Ну уж нет, благодарю покорно… – пробормотала Лера.

«Здорово, красотка!» – написал какой-то парень. – «На что тебе крем? У тебя и без того на авке мордашка клевая. Давай встретимся завтра в пять! Я тоже красавец, не пожалеешь».

– А вот тебе бы не помешал крем. Для извилин, – произнесла Лера, по-прежнему ничего не отвечая.

А вот следующее сообщение оказалось полезным.

«Приветик! Есть у нас в городе тетка одна, сама косметику делает. У нее крема просто улет! Я с тринадцати лет пользуюсь, у нее и с орехом есть. Телефончик дать?»

«Пиши в личку!» – отстучала Лера по клавиатуре, и с невеселой усмешкой сказала. – Тебе бы в тринадцать в куклы играть, а не кремами мазаться…

Через пару секунд пришло сообщение: 8 (939) 0701338, Люся

«Спасибо!», – отправилось в ответ.

– Значит, все-таки, Люся… Что ж, посмотрим.

Через пару секунд пришло еще одно сообщение – на этот раз от Даши.

«Лера!!! Я герой!!! Знаешь, как долго меня там продержали! Иванна все выпытывала что да как да почему. Короче, кошмар, насчет тебя допытывалась».

«Даш, ты молодец:) Что ты ей сказала?»

«Что ты уехала на семинар по китайской медицине»

«Вау… какая я, оказывается, продвинутая. А что-нибудь новое узнала?»

«Да они только у меня все спрашивали, а сами ничего не говорили! Вообще меня за пределы площадки выпроводили, и там держали не меньше часа. Иванна сказала, чтобы завтра ты приехала в участок. А Жиля в полицию увезли, это оказался его платок. Арчи умный пес. Чмокни его от меня в нос:)»

Лера задумалась, палец завис над клавишей. Жиль – убийца? О нет, глупости. Хотя, это не выглядит так же бредово, как в ситуации с Антоном, но все же… Что он так долго делал возле места преступления? Ведь прошло минут десять, прежде чем Арчибальд сорвался с поводка и кинулся по следу. И почему пес сразу не учуял платок?

Вопросы, вопросы, вопросы… Может быть, Жиль сумеет объяснить хоть что-то? Хотя, едва ли… Он был слишком растерян и отчего-то очень хотел смыться.

«Ле-ер? А ты не расскажешь мне, что произошло? С тобой, после этого звонка… Куда ты ездила и зачем?».

«Я не смогу рассказать тебе всего, прости. Но и врать не хочу. Все, что можно, расскажу при встрече, идет?».

«Идет, подруга. Давай, спокойной ночи. Пойду я спать, день выдался какой-то бешеный».

«Приятных снов!», – пожелала Лера.

Она взглянула на часы и с тоской подумала, что сон ей не сможет даже присниться. Потому что нужно хотя бы начать строить цепь. А ведь еще есть газета, которую нужно просмотреть, и найти подсказку, о которой говорил «голос». Если, конечно, она именно там. Пора узнать, какого убийцу нужно вычислить и кого ждет участь Антоновой и Милы.

Девушка хотела приступить к нелегкому делу, и положила руку на крышку ноутбука, но в этот момент пришло еще одно сообщение.

– Белый слон, – вслух прочитала она. И почему-то по спине пробежали мурашки.

«Добрый вечер, Валерия. Как тебе моя игра?».

Рука застыла над клавиатурой, и в следующий миг бешено отстучала:

«Кто ты? Почему меня преследуешь?».

Словно боялась, что собеседник исчезнет.

«Надо было включить в правила запрет отвечать вопросом на вопрос. Я в курсе, что ты не выполняешь мои условия. Тебе не нужно было ездить на квартиру. Довольно было бы и подсказки. Ты любишь все усложнять».

Лера на секунду замерла перед монитором, осмысливая прочитанное.

– Оперативная тварь… и откуда ты все знаешь?

Это она сказала самой себе, а в ответ написала:

«Я не понимаю, что это за подсказка! Я решила, что это может быть внук Антоновой или что-то в ее квартире, ведь рука указывала на нее».

«О да, фокус с рукой удался на славу, не так ли? Но неужели я переоценил твои способности? Такой игрок мне не нужен… На первый раз я тебя прощаю, и дам вторую подсказку. Считай это… форой».

На несколько секунд воцарилась тишина. Лера ждала, слушая стук своего сердца. Наконец, пришло сообщение.

«Что ты думаешь о журналистах?»

Лера недоуменно смотрела в экран, не понимая смысла вопроса. К чему это? Подсказка? Но на что она указывает?

«Ничего», – отстучала она. – «Мне некогда о них думать, особенно теперь».

«А зря. Журналисты – интересный народ. Обычные люди для них – материал, свои же писаки – как пауки в банке. Кто кого сожрет».

«Не все такие», – ответила Лера. – «Или ты судишь по себе?»

«Если бы я судил по себе, то назвал бы их… скажем, муравьями. Но ты начинаешь меня утомлять. Действуй, пока не поздно».

«Подожди! Что тебе от меня нужно???», – в отчаянии написала девушка.

Тишина зазвенела в ушах.

«Правило первое нарушено. Выгляни на улицу, тебе посылка».

Что за… – только и успела подумать Лера, как послышалась пронзительная мелодия дверного звонка.

Вот теперь ей стало по-настоящему страшно.

Покосившись на мерцающий экран, Лера встала с кресла и замерла. Она боялась обернуться даже к темному окну, словно там мог стоять маньяк из фильма ужасов. Собрав все силы и подавив волну страха, она резко развернулась, и задернула занавески. Теперь оставалось подойти, и посмотреть, кто за дверью…

А может, стоит сразу вызвать полицию?

Нет, это отрежет все пути к разгадке тайны «голоса». А, возможно, сделает только хуже. Если этот негодяй так хорошо осведомлен обо всех делах Валерии, он доберется до нее в любом случае. И неизвестно до кого еще. Нет, нужно открыть.

Арчибальд насторожился и первым подошел к двери комнаты. Однако, пес не проявлял никакого беспокойства, не рычал и не поднимал шерсть на загривке. Лера немного успокоилась. За дверью определенно никого не было. Да и быть не могло, потому что звонок находится на улице, а не в коридоре.

– Надо подойти, не будь трусом, – говорила себе Валерия, не решаясь сделать и шага.

Наконец, она вооружилась ножом из кухни – сама себе ужаснулась, положила нож, взяла скалку и баллончик с краской. Травмоопасно, но не смертельно.

Подойдя к двери на цыпочках, Лера прислушалась. В коридоре стояла полнейшая тишина.

«Если что, заору, кто-нибудь из соседей услышит», – решила она, и осторожно приоткрыла дверь.

В коридоре никого не было – как и следовало ожидать. Только дверь на кухню зловеще чернела в конце коридора – но глупо прятаться на кухне, если пришел кого-то убить. Стало быть, и там никого.

– Арчи, к ноге, – тихо сказала Лера, и пес послушно пошел рядом с ней.

Тихо скрипнул ключ, дверь приоткрылась, впуская струю холодного апрельского воздуха, и Валерии показалось, что ее облили ледяной водой.

На пороге никого не оказалось. Белесый свет от фонаря освещал улицу и крыльцо.

Маленькую красную коробочку с красивым бантом Лера заметила не сразу. Только когда Арчи принялся старательно ее обнюхивать, Валерия быстро подняла «посылку», опасаясь, что в ней яд, который ньюфаундленд может вдохнуть. Мысль, что яд может быть контактным, и убивать при прикосновении, пришла к ней мгновеньем позже. Но ничего не случилось.

«А подарочек-то знакомый», – промелькнула мысль. Но Лера была так напугана, что не придала ей значения.

Вместе с Арчи она вернулась в комнату, быстро заперла дверь на ключ, и внимательно рассмотрела коробочку под лампой: на красивой блестящей упаковке красовалось клеймо в виде короны, или буквы «ш», изящно выведенной рукой художника-каллиграфа. Стенки коробки оказались очень тонкие, почти бумажные.

Лера приложила ухо к «подарку», и услышала слабый шорох.

«Интересно»… – подумала она, и мысль тут же пронзила догадка.

Взвизгнув, Валерия едва не выронила коробку, но вовремя сдержалась, ухватив ее за самый кончик бантика, положила в стеклянную банку, и карандашом расковыряла дырку в тонкой стенке.

Из дырки выскочил крупный коричневый паук, угрожающе приподнял передние лапки и мощные челюсти.

Лера быстро завинтила крышку банки и с шумом выдохнула.

– Так вот ты какой, сиднейский лейкопаутинный паук, – подняв перед глазами банку, произнесла она. – Я тебя раскусила.

Паук замахал лапками и отвернулся.

Лера вернулась к компьютеру, и написала Белому слону.

«Я получила твой „подарок“. Чего ты от меня хочешь, сволочь?!»

И получила ответ:

«Ой, как нехорошо выражаться молодой девушке… Но, оставим. Разве мой Адольф тебя не укусил? Что ж, замечательно… Раз ты такая умная, и догадалась, что в коробке – а ты догадалась, иначе мы бы сейчас не переписывались – то должна понять и мою подсказку. Пожалуй, я дам тебе шанс».

«Ты хотел меня убить?»

«Я хотел проверить, насколько переоценил твои способности», – последовал ответ. – «Адольф ядовит, но не смертельно. Ты ведь догадалась, почему у коробочки такие тонкие стенки? Он мог запросто прокусить их, и ты бы даже не успела открыть „подарок“. Но его яд лишь доставляет крайне неприятные ощущения взрослому человеку. Хотя, ребенка он бы убил. Аривидерчи».

Лера резко захлопнула компьютер, и мрачно посмотрела на паука. Все это уже выходит за рамки разумного. Еще чуть-чуть, и она лежала бы на полу, корчась от боли. Ее действительно спасла лишь логика. Что в коробке лежат не конфеты от поклонника, было ясно сразу. Приложив к подарку ухо, Лера услышала шорох. И сделала единственно правильный вывод – внутри что-то живое, и, несомненно, опасное. Скорее всего – паук. Тонкие стенки говорили о том, что их легко прокусить. Жертва даже не узнает, отчего вдруг появилась жгучая боль при соприкосновении с коробкой.

Все это пронеслось в голове Леры за доли секунды, и спасло жизнь. Сиднейский лейкопаутинный паук – крайне неприятная тварь. Хотя и весьма эффектная – по паучьим меркам.

А если бы паук убежал? От этой мысли стало совсем дурно. Если его яд смертелен для детей…

Немного успокоившись, Валерия поняла, насколько сглупила. Можно было сразу догадаться, что не стоит брать коробку в руки. Ведь это та самая посылка, которую внук Антоновой должен был отнести по указанному адресу, и, похоже, в определенное время. А тот, кто дал ему эту коробку, ясно велел не прикасаться к ней и держать за веревочку. Уже одного этого было достаточно, чтобы догадаться.

– Дура, – сама себе сказала Лера.

Едва ли этот наркоман знал, кому предназначен подарок. И вряд ли теперь догадывается, что та девушка, устроившая допрос, и адресат – одно лицо. Однако же, тот человек из тени – может ли он быть Белым слоном? Жаль, не удалось разглядеть никаких примет… Даже зацепиться не за что. Только рост – незнакомец, определенно, высок. Если внук Антоновой чуть выше Валерии, то этот человек превосходит его на голову.

Но, надо признать, встряска очень помогла. К ней, наконец-то, вернулся чистый разум, пелена тумана спала. Лера вспоминала самое интересное – декан их факультета совсем недавно вернулся именно из Сиднея. Именно тогда, когда он отправился в Австралию, Валерия узнала о лейкопаутинных пауках – Полонез рассказывал о них на одной из лекций, описывая все прелести своей предстоящей поездки. И показывал презентацию, один из слайдов которой посвящался огромному черно-коричневому пауку, напугавшему всю женскую половину группы. Декан должен прекрасно разбираться в подобных тварях, потому что именно он курировал многие экспедиции, а так же работу вивария при университете. Что же получается – он и есть Белый слон? Нет, бред какой-то…

– Ну ты ведь не виноват, что родился таким опасным, – Лера облокотилась на стол рядом с банкой, где сидел паук. Он уже совершенно не обращал на неё внимания, забрался на коробку и созерцал пустоту. Девушка проделала ножницами пару отверстий в крышке – для воздуха – и со вздохом отошла.

Взгляд зацепился за сумку, брошенную на кровать. Пора бы и за дело приняться.

Валерия выудила из сумки отрубленную конечность, которая теперь совсем не казалась такой ужасной. Просто противной.

Лера бросила ее в ящик стола, а сама села на кровать и развернула газету.