Читать книгу Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада? - Алекс Бертран Громов - Страница 9

В Российской империи, ведшей четвертый год кровопролитную войну, уже ощущалась нехватка самого необходимого. В двадцатых числах февраля 1917 года в Петрограде и его пригородах начались волнения, прошли забастовки и уличные демонстрации.

Вечером 25 февраля 1917 года императору Николаю II доставили донесения от командующего Петроградским военным округом генерала С. С. Хабалова и от министра внутренних дел А. Д. Протопопова. Ознакомившись с обоими документами, царь распорядился отправить телеграмму генералу Хабалову с приказом немедленно прекратить беспорядки в Петрограде, задействовав при необходимости войска. В городе в этот день, еще до получения военным комендантом царской телеграммы, уже пролилась первая кровь – один из офицеров застрелил рабочего и был убит пристав, пытавшийся сорвать красный флаг. Войска отказывались стрелять в толпу, предпочитая соблюдать нейтралитет. В беспорядках, развернувшихся в городе, принимало участие почти четверть миллиона рабочих.

27 февраля (12 марта) 1917 года началось вооруженное восстание в Петрограде. История сохранила и имя первого мятежника – им стал унтер-офицер Т. Кирпичников, старший фельдфебель учебной команды запасного батальона Волынского полка. Под его руководством солдаты не только отказались стрелять в рабочих, но и перешли на их сторону, перебив часть своих офицеров и разгромив оказавшиеся на их пути казармы жандармов. К солдатам Волынского полка присоединились запасные батальоны Литовского и Преображенского полков. К вечеру 12 марта на сторону восставших перешло около семидесяти тысяч вооруженных солдат, захвативших большую часть Петрограда. Жандармерия, на которую царское правительство возлагало большие надежды по охране порядка в столице, оказалась бессильна против такого количества вооруженных мятежников.

Третьего марта был оглашен состав Временного правительства и обнародована программа его деятельности, которая была согласована с Петроградским Советом. Ее первым пунктом значилась полная и немедленная амнистия по всем политическим и религиозным делам. Поэтому политические ссыльные из самых отдаленных уголков империи, куда их отправили царское правосудие и охранка, стали возвращаться в Петроград, где кипела бурная революционная и псевдореволюционная деятельность. Иначе говоря – после падения царского режима началась борьба за власть.

Благодаря телеграфу и телефону вести из столицы в считаные часы дошли и до Сибири. В это время Сталин находился в Ачинске, расположенном в 180 километрах от Красноярска. 3 (16) марта «политики» узнали о Февральской революции. А уже 8 (21) марта 1917 года Сталин с группой товарищей (среди них были Матвей Муранов и Лев Каменев) сел в Красноярске на поезд и отправился в столицу. С дороги Сталин послал телеграмму Ленину за границу. Российская империя, ставшая республикой, была охвачена революционной эйфорией. По пути поезд, в котором ехали недавние ссыльные, делал частые остановки, во время которых проходили митинги – возвращавшихся из ссылки встречали как героев. Оркестры, еще недавно раз за разом исполнявшие «Боже, царя храни!» и бравурные марши, теперь играли «Марсельезу», а порой и «Варшавянку», пламенные революционеры без устали произносили речи. По воспоминаниям очевидцев, Сталин тогда среди выступающих замечен не был.

«…Март 1917 года. Сталин возвращается в Петроград из долгой страшной ссылки, – пишет об этом времени Рыбас. – Вместе с ним в поезде его товарищи, которые через десять дней станут во главе самой радикальной революционной партии. Во время частых остановок они страстно выступают на митингах, и на их фоне он совсем незаметен. К тому же у него негромкий голос и сильный грузинский акцент. Нет, этот среднего роста, широкогрудый человек не похож на революционного вождя. Кажется, ему уже навсегда определено – быть рядом с яркими и талантливыми лидерами на вторых ролях… Одинокий, вдовый, бездомный, без профессии, 38 лет от роду – таков наш герой накануне великих потрясений».

Через четыре дня пути поезд оказался в столице, где бывших политзаключенных встретили восторженные толпы граждан новой, демократической России. Затем Сталин отправился к своим старым знакомым Аллилуевым, обитавшим в то время на окраине Петрограда. Его радостно встретили, засыпав вопросами, члены семьи, среди которых была и Надежда Аллилуева.

Петроградская штаб-квартира большевиков находилась по адресу Большая Дворянская улица, дом 2–4, в особняке бывшей императорской любимицы (и любовницы Николая II и великого князя Андрея Владимировича) балерины Матильды Кшесинской. Через несколько дней Кшесинская решилась вернуть свою незаконно захваченную большевиками собственность, для чего отправила официальное заявление на имя прокурора Петроградской судебной палаты, в котором требовала: «1) Принять меры к освобождению моего дома от посторонних лиц и дать мне возможность спокойно вернуться в него. 2) Начать расследование по делу о разграблении моего имущества в том же доме». Позже по поручению Кшесинской ее адвокат, присяжный поверенный Владимир Хесин, возбудил в суде гражданский иск о выселении из особняка всех большевистских организаций, причем в качестве одного из ответчиков по этому делу был назван «кандидат прав В. И. Ульянов (лит. псевдоним – Ленин)».

Но в начале марта в Петроград еще не вернулся ни Ленин, ни другие вожди большевиков – многие из них оставались за границей и испытывали трудности с возвращением на родину через территорию стран, с которыми Россия находилась в состоянии войны.

В состав ЦК партии, в то время находившегося в Петрограде, входили Вячеслав Молотов (Скрябин), Александр Шляпников и Петр Залуцкий. После того как Сталин добрался до Петрограда, как следует из сохранившихся архивных документов, состоялось заседание, на котором обсуждался вопрос о его включении в состав русского бюро ЦК. В результате была принята резолюция, в которой говорилось, что «относительно Сталина было доложено, что он состоял агентом ЦК в 1912 году и поэтому являлся бы желательным в составе Бюро ЦК, но ввиду его некоторых личных черт, присущих ему, Бюро ЦК высказалось в том смысле, чтобы пригласить его с совещательным голосом». Но Сталин уже в 1912 году был членом ЦК партии большевиков, поэтому наверняка болезненно самолюбивый Коба воспринял это решение как понижение его законного, заработанного революционными деяниями и ссылкой, статуса.