Читать книгу Дикарь из глубинки, или Курс выживания для мажорки - Алекс Коваль - Страница 3

Милена

Выйдя из кабинета Румянцева, после “радостной новости” о намечающейся командировке, мне понадобились две чашки крепкого эспрессо, одна таблетка от головы, ожесточенный диалог со своим внутренним “я” и целых тридцать минут на сборы документов.

Еще час ушел на то, чтобы забрать вещи из отчего дома под причитания мамы, заявляющей, что у меня с такой работой все не как у людей. И почти сорок минут я угробила на то, чтобы выбраться из душного города на загородную трассу.

Здесь вздохнулось легче. Под мерное урчание своей красной “малышки”, я врубила на полную громкость свой любимый плейлист и вжала педаль газа в пол. Впереди семьсот с гаком километров дороги, десять часов в пути и вполне вероятно один дергающийся глаз.

И это несмотря на то, что Андрей Петрович продумал и организовал все! От сбора моих вещей до маршрута в навигаторе со всеми необходимыми остановками. Прописал поминутно: где попить, где поесть, а где посетить уборную. Куда заехать заправиться можно, а где крайне нежелательно. Километр за километром.

Такая маниакальная “забота” выглядела жутко. Вот и гадай, то ли наш бойкий гендир так беспокоится о моем благополучии, то ли реально ему осталось недолго, а последнее желание – воспитать наследника многомиллионного состояния – встало в его жизни во главу угла.

Последнего не хотелось от слова совсем. Несмотря на привлекательную возможность стать заместителем руководителя, что повысит мою значимость и оклад в разы, Андрей Петрович был важным центральным винтиком в слаженном механизме работы холдинга. И я сильно сомневаюсь, что его внук окажется достойной заменой старика.

Первая моя остановка была днем. На заправке в сотне километров от города. Выпив мерзкий растворимый кофе “3в1”, зажевав отвратительный по вкусу сэндвич с ветчиной, я заправила свою “Ауди” до полного бака. Отзвонившись родителям и сказав, что у меня все хорошо, двинулась дальше по маршруту.

Таких остановок на моем пути было еще с десяток. Примечательным было одно: чем дальше от Москвы, тем страннее в сторону моей машины косились “попутчики” и заправщики. Одни пускали слюни на мою миниатюрную резвую красотку, а другие откровенно посмеивались. Это злило.

Как будто люди никогда кабриолета не видели, ей богу!

Во второй половине дня небо затянули серые грозовые тучи. Скорость пришлось сбавить, а крышу в машине вернуть на место. Примерно на середине пути меня догнал проливной дождь.

С громом и молниями с неба лило, как из ведра. Щетки не справлялись. Дорога намокла. Машину шатало. И участок в десять километров, который я могла пролететь за десять минут, растянулся на целых сорок! Плетясь с черепашьей скоростью с включенными “аварийками” и ловя руль, чтобы (не дай боже!) не улететь в кювет, только в начале пятого я снова откинула крышу кабриолета и втопила сотню, нагоняя упущенное время.

В целом, все шло прекрасно. Ровно до того момента, пока я случайно не проскочила один поворот. Пришлось возвращаться. Потом случился невидимый “гвоздь” на дороге и пробитая шина. Благо, шиномонтажка была прямо за поворотом! И вишенкой на торте – заклинивший подъемник, который напрочь отказывался раскрывать крышу над моей головой. Как я его ни дергала и ни тыркала. Дерьмо! На мое счастье, ничто больше не предвещало дождя.

Испсиховалась я и изрядно подзадолбалась, когда в десятом часу вечера навигатор милостиво сообщил, что до пункта назначения осталось тридцать километров. Я, к тому моменту выжатая, как лимон, замерзшая с открытым верхом и голодная, как стая шакалов – только успела порадоваться финалу своих злоключений. Но тут случился финальный звездец.

Закончился асфальт. Вообще. Совсем. Напрочь! И там, куда упрямо отправлял меня противный женский голос JPS не то, что на моем кабриолете с низкой посадкой нельзя было проехать. Даже танк бы застрял со своими громадными гусеницами! А когда я поняла, что живет этот “внук” не в городе Самара, а за городом в одной из деревень – взвыла, долбанувшись лбом о руль.

Черти усатые, и куда Румянцев меня загнал?!

Хватаю телефон с навигатором, двигаю стрелочку по маршруту, в слабой надежде, что здесь может найтись какой-то альтернативный путь…

Десять минут ожесточенных споров с роботом, и… нет. Зараза, как завис на одной дороге с отметкой “тридцать км”, так и не двигается.

Выдыхаю. Ладно, тридцать километров? Всего-то? По вот этой дороге, вернее, по тому месту, где она явно должна быть, но ее нет? Меня колбасит. И от холода, и от злости. Ну, Андрей Петрович, я вам выскажу все, что думаю о вас при первой же возможности!

Осторожно продвигаясь по “недороге”, держась ближе к обочине, я проклинаю все и всех. Начиная с того, куда меня отправили? И заканчивая органами местного самоуправления. Это как же здесь люди живут? Куда смотрят власти? Как будто с двадцать первого века меня откинуло сразу в восемнадцатый!

Проезжаю гораздо меньше указанного остатка маршрута, въезжая в деревню. Ура! Я, кажется, приехала. Осталось только понять, туда ли. Но вот как раз и спросим.

Несмотря на поздний час, а это уже почти десять, по улицам деревни на велосипедах катались дети. Кто-то жег костер, и вокруг собралась толпа подростков. Но завидев меня, все дружно обернулись.

Так-так. Вот такого внимания мне и не нужно!

– Эй, – махнула рукой проезжающему мимо мальчишке лет десяти, который чуть голову не свернул, как загляделся на мою машину.

Он быстро уловил мой жест и, развернувшись на велике, подкатил поближе.

– Кого-то ищите? – тут же сообразил мальчишка.

– Да. Где мне найти Михаила Руслановича Румянцева? – спрашиваю.

У пацаненка расширяются глаза от удивления, превращаясь в блюдца.

– Вы к Мишане? – удивленно спрашивает и снова окидывает взглядом машину и, прищурив взгляд, впивается в мое лицо.

– К Румянцеву, – решаюсь еще раз уточнить, мало ли у них тут “Мишань” на деревне. – Может, взрослые знают? Позови кого-нибудь.

– Да я знаю. Тут все его знают, – хмыкает. – Но Мишаня не здесь живет. А во-о-он там, – и загадочно машет рукой в направлении леса. Темного такого, густого и дремучего, в стиле лучших фильмов ужасов из Голливуда.

– В лесу? – спрашиваю неуверенно. Вернее, я категорически отказываюсь верить, что еще есть люди, которые живут в лесу. В двадцать первом веке.

– Да нет, тетенька, – хихикает. – За лесом.

– Ага, за лесом. Так как мне проехать?

Пацан оглядывает машину уже не знаю в какой раз и с сомнением отвечает, почесав белобрысую макушку:

– Прямо. По дороге. Через лес. Там увидите.

– Спасибо, – благодарю и трогаюсь с места.

Проезжаю деревню насквозь, прямо к лесу. И если в самой деревне дорога подсохшая и с горем пополам вполне пригодная для езды, то у леса она снова превращается в живописное месиво. По такой каше только старые УАЗики гонять да повозки с лошадьми.

Притормаживаю, критически разглядывая местность. Узкая дорога и по обе стороны лес. Не хочу туда ехать. Но разве у меня есть выбор?

Проклиная Андрея Петровича всеми известными мне проклятиями, давлю на газ.

Моя красавица не едет по этой “дороге”, а плывет. Как алая бригантина, рассекающая волны грязи. Каждый раз, когда машина колесом скатывается в яму, я нервно перестаю дышать. Всех богов молю, чтобы не застрять! Плетусь с черепашьей скоростью.

Когда уже кажется, все, этот квест пройден, где-то вдали мелькает свет, а моя девочка… вкопалась. По самый бампер! При нажатии на педаль газа даже не дернулась с места. Приплыли.

Я отпускаю педаль, закрываю глаза. Вдыхаю полной грудью уже остывающий воздух и медленно выдыхаю. Все хорошо. Я справлюсь. Всегда справлялась и сейчас не исключение.

Снова нажимаю на педаль. Громче урчит двигатель, колеса прокручиваются на месте, машина не двигается. Зашибись! Кажется, я застряла. Нет, не так…

Я застряла, мать твою!

И что теперь делать?

Я оглядываюсь по сторонам.

– Застряли, – вздрагиваю от неожиданно раздавшегося детского голоса рядом.

– Ага, – нахожу взглядом того самого мальчишку. – Как мне машину вытолкать? Идеи есть?

– Надо подумать, теть.

Господи, дожилась, Серебрякова! У пацана спрашиваешь, как быть дальше?

Открываю дверь и хочу выставить ногу, чтобы выбраться из авто, как носком туфли касаюсь месива. Тут же откидываю эту идею в сторону. Брезгливо отдергивая свои белоснежные “Louis Vuitton” за тысячу баксов.

– Эм… как тебя зовут? – спрашиваю парнишку.

– Пашка, – тянет руку он.

– А я Милена, – пожимаю тощую ладошку, – Пашка, позови, кто сможет вытянуть машину. Может, трактор? У вас тут такой есть?

– За трактором только к Мишане, – снова звучит это загадочное прозвище.

Почему именно Мишаня? Невольно представляется мужичок небольшого роста, с пивным животом и проплешиной на голове. Вот он образ того самого “Мишани”. Не удивлюсь, если таким он и окажется. Деревня…

– Ты можешь его позвать? – спрашиваю с надеждой в голосе.

– Ждите, – кивнул пацан и рванул на своем велике туда, куда, видимо, надо было доехать мне. А за ним откуда ни возьмись еще трое мальчишек на велосипедах.

– Пашка, погоди, мы с тобой!

– И нас возьми, Пашка! – кричат наперебой, догоняя друга.

Пока жду, не зная, куда себя девать от этого затянувшегося ожидания, достаю телефон. Хочу полистать новости, когда понимаю, что сеть телефон не ловит.

Погодите, в смысле не ловит? Как это? И такое бывает?! Поднимаю руку вверх. Нет, эффекта ноль. Скидываю туфли с ног и забираюсь на сиденье, снова тяну руку вверх и… снова нет. Ни единой палочки в антенне. Ни слева, ни справа. Дыра!

– Тетя, – вздрагиваю.

Опускаю взгляд на меня смотрят четыре пары глаз.

– Вы уже?

– Мишаня ехать отказался. Сказал, что ему больше делать нечего, как кого-то вытаскивать на ночь глядя. Завтра утром ждите, – заявляет резвый Пашка.

– Прямо так и сказал?

– Ну-у-у… – тянет он, пожав плечами. – Не совсем так, но повторять дословно я не буду. Мамка заругает.

Мальчишки хихикают.

А я, как вобла, выброшенная волной на берег, открываю рот и закрываю снова. Таращу глаза, так и не подобрав цензурных слов, описывающих мое возмущение, которое только нарастает, а выхода найти не может. Разве что в виде пара, повалившего из ушей!

– Как это “утром”?! А мне что делать? Ночь же скоро!

– Вот, – кидает мне какую-то тряпку. – Чтобы не замерзли. Мишаня передал.

– И зачем мне это? – кручу сверток в руках.

Пацанчик пожимает худыми плечами. Махнув своим друзьям, вся орава срывается обратно в сторону деревни. Дети оставляют меня одну. Одну, посреди леса, в застрявшей машине. Ночью!

Нет, это вообще нормально? А как же окажи помощь ближнему? Все мы твари Божьи? Что за нафиг?

– Эй! – кричу им вслед. – А как же я? Стойте!

Но меня уже никто не слышит.

Опускаюсь в кресло, поджав под себя ноги. Нет, мне это совсем не нравится. Крышу заклинило, над головой открытое небо. Смеркается, ветер в кронах деревьев завывает, птицы ухают и щебечут. Вокруг лес.

А если дождь пойдет? А если дикие звери? Волки там, медведи?! Сожрут они меня и не подавятся. Им мои “ж” и “г” пятидесяти килограммов на зубок! Надо было травмат взять. Не зря отец меня еще в детстве стрелять научил! И сигнальную ракету. А лучше две! Да кто ж знал?!

Спустя полчаса начинаю замерзать. Да и комары, будто озверели, накинулись на свежую кровь. О том, чтобы залезть в чемодан и сменить юбку с блузкой на костюм – ума не хватило. А еще есть страшно хочется. И чаю. Горячего, с чабрецом.

Я перебираюсь на заднее сиденье, устраиваясь в уголке. Разворачиваю сверток ткани, понимая, что это покрывало. Тоненькое такое, махровое. Шмыгаю носом и проклинаю того самого Мишаню. Накрываюсь с головой и укладываюсь на сиденье, свернувшись в калачик.

Я, наверное, какая-то женщина бракованная. Иначе как объяснить, что у всех незабываемой ночью становится брачная, а у меня будет эта. Командировочная…