Читать книгу Имитация. Явление «Купидона» - Алекс Д - Страница 6

Поездка с трупом наедине длилась час, может, больше. Я потерял счет времени. Я не видел, куда мы приехали, не разглядел ни очертания дома, ни улицу. Понятия не имел, в какой части города оказался. Когда несколько амбалов вытащили меня на улицу, с черного неба на мою голову обрушилась стена дождя, за которой я видел только расплывчатые огни и какие-то черные тени. Меня провели через задний двор. Дом казался огромным, его размытые очертания двоились перед моими глазами. На самом деле мне было плевать. Хоть сарай. Все это казалось совершенно неважным. Я не реагировал ни на что. Ни на резкие требования моих надзирателей идти быстрее, ни на их грубые толчки в спину, ни на боль, пульсирующую на затылке и распространяющуюся по всему телу. Я позволял ублюдкам вести меня. Не спорил, не дрался. В сопротивлении не было смысла. Мне не за что было сражаться. И незачем жить. Отец бы убил меня за такие мысли. Для него физическая подготовка тела имела второстепенное значение. И он всегда говорил, что настоящая сила в голове, в мыслях, в стремлениях. Он был мудрым и справедливым человеком. Когда я мысленно говорю о нем «был», мне хочется сломать шею одному из недоумков, считающих, что я сдался, и принявших мою покорность за капитуляцию. Но сейчас не время. Необходимо привести мысли в порядок, оценить ситуацию.

Меня спустили на цокольный этаж по металлической лестнице и бросили в комнату с толстой железной дверью, которая захлопнулась с щелчком, как только я оказался внутри.

Мой дядя, похоже, очень гостеприимный человек, а я долгожданный гость в его доме, подумал я с иронией. Почти сразу вспыхнул яркий искусственный свет, и слезящимися прищуренными глазами я смог разглядеть свое временное пристанище. Небольшая квадратная комната с маленьким окном, белыми стенами, отдельным санузлом и ванной. Обстановка спартанская. Ничего лишнего. В то же время есть все необходимое для жизни. Кровать, комод, стулья, стеллажи с книгами, встроенный шкаф. Я прошелся по своим «апартаментам», пытаясь понять, что означает закрытая дверь. Я пленник? Заложник? Приговоренный?

Беспокоит ли меня ответ? Страшно ли мне?

Нет. Абсолютно.

Во мне сейчас преобладает инстинкт самоуничтожения. Я хочу, чтобы они сделали что-то ужасное со мной, хочу повод для мести и еще большей ненависти, хочу злость и ярость. Это то, что поможет мне не сойти с ума от боли потери.

Я подошел к окну, за ним – густая тьма и потоки воды, глухо бьющие в стекло. Я прошелся руками по раме в поисках ручки или замка. Ничего.

Огляделся по сторонам. Выбор пал на стул с металлическими ножками. Он казался крепким и увесистым. То, что надо. Я взял его и ударил по стеклу со всей силы. Ничего.

Еще раз. И еще.

Даже трещины не появились.

Я бил снова и снова, пока не затекли руки, и я не свалился от боли в голове, от которой темнело в глазах. Снова пошла кровь из раны на затылке, и я вытянулся на полу, прижимаясь лицом к прохладным плиткам. Холод облегчал боль. Я слушал, как дождь стучит в окно, и ни о чем не думал. Боль становилась ярче, она пылала за закрытыми веками, у нее был цвет и запах и очень сильный хук справа. И когда она ударила наотмашь, я снова, почти с благодарностью, отключился.

Очнулся уже на кровати. Через бронированное окно проникали солнечные лучи, скудно освещая комнату. Подняв руку, которая ощущалась неправильно, казалась слишком тяжелой и большой, я инстинктивно дотронулся до травмированной головы, и пальцами нащупал повязку. Я попытался приподняться, с удивлением заметив, что почти не чувствую боли. Очертания комнаты поплыли, когда я сел, опираясь на подушки. Возможно, мне вкололи мощное обезболивающее или какие-то транквилизаторы. Мысли путались, в глазах двоилось. Я ощущал себя разбитым, неповоротливым, вялым, равнодушным. Мой расфокусированный взгляд остановился на столике возле кровати, которого ночью не было. На подносе бинты, какие-то пузырьки, таблетки, мази, шприцы и ампулы. Все в ограниченном количестве, видимо на тот случай, если мне взбредет в голову свести счеты с жизнью. А рядом со всей этой аптечкой графин с апельсиновым соком, тосты с сыром и два яблока. Похоже, меня собираются не только лечить, но и кормить. Я бы предпочел другой вариант. Мне не нужна забота от этих ублюдков, решивших, что имеют право распоряжаться чужими жизнями.

Я встал с кровати, борясь с головокружением и, шатаясь, как пьяный, прошел к двери, дернул за ручку несколько раз, потом пнул, грязно выругался, поняв, что мои старания никто не оценит, и отправился обратно. К завтраку не притронулся. Залез на кровать и, отвернувшись лицом к стене, замер. Я пролежал так несколько часов. Или больше. Время остановилось для меня, потеряло свою ценность и значение.

Я не думал о будущем, о том, что мне заготовила новая семейка, не горевал по погибшим, не купался в жалости к себе. Мои мысли деформировались и переместились в совершенно иное пространство, от которого я отгородился толстой стеной. Но в то же время я прекрасно осознавал, что мое отрешенное состояние является результатом медикаментозного воздействия. Оно не было естественным, и я не хотел, чтобы действие лекарств закончилось.

Когда железная дверь со скрежетом открылась, я даже не пошевелился. Не было ни сил, ни желания. И ни малейшего интереса узнать, кого принесли черти и с какой целью. Состояние абсолютного пох*изма. Надо узнать название лекарств.

В комнате раздались шаги сразу нескольких человек. Одна женщина и двое мужчин. Я автоматически и без интереса анализировал слуховые наблюдения. Острожные легкие шаги остановились у моей кровати. Это девушка. Легкая, осторожная. Зашуршала упаковка от шприца, раздался треск стеклянной ампулы. Женщина действовала быстро и профессионально. Возможно, медсестра или ей просто страшно. Я бы на ее месте тоже меня боялся.

– Я должна ввести вам обезболивающее, – на ломанном английском произнес тонкий дрожащий голосок. Я перевернулся на спину и посмотрел на склонившееся надо мной лицо. Молоденькая азиатка смущенно отпрянула назад. – Протяните руку, сэр.

Я чуть не рассмеялся. Сэр? Это она мне? Они тут отмороженные все напрочь? Или издеваются так? Мой взгляд скользнул к двери, и там я ожидаемо обнаружил двоих неподвижных нигеров в неизменных строгих черных костюмах со свирепыми лицами и огромными ручищами.

– Как тебя зовут? – мой взгляд вернулся к девушке. Она была миловидной. Раскосые черные глаза, бледная кожа, темные гладкие блестящие волосы, собранные в пучок на затылке, розовые губы, сложенные в слабую улыбку. Очень худенькая и совершенно безобидная. Ее прислали, потому что только животное способно было бы причинить ей боль.

– Лиен, сэр.

– Не называй меня сэр. Мне семнадцать, я учусь в старшей школе, – зачем-то сообщил я. Она кротко кивнула.

– Протяни руку, пожалуйста. Я сделаю укол, – вздёрнув бровь, я повиновался и не сводил напряженного взгляда с ее сосредоточенного лица во время процедуры. Мне всегда казалось, что уколы делают в задницу, а не в вену. Не то, чтобы мне не терпелось показать ей свой зад, просто я хотел быть уверен, что в шприце нет наркотиков. Мое состояние, учитывая события вчерашнего дня, слишком легкомысленно-отрешённое. Возможно, я все еще нахожусь в шоке, а лекарства вовсе не причём.

– Откуда ты Лиен? – спросил я, чтобы заполнить напряженную паузу.

– Из Северной Кореи. Мой отец француз.

– Я только хотел сказать, что ты не очень-то похожа на кореянку. Скорее, на японку. Что ты мне вколола, Лиен?

– Обезболивающее, – ответила девушка. Я отвернулся, устремив взгляд в белый потолок. Она ничего не скажет. Это очевидно.

– Вам нужно есть, сэ… Я принесу суп.

– Нет, спасибо, – отрицательно качнул головой я.

– Как скажете. Вечером я приду сделать перевязку и еще один укол. Вы скоро поправитесь. – Вежливо произнесла она. Я ничего не ответил, потеряв к ней всякий интерес. Конечно же, ей плевать на меня. Она делает свою работу, за которую ей платят, а, может, и не платят. Я не удивлюсь, если девушку привезли в Штаты нелегально, и она бесплатная рабыня. Я уже говорил, что увлекаюсь фильмами о гангстерах. Такое там сплошь и рядом. Признаться, я даже фантазировал о собственной рабыне и о том, что я бы с ней сделал…. Это было не серьёзно. Все парни в моем возрасте мечтают о девушках, которые никогда не говорят «нет». На меня накатила очередная волна усталости, захотелось спать. Шаги Лиен удалились в сторону двери, которая скрипнула, а потом со скрежетом захлопнулась.

Так прошло несколько дней, в течение которых ко мне два раза в день заходила Лиен, приносила еду, делала уколы, меняла повязку на голове, обрабатывала шов на затылке (я, кстати, пропустил процедуру наложения шва). Я с ней не разговаривал. Мне не хотелось. Я пребывал в апатичном, безучастном состоянии, витая в каком-то параллельном измерении и не торопился возвращаться в реальный мир. Иногда на меня накатывали неожиданные приступы активности. Я вскакивал с кровати, начинал отжиматься от пола, потом хватал стул, бил в окно, в двери, колошматил по стенам. Крушил мебель. Потом выдыхался и снова впадал в спячку, в невесомость, теряя счет времени и ощущение реальности.

Я мог часами лежать на полу, глядя в потолок, пока черномазые ублюдки в костюмах убирали результаты моих буйных действий. Я их даже не замечал. Потом, когда мне стало лучше, точнее, когда дозировка психотропных препаратов уменьшилась (я все-таки уверен, что это были они) я так и не смог вспомнить, где пребывало мое потерянное одурманенной сознание во время длительных промежутков безмолвия и прострации.

Я не понимал цели своего присутствия здесь и смысла происходящего. Я старался не задумываться над многочисленными вопросами. Ни одно из моих предположений все равно не окажется верным. Ответы знает только тот, кто приказал запереть дверь. Я знал, что он придет, иначе и быть не может. Остается только ждать.

Где-то через неделю, после очередного учиненного в приступе ярости дебоша, обессилев, я снова развалился на полу, и, сложив руки на груди, рассматривал солнечные блики на потолке. Я отчаянно боролся с воспоминаниями, но они находили брешь в сознании и просачивались в мою голову, ядовитыми щупальцами ковыряясь в мозгу. Отвратительное ощущение, скажу я вам. Когда подобное происходило, я мысленно умолял Лиен поспешить со своими волшебными уколами. Они дарили мне забвение, равнодушие и подобие покоя, если такое понятие уместно в сложившихся обстоятельствах. Когда открылась дверь, я подумал, что Лиен услышала мои молитвы и явилась. Но почти сразу, по звуку шагов, понял, что ко мне пожаловал иной гость, которого я совершенно не ждал.

Закрыв глаза, я притворился спящим, но даже сквозь сомкнутые веки ощутил, как на меня упала его тень. Мужчина встал надо мной, и я почувствовал тяжелый сверлящий взгляд.

– Не надоело буйствовать, Джером? – холодно спросил незнакомый грубоватый голос. Я плотнее сжал веки, игнорируя его присутствие. – Я надеюсь, что ты наигрался в войнушку. В твоем возрасте подобное поведение допустимо, но всему есть границы. Я дал тебе достаточно времени, чтобы ты смирился и успокоился. Ты переступишь порог комнаты только в одном случае. – Мужчина сделал паузу, отошел на пару шагов в сторону, и я услышал, как под весом его тела скрипнул стул. – Если примешь мои условия. Я не собираюсь с тобой нянчиться, жалеть или подтирать слюни. Я не буду врать, что безумно счастлив, видеть тебя в своем доме. Для меня ты проблема, Джером, и источник беспокойства. Однако существует одно весомое «но», и нам обоим придется с ним примириться. Ты член семьи, ты Морган. И у тебя есть долг, некоторые преимущества и обязанности, данные по праву рождения. Если ты не готов к диалогу, то я уйду и появлюсь снова только через месяц. Ты хочешь провести еще тридцать дней в этой комнате?

Вопрос повис в воздухе. Мужик манипулировал мной, давил на больные точки, не оставлял выхода, но я не собирался сдаваться так просто. Мне хотелось послать его к черту, но это было бы неверным решением. Глупым. Мне нужно знать, что он хочет от меня. Я отрицательно покачал головой, не открывая глаза, и услышал удовлетворённый вздох.

– В любых переговорах важно уважение и понимание, Джером, – продолжил мужчина. – И уступки. Я гораздо старше тебя, и поэтому проявлю лояльность к твоим выходкам, списав их на испытанный шок. И я даже начну с новостей, которые, несомненно, очень важны для тебя. Я не обязан, но мне хочется сделать жест доброй воли для своего племянника. Меня зовут Логан. Я твой дядя. И как ты, наверное, уже догадался, Кертис был моим старшим братом. И после его гибели, обязанности и ответственность за семью легли на мои плечи. Ты тоже входишь в список наследия Кертиса Моргана и, следовательно, я буду уважать тебя точно так же, как уважал своего брата. И, разумеется, жду такого же отношения в ответ. Это будет не просто, мучительно и долго. Но время все расставит на свои места. Ты просто должен принять свою новую жизнь, как нечто неминуемое. Другого выхода нет, Джером. Или ты член семьи или мертвец. Это не пустая угроза, а факт. Я не собираюсь убивать тебя. Это сделает улица, наши враги… Да кто угодно. Без покровительства семьи ты не сможешь выжить. Поэтому засунь свою гордость в задницу, и включи, наконец, мозг. Итак, я начну с главного, что тебя сейчас волнует. Со Спенсеров.

Как только прозвучала фамилия моих родителей, острая боль пронзила грудь, и я задержал дыхание – настолько мощным было ощущение. Я открыл глаза, перевернулся на бок, а потом встал. Мой взгляд устремился на Логана. Широкие плечи, суровое лицо с резкими чертами, каштановые волосы и голубые холодные глаза. Он не похож на Кертиса. Это наблюдение принесло лёгкое облегчение. Было бы сложно разговаривать с человеком, напоминающим зверя, по приказу которого уничтожили мою семью. Настоящую семью.

Логан тоже в свою очередь изучал меня пристальным цепким взглядом. Было сложно понять, что он чувствует, о чем думает. Ни малейшего проявления эмоций на непроницаемом лице. Этот человек излучал уверенность и опасность, но выглядел умеренно-сдержанным. Я смотрел на него, пытаясь найти повод для ненависти, который облегчил бы мое существование. Я вспомнил широко открытые глаза матери, из которых ушла жизнь, плач отца, хриплое дыхание Эби, отчаянные мольбы Гектора, и я возненавидел Логана Моргана всем сердцем. Его там не было, но Кертис являлся родным братом Логана. Это достаточная причина для ненависти.

– Я не враг тебе, Джером. Скажу больше, в тот вечер твой отец действовал в одиночку, – словно прочитав мои мысли, сухо произнес Морган.

– Он не мой отец, и он был не один, – резко возразил я, ощущая зарождающуюся в груди ярость. Логан криво ухмыльнулся, рассматривая меня, словно нелепое насекомое, досаждающее ему своим видом.

– Брат не поставил семью в известность относительно своих планов. И он действовал исключительно от своего имени. Мы бы никогда не одобрили его личного участия. Результат его сумасбродства тебе известен. Кертис всегда был очень порывистым и рисковым. За те годы, что он провел в тюрьме, мир изменился, но он не пожелал подстраиваться под новые реалии. Кертис никогда не умел тормозить, когда это необходимо. Я знаю, что у него были причины на месть Кеннету Гранту – это настоящее имя Спенсера, но он не обязан был делать грязную работу собственноручно. Мы так не работаем, Джером. Мы не бандиты, не мафиози и не гангстеры. Мы бизнесмены. Достаточно влиятельные, чтобы иметь некоторую власть, независимость и неприкосновенность. И у нас есть рычаги, с помощью которых мы держим под контролем преступную деятельность в подвластных нам районах. Мы не злодеи, и делаем то, на что не способна доблестная полиция, которая, кстати, тоже немало получает из общей кормушки. Кеннет – мечтатель, он хотел изменить мир к лучшему, сломать установленные правила. Запомни, Джером, один сошедший с дистанции игрок, не остановит команду, которая с еще большими усилиями продолжит свое движение вперед. Не можешь убрать всех – оставайся в группе наблюдателей и старайся держаться подальше от линии огня. Это единственный способ сохранить жизнь себе и своим близким. Ты вряд ли понимаешь, о чем я говорю. Слишком юн, наивен. Кеннет вбил в твою голову неправильные приоритеты и мысли, но мы исправим огрехи в воспитании. Сейчас я не буду нагружать тебя сложной информацией. И ты будешь получать ее постепенно и дозированно.

– Ты начал говорить о Спенсерах, – нетерпеливо напомнил я. Мужчина нахмурился, на его лбу обозначились глубокие морщины.

– Да. Отвлекся. Извини, Джером, – обманчиво мягко проговорил Логан. – У меня есть новости о твоих бывших родственниках. – Присядь, – он махнул рукой в сторону кровати. И я поспешно выполнил его указание. Меня охватило напряжение, в груди бахало сердце, ладони вспотели, и вытер их о свои джинсы.

– Итак, – Логан сложил ладони перед собой, сделав многозначительную паузу. – Кеннет выжил. Он получил несколько ранений, побывал в коме, но оказался живучим сукиным сыном. Эмма Спенсер погибла на месте. Девочка была ранена в плечо. Мальчик не пострадал, не считая психического потрясения. Это сухие факты. Большего я не знаю, и мне достаточно данной информации. Еще могу добавить, что не в правилах моего брата стрелять по женщинам и детям. Могу высказать свою уверенность, что такой исход не входил в его планы. Перестрелка, согласно некоторым свидетельствам, была стихийной. Женщина и девочка попали под перекрестный огонь. Люди Кертиса стреляли в Кеннета и только в него.

– Вас там не было, – с яростью выплюнул я. Облегчение, охватившее меня от известий что отец и близнецы живы, пересилило желание плюнуть в самодовольное лицо Логана. Сейчас мне во что бы то ни стало необходимо проявить стойкость и спокойствие. – Ваши бешеные псы били мою одиннадцатилетнюю сестру по лицу, а Кертис угрожал, что продаст Эби и Гектора в притон для извращенцев. Так что не говорите мне о правилах вашего брата. У него их нет. Он пришел в наш дом убивать и именно этим и занялся, – резко, но без лишней агрессии, сказал я.

– Ты можешь считать так, как тебе удобно, Джером, – равнодушно отозвался Логан. – Исправить уже ничего нельзя. Кертис поплатился за свою ошибку жизнью.

– А за что поплатилась моя мать? – с болью в голосе потребовал ответа я. Сказал, и перед глазами всплыло лицо Эммы, нежное, любящее. Ее ласковый голос и тёплые руки. «Привет, я привезла тебе подарок. Ты хочешь посмотреть, что внутри?» Конечно, я знал, что она не моя мать. Даже в пять лет я не был настолько наивным, но полюбил ее сразу. Их обоих. Они смотрели на меня так, словно я был им по-настоящему нужен. А когда она заговорила на-английском мое сердце полностью приняло ее. Этот язык мне был хорошо знаком, на нем с самой колыбели говорила со мной моя биологическая мать.

– В твоей жизни будет еще очень много случайных жертв , – ответил Логан бесстрастным сухим тоном, и я не понимал тогда, насколько пророческими окажутся его слова. – Так случается. Закон каменных джунглей беспощаден. Мы должны думать о живых, Джером, а мертвые пусть покоятся с миром.

– Вы будете мстить отцу за убийство Кертиса? – спросил я. Ответ был важен для меня, для планирования моих дальнейших действий. Надеяться на то, что мне удастся вырваться из всего это дерьма в одиночку было глупо, но я верил в своего отца – в Стивена Спенсера. У него есть коллеги в полиции, друзья, связи. Он не оставит меня здесь – в этом не может быть никаких сомнений. Отец придет за мной.

Логан Морган закинул ногу на ногу и, прищурившись, посмотрел на меня. Его взгляд был тяжёлым, пристальным.

– Если найдем, – коротко ответил он.

– Что это значит?

– Кеннет не просто везучий сукин сын, он еще и хитрый, как лиса, юркий, как крыса. Он второй раз попал в программу защиты свидетелей. Ты же в курсе, что твой отец родился и жил в Чикаго? Оба твоих отца, – Логан грубо хохотнул, и я стиснул зубы, чтобы не наговорить лишнего. – В первый раз под программу попала и Дайана, твоя мать, которая была в сговоре с Кеннетом. Ему следовало выбрать штат подальше. Поселившись в Миссури, он совершил стратегическую ошибку. Дайана оказалась умнее. Она выехала в Россию, став Дашей Ветровой. Ты даже не представляешь, сколько я заплатил за освобождение брата, я отдал на откуп своих лучший людей, а он прожил на свободе не больше полугода, а все из-за одного неугомонного полицейского. Но, как видишь, Кеннет повторил старый трюк. Мой брат в могиле, а он…. – голос Логана стал напоминать рычание бешеной собаки. Я испытал внутреннее удовлетворение от его бессильной ярости. Эти подонки заслужили все, что произошло.

– Теперь не обошлось без потерь, – прочистив горло, и овладев эмоциями, продолжил Логан. – Но, когда играешь с серьёзным противником, каждый день будь готов умереть. Несколько дней назад Спенсеры перестали существовать. Место их нового пребывания и имена неизвестны. Но мы найдем, Джером, – зловещая улыбка прорезала морщины в области носогубных складок на его лицо. – Не сомневайся. Морганы не забывают своих долгов.

Несмотря на обещания Логана, я с огромным трудом скрыл облегчение. Морганы не доберутся до моего отца, сестры и брата. Я ничего толком не знал о программе защиты свидетелей, но звучало это очень серьёзно и надежно. Папа на этот раз спрячется подальше от Миссури и Иллинойса. Он позаботится об Эби и Гекторе, и, как только все будет улажено, вернется за мной. Обязательно вернется. Мы стояли там, в гостиной плечом к плечу против пятерых вооружённых бандитов. Мы больше, чем отец и сын, мы команда. Нам необходимо держаться вместе. Отец найдет способ дать мне знак, весточку, где его найти, пришлет своих друзей или придет за мной сам, и мы снова будем все вместе. А сейчас мне нужно выждать время и сыграть роль послушного мальчика, смирившегося со своей участью.

– Что будет со мной? – хрипло спросил я, испытывая острое желание закурить, хотя никогда даже не пробовал, не сделал в жизни ни одной затяжки. В моей семье никто не курил. У отца были слабые легкие, а мама пришла бы в ужас, почувствовав на мне запах табака. Ожесточенно сжав кулаки, я заставил себя не думать о прошлом, не причинять себе боль воспоминаниями.

И снова Логан словно считал мысли по моим глазам, и, достав из черного глянцевого дорогого пиджака пачку «Лаки Страйк», закурил, выпуска кольца дыма, невозмутимо наблюдая за мной.

– Будешь? – проницательно предложил он. Я отрицательно качнул головой. Где-то под потолком раздался механический щелчок, потом появился шум. – Это вентиляция, Джером, – пояснил Логан. – Кстати, в комнате установлено видеонаблюдение. Везде. Даже в ванной. Это так, на всякий случай, если вдруг решишь сделать какую-нибудь глупость. За монитором круглосуточно находятся мои люди и лучше не доставлять им лишнего беспокойства. Наказание одинаково для всех, кто нарушает правила этого дома. Понимаешь меня?

– Я спросил, что со мной будет? – дерзким тоном повторил я, вызвав у Логана снисходительную улыбку.

– Ничего ужасного, Джером. Тебе повезло. Сейчас ты этого не осознаешь, но со временем поймешь, что я прав. Временные незапланированные каникулы для тебя закончились. Ты вернешься к учебе. Разумеется, не в свою школу, а в частную. Ты будешь учиться с детьми из привилегированных семей. Потом поступишь в университет Сент-Луиса, получишь бизнес образование. Я бы мог отправить тебя в Йель или Гарвард, но мне будет спокойнее, если ты будешь поблизости. Не уверен, что могу тебе доверять. У тебя будет совершенно иная, качественная жизнь. Дорогая, роскошная. Ты получишь все, о чем даже не мечтал в том домишке, в котором рос со Спенсерами. Люксовые автомобили, бредовые вещи, современные гаджеты, лучшее образование, ну, и самые горячие и красивые девушки.

– Мне это не нужно, – тряхнул головой я.

Логан рассмеялся. Грубо, резко. Цинично. Он мне не верил, думал, что во мне говорит упрямство, гордыня. Но это не так. Человек, у которого есть любовь, счастье, дом, в котором звучит смех, никогда не задумывается о материальных благах. И никогда не променяет то, что имеет, на перечисленные в списке Логана пункты. У меня было все необходимое. Я был счастливым парнем. Я ни в чем не нуждался. У меня была классная девчонка, мотоцикл и лучшая семья в мире. Я планировал стать полицейским, как мой отец и защищать улицы Сент-Луиса от наркоторговцев и сутенеров. Я никогда не мечтал о люксовой жизни. Сейчас у меня нет ничего, но меня не устраивает предложенная Логаном Морганом альтернатива.

– ЭТО, мой мальчик, нужно всем. Нищие супергерои часто бравируют своей гордостью и принципами. Что дала принципиальность Кеннету Гранту? Тебя же ждет совершенно другое будущее. Ты просто еще не знаешь, как власть, богатство и роскошь меняют людей. Это самая приятная из зависимостей. Знаешь поговорку «деньги не пахнут»? Так вот она сработала даже с твоим кристально честным папашей. Пять миллионов исчезли во время задержания Кертиса семнадцать лет назад. И ни разу нигде не вспыли. Это говорит о том, что Кеннет чертовски умен.

– Отец никогда бы не взял чужое. И он бы не подставил нас всех под удар ради денег, – резко возразил я.

– А кто говорит, что Кеннет приберёг эти деньги для себя? Уверен, что он подумал о вашем будущем. И появление Кертиса стало для него неприятной неожиданностью. Он не думал, что кто-то узнает его. Моему брату дали двадцать пять лет, и Кеннет списал его со счетов. По большому счету у семьи не было бы к нему претензий, Джером. Он полицейский и выполнял свою работу. Мы не преследуем людей за то, что они выполняют свои обязанности. Если бы не одно, но… Два «но». Сговор с Дайной и воровство. Пять миллионов – крупная сумма. Спустя семнадцать лет она не стала менее весомой, чем тогда. Я уверен, что Кеннет знает, где находятся исчезнувшие пять миллионов. И Дайана знала. Только у Кеннета был мотив убрать ее. Если я ошибаюсь, то почему он вернулся за тобой в Россию? Чувство вины? Это в его духе, Джером. Просто подумай логически, отключи эмоции. Как Кеннет, вообще, нашел тебя? Ты не видишь очевидной связи? Если он знал, где искать тебя, значит, знал, где находится Дайана, – Логан сделал паузу и глубоко затянулся сигаретой. Выстрелил в меня острым взглядом, выпустил в мою сторону струю серого дыма.

– Это Кеннет убил ее, Джером, – уверенно заявил он. – Не лично, конечно, но по его наводке. Возможно, она хотела вернуться домой, в Штаты или потребовала свою долю на воспитание ребёнка. Ответы знает только Кеннет Грант, и где бы он ни прятался, мы найдем его и зададим столько вопросов, сколько будет необходимо, чтобы узнать правду и вернуть то, что принадлежит нам.

– Я в это не верю, – сквозь зубы процедил я. – Отец был настоящим героем.

– Все отцы герои для своих сыновей. Мой тоже был, хотя… – Логан ухмыльнулся, оскалив зубы в циничной улыбке. – Нет, не был. Я просто никогда не питал иллюзий в отношении людей. Купить можно каждого. Использовать, заставить играть по своим правилам. Это тонкая, иногда ювелирная работа, Джером. Ты научишься, я уверен.

– Я ненавижу вас. Всех вас. Как вы можете заставить меня принять ваши правила? – с вызовом спросил я. Если бы в моих руках оказалось оружие, я бы без сомнения выстрелил в самоуверенное лицо Моргана.

– Я говорю с тобой, как со взрослым, Джером, – на лице Логана промелькнуло разочарование. – А ты реагируешь, как обиженный мальчик. Мое детство закончилось в десять лет, когда у меня на глазах расстреляли целую семью в одном из криминальных районов Чикаго. Отец взял меня с собой на встречу со своими «деловыми партнёрами». Он хотел, чтобы я знал о существовании другой жизни, о гетто и тех диких условиях, в которых существуют люди.

– Эти гетто создали такие, как вы! – воскликнул я, чувствуя, как от ярости горит в груди.

– Мой мальчик, общество всегда делилось на сильных и угнетённых. Наша цель – организовывать правила сосуществования разных слоев общества. Даже неуправляемых чернокожих гангстеров можно заставить соблюдать правила. Миром правят сила, власть, деньги и транснациональные компании. Миром правят такие, как мы. Я подвожу тебя к очевидному выбору. Хочешь ты быть внизу социальной цепочки, или встанешь рядом с нами?

– Я хочу вернуться к той семье, которая у меня осталась, – твердо чеканя каждое слово, произнес я. Глаза Моргана вспыхнули, он затушил сигарету в чашку, которая стояла на столе.

– Мы, Джером. Мы! У тебя остались, – потеряв терпение, рявкнул Логан. – Забудь о Спенсерах. Их больше нет в твоей жизни и не будет до тех пор, пока я не найду Кеннета и не призову к ответу.

– Тогда я надеюсь, что этого никогда не произойдёт, – не отводя взгляд, сказал я. Ленивая улыбка появилась на губах Логана.

– Упрямый, – хмыкнул Логан. – Кертис был таким же. Спор наш бессмысленнен сейчас, Джером. У тебя впереди годы обучения. Потом престижная работа в крупной дочерней компании, принадлежащей многоотраслевой корпорации «Медея». Кертис несколько лет занимал пост президента корпорации, пока не совершил роковую ошибку, стоившую ему свободы. Мы занимаемся бизнесом, Джером. Мы не преступники. Я говорил уже об этом. Но, чтобы бизнес процветал, иногда приходится переходить черту. Я дам тебе время до завтра. Подумать, прийти в себя и принять ситуацию. Вечером я хочу видеть тебя на семейном ужине.

У меня был наготове резкий ответ, но я удержал ядовитые грубые слова, прикусив язык. Дразнить тигра на его территории – глупая затея. Отец всегда говорил, что бросать вызов тому, кто превосходит тебя физически неблагоразумно и опасно. Если не можешь победить врага силой, значит, нужно использовать разум и хитрость.

Вечером, в обычное время ко мне заявилась Лиен, и я привычно повернулся на кровати лицом вниз. Лекарство в вену она вводила только первые два дня, а потом мне все же пришлось показать свой зад. Сначала я немного смущался, но очень быстро привык к процедурам, воспринимая девушку, как профессиональную медсестру. Кем она была на самом деле, выяснить так и не удалось. На мои вопросы Лиен не отвечала или делала вид, что не понимает, о чем я ее спрашиваю, объясняя это плохим знанием английского. Конечно, она лукавила. В этом доме, вообще, не любили отвечать на вопросы. На любые, даже самые банальные и безобидные.

– Нет, повернись, – неожиданно попросила Лиен, когда я уже начал спускать джинсы. Надо заметить, что английский у нее отменный, хотя легкий акцент и присутствует. Я без всякой задней мысли, выполнил просьбу приставленной ко мне «медсестры». Подтянул штаны обратно, сел и начал застегивать ремень, отмечая, что Лиен выглядит как-то иначе. Во-первых, она распустила волосы, во-вторых, ярко накрасила глаза, а в-третьих вместо строгой юбки блузы с глухим воротом, на ней красовалось короткое свободное алое платье на бретельках. Я недоуменно нахмурился, скользнув взглядом по стройным ногам девушки. Лиен приблизилась ко мне с кошачьей грацией, которую я раньше в ней не замечал, и улыбнулась, демонстрируя ровные красивые зубы. А она очень даже ничего, промелькнула шальная мысль. Миниатюрная, смазливая и на вид не больше двадцати лет, хотя хрен их разберешь этих женщин.

– Не застёгивай, – произнесла девушка чувственным голосом, и накрыла мои руки своими ладонями, разводя их в стороны. Лиен поставила колено между моих ног, и наклонилась. Ее грудь, натягивающая красный шелк оказалась практически на уровне моего носа. Она напилась, что ли? Или приняла что-то запрещенное? Сердце пустилось вскачь, разгоняя кровь по венам и концентрируясь в районе паха, по которому «медсестра» как бы невзначай провела своей точеной ножкой.

Меня бросило в жар, когда Лиен расслабила ремень на моих джинсах и потянула вниз собачку молнии на ширинке.

– Что ты делаешь? – растерянно спросил я, не совсем понимая, как стоит реагировать на манипуляции девушки.

– Тебе отменили уколы, – ответила она, но на самом деле это никак не объясняло ее странных действий. Сопротивляться было глупо, да и не хотелось вовсе. Облизав пересохшие губы, я позволил женским рукам стянуть с меня джинсы вместе с боксерами до колен. Проделав это, Лиен выпрямилась и удовлетворенно остановив взгляд на моем красноречивом свидетельстве заинтересованности в ее присутствии, медленно спустила бретельки с хрупких плеч, позволив платью упасть к нашим ногам, представ перед мной в абсолютной наготе. Я издал сдавленный стон, жадно созерцая голую красавицу с шелковистой кожей, тонкой талией, округлыми бёдрами и высокой точёной грудью. В одежде она казалась худышкой, но сейчас обманчивое впечатление рассеялось. Черт возьми, моим одноклассницам было бы трудно конкурировать с потрясающими чувственными формами Лиен.

– Я надеюсь, новая терапия придется тебе по вкусу, – улыбнулась девушка. – Тебе нравится? – ее голос прозвучал хрипло. Она опустилась на колени, положив теплые ладошки на мои бедра, скользнула руками вверх, поднимая мою футболку и прикасаясь горячими влажными губами к моему прессу.

– Еще как нравится, – выдохнул я, чувствуя, как напряжение в паху становится невыносимым. Мне и в голову не могло прийти подобное. Мысли в последние дни были заняты чем угодно, но не сексом или эротическими фантазиями. Однако у тела свои законы. Глаза видели красивую обнаженную девушку, искусно ласкающую меня, гормоны кипели. – А тебе? – задыхаясь, спросил я, когда я ее губы замерли в миллиметре от моего члена. Ладонь девушки сжала основание эрекции, мягко прошлась по всей длине. Она посмотрела на меня вишневыми блестящими глазами. Я резким движением стянул с себя футболку, откидываясь назад, и позволяя тонким умелым пальчикам вытворять все, что угодно их прелестной обладательнице. Тяжелое дыхание вырвалось из груди, и я непроизвольно подавался бедрами на каждое движение ее ладони.

– У тебя красивое тело, Джером. Ты очень симпатичный парень. Уверена, что тебе не раз об этом говорили. Это же не первый раз, нет? – вопрос застыл в распахнутых глазах Лиен, и я хрипло застонал, когда ее язык скользнул по моей головке. Отрицательно качнул головой.

– Я не девственник, если ты об этом, – пробормотал я, толкаясь в теплые губы девушки. Она лукаво улыбнулась, чуть отстранившись, и плотнее обхватывая эрекцию.

– Это хорошо, что мне не придется бороться с ненужной скоромностью, – прошептала девушка, резко вбирая меня практически полностью. Я задохнулся от мощных острых ощущений. Девчонки, с которыми я занимался сексом, так не умели. Их ласки были смущенными, неловкими, или же они просто пассивно позволяли трахать их, не проявляя никакой активности. Только одной удалось стать исключением из правил. Сейчас я не имел права думать о ней, но не мог не думать. Я знал, что она потеряна для меня точно так же, как и мои близкие. Ее лицо так ярко и внезапно всплыло в моей памяти, причиняя резкую боль, что на мгновение мне стало трудно дышать. Должен ли я испытывать чувство вины за то, что позволяю Лиен удовлетворять меня своими умелыми губами? Имею ли я право на удовольствие, в то время как моя жизнь превратилась один сплошной кромешный кошмар?

Пошло все к черту. Я отключаю мысли, память и все, что не имеет отношения к происходящему сейчас. Запускаю ладонь в темные волосы, закрывая глаза и отдаваясь нирване. Я даже и предположить не мог, что женский рот способен принять так много. Я чувствовал бархатистое горло Лиен, ее язык, скользящий по каждой напряженной вене, проваливаясь в чувственный экстаз. Грязное, но такое сильное удовольствие. Пир во время чумы, наверное, выглядит именно так. Черт, а ведь я оказался прав, когда, увидев Лиен впервые, сделал предположение об ее истинном положении в доме. Я старался не думать, кому еще девушка оказывает подобного рода услуги, и мне было плевать, если честно. Я получил нечто большее, чем рассчитывал. Новое лекарство оказалось в разы лучше, чем ее волшебные уколы. Я обрел новый для себя способ избавления от тяжелых мыслей, от боли, чувства вины и острого одиночества, которое преследовало меня ежеминутно. Секс подарил кратковременное, но такое желанное забвение и удовлетворение; отсутствие каких-либо мыслей в голове, кроме сосредоточенного и острого желания продлить чувственную игру с вылощенной фантазией о покорной и готовой на все безропотной рабыне. Разумеется, я не собирался причинять ей боль или делать что-то против ее воли. Жестокость никогда не входила в черты моего характера… До определенного момента.

– Я хочу вставить. Ты позволишь? – тяжело дыша после мощной разрядки в нежное горло Лиен, прохрипел я. Девушка вытерла с губы бумажной салфеткой остатки спермы, которую глотала, не морщась, чем поразила меня еще больше. Ни она бы из моих ровесниц не позволила подобного.

– Тебе не нужно спрашивать. Делай все, что тебе хочется. – Ласковым шепотом произнесла Лиен слова, о которых мечтает не только каждый парень семнадцати лет, но и любой взрослый мужчина. Ее взгляд с легким удивлением замер на моей не опавшей и с каждой секундой набирающей силу эрекции. Я и сам был удивлен не меньше. Стресс, в котором я пребывал последние дни, подействовал на мои физические реакции – другого объяснения своему неудовлетворённому, голодному состоянию даже после того, как кончил, я не видел.

Лиен легла на кровать, не сводя с моего лица кошачьего томного взгляда и развела свои стройные ноги в стороны, заставляя одним своим призывным взглядом кипеть от нетерпения. Ее промежность была гладко-выбритой, нежно-розовой и блестящей от влаги, которая подтверждала вибрации сексуального желания, которые исходили от тела девушки.

– Я хочу, чтобы и тебе тоже хотелось, – признался я без тени смущения, опускаясь коленями на кровать и притягивая ее бедра к своим.

– Я хочу, Джером. Даже не сомневайся, – щеки девушки порозовели, губы приоткрылись, она шумно задышала, когда я вошел нее и начал резко и мощно двигаться. Я не мог, и не хотел останавливаться, и хриплые стоны девушки только подстёгивали мое неистовое желание брать ее бесконечно долго, медленно, размеренно, грубо, нежно, пока обессиленные, потные, задыхающиеся мы, наконец, не отлипли друг от друга.

Когда я очнулся, за окном уже стояла глубокая ночь. Глаза Лиен в полумраке моей темницы казались огромными, в них плескалось странное нечитаемое выражение. Она ласково провела пальцами по моей щеке и явно что-то хотела сказать, но так и не решилась. С запоздалым смущением я вспомнил слова Логана о камерах в комнате.

К черту стареющего извращенца. Надеюсь, он оценил представление.

– Ты придешь еще? – спросил я, расслабленно развалившись на кровати, когда, одевшись, Лиен двинулась к двери.

– Если ты этого хочешь, – ответила девушка, не оборачиваясь. Ее силуэт в сумрачном свете казался таинственным и невероятно-сексуальным.

– Завтра? – я наделялся, что в моем голосе не прозвучала надежда.

Лиен обернулась, и я скорее почувствовал, чем увидел ее улыбку.

– Как насчет утренних процедур? – с чувственным обещанием в голосе поинтересовалась она.

– Жду с нетерпением, Лиен, – хрипло прошептал я, снова задаваясь вопросом, а правильно ли испытывать подобные похотливые мысли, находясь в доме врага? Не должны ли меня волновать вынашивания планов мести?

Однако тогда я даже не задумывался о том, что подарок Логана в образе соблазнительной медсестры, готовый выполнить все мои пожелания, является ничем иным, как способом манипулирования, одним из способов, которые он постепенно использовал на мне.

– Я тоже, Джером. Это было неожиданно и приятно.

– Ты всем так говоришь, – нахмурившись, бросил я.

– Да, – кивнула она. – Но тебе я говорю правду.

***

Однако моим планам на утренние процедуры с Лиен не суждено было осуществиться. Хотя утро начиналось неплохо. Я проснулся энергичным и полным сил, почти час занимался спортивной разминкой. Потом принял душ, побрился и даже впервые за последние дни взял новую одежду из той, что оставили для меня в гардеробном встроенном шкафу – простую голубую футболку без надписей и спортивные удобные брюки. Нижнее белье я не надел, предвкушая встречу с хорошенькой азиаткой. Чем меньше снимать шмотья, тем лучше.

Но вместо смазливого личика и стройной фигурки, в дверях появился Логан Морган собственной персоной. Сегодня он был в стильном костюме стального, почти серебристого цвета, молодящего его на пару лет. Нет, на стареющего извращенца он был абсолютно не похож. И глядя на его широкоплечую статную фигуру, я невольно подумал о том, пользуется ли он Лиен или, может быть, Зак, который старше меня лет на шесть-семь. Или оба? Ответ скорее положительный, но я не собираюсь думать об этом сейчас.

– Я вижу, ты сегодня в лучшем расположении духа, Джером, – вместо приветствия заявил Логан. Он неторопливо и уверенно прошел к окну и достал пачку сигарет, предусмотрительно поставив на подоконник пепельницу, которой еще вчера в комнате не было. Повернувшись ко мне лицом, Логан закурил, наблюдая за мной внимательным цепким взглядом.

– Я рад, что Лиен удалось поднять тебе настроение. Она обладает массой талантов, не правда ли? – иронично улыбнулся Морган.

Я сцепил зубы, но ничего не ответил. Меня внезапно прошибла мощная испепеляющая волна ярости, и я сжал ладони в кулаки, пряча их в просторных карманах спортивных брюк. Ублюдок ждет от меня благодарности? Выкуси, урод. Я буду трахать твоих шлюх, буду пользоваться твоими деньгами, вещами и прочим, но никогда ты не получишь от меня ни капли благодарности. И придет день, когда ты будешь подыхать у моих ног, умоляя о прощении и пощаде. И я буду точно так же смотреть на тебя, как ты на меня сейчас. С чувством удовлетворения, уверенности и презрения. Дай мне время, Морган. И вы все заплатите за то, что сделали.

– Ты прав. Не будем о шлюхах. Я пришел уточнить, готов ли ты к ужину в кругу твоей новой семьи, который состоится сегодня в восемь вечера в гостиной этого прекрасного гостеприимного дома, – его пристальный взгляд впился в мое лицо. Я с трудом сохранил самообладание. «Твоей новой семьи». Как бы не так, сукин ты сын.

Я сделал вид, что раздумываю над его вопросом, и Логан снова предложил мне сигарету. На это раз я не отказал. Первая затяжка оказалась провальной. Я задохнулся дымом, закашлялся, вызвав у Моргана приступ снисходительного веселья. Вторая затяжка далась уже лучше, а с третьей я полностью понял принцип вредного навыка. Плохие привычки на удивление быстро осваиваются даже безнадежными дилетантами.

– Ты быстро учишься, Джером, – хмыкнул Логан, рассматривая меня снисходительным взглядом. – И как я успел заметить у тебя тоже немало талантов. Отличные успехи в школе, нехилая спортивная подготовка, положительные характеристики от преподавателей, множество наград за участие в соревнованиях и олимпиадах. У тебя аналитический и быстрый ум, ты стрессоустойчив, обаятелен. Лиен просто сражена твоими особыми способностями и рвется работать только с тобой. Кстати, я выполнил ее пожелание. Так что забудь о брезгливости.

– К чему эта долгая презентация моих талантов? – холодно осведомился я, уверенно приближаясь к своему врагу почти вплотную. Он ниже меня. Это наполняет ощущением обманчивой власти и превосходства. Однако взгляд Логана, которым он смотрит мне в глаза, ясно дает понять, что этот противник мне не по зубам. Пока не по зубам.

Протягивая руку за его спину, я скидываю пепел в хрустальную пепельницу. Логан абсолютно невозмутимо реагирует на вторжение в его личную зону комфорта. Я отстраняюсь на два шага, и снова затягиваюсь сигаретой. Не так уж плохо, кстати. Расслабляет, успокаивает, отвлекает…

– К тому, что ты неглупый парень, Джером, – продолжает Логан. – И если будешь вести себя разумно, то перечисленные достоинства помогут тебе преуспеть и занять весомое место в обществе.

– Твое место? – спрашиваю я, нагло улыбаясь.

– Все зависит от тебя, мальчик, – пожав плечами, неопределённо отвечает Логан. – Так, что насчет семейного ужина?

– Я согласен, – быстро киваю я. Черты лица главного из Морганов расслабляются. Он удовлетворённо улыбается. И протянув руку, хлопает меня по плечу.

– Ты намного смышленее, чем мой старший сын. Ты его видел. Он привез тебя сюда, Джером, – покровительственным тоном говорит Логан. – Не подведи меня.

Я снова игнорирую слова Моргана, считая кощунственным сказанное им вслух сравнение. У этих людей что-то не так с семейными ценностями.

– Тебе придется надеть костюм для вечернего мероприятия. Одно из правил, Джером, – сообщает Логан. – Есть еще несколько, которые тебе необходимо знать.

Затушив сигарету, я сажусь на стул, откинувшись на спинку, и выжидающе смотрю на Логана. Я понимаю, что он не уйдет, пока не скажет все, что запланировал.

– Первое и самое главное правило, – деловитым тоном начинает Логан. – Ты никогда и ни с кем, кроме меня, не говоришь о своей биологической матери и приемных родителях. Никакой личной информации. Никому. Никогда. Даже в постели. Особенно в постели. Ты Морган и этого достаточно. Твои новые документы уже готовы. Телефон получишь вечером. Все звонки отслеживаются, поэтому даже не пытайся связаться с полицией, там у нас все схвачено. Забудь о школьных приятелях и подружках. Их с этого дня тебя не существует. Встретишь на улице, пройдешь мимо, окликнут, скажешь, что обознались. Далее. Относительно перемещения… До новой школы и обратно будешь ездить с сопровождением. Это временная мера. Так надо. Никаких личных поездок. Особенно ностальгического характера. Твой дом теперь здесь, и другого не существует. Коттедж Спенсеров полностью уничтожен пожаром. Сейчас на его месте уже строится другой дом. Поэтому нет никакого смысла пытаться обойти мой запрет и навестить родные места. Еще один важный момент, но к этому правилу мы еще не раз вернемся. Все дела семьи остаются в стенах дома. Ты не можешь обсуждать их с третьими лицами. Список доверенных людей тебе будет предоставлен. Я хочу, чтобы ты уяснил, Джером, на будущее – мои правила не обсуждаются, не оспариваются, а беспрекословно исполняются. Это для твоего же блага. Я говорю – ты делаешь. Все понятно?

– Да, – киваю я, подавляя внутренне стремление проявить характер и начать спорить прямо сейчас.

– Очень хорошо. Я знал, что ты не дурак. Есть еще несколько запретов, которые касаются тебя лично. Никаких наркотиков, алкоголя и посторонних шлюх в моем доме. Если надоест Лиен, я пришлю другую. Выбор у меня большой, ты не будешь разочарован. Есть вопросы? – поправив петлю галстука с геометрически рисунком, спрашивает Логан.

– Как мне обращаться к тебе? – прищурив глаза, спрашиваю я.

– Логан. Не надо лишних церемоний. Мы же семья, – Морган оскалил зубы в хищной улыбке, которая противоречила его словам. – Что-то еще?

– Да. Ты сказал, что не был в курсе того, что Кертис задумал личную месть.

– Все верно, – утвердительно качает головой Логан.

– Зак привез меня в этот дом сразу после случившегося, сказав, что он принадлежит новому главе семьи. Не слишком ли оперативно, ты тут появился? – озвучиваю свои давние сомнения в отношении правдивости версий Логана, глядя в его непроницаемые стеклянные бледно-голубые глаза.

– Информация о планах Кертиса нам поступила утром, – спокойным уверенным тоном произносит Морган. – Я вылетел сразу, как только смог. Мы опоздали, Джером. В случившемся есть доля моей вины, но мой брат хорошо прятал свои секреты и редко следовал правилам, которые устанавливал для других. Ответственность за его непродуманные действия, которые привели к трагедии, легла на мои плечи. И поэтому я здесь.

– А как насчет Дайаны? Моей биологической матери? – требовательно спрашиваю я.

– Ты помнишь ее? – взгляд Логана меняется, становится настороженно-острым.

– Нет, – ложь.

– Совсем ничего? – вопросительно прищурив глаза, настаивает он.

– Абсолютно.

– Это очень хорошо. А теперь забудь даже ее имя. Это в твоих же интересах.

– Кто такой Квентин Моро? – задаю я финальный вопрос, понимая, что не добьюсь от Логана большей информации. Ни один мускул не дрогнул на лице мужчины, когда он услышал названное мной имя.

– Действующий президент корпорации «Медея», избранный правлением после отстранения моего брата, – коротко отвечает он.

– Почему Кертис сказал, что я должен его остерегаться?

– Кертис и Квентин очень часто не сходились во взглядах на ведение бизнеса. У них имелись и территориальные разногласия, и споры. Я уже говорил, что твой отец не всегда умел договариваться. Если это все, что ты хотел у меня спросить, то я вернусь к своим делам, и после обеда пришлю Лиен. Она поможет тебе расслабиться и собраться к ужину. За тобой придут без двух минут восемь. Опоздания в моем доме тоже недопустимы. Если все пройдет хорошо, и ты поведешь себя правильно, то сюда больше не вернешься. Если нет, будем продолжать воспитательные меры. Прояви благоразумие, Джером, и цени мое хорошее расположение. Я могу быть очень добр и щедр, но есть и абсолютно противоположная альтернатива.

Логан выходит в коридор, и дверь за ним со скрежетом закрывается, срабатывает механический замок, и я снова ощущаю давление стен своей тюрьмы. Не верил ничему, что поведал Морган, прикрываясь какими-то благородными целями и оправданиями. Однажды я выясню все правду и найду способ наказать каждого, кто превратил мою жизнь в кошмар. Надо только немного подождать. Один я не справлюсь. Я знаю, кто поможет мне призвать к ответу виновных. Он придет за мной. Придет.