Читать книгу Мои Милфы - Алекс Коста - Страница 2

Привет, проходи! Прямо и направо. Я здесь. – крикнула она, когда я вошел в квартиру.

Миранда была в дальней комнате, за поворотом длинного коридора, заполненного полками до потолка, вдоль всей правой стены. В каждом сегменте этих странных стеллажей горело по светильнику, по отблескам напоминающие факелы с настоящим огнем. Другого света не было. А весь коридор был как проход в пещере к тотемному гроту.

Я сделал несколько шагов, разглядел, что полки завалены сувенирной мелочёвкой, которая при таком освещении, выглядела таинственно. Открытки, посуда, шкатулки. То, что красиво, но… сувенирная дрянь, которую спеша, покупают в зале ожидания аэропорта или в лавках у дороги, складывают, но никогда не пользуются.

Были там и какие-то тесемки, упаковки, конверты, пакеты. Большая часть использованная, надорванная, смятая, запутанная. Как будто, криминалисты на месте преступления в «магазине путешествий», собрали улики и разложили их по этим толстым деревянным поверхностям сливочного цвета, кровавым от «кострового» освещения.

Криминалисты и правда здесь постарались. Хоть и ненастоящие, внутренние собиратели улик.

Пока шел, несколько раз хотелось остановиться, рассмотреть-повертеть какие-то мелочи, раз они все, были так важны для их хозяйки. Но, еще больше хотелось рассмотреть другое – что привело их сюда и как создавался весь этот «музей».

***

Я здесь. – сказал она.

«Конечно ты здесь!» – подумал я и вошел в большую комнату, тоже с приглушенным светом и тоже «костровым».

Ну, конечно, ты здесь… – повторил вслух.

Зачем я пришел, она в тот момент понимала лучше меня.

Подошел, опустился на колени, взял за лодыжки, погладил и сильно сжал. Провел руками вверх, обхватив икры, обведя пальцами, прощупав колени «нет, не здесь», добравшись до бедер, сжал их, забравшись кончиками пальцев в промежность. Добрался до ягодиц, услышал учащенное дыхание и несколько «о-х», напоминавшие всхлипывания открытого пламени, когда ветер треплет его, пытается погасить, одновременно раздувая.

Опять эта двойственность, мистер Фи!?

После двух-трех сильных всплесков, понял, что теперь могу делать то, что мне надо. Повернул Миранду, поставил на диван, хотя для моего дела, мне бы больше подошел пол.

Снова взялся за лодыжки, на этот раз крепко. «О-х» сменилось короткими вскриками.

Точно зная и чувствуя, что нужно делать и как, все-равно боялся, делая впервые, впервые с Мирандой и вообще.

Мог ли я остановиться!? Нет. Моя теория нуждалась в практике. Она жаждала подтверждения, поэтому я жаждал Миранды. Это не была любовь, тем более – не сексуальное влечение.

Это была настоящая страсть, самая сильная из мужских страстей – познание. Несущее позыв глубинного Эроса, смешанного с Танатос. Совсем не тоже самое поверхностное либидо, дурацкое и неестественное, которое толкает мужчин покупать спортивную тачку, думая, что так они что-то для себя решат.

Ты же с такой страстью снял своего первого пациента с электродов и усадил в кушетку!? Да, мистер Фи? С такой страстью рассказал общественности, что Дора хотела сосать член своего отца, а не мистера К? Смело в те-то годы…

Не знаю, был и ты смельчаком, мистер Фи. Или это страсть познания сделала тебя таким!? Твой литературный современник перевел это: … часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.

Смерть, которая хочет жизни и жизнь, которая хочет смерти. Одно и тоже? Ты это хотел сказать!?

***

Не отпуская рук, стараясь не уменьшать нажим, дотянулся до второго ППТ. Миранда не изменяла своим узорам. Не прикрытые тканью, подмышки были здесь, пульсировали и светились, ждали меня. Сунул язык в правую, ощутив, что к привкусу озерной воды, примешалось что-то сладкое с корицей. Тот самый запах, который так часто витал во время наших с ней встреч в кабинете.

Чуть не захлебнулся сразу тремя: озером, корицей, сладостью. Продышался, вошел сзади.

Теперь она не кричала и не стонала. Вообще, в комнате стало, на удивление, тихо. Не считая всплесков пламени в светильниках, тихо, но отчетливо доносящихся из коридора.

«Как перед грозой». – подумал я, но отогнал эти мысли, страх сейчас был ни к чему.