Читать книгу Я бы тебя не загадала - Алекс Хилл - Страница 4

POV Аня

Еще одна ночь практически без сна. Вскакиваю в страхе каждый раз, как слышу проезжающую машину за окном, думая, что это может быть Клим. Он так и не появляется, но я чувствую его злость. Или думаю, что чувствую. В любом случае утро выходит откровенно дерьмовым. Зато Вика свежа, бодра и весела. Еще бы, спать почти сутки.

Бегом-быстрей собираемся в универ. Хорошо, что учебные дни начались в середине недели и сегодня уже пятница. Может быть хоть на выходных смогу нормально выспаться. Хотя, о чем я? Меня ждут новые книги на почте, а значит… Сон для слабаков.

Высыпаемся девками дружной зомби-толпой из парадных дверей общаги. Вика держит меня под руку и что-то весело щебечет, но я перестаю слышать ее, как только взгляд выхватывает черную иномарку, припаркованную у дороги.

Да ну нафиг!

Грубо тяну подругу за собой в сторону остановки, пытаясь спрятаться за спинами других девчонок из нашего корпуса.

Пожалуйста, пусть он меня не заметит. Пожалуйста!

– Ань, что такое? Я себе сейчас ноги переломаю, – ноет Вика.

– Ни в чем. Идем скорее, – отвечаю тихо, будто Никита может меня услышать.

– Мы же не опаздываем. К чему такая спешка?

– Просто хочу влезть в автобус, – отмахиваюсь, влетая под козырек остановки на буксире с Викой, и стараюсь затеряться в толпе.

Ну где же этот дурацкий автобус!

Но вместо общественного транспорта перед остановкой тормозит машина Никиты. Ощущаю, как поднимается настроение всех присутствующих, зато лично мое падает и зарывается в землю.

Опускается стекло с пассажирской стороны, и я в секунде от трусливого побега.

– Никитина! – властный голос Клима заставляет девчонок расступиться, искоса поглядывая на меня.

– Аня, это же… – начинает Вика, но почему-то не договаривает.

Отпускаю руку подруги и шагаю вперед. Наклоняюсь к окну, чтобы заглянуть в салон. Никита встречается со мной взглядом. Черт! Как же он смотрит… Требовательно, без права на то, чтобы первой отвести глаза.

Собран, но не напряжен. Длинная челка небрежно откинута со лба. Одна рука на руле, вторая расслабленно лежит на колене. Король, твою мать, не меньше!

– Что тебе надо? И откуда ты знаешь мою фамилию? – спрашиваю, а сама молюсь, чтобы голос звучал нормально, а не пискляво.

– Садись, Ань. Я тебя подвезу.

Снова! Он что? Глухой? Почему он никогда не отвечает на мои вопросы, а просто ведет диалог так, как нравится ему.

– Мой ответ из трех слов. Догадаешься сам?

– Конечно, Никита, поехали? – в темных глазах вспыхивает огонь.

Слышу громкий вой старого мотора. Спасательная лодка прибыла.

– Пошел ты, Никита, – не могу сдержать победную улыбку, пусть внутри все и дрожит от предательского страха.

Отхожу от машины и первая подлетаю к двери подъехавшего автобуса. Резво взбегаю по ступеням. Водитель в негодовании жмет на гудок и громко матерится, потому что впереди стоящий автомобиль мешает ему нормально подъехать к остановке. Пассажиры занимают места, меня просят передать за проезд. Выполняю просьбу на автомате, а сама молюсь, чтобы Клим не удивил меня очередной своей выходкой. А не дофига ли я взываю к высшим силам в последнее время?

Вика пристраивается рядом со мной, вцепившись в поручень и мы вместе наблюдаем через лобовое стекло, как Ленка, что живет через две двери от нас, о чем-то воркует с Климом. Вот, кто не прочь прокатиться. Так вперед! Надеюсь, она ему член откусит, когда он затормозит на следующем светофоре.

Водитель автобуса с силой бьет кулаком по гудку, и черная иномарка, наконец, срывается с места. Только вот Лена так и остается снаружи и бредет к уже битком набитой старой развалюхе, морща губы. Чего это Клим отказался от этого подарка судьбы? И почему меня вообще это волнует?

– Откуда ты знаешь Клима? – спрашивает Вика, как только месиво из людей выпускает нас на свободу.

– Ты нас познакомила, – отвечаю сквозь зубы.

– Оу…

– А ты хорошо его знаешь?

– Не то чтобы очень. Вова его знает. Он работает управляющим в «Бешеной свинке». Сидел с нами пару раз. Опасный парень, но зато какой красавчик. Такой, ух… От одного его взгляда мурашки по коже. Щедрый и немногословный. Каждый раз новые девушки, за вечер может перебрать, и две, и три.

– Опасный?

– Ну… Как я поняла Вова его немного побаивается. Он мне, конечно, об этом не говорит, но я же не слепая. Да и один раз я видела, как Клим разнимал драчунов в караоке… Точнее просто закончил разборки, вырубив обоих зачинщиков. Было жутковато.

– Ясно…

– Что тебе ясно? Мне вот ничего не ясно. Зачем он приезжал? Подвезти тебя хотел?

– Ага.

– Ну ты даешь, подруга! – радостно восклицает Вика. – Такого парня зацепила.

– Лучше бы он скорее отцепился.

– С ума сошла?! Он же классный. Может быть это твоя судьба?

Распахиваю глаза, так сильно, что становится даже больно, и поворачиваюсь к Вике.

– Ты больная? Какая судьба? Ты только что сказала мне, что он бабник и псих.

– Ну-у-у… В отношениях люди меняются.

– Люди никогда не меняются.

– Ты изменилась.

Боль в районе груди, заставляет замедлить шаг, но я не позволяю ей поработить меня полностью.

– Не сравнивай. Одно дело характер, а другое образ жизни. Второе ещё можно подкорректировать, а вот первое… Я все та же.

– Но…

– Давай резче, а то мы точно опоздаем! – обрываю Вику, потому что не хочу больше продолжать этот разговор.

Да ничерта я не изменилась! Просто боюсь снова попасть в ту ловушку, в которую сама же себя и загнала. Да, я любила тусить. Шумные компании, алкоголь и не только. Чтобы веселье до звезд в глазах, танцы до боли в ногах и смех до хрипоты. И иногда я по этому скучаю, потому что все было настолько улетно и легко. Но вот обратная сторона таких тусовок меня сломала, когда я поняла, что даже в толпе ты можешь быть один. Что ты беспомощен, когда твое сознание затуманено. Что тебя могут просто…

К черту! Не хочу думать об этом! Исключить источник неприятностей, это самое верное, что можно сделать. Так я решила и так теперь живу.

Вика больше не пытается лезть ко мне с разговорами о Никите, но только потому что она все время активно переписывается с Володей и тает от его великих сообщений, состоящих из похабностей и смайликов.

Мерзость…

Лекция по психологии медленно массирует мозг. Зеваю первый раз, второй… Глаза слипаются. Я не выживу до конца учебного дня, нужно взбодриться. Открываю читалку для электронных книг, это всегда помогает. Правда, не успеваю нырнуть в историю, потому что мне приходит сообщение.

Свинка-Климка: «Это было очень грубо. Ты со всеми такая или только мне повезло?»

Придурок! Запихиваю телефон подальше в сумку, от греха подальше. Не буду ему отвечать! Вполуха слушаю преподавателя, рисуя цветочки на полях тетради. Мне кажется, это генетически передается из поколения в поколение, даже если ты не умеешь рисовать ничего, то цветочки и сердечки сможешь накалякать с закрытыми глазами. Сердечки сейчас совсем не моя тема, а вот цветочки… Хочется уже весны.

Послеполуденное солнце слепит глаза. Воздух по зимнему свежий, но в нем уже чувствуются сладкие нотки приближающегося тепла. Покидаем с подругой храм знаний и мучений.

– Меня Вова ждет у себя, – говорит Вика, паря от счастья, но в один момент ее улыбка становится особенно загадочной. – И тебя, кстати, тоже кое-кто ждет.

Слежу за кивком ее головы. Ноги прирастают к месту. Хочется просто броситься обратно в здание универа и спрятаться в самой дальней аудитории под партой от этого пронзающего взгляда. Никита стреляет точно в цель даже с такого большого расстояния.

– Пусть ждет, – цежу сквозь зубы и спускаюсь вниз по ступеням.

– Не хочешь дать ему шанс? – бросает Вика вдогонку.

Снова смотрю на Клима и замечаю, что в его руке блестит маленькая серебряная коробочка. Мой телефон! Неужели это он? Что?! Он все это время был у Никиты?

Колесики крутятся… Хочется дать себе в лоб. Какая же я идиотка! Ник просто пытался вернуть мне телефон, а я… Не, ну он тоже хорош. Нельзя было сразу сказать?

Направляюсь в сторону парковки, но с каждым шагом темп становится все медленней. Что если это какая-то ловушка? Может, в жопу этот телефон? Пусть подавится! У меня есть Викин, а со следующей стипендии… Да кого я обманываю? Со следующей стипендии я могу только три йогурта купить.

Останавливаюсь перед Никитой, глядя на его руку, и не знаю, что сказать.

– Диагноз? – произносит Клим.

– Что? – все-таки поднимаю на него глаза.

Мне нужен переводчик. Я вообще не понимаю этого парня.

– Назови свой диагноз, Аня, – Никита трясет моим телефоном, подняв руку.

– Я здорова, а вот тебе бы точно не мешало показаться врачу. Трудно было сказать, что нашел мой мобильник?

– А ты меня слушала?

– Я бы послушала, если бы ты начал сразу с самого важного.

– Именно с него я и начал. Садись. Прокатимся.

Клим открывает для меня дверь своей машины, и я тут же делаю шаг назад.

– Не забывай, у меня заложник, – предупреждающе говорит Никита.

– Так, по-твоему, заводят друзей?

– Ты же по-другому не хочешь.

– Зачем ты это делаешь? – растерянно качаю головой.

– Не знаю, – Ник пожимает плечами. – Ты мне нравишься.

Пытаюсь рассмотреть на безжизненном лице хоть каплю эмоций. Какое-то подтверждение его слов, которые… Стыдно признаться, но это… Черт возьми! Это правда. Они всколыхнули что-то в глубине души.

Так просто.

Ты мне нравишься.

– А ты мне нет, – отвечаю резко, а у самой трясутся руки.

– Другого ответа я и не ожидал, – хмыкает Никита, лишь на секунду выпуская эмоции, которые практически сбивают с ног.

Может, он и правда не знает, как общаться по человечески? Может, он просто закрылся от всех за ширмой безразличия, чтобы оградить себя от боли и переживаний?

Приехали!

Я думаю, как книжная героиня, что хочет спасти любимого. И у них же это как-то получается. Великая сила любви и чувств. Она все побеждает и всех исцеляет. Но это ведь жизнь.

Монстры остаются монстрами. Кобели – кобелями.

– Можешь оставить его себе, – киваю на телефон и собираюсь пройти мимо, но Никита обхватывает меня рукой за плечи и прижимает к груди.

Утыкаюсь носом в его шею и замираю. Не может человек пахнуть летним дождем, но я дышу именно им, уносясь в любимое детское воспоминание.

Дача дедушки и бабушки. Льет как из ведра. Бабуля носится по огороду, причитая, что погибнут ее помидоры, а дед тихо курит на крылечке и улыбается, глядя на любовь всей его жизни. Как же я по ним скучаю…

– Почему ты такая вредная, Ань?

– А почему ты такой?.. – не могу закончить мысль, потому что у меня есть два варианта и один противоречит другому.

Такой отталкивающий и притягательный одновременно.

– Пара часов, Ань. Ты можешь уйти в любой момент, – хрипотца его тихого голоса отзывается мурашками вниз по шее.

– Я хочу уйти сейчас.

– Сейчас я тебя не отпускаю. Эта поправка действует только через полчаса.

– Ты – диктатор.

– А ты – вредина.

Никита подталкивает меня к открытой двери. Поднимаю голову, чтобы послать его вновь к черту и… Пропадаю. Он меня отравил. Гребаный ядовитый Клим!

– Это только, чтобы вернуть свой телефон, который ты взял в заложники.

Фыркаю и сажусь на переднее сиденье. В голове хаос, в чувствах раздрай. Не понимаю, что творю. Сама себя ненавижу, но как только рядом появляется лицо Никиты, который тянется, чтобы застегнуть ремень безопасности, ненависть исчезает и приходит предвкушение. Я как эмоциональный наркоман. Так давно уже не чувствовала чего-то подобного, что, кажется, срываюсь за дозой прямо сейчас.

– Конечно, Анют. Я так и понял, – говорит Никита и закрывает дверь.

Ловушка захлопнулась. Снова…

– Ты можешь вести спокойнее? – спрашиваю, когда в очередной раз врезаюсь плечом в дверь.

– Ты боишься?

Никита выруливает на встречку, а я вжимаюсь в кресло и втягиваю голову в плечи.

– Просто жить хочу. Желательно долго и счастливо, а не умереть с тобой в один день.

– Не волнуйся, я тоже пока не собираюсь на тот свет, а значит, если ты со мной, то ты в безопасности.

– В безопасности? – нервно усмехаюсь, вздрагивая, когда мимо нас проносится машина. – Стебешься?

– Нет. Расслабься.

Расслабиться? Как?! У меня уже пальцы сводит от напряжения, так сильно я сжимаю дверную ручку.

Провожаю взглядом дома частного сектора. Чисто по направлению можно предположить, что мы движемся к выезду из города.

В безопасности? Ну-ну…

Что-то я не чувствую себя в безопасности, скорее в очень большой опасности и не только из-за манеры вождения Никиты, а из-за него самого.

– Куда мы едем?

– А куда ты бы хотела?

– Ты все время отвечаешь вопросом на вопрос?

– А ты? – Клим поворачивает голову, бросая на меня острый, как клинок, взгляд.

– С тобой невозможно разговаривать, – качаю головой, опуская подбородок.

– А что, по-твоему, мы сейчас делаем?

– Вот! Опять! – резко разворачиваю корпус, тыча в него пальцем.

Никита бесстрастно смотрит перед собой. Дьявол! Даже в профиль он очень хорош. С него бы портреты писать. Ровный нос, чувственные губы. Нижняя немного выделяется. Так и хочется к ней прикоснуться. И эта дурацкая челка, что ему так идет.

Уголок губ Никиты приподнимаются, а черты лица смягчаются. Да он просто смеется надо мной!

– Ладно. Тогда я вообще больше не буду разговаривать с тобой. Сколько там уже прошло? Еще минут двадцать и ты отвезешь меня домой, – отворачиваюсь и утыкаюсь носом в холодное стекло.

Вижу, как мы проезжаем знак с перечеркнутым названием нашего города, и немного напрягаюсь. Как-то все это… странно. Куда он меня везет? Зачем?

– Был уговор на два часа, Аня.

– Но я могу уйти и раньше.

– Уйти можешь. Только вот идти тебе придется о-о-очень долго…

Теперь до меня доходит, к чему эта поездка. Он подстраховался.

– Что?! Ты офигел?!

– Можешь включить музыку, если хочешь. Ехать нам еще прилично, – спокойно отвечает Никита.

Иногда у меня складывается ощущение, что его вообще невозможно вывести из себя. Пуленепробиваемый демон!

– Какие антидепрессанты ты принимаешь? Я тоже так хочу, – бурчу, тыкая пальцем на все кнопки магнитолы.

Клим одним точным движением запускает поющую машинку, и салон наполняет мягкий и глубокий Дип-хаус.

– А со словами что-нибудь есть? – недовольно произношу я.

– Ань, я работаю в караоке уже лет шесть. «Поющих трусов» мне хватает и там, так что в моей машине звучит только это. Не нравится, можешь выключить и слушать мотор.

– Шесть лет? В одном караоке?

– Нет, конечно. Такие заведения редко живут так долго. Их было… Около десяти или двенадцати. Точно не помню.

– В городе столько нет.

– А ты что считала?

Да. Считала. Я была почти во всех. Возможно даже в «Свинье». Я мало что помню из тех вечеров. Каждые выходные я сбегала из дома, чтобы потусоваться. Ветер в башке был такой сильный, что пострадали и тело и душа. Сейчас остается только жалеть об этом.

– Просто навскидку… – неопределенно пожимаю плечами.

– Я и не говорил, что все они были здесь.

– Так ты не местный?

– Местный, но много переезжал. Лет с семнадцати. Вернулся сюда несколько месяцев назад.

– А учеба? Родители?

– Насыщенная жизнь лучший учитель. А родители… – Клим внезапно замолкает и быстрым и точным движением переключает скорость.

Машина набирает обороты вместе с моим сердцебиением. Сумасшедший! Я что надавила на больную точку? Неужели, они у него есть?

– Можешь не отвечать, если не хочешь, – произношу я, ощущая, как атмосфера в салоне давит на виски и норовит просто выбить стекла ко всем чертям.

– Расскажи лучше о себе. Ты ведь не отсюда? Приехала учиться, да?

– Похоже, ты и так все знаешь. Откуда, кстати?

– Навел справки.

– Что?!

– Шутка, Ань. Ты же живешь в общаге. Простой вывод.

– Шутка? Как будто ты умеешь шутить, – фыркаю.

– Да брось, я веселый, – бросает Ник, подрезая какую-то маленькую зеленую машинку.

– Оборжаться просто! Ты нас точно убьешь! Вот это будет веселье! Народ хоть пирожков халявных пожрет.

– Трусишка, – сказано так необычно ласково, что нежное тепло разливается в груди.

Замолкаю, пытаясь остановить карусель эмоций, которая раскручивается все быстрей. Страх. Интерес. Смущение. Раздражение. Все сразу. Одно вытекает из другого и впадает в следующее. Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, что вообще здесь делаю, но в какой-то момент начинаю наслаждаться скоростью и по-настоящему уютным молчанием, которое разбавлено спокойным душевным звучанием тихой музыки.

Через несколько километров мы сворачиваем с трассы и тормозим на заправке. Никита поворачивается ко мне лицом, и я нерешительно перевожу на него взгляд.

– Да не съем я тебя, Аня. Неужели я такой страшный?

Его обволакивающая душу хрипотца в голосе действительно может быть очень опасна.

– Я тебя не боюсь, – твердо заявляю, но Клим срывает эту маску одним движением.

Он медленно протягивает руку и накручивает на палец прядь моих волос. Тихий лихорадочный вдох обжигает горло. Да. Он страшный. В том смысле, что вокруг него отчетливо виден темный ореол, и ты никогда точно не знаешь, чего можно ожидать от этого парня, но каждый его выпад выводит на эмоции, причем крайне противоположные друг другу.

– Зачем ты их покрасила? – спрашивает Никита, играя с моими волосами.

Выпадаю из реальности, возвращаясь на год назад.

Дешевая краска для волос. Едкий резкий запах в нашей маленькой ванной комнате. Я наносила темную жижу прямо руками, остервенело втирала в голову. Мне хотелось исчезнуть. Испариться. Стать невидимкой. Стать кем-то другим.

– Просто так, – отвечаю надломлено.

Никита скользит взглядом от своей руки к моей шее, прикасается кончиками пальцев к местечку, где бьется пульс. Холод его кожи обжигает, словно поцелуй самой Смерти. Клим смотрит мне в глаза, молчит, но такое ощущение, что он и так все понимает. Ему не нужны мои ответы, потому что он уже знает, кто я на самом деле. Сломанная, испорченная, жалкая…

Это невозможно! Нереально!

– Сахар и молоко? – спрашивает Клим.

С трудом соображаю, о чем он. А нет. Вообще не соображаю.

– Что в кофе добавить? – поясняет Никита и открывает дверь, наконец ослабив тиски своей энергетики.

– Молоко.

Клим уходит, а я яростно кусаю губы. Что я вообще творю? Кажется, у меня уже эмоциональный передоз. Хватит! Не так уж и далеко мы отъехали. А может и далеко… Нужно подышать свежим воздухом. Расстегиваю ремень, ударяя себя по подбородку, и злюсь еще больше. Дергаю ручку двери и… Облом. Он что запер меня?

Две минуты до взрыва…

Когда мои нервы уже превращаются в кучку тротила, а терпение заносит палец над кнопкой детонации, Никита появляется на горизонте с двумя бумажными стаканчиками и коричневым пакетом в руках. Ему приходится изловчиться, чтобы вытащить ключи и открыть замок. И как только я слышу щелчок, то тут же выныриваю из машины.

Ледяной ветер подхватывает волосы и хлещет ими по лицу. Наказывает меня? Ну ладно, я заслужила. За собственный идиотизм. Ноги несут подальше от черной иномарки, а мозг отказывается работать, поэтому обдуманным это решение не назовешь.

– Аня! – кричит Никита, догоняя меня. – Куда ты?

– Ты меня закрыл!

– Да. Не хотел, чтобы ты потерялась или попала под машину.

– Я тебе что? Маленький ребенок?

– А разве нет?

– Да пошел ты! Я домой. Полчаса прошли. Гони мой мобильник! – круто разворачиваюсь и вытягиваю руку ладонью вверх.

Никита сжимает челюсть и дергает желваками. Его лицо становится по-настоящему рассерженным. Кажется, мне все-таки удалось вывести его из себя, только вот радости это не приносит.

– Садись в машину, – грозно рычит он.

– Откуда ты столько обо мне знаешь?! Фамилия, цвет волос. Что еще? А? Да кто ты, нахрен, такой?! Что тебе нужно?! Не верю я в твои чистые намерения подружиться. Это бред! Такие, как ты, не заводят друзей! Так что хватит мне заливать!

– Такие, как я? – его слова подхватывает ветер и, наверное, даже природа в шоке от того, насколько они холодные.

Прикрываю на секунду глаза, желая телепортироваться в свою комнату, да куда угодно, лишь бы не здесь.

– В машину, Аня. Не такой уж я ублюдок, как ты думаешь. Домой так домой.

Никита разворачивается и направляется к машине. Бьет рукой по оставленным на капоте стаканчикам. Они падают на серый асфальт, окрашивая его темными пятнами. За ними летит пакет, из которого выпадают два большых шоколадных маффина.

Отчего-то щиплет в носу и становится мучительно горько. Забираюсь на пассажирское место, тихонько закрывая за собой дверь.

Я думала, что до этого мы ехали опасно быстро, но как же я ошибалась. Приходится просто закрыть глаза, чтобы не видеть дорогу и все жуткие маневры Клима. Подступающие слезы душат. Никита курит одну за одной, приоткрыв окно, и шум ветра практически оглушает, а его температура наживую сдирает кожу.

Дорога до общаги становится настоящей пыткой. И судя по побелевшим костяшкам пальцев на руле, не только для меня. Я его не понимаю. Да и себя тоже. И хочется, и колется. Даже не так. Режется.

Я не знаю… Я запуталась…

Машина с визгом останавливается перед общежитием, но двери все еще закрыты. Не поворачиваю головы. Никита молчит, но через мгновение, его рычание бьет наотмаш.

– Фамилию я узнал от твоих конченых пьяных друзей, после того, как отвез тебя домой в первый вечер. Цвет волос выглядит не натурально. У тебя слишком светлые брови, для черных волос. Да и глаза… Ладно, похер! Нравится тебе считать себя бедной и всеми обманутой? Вперед! Я лезть не буду. Ты показалась мне интересной, Аня, но я не думал, что ты такая психованная и неуверенная в себе.

Никита нажимает на кнопку разблокировки дверей.

– Беги. Чего ты сидишь? Я тебя не держу. Или что? Помочь тебе выйти? Ах да! Ты же считаешь меня больным на голову маньяком-преследователем. Может, все-таки трахнуть тебя напоследок, чтобы оправдать ожидания? Так же ведут себя такие, как я?!

Больно. Каждое его слово причиняет боль… Дрожащими пальцами тяну на себя ручку двери.

– Ты так и останешься одна, если не научишься верить людям и видеть все не только в черно-белых цветах, – произносит он мне вслед, а я в ответ хлопаю дверью.

Я вижу все только в черном…

Как только за спиной закрывается дверь комнаты, хочется начать крушить все вокруг. От бессилия. От безысходности. От ненависти к… Нет, не к Никите. К себе.

Я его обидела. Точно обидела. А были ли причины? Что я о нем знаю? Совсем немного. Да, он кажется редкостным козлом, но ведь это может быть правдой лишь отчасти. Наверное… Он холодный, резкий, упрямый, но если уж быть объективной… Что плохого он сделал мне?

Черт возьми! О чем я думаю? Почему я об этом думаю?

Падаю на постель лицом в подушку. Закрываю глаза и вижу ту сцену на заправке. Кофе, маффины? Куда он меня вез? Вряд ли убивать, верно? Может быть, хотел показать что-то?

Теперь я этого не узнаю. Из-за своей трусости.

Страх новизны. Страх боли. Страх разочарования.

Где-то в сумке жужжит телефон. Не хочу никого слышать, но все-таки достаю разрывающийся мобильник.

Мама…

– Алло, – принимаю звонок, потому что если этого не сделать, то можно очень сильно пожалеть.

– Привет, дочь. Как дела? Как в универе?

– Привет. Все нормально.

– Ты хоть была там?

– Да, мама. Я там была. Недавно вернулась в общагу.

– Верится с трудом, – недовольно произносит мать. – Аня, прошлый семестр ты окончила хорошо. Нам даже ни разу не звонили с кафедры, но я звонила сама, чтобы узнать твою посещаемость. У тебя есть несколько пропусков. Ты что забыла о своем обещании?

– Нет, не забыла. Я просто…

– Вот именно! Все просто! Ты должна учиться, а для этого необходимо посещать занятия! – строго чеканит мать. – Аня, ты еле-еле школу закончила из-за своих гулек. Не забывай, мы с отцом взяли кредит, чтобы ты училась в хорошем университете, а ведь могли пустить эти деньги на что-то действительно нужное.

Вопрос не стоял ребром. Я была готова пойти в любое учебное заведение за пределами нашего города, куда бы меня взяли на бюджет. Но у мамы есть какой-то знакомый в нашей местной администрации, который рассказал ей о специальности «гос и мун управление», и она загорелась. Не знаю почему. Думает, это золотая жила или что? Что после окончания учебы, я буду работать и обеспечивать их с отцом в благодарность за широкий жест, а они смогут, наконец-то, жить так, как хотят, как, оказывается, я им всегда мешала?

О-о-о… Сколько раз я выслушивала бредни о том, что именно потеряли родители с моим появлением в их жизни. Что я должна их боготворить и целовать ноги. Может быть, дети и обязаны относиться так к своим родителям, но, помимо создания меня, они должны были сделать что-то еще… Любить меня, например. Поддерживать. Воспитывать. Но мои предки и друг друга-то не любят. Куда уж им до меня. Мне доставались только упреки, нотации и скандалы без повода. Потом, правда, я им этот повод дала.

– Я вас об этом не просила.

– Да как ты со мной разговариваешь?! Ты представляешь, сколько мы из-за тебя нервничали, не спали ночами, все силы на тебя одну, а ты… – в трубке слышится тихий всхлип.

Моя мать та еще актриса. Она думает, что слезами и тоненьким голоском можно заставить любого прогнуться. О каких бессонных ночах она говорит? Когда они с отцом беспробудно пили или разносили квартиру? Это тогда они за меня переживали?

– Мне нужно садиться делать домашнее задание, – лгу и глазом не моргнув.

Желания разговаривать с ней нет никакого…

– Да. Хорошо. Выходные нужны для того, чтобы делать уроки.

А я думала, они нужны, чтобы отдыхать.

– Конечно. Ну, пока, – кладу трубку первой, не дожидаясь прощания.

Тяжело вздыхаю, глядя на телефон в своих руках и… Точно молния прошибает меня от макушки до пят. Это Викин телефон, а мой так и остался у Никиты. Да что ж такое!

Открываю сообщения, и палец замирает над его «именем». Я ведь выполнила условия, значит имею право получить свой телефон назад. Как же это тупо…

Перебарываю гордость, на удивление, она сдается довольно быстро. Это все вина. Она помогает. Да. Я чувствую себя виноватой. И это настоящий отстой.

«Никита, мой телефон все еще у тебя. Можешь вернуть его, ведь я выполнила наш уговор?»

Перечитываю сообщение. Чушь. Еще не хватало дописать извинения и поставить кучу смайликов со слезами. Нет уж! Такого он от меня не дождется.

«Верни мой телефон! Ты обещал!»

Вот так уже лучше. Нажимаю отправить и зажмуриваюсь, качая головой. Почему сердце опять бьется, точно шальное? Почему дыхание становится чаще? Почему я, как ненормальная, сжимаю мобилу в руках и считаю секунды?

Запихиваю телефон под подушку, а сверху на нее укладываю свою многострадальную голову.

Клим так на меня смотрел там, на заправке. Такие, как я? Я сама до конца не понимаю, что имела ввиду. По большому счету просто ляпнула. А с другой стороны, он же себя не видит? Какой он.

Отстраненный. Колючий. Максимально непонятный и бронированный.

Какая тут дружба? Все равно что обнять кактус в надежде, что он тебя не уколет.

Рой пчел убийц решает сделать улей из моей головы. Жужжат и жужжат. Сволочи!

Резко открываю глаза. Пульсирующая боль в висках заставляет сморщиться. Кажется, я уснула и даже не заметила этого. Интересно, который час? Смотрю в окно через тонкую светлую занавеску. Солнце уже село. Вот же черт! Мои книги! Может быть, я еще успеваю на почту?

Шарю руками под подушкой в поисках телефона, но как только нахожу его и включаю дисплей, забываю о книгах. О времени. Обо всем.

Свинка-Климка: «Я пытался сделать это дважды. Тебе надо, приезжай и забирай. Ты знаешь, где меня найти.»

Сообщение было отправлено недавно. Сейчас уже девять. Ну ничего себе я поспала. Почта уже точно закрыта, но ехать к Никите на работу? В караоке в пятницу вечером? Не-е-ет…

Аня: «Хорошо. Завтра днем заеду. Во сколько ты будешь?»

Свинка-Климка: «Даю тебе время до полуночи. Не появишься, убью заложника.»

Свинка-Климка: «Возьми с собой паспорт и накрасься что ли, а то тебя снова не пустят. Я сегодня занят, поэтому караулить тебя у входа не смогу.»

От удивления моя челюсть падает вниз, а руки сами набирают новый текст.

Аня: «Я не приеду. Можешь засунуть мобильник себе в задницу и провернуть пару раз.»

Думаю, на этом наше общение точно закончится, но через минуту приходит еще одно смс от Никиты. Хочу стереть его не читая, но не могу. Слишком любопытно.

Свинка-Климка: «Бедная несчастная Аня боится нехорошего и злого Никиту. А еще она боится шумных темных мест и людей. Тебе точно восемнадцать? Лично я думаю, что на вид тебе десять, а душевно все шестьдесят.»

Да какого черта?! Что он о себе возомнил?! Придурок патлатый! Ничего я не боюсь! Точнее, боюсь совсем не этого…

Поднимаюсь с постели. Пульс зашкаливает. Губы плотно сжаты от злости. Внутри меня битва. Разум против эмоций. Один кричит, что он того не стоит, а вторые вопят, что нужно показать ему, как сильно он во мне ошибается.

Меч в воздухе.

Последний удар.

Решение принято.