Читать книгу Кинопольский волк - Алекс Реут - Страница 6

Без девушек почему-то сразу стало очень скучно. Лакс прислушивался к своему желудку, которой наконец-то насытился и больше не бунтовал.

За тонированными окнами показалась красная полоска заката. День заканчивался удивительно быстро. Голова опять тяжелела.

– Они не похожи на корейцев, – продолжал рассказывать Лучевский, – Я видел корейских музыкантов, это совсем другое. И Виктор Цой не такой был. Какие-то бракованные корейцы, я считаю.

– Может, у них только высшие иерархи корейцы? Например, отец Валтаким.

– Не Валтаким, а Вальтер Ким. Тоже говорят, что кореец. Из Химок. Я его видел один раз. Совсем не похож. Ни на грамм.

На Лакса тем временем накатила вторая волна. За ушами заныло, в рот потекла слюна, звуки стали громкими и отчётливыми, а мир вдруг начал терять краски. Это было самое страшное: каждый казалось, что этот дальтонизм так и останется с ним на всю жизнь. Зелёные лампочки над стойкой стали жёлтыми, голубой фон в телевизоре – тускло-золотистым, а ярко-красные банки кока-колы в холодильнике – золотистыми. И свет стал другим, куда более рассеянным, он словно прятался от пристального взгляда.

Зато слух стал невероятно острым. Он услышал, как переставила ногу пепельная женщина, и как зазвенел у неё телефон. Звук был отключён, но он коротко пикнул и завибрировал – этого было достаточно, чтобы расслышать.

– Я с сёстрами ничего не могу сделать, сам понимаешь, – вещал Лучевский, – Одна старше меня, вторая младше – они меня как в тиски берут, ни спрячешься, не оправдаешься. Настоящие сёстры-волчицы! Вот и приходится прятаться.

Оперативница заговорила вполголоса, прикрываясь ладонью. Лакс напрягся до предела, стараясь ничего не упустить. Он не знал, зачем это, но ему было безумно любопытно.

– Гексли, шесть. Нет, это полный адрес. После навигационных сумерек. Это ещё час. Нет, не раньше. Всё.

Гексли, 6. Адрес казался знакомым. Лакс попытался вспомнить, что там располагалось. Быть может, то здание, которое пикетировали незадачливые экологи? Но разве так сложно его найти? И что там настолько секретного, что адрес нужно говорить вполголоса?

Тем временем пепельноволосая уже рассортировала по карманам блокнот и мобильный и направилась к выходу. Похоже, она узнала Лакса, но вида не подала.

Конечно, это было не его дело. И всё-таки такое положение ему не нравилось. Сидеть в кафе рядом с осоловевшим от сытости Лучевским, в то время, когда тебе негде ночевать, а одного из ближайших родственников убили, казалось не то, чтобы неправильным, но на удивление глупым решением.

– Эй, – он толкнул Лучевского, – Когда к тебе домой пойдём?

Тот открыл глаза. Даже его трэшевая причёска уже поникла и словно приготовилась ко сну.

– Давай сначала я зайду, – предложил он, – а потом тебя пущу… где-то через пару часов.

– А мне что эти два часа делать.

– Погуляй где-нибудь… Город большой, посмотришь кусочек.

Они покинули «W». Снаружи горел неописуемый закат, и пахло тёплой травой. В Глухарёвке уже загорелись огни, а стена домов городской застройки побагровела. С той стороны приближались трое в чёрных куртках. Два парня шли позади девушки и, похоже, были готовы подхватить её в любой момент. Увидев их, Лучевский сразу обрадовался.

– Войшкунес идёт. Здорово!

Войшкунес посмотрел на него и почти зарычал.

Интересная фимилия, редкая, литовское что-то. Кажется, он сегодня её уже где-то слышал. Вроде бы, Курбинчик произносил. А шли эти трое со стороны Глухарёвки. Ну да, всё сходится. Важные люди живут в элитном посёлке.

Девушка закашлялась и подняла глаза. Зрачки были расширенные, как после атропина.

– Идти можешь? – обернулся к ней Войшкунес.

– Да, – она сделала ещё шаг, споткнулась и повалилась на землю. По телу бежали судороги – точь-в-точь такие же, какие он видел у Копи.

Дальнейшее заняло не больше нескольких секунд. Войшкунес быстро подхватил её, осмотрелся по сторонам и потащил девушку в «W». Его товарищ подскочил к дверям, распахнул их и стал держать, словно предупредительный швейцар.

– А микстуры им сегодня уже не будет, – заметил Лучевский.

Девушку трясло, она перевернулась на спину и отчаянно кашляла, хватаясь за живот и за горло. Войшкунес развернулся к посетителям и поднял руки.

– Кафе закрывается по техническим причинам. Все уходите!

В кафе было от силы человека четыре. Кто-то спросил про скорую помощь.

– Вызовем! Уходите, быстро! Человеку плохо, не видите! Ей нельзя яркий свет!

С лязгом рухнули железные жалюзи. Волченя успел разглядеть, как разом погасли внутри все лампочки.

Люди расходились, даже не переговариваясь. Лучевский тёр глаза, а потом зевнул так, словно не спал уже второй месяц.

– Слушай, – произнёс Лакс, глядя на запертые двери, – как думаешь, кто убил моего дядю? Ты здесь всех знаешь. Может, есть какие-то предположения.

Покинув W, он словно опять очутился наедине с проблемами обычного мира.

Лучевский задумался.

– Знаешь, я тут не помощник, – сказал он, – У него все наши лечились. И сейчас нам будет только хуже. Потому что микстуру мы нескоро увидим.

Лаксу ответ не понравился. И дело было не в том, что Лучевский, по своему обыкновению, сказал цветасто и непонятно.

Просто дома у Лучевского не было никаких животных. Не было даже признаков, что оно где-то есть. И даже больше. Ни Лучевский, ни его его сёстры не были похожи на людей, которые станут заводить домашних питомцев.

Словно попал в компанию оборотней, – подумал Лакс, – лечатся у ветеринаров, живут возле леса, бросаются на людей. Только норы у этих оборотней уютные, не как в кино.

– Может, были какие-то похожие убийства?

– Нет. У нас тут много чуши происходит, но такого ещё не было. Баба Леонила разве что… но там с рекламой связано. Ты понимаешь, твой дядя, он… – Лучевский словно схватил руками невидимый мяч, – он очень адекватный был. Таких немного в городе осталось… Ладно, не важно. Я домой. А ты гуляй два часа.

И он пошёл к Глухарёвку, а Лакс, немного подумав, в противоположенном направлении. Ему хотелось хотя бы в сумерках посмотреть на городскую застройку и немного привести в порядок мысли.

Пересекая трассу, он вспомнил, что так не позвонил матери. Судя по тому, что и она ему не позвонила, Анна Волченя опять по уши ушла в работу и пока не знает о смерти своего брата. Лакс присел на скамейку автобусной остановки и достал мобильный. Закат медленно сжимался, превращаясь в узкую алую ленту.

Трубку сняли после пятого гудка.

– Алло, – голос казался далёким-далёким, – Мне Антон с утра звонил. Сказал, что ты нормально доехал. Как ты?

– Мам, тут проблема.

– Какая? Что с тобой случилось?

– Дядю Антона убили.

Молчание. Лакс расслышал в трубке плеск воды.

– Как убили? Кто?

Как мог, он объяснил ситуацию. Нет, его не ранило, он в это время спал. Нет, тело он не видел. Да, опознали, наверное, по документам. Нет, он не собирается возвращаться. Да, ему есть где ночевать.

– Мне подумать надо, – наконец, произнесла мать, – извини… я ещё потом позвоню, слышишь? И ничего не бойся! Всё наладится!

Кажется, он расслышал короткий всхип. Потом пошли гудки. Стало очень обидно, что он почти не чувствует скорби. Если бы он узнал Триколича получше… Но до сегодняшнего дня он видел его всего пару раз, – дважды в детстве и в те дни, когда отходил после операции. А теперь увидит только на поминках.

Чтобы отвлечься, Лакс принялся думать не о самой смерти, а об её обстоятельствах. Вот, например микстура. Конечно, пробовать незнакомые лекарства – это спорт для тех, кого не пустили в камикадзе за безрассудность. Но для человека, который любит закидываться, пропустить такой шанс – это всё равно, что овце не попробовать новое пастбище.

Микстура в шкафу, и это разумно. Но её оттуда можно вытащить – через Лучевского, например. А значит, тоненький ручеёк мог течь. И нет ничего удивительного, что не успело остыть тело Антонта Триколича, как люди из какого-нибудь наркоконтроля тут же бросились обыскивать его лабораторию. Разумеется, они не нашли там ничего полезного. Или не успели найти…

На остановке понемногу скапливались люди. Похоже, они возвращались с того моленья, про которое говорили по телевизору. У кого-то через плечо была перекинута лента со странно выглядящими крестами, кто-то нагрузился коробками. Низкий парень в коричневой куртке взмахивал руками, пытаясь передать свои ощущения.

– Эти песнопения, вы понимаете? Я когда их слышу, из меня всё так и рвётся, это ужас, просто ужас.

Подъехал девятый автобус. На табличке с маршрутом значилось: «ДС Дарвина – ул. Гексли». Лакс посмотрел на неё и вспомнил, где он видел этот адрес.

Гексли, 6 – это было на библиотечной карточке. Там живёт Копи!

Холод пробрал его до костей. Он буквально влетел в автобус и вцепился в поручень, притоптывая от возбуждения.

– Автобус в сторону Гексли идёт?

– Да, конечно.

В первый раз за всю жизнь общественный транспорт казался ему слишком медленным.