Читать книгу Сингапурский гамбит - Алекс Реут - Страница 3

Было около полуночи, когда коридорный-сингалец Овира Мефсилу заметил непорядок.

Точнее, он его услышал.

Сингалец шёл по галерее первого этажа, высматривая пыль и паутину. И тут с задней стороны отеля донёсся долгий звук льющей воды. Как будто кто-то выливал воду из бутылки.

Овира Мефсилу забеспокоился. Конечно, он повидал разных постояльцев, и не раз в отеле случались такие кутежи, что и вспоминать неприлично. Но он не на один вдох не забывал, что Бингли – самый знаменитый отель Сингапура и здесь должен быть чисто, как в буддистском монастыре. И мочиться у стены со стороны сада (а звук был очень похож) тут запрещено всем постояльцам, пусть они даже лорды или из королевской семьи.

Сингалец вышел в сад. Возле серебристо-белой стены – никого. Для верности он решил пройти вдоль задней стены – и со второй попытки лужу.

Лужа была маленькая и мутная. Земля впитывала жидкость, как губка.

Овира наклонился и принюхался. Похоже, простая вода. Решил рискнуть, опустил палец в лужу и лизнул. Горькая, солёная. Наверное, морская.

Коридорный поднялся и посмотрел в сторону океана. Раздувшийся от прилива, он покрыл пляж, так что между блестящей чёрной водой и оградой отеля осталась лишь белая полоска песка. Но догадка не приходила.

Правила отеля Бингли не запрещали лить морскую воду из окна. Разумеется, если это не раздражало других постояльцев.

Но коридорный всё равно не мог взять в толк, для чего это делать.

Напротив лужи – окно восьмого номера. Насколько он помнил, именно сюда заселился тот самый загадочный армянин, что прибыл вчера с одним большим и тяжёлым чемоданом, а сегодня вечером показывал колокольчик маленькой кудеснице.

Света в окне нет. Похоже, постоялец уже лёг спать.

Наутро сингалец решил выяснить, не случилось ли новых событий с участием загадочного армянина.

Овира Мефсилу было знакомо могущество колдунов, но он их не особенно боялся. Навредить порядочному человеку, который знает свой гороскоп, они всё равно не смогут. А если попытаются, он пригласит монаха и тот задаст омрачённому колдуну хорошую трёпку!

Горничная-малайка сказала, что дверь заперта, а постоялец до сих пор не выходил. И на стук не отвечает. Овира Мефсилу отправился к Субботину. Теперь у него была серьёзная причина: номер остался неубранным.

Управляющий повидал немало удивительного, прежде чем осесть в Сингапуре. Учился в петербургском Институте Востока у легендарного йогина Поливанова. Переводил с китайского и японского, а европейские языки знал без числа. Был многообещающий поэт-декадент, один раз его даже выгнали с семинара Гумилёва. В Гражданскую поехал в Сибирь агитировать китайских кули. Агитировал, агитировал и вдруг оказался ординарцем барона Унгерна. Субботин пересёк с тантрическим белогвардейцем Монголию и пытался собрать полк из боевых монахов. Чуть не стал личным переводчиком ужасного Джа-ламы. Позже, в Харбине, издал книжки стихов «Славлю смерть» и «Московская готика». Знал жаргоны маньчжурских тайных католиков и кантонских чаеторговцев.

И вот случился биржевой обвал 1931 года, отель после двухлетней агонии разорился. Кантонские чаеторговцы выкупили его с аукциона и поставили управлять своего старого приятеля.

Одним словом, Субботин исследовал мир со всех сторон и наверняка знал, как обращаться с армянскими магами.

– Это очень интересно, – сказал он, – А табличку «Не беспокоить» он повесил?

– Таблички нет, масса.

– Ну и хорошо. Вечером посмотрим. А пока я на крикет опаздываю.

В Сингапуре Субботин полюбил английский спорт. И английский джин тоже.

Вечером армянин не появился ни в Бильярдном Баре, ни на обеденной террасе. Американец, когда вернулся из города и расправился с ужином, зашёл в Бильярдный и спросил, не видел ли кто загадочного постояльца.

Как оказалась, загадочного постояльца не видел никто. Субботин напрягся.

– Этого следовало ожидать, – американец взмахнул ещё не зажжённой сигаретой и отправился в своей номер.

Воцарилось молчание. Первой его нарушила Маноэла Ферраз, та самая метиска из Макао.

– Колокольчик тоже пропал?

– Возможно, этот загадочный человек отправился искать достойного мага, – ответил уже знакомый нам француз, тасуя карты. Жан Поль Анаклет Шовен жил в отеле четвёртый месяц.

Они каждый вечер играли в бридж – француз и американец против мексиканца и немца. B Иногда случалось, что у мексиканца были дела в городе. В такие вечера Субботин садился играть вместе него. Но сегодня американец ушёл в свой номер и карты лежали без дела.

– Можете не беспокоиться, сеньора, – сказал управляющий, – даже если с ним что-то случилось, мы сделаем всё, чтобы ему помочь.

– Вы всегда в делах, – улыбнулась метиска, – я не могу представить, когда вы спите. И с кем… ой, простите пожалуйста! Это вырвалось совершенно случайно. Один из тех случаев, про которые пишет доктор Фрейд!

– Кстати, скоро ли прибудет ваш жених? – осведомился немец, Фридрих Клостерманн, – Вы нам столько про него рассказывали.

– Я уже начинаю подозревать, он вообще не прибудет, – признала метиска, – Хотя не могу представить, чтобы венгерский граф оказался настолько бесчестным и бесчувственным человеком.

Субботин встал из-за карточного стола и отправился на инспекцию.

Он отлично знал этот типаж. С тех пор, как португальцы рассорились с англичанами и голландцами, блистательный Макао увял и превратился в город заброшенных пакгаузов, второсортных борделей и облупившихся дворцов, переделанных в игорные дома. А смуглые, горячие и ужасно непостоянные португальцы-метисы с примесью китайских, арабских, малайских и даже японских кровей заполонили кают-компании, негоциантские конторы и аукционные дома всей Ост-Индии. Они продолжали называть себя португальцами, селились в европейских отелях и мечтали о британском подданстве, но не понимали англо-саксонского расизма и продолжали жениться даже на негритянках.

Субботину так и подмывало иногда посоветовать им осваивать Россию, где уважают любых иностранцев. Особенно если они в пиджаках и шляпах.

– Он так и не выходил, масса.

Субботин прислушался к двери восьмого номера. Постучал и подёргал ручку.

Заперто.

– С вами всё в порядке?

Ответа нет.

– Принеси, пожалуйста, запасной ключ, – сказал он коридорному.

Щёлкнул замок, дверь отворилась. Субботин заглянул внутрь. Номер казался совершенно нетронутым с момента последней уборки. Можно фотографировать для рекламного проспекта.

Никакой одежды на вешалках, чистая стеклянная пепельница сверкает, как вазочка для мороженного. Кровать даже не примята. Тростниковые кресла стоят, где стояли.

Только на столе у окна лежит чемодан. Распахнутый и абсолютно пустой.

Армянина нигде нет.

Субботин заглянул в шкафы и под кровать, проверил окно. Заперто изнутри, защёлки не тронуты.

Интересное дело. Ни армянина, ни колокольчика.

Управляющий позвал ещё раз. Ответа не было.

– Это тот чемодан, который ты нём?

– Да, масса.

– Он уже тогда был пустой?

– Нет, масса. Я сам его нёс, внутри что-то было.

– Вот как!

Субботин вышел из номера и запер дверь. Потом пошёл проверять регистрационную книгу.

Загадочный армянин заселился вчера и записался как Александр Элбакян, торговец коврами из Александрополя.

Субботин попытался вспомнить, где расположен этот Александрополь – на российский или турецкой стороне? А может в Греции? Нет, не вспоминается. Это и не важно. Всё равно Великая Война перекроила границы.

– А помнишь, у нас Вертинский выступал? – спросил он сингальца.

– Да, масса. Мы селили его в лучшем номере

– И пел в Бильярдном Баре «В банановом и лунном Сингапуре». Это была премьера песни. Сейчас она даже на пластинках выходит… Эх, на английском так и не скажешь. А ещё у него есть песня «Лиловый негр», он её тоже пел.

– Если бы я знал русский, масса, я бы её запомнил.

– А что ты вообще запомнил?

– Что он пел очень проникновенно, масса. Я ещё подумал – вот бы кто-то начал петь в такой манере на сингальском языке.

– Да так, мысль пришла. Почему бы нам не нанять швейцаром – негра? Хотя бы лилового. Я спрошу у хозяев, думаю, они согласятся. Хотя англичанам может не понравиться, да.

Субботин задумался.

– Значит, так. Про негра я спрошу. А в номер пропавшего Элбакяна мы пока никого не селим. Вдруг он опять там появится? А если не появится, можно будет всем говорить, что в отеле живёт призрак. Увидишь, ещё больше народу станет. В восьмой номер отбоя не будет, за него можно будет брать, как за люкс. А чемодан призрака надо в холле поставить. Чтобы всем было видно: призраки у нас настоящие.

Когда он вернулся в Бильярдный Бар, там всё ещё обсуждали загадочного Александра Элбакяна. О пропаже, похоже, никто пока не догадался.

– Он же совсем не старый, – настаивала метиска Маноэла, – Просто небритый, усы длинные и сидел сгорбившись. Я успела присмотреться – у него почти не было морщин. Поверьте, в этом-то я разбираюсь.

– Интересно, зачем ему маскироваться? – спросил мексиканец, – Может, он беглый революционер?

– Я думаю, он вынужден скрываться от сил зла, – сказала Маноэла, – Если девочка всё увидела правильно, какие-нибудь чёрные маги могут охотиться за его колокольчиком. Может быть, поэтому он с нами не ужинает? Я хочу верить, что с ним всё в порядке и он успеет обратиться в Теософское Общество. Пока ещё не слишком поздно!

Субботин осторожно прокрался в коридор, поднялся в кабинет и снял телефонную трубку. А другой налил на два пальца джина.

– Соедините, пожалуйста, с военной полицией. Да-да, здравствуйте. Говорит Виктор Субботин, отель Бингли. Рад слышать, очень рад. Скажите, вы можете проверить по картотекам двух моих постояльцев? Маноэла Ферраз из Макао. И Александр Элбакян из Александрополя. Не находятся ли в розыске, или под наблюдением? Мне просто надо быть уверенным, что вы не арестуете их до того, как они нам заплатят.

Спустя полчаса ответ был готов. Маноэла Ферраз нигде не значилась. Торговец коврами Александр Элбакян тоже.

Зато в лондонской картотеке нашлась Александра Элбакян, биолог из Советского Союза, член ВКП (б) с 1929 года.