Читать книгу Хроники Каленара: Истинное время - Алекс Тейт - Страница 3

После увиденного во сне Мелл пребывал в возбужденном ожидании. Хотелось бежать, сражаться и спасать мир прямо сейчас. Но, вероятно, у Видящей на него были совершенно другие планы.

Утром, когда он открыл глаза, он обнаружил у порога поднос с едой и горшок. Видимо, древиды поняли свою ошибку и решили не допускать дальнейшее осквернение ваз.

Еда оказалась неожиданно вкусной, хоть и непривычной. Обилие трав, кореньев и каких-то совершенно незнакомых ему ягод превращало прием пищи в нечто довольно увлекательное, так как разное сочетание компонентов открывало все новые и новые вкусы. За время своих экспериментов он пришел к выводу, что смешение черной мелкой ягоды с серебряным листом в голубых прожилках дает соленый вкус, чем-то похожий на рыбу, а вот если есть эти ягоды с колючим красным корнем, закрученным в спираль, то язык обожжет острая пряная нотка. Он так увлекся этим делом, что не заметил, как в комнату вошли.

– Развлекаешься? – услышал он шелест голоса за спиной.

– Как могу, – ответил он, не прерывая трапезы. – Интересные у вас продукты. Никогда такого не встречал. Это магия какая или что?

– Нет, просто вы, люди, разучились слушать травы. Вы все используете в лоб, как варвары, даже не пытаясь открыть суть. Я рада, что ты не такой. Ты один из немногих, кто догадался, что растения имеют разные свойства и вкус.

– Приму за комплемент, хоть и обидно, что вы считаете нас варварами. Зачем вы здесь? Уже пора выдвигаться?

– Не торопись, – она подошла ближе и, сев напротив, тонкими пальцами взяла с тарелки ярко-оранжевый фрукт. От ее приближения по комнате разносился яркий сладковатый цветочный аромат. – Ты еще не готов.

– А к такому можно приготовиться? Я собираюсь идти в волшебную страну из детских сказок и искать там непонятно что. С удовольствием послушаю ваш план на этот счет.

– Если бы было все так просто, – она откусила кусок фрукта. – Давно их не ела. Если честно, я уже не помню, когда вообще прикасалась к пище. Уже и забыла, каково это – чувствовать вкусы, – она на мгновение замолчала, уходя в себя. – Но сейчас не об этом. Тебя надо подлечить, иначе ты не дойдешь и до границы.

– Да, это бы не помешало, – он недовольно ткнул пальцем в почерневшую руку. – Со всеми частями тела было бы сподручнее.

– Не о том ты думаешь. Рука – это последнее, о чем тебе стоит волноваться сейчас. Ты умираешь. Медленно, но неотвратимо.

– Что за бред? С чего ты взяла?! Я чувствую себя отлично.

– Очень правильное слово «чувствую». Твоя мать была явно сильным магиком, но все же не богом. Заклинание, что вылечило тебя, лишь скрыло твои раны. Позволило двигаться, действовать и восстанавливаться, но не излечила их. Твое тело все еще истерзано, просто ты этого не видишь.

– Да как такое возможно вообще? Там, в лагере магов, меня почти перемололо. И если то, что ты говоришь, правда, то я бы точно был уже мертв!

– Ты и мертв. Почти. Заклинание лишь перестроило твои нити жизни. Перенаправило потоки в обход ран. Убрало боль.

– Но я же здоров! На мне даже шрамов нет.

– Этот подход не лишен изящества. Я бы назвала это иллюзией, но она слишком плотная. Даже для меня. Просто поверь. Тебе нужно набраться сил и терпения. Я помогу, чем смогу, но это будет нелегко. Боюсь, остатков твоей энергии хватит ненадолго. В лучшем случае у тебя осталось лет пять. Ты почти пуст, – она тяжело вздохнула.

– И это все? То есть я просто умру, и ничего нельзя сделать?

– Мне такие способы не ведомы, – она прискорбно замолчала, обводя его ошарашенное лицо печальным взглядом. – Жизни наши в руках богов. Я оставлю тебя, тебе нужно все обдумать, – она попыталась встать, но Мелл схватил ее за тонкую руку.

– Стой. Не о чем тут думать. Ты сама сказала, мне недолго осталось, – он невесело усмехнулся. – Так что не будем тратить время на бессмысленные страдания. Ты же пришла сюда не для того, чтобы сообщить мне безрадостные новости, а чтобы подготовить меня к походу. Так что давай. Дерзай. Что делать?

– Ты все-таки необычный человек, Мелл из рода Рю. Коли ты готов – начнем лечение. Предупреждаю, это будет крайне неприятно.

То, что у Видящей проблемы с правильным подбором слов, Мелл понял сразу, как только тонкие золотые нити силы, сорвавшиеся с ее пальцев, коснулись его головы. Боль разрядом прошла по всему телу, на мгновение он забыл, как дышать, в глазах потемнело. Он попытался закричать, но все мышцы свело судорогой, и он так и не смог отрыть рот – замер, сжав зубы. Каждая частичка тела будто разрывалась на части и срасталась вновь лишь для того, чтобы взорваться вновь. Казалось, это будет длиться бесконечно.

– Нда, если так ты лечишь, страшно представить, что для тебя значит слово «пытки», – с трудом ворочая языком, сказал Мелл и открыл глаза. Во рту стоял вкус крови

– Ты очнулся! – лицо Видящей возникло рядом. – Я уже начала переживать. Все оказалось намного хуже, чем я думала.

– На сколько? – Мелл приподнялся на локте, от чего в глазах снова потемнело, и сплюнул сгусток крови на пол.

– Твоя рука… – она замолчала, подбирая слова. – Я думала, это часть заклинания, что держит тебя живым. Ты колдовал самой жизнью?

– У меня не было выбора. Поверь.

– Идиот! Неужели вас, людей, вообще ничему не учат?! Это смертельно опасно!

– Ты думаешь, я не знал? Думаешь, если бы я мог, то не выбрал бы другой путь? Я, может, и идиот, как ты выражаешься, но не самоубийца. Так что если ты закончила читать мне мораль, давай вернемся к тому, о чем говорили. Что со мной? Тебе удалось меня подлатать?

– Да, извини, – она опустила взгляд. – Все получилось. Процесс начат. Скоро тебе должно полегчать. Потребуется еще пара-тройка сеансов, но, думаю, все получится.

– Это не последний раз?! Да ты издеваешься! Я не выдержу.

– А куда ты денешься? Пока ты будешь восстанавливаться, я покажу тебе пару плетений. Должен же ты хоть что-то уметь. А теперь спи. Луна уже высоко.

***

Он забыл, когда последний раз спал. С того дня, как он узнал о смерти Эйтели, все для него потеряло смысл. Все его клятвы, которые он давал умирающей матери, никогда не будут исполнены. Его сестра мертва. А тот, кто виноват в ее смерти, все еще жив.

Мозг его отказывался верить. Такого просто не могло быть. Его сестра мертва, а значит, и цели жить больше нет. Только месть и желание увидеть смерть Фартаха отделяли его от самоубийства.

Он потратил несколько недель, пытаясь найти доказательства того, что Йорин ошибся. Он выслеживал слуг, охранников, торговцев – всех, кто имел хоть какое-то отношение ко дворцу. Большинство из них не знали ничего, некоторые предпочитали молчать. Но он умел находить ответы. Только это он и умел.

Вторым ударом для него было то, что Эйтели – его чистая звездочка, единственный светлый лучик его жизни – погибла при родах, потеряв ребенка. Этот ублюдок касался ее! Он оторвет ему руки и заставит их сожрать! Никакие стены не защитят его от смерти!

Первой мыслью было бросится во дворец. Просто с мечом наголо. Прорубаться через трупы в надежде добраться до Фартаха. Но боги не желали его смерти. Йорин остановил его, практически вырвав оружие из рук. Он долго говорил что-то про план, про ожидание и много чего еще, но Лето это уже не слышал. Порыв прошел, и сейчас в душе остались только горечь, боль, отчаяние и пустота.

Последующие недели слились для него в один серый день. Рано утром он просыпался, привычно обходил дворцовые стены, автоматически просчитывая бесконечную охрану, и шел в таверну, там он заливал в себя пинты алкоголя до тех пор, пока мысли не начинали путаться и он не впадал в беспамятство, а на следующий день все начиналось сначала. Йорин всегда был рядом, он вовремя уводил его от лишних глаз, не давая разноситься лишним сплетням, но больше не вмешивался – он знал, что такое боль потери.

      Шла уже четвертая неделя. Было раннее утро. Солнце нещадно светило в глаза, отражаясь от выпавшего ночью снега. По узким улочкам сновали люди, тяжелые обозы тянулись в город. Мобилизация шла полным ходом.

Лето привычным шагом плелся вдоль дворцовых стен, сегодня он оделся иначе, его старый костюм уже примелькался, и нужно было быть осторожнее.

Охраны стало больше. На башнях вместо двух стражей стояли четверо, лучников разместили по двое и на обеих сторонах дорог. Видимо, кого-то ждали.

Йорин нагнал его, когда он сворачивал с Дворцовой площади в сторону Пекарева переулка. Одет он был на редкость прилично, золотая борода лоснилась на солнце, на голове красовалась двубортная шляпа, а пряжки на туфлях звенели при ходьбе.

– Извини, что нарушаю твои планы, – начал он как всегда с середины разговора, – но мне ты сегодня нужен в трезвом уме. Нам необходимо кое-что обсудить.

– Судя по костюму, есть новости из дворца, – ответил Лето, выпрямляя спину и замедляя шаг, чтобы хоть немного вписаться в окружение. – Ты нашел лазейку в охране?

– Нет, намного лучше. Но все вопросы после. Следуй за мной, – он резко свернул с улицы в темный переулок и широким шагом двинулся вперед. Лето ничего не оставалось, как последовать за ним.

Шли они долго, бесконечно сворачивая с улицы на улицу, петляя, блуждая и по нескольку раз возвращаясь туда, откуда начали. Йорин хитро улыбался и на все вопросы Лето только кивал и говорил подождать.

После тридцатого поворота Лето начал терять терпение. Они явно двигались куда-то в сторону гавани, уходя все дальше от центра. Но куда именно? А главное – зачем?

Дома становились ниже, а людей все меньше. В какой-то момент они углубились так далеко в дебри старого квартала, что даже голоса улиц стихли, и только шум ветра и звон пряжек на аляпистых туфлях Йорина разбивали тишину. Несколько раз Лето замечал движение на крышах, трижды он ловил на себе чей-то взгляд из темноты, но Йорин на это никак не реагировал, лишь кивал, говорил подождать и пер куда-то к только ему видимой цели.

Наконец, еще несколько раз свернув с улиц и пройдя через плохо скрываемую дырку в заборе, они вышли в узкий переулок. Окна почти всех домов были занавешены и молчаливы. Кривые ставни жалобно скрепили. Вокруг было грязно и печально, как бывает только в пустых, покинутых всеми районах. Невольно Лето потянулся к клинку, спрятанному в рукаве. Ощущение холодной стали успокаивало. Йорин, увидев это, лишь покачал головой, снисходительно скрывая улыбку. Давая понять, что опасаться нечего, и уверенным шагом двинулся вперед.

Остановившись у непримечательного кирпичного дома с прямой серой крышей, он сделал жест рукой, подзывая Лето подойти ближе. Окна дома были закрыты, а у входа горел фонарь, несмотря на то, что на небе ярко сияло полуденное солнце.

Оглядевшись, Йорин тихо постучал в дверь. Послышался звук шагов по скрипучим половицам, и спустя мгновение раздался стук. Два коротких удара, пауза и еще один удар. Йорин кивнул и ответил тремя короткими. Снова повисла тишина.

Лето поднял голову, с чердака ближайшего дома на них кто-то смотрел. Аккуратно, пытаясь не привлекать внимания, Лето сделал шаг к стене, прячась от наблюдателя за деревянной колонной, придерживающей навес. Наверху зашуршало и затихло. Наблюдатель покинул свой пост. Еле слышно в недрах дома раздался хрустальный звон колокольчика.

Залязгали засовы, и дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий жилистый человек. Цепким взглядом он оглядел пришедших и, опустив арбалет, жестом пригласил их в дом.

В доме было шумно: из дальних комнат разносились голоса, крики и споры. Гомон стоял такой, что было странно, что на улице этого не слышно. Пахло потом, порохом и почему-то маслом.

Они шли по узкому, тесному, заваленному ящиками с хламом коридору. Привратник о чем-то тихо перешептывался с Йорином. Тот коротко отвечал, периодически одобрительно оглядываясь на Лето. Дойдя до лестницы, ведущей в подвал, их провожатый остановился, еще раз пожал руку Рыжему и пошел обратно, так и не удостоив Лето взглядом.

Они начали спуск по скрипящей лестнице, которую освещали редкие фонари, что, впрочем, больше мешало, нежели помогало. Черные тени ложились на ступени. Лето приходилось напрягаться, чтобы успевать за несущимся уверенной походкой другом. Навстречу им, чуть не сбивая с ног, выбежал маленький лысый старичок с кипой бумаг в руках, кивнул Йорину в знак приветствия, указал куда-то вниз и шустро побежал дальше.

В подвале Лето ждал еще один сюрприз. Комната, которая ему открылась, была в несколько раз больше, чем он думал. Помещение явно уходило под соседние дома, а может, и дальше. В каменных стенах было несколько тяжелых, окованных железом дверей, ведущих непонятно куда. Под потолком висела массивная люстра, грязная и явно принесенная сюда из какой-то таверны. Но что странно – почти все свечи на ней горели. Но все это было неважно. Здесь были люди. Десятки людей, сидящие за столами над кипами бумаг и карт. Они что-то живо обсуждали, отмечали и спорили. Некоторых из них он знал, другие казались ему знакомыми.

На их приход никто не отреагировал, все продолжали заниматься своими делами. Йорин схватил под руку озирающегося Лето и потащил его к большому столу, стоящему у дальней стены.

– Поразительно, не находишь? – лавируя между столами спросил он. – А что будет впереди!

– О чем ты? Кто все эти люди? – стараясь не терять из вида рыжую голову, спросил Лето. – Что вообще происходит?

– Ты портишь весь сюрприз! Доверься мне. Это то, что тебе необходимо. Просто подожди.

– Я и так долго ждал. Если ты не объяснишь, что здесь творится, я никуда дальше не пойду!

– И не надо, мы уже пришли, – он, как заправский фокусник, обвел всех взглядом и, нагло расталкивая людей и привлекая к себе внимание, двинулся к заваленному картами столу.

– Привел, – садясь на треногий стул, сказал Йорин, указывая огромной ручищей на ничего не понимающего Лето. Пять пар глаз впились в его лицо, прожигая насквозь. Повисла тишина. Лето неуверенно переступал с ноги на ногу, не зная, как реагировать.

– Ты уверен в нем? – раздался из-за спины знакомый голос. Сзади, опираясь на спинку стула, стоял Ван. Широкие плечи опали, под глазами пролегли черные круги, верхнюю губу разрезал новый, еще не до конца затянувшийся шрам. Он сильно постарел с тех пор, как Лето видел в последний раз главу их гильдии.

– Как в самом себе, – ни на секунду не задумавшись, ответил Йорин. – Он тот, кто нам нужен. Плюс у парня есть веские причины поквитаться с троном.

– Раз так, милости просим, – криво усмехнулся Ван. – Люди лишними не бывают. Особенно такие. Знакомься. Это Зик, Альфик, Боз и тот мелкий – Шуль, – он указал на людей за столом. – Наш мозговой центр, если можно так сказать.

– Приятно познакомиться, – все еще не до конца понимая, что происходит, сказал Лето. – Ван, безмерно рад видеть тебя в добром здравии. Я думал, что ты погиб. Поговаривали, тебя вздернули где-то в Галаре6.

– И ты поверил? Чтобы меня петля остановила! – он невольно потянулся к шее, ворот рубахи сполз вниз, и глазу открылась метка смертника, овивающая горло. – Не нашлось еще желающих отправить меня на покой. Как ты здесь очутился, малец? Ходили слухи, что ты стал шавкой императора. И не только слухи, если честно

– Это в прошлом.

– В прошлом или нет, это мы еще посмотрим. Моя бы воля, ты бы умер еще на подступах к этому месту. Но Рыжий говорит, что ты полезен. А значит, от стрелы в горло тебя отделяет только его слово. Уловил?

– Да, хотя я думаю, что я вам нужен.

– Даже так? И с чего такая уверенность? – Ван с интересом посмотрел на Лето. Голоса за столом совсем стихли. Все начали прислушиваться к их диалогу.

– Охрана дома.

– А что с ней?

– Она никуда не годится. Подступы к дому охраняют идиоты.

– Даже так?

– Да. Они шумные, неуклюжие, отсвечивают так, что, даже не зная, куда идти, можно найти это место, просто следуя за вашим «прикрытием». Кто они? Охотники?

– Как ты понял?

– Они хорошо держат луки. Видно, что стрелять умеют. Всегда стоят против по солнца. Вот только ходят они как по насту. Пригибаются к земле, ища там укрытие. Но это город. То, что хорошо в лесу, не работает здесь.

– Я так и думал, но надеялся, что это не так заметно. Что еще?

– Среди них есть один из наших. Его я не видел, но он укрыл одного из твоих олухов.

– Один?

– Да, я насчитал пятерых. Четверо с луками и один в тени.

– Высокий?

– Нет, низкий. Но, скорее всего, мощный.

– А это еще почему?

– Он смог стянуть с крыши охотника. На это нужна сила.

– Неплохо, – немного помолчав, ответил Ван. – От тебя и правда может быть толк. Передам Гаю, что он выиграл.

– Гай здесь? – Лето осмотрелся.

– Да, он вел тебя от самой площади. Вместе с Эдиром.

– Так это Эдира я видел на крыше?

– Да, и как только его смена закончится, его ждет очень неприятный разговор. Позор. Пацан засек его на первых минутах. Будет у меня письма таскать всю неделю вместо ворон!

– Здесь много наших еще?

– Да почти все, кому удалось избежать первого призыва. Ты же нашу братию знаешь, мы не против императорских заказов и готовы честно тянуть свою лямку на этом нелегком поприще, но война – это не про нас.

– Особенно, если за это не платят?

– И это тоже…

– А чего же вы просто не ушли? Зная ваши навыки, не думаю, что кто-то бы смог вам помешать. Специалистам в такое время есть где заработать.

– Эй, малец! Ты нас за кого держись! – Боз поднялся из-за стола и, сжав тяжелые кулаки, попер на Лето. Правой ноги у него не было – ниже колена из штанины торчал потемневший от времени протез. – Ты думаешь, мы тут ради денег? Рыжий, ты на кой Нит его сюда притащил?! Он нас продаст за пару серебряных!

– Боз, сядь, остынь! – Йорин плавно обогнул здоровяка и положил ему руку на плечо, успокаивая. – Парень просто не так выразился. У него проблемы с коммуникацией. Ведь правда? Лето, ты же не имел в виду, что эти люди делают такое хорошее дело ради обычных денег?

– Я… – Лето от неожиданности запнулся. – Конечно, нет. Просто не так выразился.

– Вот видишь, Боз, он просто не так выразился. Все хорошо. Успокойся.

– Да я-то спокоен, – огрызнулся Боз, сбрасывая руку Йорина с плеча. – Просто не пойму, что он тут забыл. Какова его-то нужда.

– Поверь, у него есть свои претензии к нынешнему правительству. На досуге пообщаетесь. Я уверен, вы поладите, – он миролюбиво обвел всех взглядом. – Оставим разговоры на потом.

– И то дело говорит, – Ван суровым взглядом обвел присутствующих. – Развели балаган. Один по крышам лазать разучился, второй кулаками машет на пустом месте! Быстро за дело. Выкладывайте, что придумали. – Он со скрипом подвинул тяжелый стул к столу, давая понять, что время разговоров окончено.

– В данный момент хотим заполучить немного имперского добра, – подал голос до этого молчаливый Зик. Тонкие губы хищно расплылись в улыбке. – Император ждет оружие из Галара, а мы считаем, что оно нам нужнее. – Зик подскочил и развернул на столе карту. – Смотри…

Все погрузились в обсуждение. Лица сразу стали серьезнее. Даже Боз увлекся и наконец перестал бросать в сторону Лето недовольные взгляды. Оказалось, что Шуль отличный стратег и прекрасно разбирается в местности, его тонкие короткие пальцы бегали по картам, указывая на неизвестные тропы и места для засады. Альфик был молчалив, и иногда казалось, что он совсем уходил глубоко в свои мысли. Лишь изредка вставляя комментарии, которые на деле оказывались очень полезными. Даже Боз, которого Лето вначале принял за тупого вспыльчивого рубаку, предлагал довольно неплохие и нестандартные идеи.

Лето стоял в стороне, не зная, куда себя деть. Наконец, когда первая волна обсуждения начала стихать, он незаметно подошел к Йорину.

– Что здесь происходит? – шепотом спросил он, стараясь не привлекать внимания.

– Ты что, совсем не слушал? – озадаченно спросил Рыжий, поднимая взгляд. – Мы собираемся перехватить обоз с грузом для армии. Я думал, ты смышленее.

– Да это я понял. А в целом. Зачем все это?

– Как зачем? – Йорин удивленно смерил взглядом Лето. – Ты разве еще не понял? Мы собираемся свергнуть императора!

***

Дни калейдоскопом пролетали у него перед глазами. Мелл просыпался с рассветом солнца и отправлялся в дом Видящей. Она, как и обещала, начала учить его магии. Давалось ему это очень тяжело. То, что объясняла древида, было ему совершенно непонятно. Ее методы были далеки для него и чужды.

С самых первых своих дней в академии ему внушали, что любое плетение состоит из узлов, каждый узел – из нитей, а нить ткется из энергии. Их учили сплетать каждый узелок отдельно, чтобы получить рисунок. Но то, как колдовала Видящая, было чем-то совершенно иным. Она не зацикливалась на составляющих, она не ткала, а создавала все плетение разом, как будто проявляя его в нашей реальности.

Мелл несколько раз пытался уличить момент, когда старое плетение меняется на новое, но не мог. Казалось, она создает все с нуля. Она меняет саму суть реальности, даже не обращая на это внимание. Как будто это само собой разумеющееся.

С ним она была терпелива. Когда стало ясно, что для Мелла ее способ не работает, она методично начала искать другой путь, другие слова, и спустя несколько месяцев ей удалось найти ключик. Она снова и снова создавала ему простые узоры, которые он мог бы менять, переплетать и подстраивать, не тратя лишних сил. Со временем узоры становились все сложнее и запутаннее, а Мелл все увереннее и быстрее смог с ними справляться.

Лечение тоже продвигалось хорошо. Через пару недель, после их первого сеанса, Мелл снова начал ощущать руку, еще через неделю легкое покалывание в пальцах сменилось болью, но он наконец то смог пошевелить рукой. А спустя месяц, он уже без труда плел ей простые узоры.

Вечерами, устав от постоянных учений, Видящая наливала ему травяной чай и рассказывала ему истории о том, каким мир был раньше. И так день за днем.

Не сказать, что ему не нравился такой образ жизни; вечерние разговоры были интересными. Она рассказывала о прошлом: о том, как их народ пришел в эти земли, а том, как Миротор захватил власть и был сражен славным Эретором. По ее рассказу выходило, что злодей был далеко не таким, каким его рисуют в балладах. Да, у него был культ верных адептов, которые творили невесть что на своих темных ритуалах, но от их рук погибали единицы; в основном в жертву они приносили баранов да коров, а иногда в ход шли вообще кролики и мыши. Основная часть смертей, которые ему приписывают, произошла из-за войны.

Король Эмарион Восьмой, который правил в то время, не славился кротким нравом и высокой моралью, он целыми днями торчал на охоте, а вечерами заливал себя вином. Народ голодал, разбойники и ворье развелись, как крысы, на каждой дороге. И потому, куда бы ни приходили адепты культа, их речи о новом мире попадали в благодатную почву, народ жаждал крови и справедливости. Миротор стал для народа того времени символом свободы, практически новым богом, тем, кто сможет изменить все к лучшему.

Говорят, что Миротор сам не был в восторге от того, что происходит. Скорее всего, если бы он не пал тогда от рук Эретора, который предательски убил его ножом в спину, Миротор просто захватил бы трон и на этом остановился. И скрижали никогда не увидели бы свет.

Она говорила о нем, и Мелл с ужасом осознал, что это не просто история, которая передавалась из уст в уста, она рассказывала ему воспоминания своего народа.

То утро не отличалось от остальных. Его провели к Видящей, но почему-то по пути все отводили глаза. Даже привычные шепотки и фразы, что преследовали его с первой ночи, когда он по незнанию задел девичью честь, умолкли.

Он практически в полной тишине поднялся наверх. В комнате царил полумрак. У двери были разложены припасы, сумки, какая-то теплая одежда из незнакомой ему ткани, тут же лежали клинки, мечи, пики, пара луков (глядя на которые, Мелл четко понимал, что натянуть такой у него не хватит ни сноровки, ни сил) и всякая мелочь типа стилетов, ножей и кастетов. Мелл подозрительно оглядел все это многообразие.

– Вы на торги собрались? Или у вас места под склады закончилось? – попытался пошутить он, но шутка была столь печальна, что так и повисла в тишине.

– Время пришло, тебе пора, – не поднимая на него глаз, ответила Видящая.

– Хм… я почему-то ожидал, что прощание будет более веселым и познавательным, что ли. Чего так резко-то?

– Мне был сон. Время уходит. Последний элемент сложился.

– Ну прекрасно… – в голосе Мелла прорезалась злость. Чтобы скрыть разрежение, он начал с напускным интересном осматривать гравировку на длинном двуручном мече. – А за каким тогда я столько времени потратил, выслушивая твои сказки? Могли бы и более подробно обсудить, как я понял, довольно важное мое путешествие.

– В этом не бело нужды.

– Не было нужды?! Ты отправляешь меня в неизвестность искать непонятно что. И, судя по реакции твоего народа, никто не верит в то, что я вернусь обратно!

– Не горячись. Ты прав, я отправляю тебя в неизвестность, но только так ты пройдешь свой путь.

– А можно без этих ваших красивых фраз? Давайте вместо загадок лучше карту мне дадите. Или хотя бы описание того, что мне искать придется.

– Если бы у меня была карта, поверь, я бы тебе дала ее. Но ты не потеряешься, прислушайся к себе, твой путь уже внутри. Я передала тебе все, что знала о тех местах, во время наших, как ты выразился, сказок.

– Ты издеваешься? – Мелла уже откровенно злил весь этот напускной пафос речей. – Почему все, кто считает себя умнее остальных, не могут говорить прямо?

– Не забывайся! – она сверкнула на него холодным золотом глаз. – Я больше всех на этом свете желаю твоего возращения. И если я говорю, что дала тебе все, что могла, значит, это так! – она опять взяла себя в руки и мягче, как будто разговаривая с капризным ребенком, продолжила: – Поверь мне. Я не знаю, чем тебе помочь. Мы покинули те края еще в те времена, когда города, что сейчас уже забыты и объяты землей, еще не были построены. Я не знаю, что сейчас творится там, я не знаю, как тебе найти наше спасение. Я даже не знаю, в чем оно. Единственное, в чем я уверена, – только ты можешь его найти. Таковы предзнаменования. А теперь собирай вещи, я дам тебе пару часов. Бери все что нужно, остальное можешь оставить здесь.

Он ожидал чего угодно. Что его, как только он соберет вещи, просто выведут из деревни и, указав на запад, просто оставят на дороге. Или что прямо на пороге откроется огромный портал, и он окажется посреди незнакомого города, полного чудес и летающих замков. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

Видящая подошла к нему, как только он собрал мешок и все, что нужно, покидал в ларец. Он даже не успел допить теплый травяной настой, что принесла ему молодая высокая девица. Он не успел ничего.

Видящая подошла к нему, и он почувствовал на своем затылке прикосновение ее сухих, тонких, твердых пальцев. Она заговорила на незнакомом языке, сначала тихо, а потом все громче и громче. Эти слова заполнили все вокруг, комната закружилась. Мелл потерял направление – пол и потолок слились воедино. Мир моргнул, и Мелл вывалился в холодный высокий сугроб.

Сказать, что он был зол, раздосадован или недоволен, было бы в корне неправильно. Он был в ярости. Липкий снег в мгновение ока пропитал всю его одежду и забрался в такие места, о существовании и доступности которых он до этого даже и не подозревал.

Он попытался подняться, но снег только приминался под ногами, и Мелл все глубже погружался в сугробы. Спустя несколько долгих мгновений ему все-таки удалось принять вертикальное положение. Холод пробирал до костей. Проклиная всеми возможными словами Видящую и весь ее род, он осмотрелся.

Вид открывался потрясающий, и если бы не обстоятельства, которые привели его сюда, он, наверное бы, насладился красотой бескрайних ледяных шапок, величественных скал и открывающемуся где-то вдалеке вид на степи Накира, которые недавно они преодолевали с таким трудом и где чуть не лишились жизни. С юга на север тянулся бесконечный белый позвоночник горной цепи. На востоке, укутавшись в низкие облака, возвышались горы.

От чистоты воздуха захватывало дух, звенящая тишина завораживала. От всего этого великолепия он даже на секунду забыл, что злится, но первый же порыв ледяного ветра вернул его в суровую реальность.

Он уже успевшими замерзнуть пальцами вызвал ларец. Заклинание отзывалась с большим трудом. Из недр, прикрываемых от ветра дырой портала, он изъял куртку, отороченную мехом, какую-то странную шапку, больше похожую на вязаный колпак, и длинное вязаное одеяло, которое он обмотал вокруг шеи. Тут же на свет появились рукавицы и сапоги.

Он недоумевал из-за того, что Видящая не удосужилась предупредить его о том, что он окажется во льдах. Гораздо проще было бы ему переодеться в теплых комнатах лесного народа.

Он наконец двинулся вперед.

За всю свою долгую и насыщенную жизнь Мелл, как ни странно, никогда не был в горах. Он часто обходил горы, как умные люди из старых пословиц, он проходил сквозь горы, по заброшенным тоннелям, и большую часть жизни он провел под горами, но никогда ему не приходилось идти вверх. Знакомство его со снегом же вообще ограничивалось парой экспедиций в северные земли, но там снег лежал на равнинах, и сильными ветрами он был настолько утрамбован, что давно превратился в твердый наст. Здесь же за каждый шаг приходилось бороться, он проваливался все глубже и глубже, и спустя пару часов он с ужасом осознал, что идет уже по пояс в снегу.

Несмотря на дикий холод, пот лился с него градом. В ушах начинало звенеть от тишины и заунывного завывания ветра. Руки сводило от напряжения и мороза. Приходилось то и дело разминать пальцы, чтобы в критический момент быть готовым действовать. Оказалось, что его правая рука почти не чувствует холода. Он еще в лесу обнаружил, что после лечения чувствительность значительно снизилась, но в горах это стало настолько заметно, что первое время он с опасением поглядывал на ладонь, проверяя, не окрасилась ли она снова в этот неприятий черный цвет.

Быстро смеркалось, ветер усилился и сбивал с ног, пора было готовиться к ночлегу.

Оказывается, что поставить на продуваемом всеми ветрами и засыпаемым снегом месте палатку задача практически нереальная. Меллу потребовалось несколько часов, чтобы хоть как то укрепить ее на заледенелой земле. Непослушные руки и просящий о еде живот только усугубляли положение.

Наконец кое-как воздвигнув себе убежище, Мелл нырнул под полог, укрывшись от ветра. Костер разводить было не из чего, но есть промерзшую насквозь пищу он еще был не готов, поэтому, проклиная себя за расточительность и недальновидность, он разогрел ужин на магическом пламени. На удивление, это оказалось легче, чем он думал. Все вокруг пронизывали полураспавшиеся от времени линии силы. Почти все пространство, насколько хватало взгляда, было усеяно уже утратившими форму плетениями. Откуда они взялись тут, в этих непроходимых местах, оставалось для него загадкой. Он с легкостью ухватился за тонкую огненную нить, и в воздухе разгорелся небольшой сгусток пламени. Он поднес к нему замерзшие пальцы, по телу побежало тепло. В академии за такое грубое использование силы с него содрали бы шкуру, но здесь, в царстве вечной мерзлоты, было не до изысков.

Воздух медленно нагревался, Мелл наконец-то перестал дрожать. Разморенный ужином и тяжестью дня, он забылся беспокойным сном под заунывную песнь ветра.

Утром его ждал сюрприз. За ночь ветер стих, и вход в его жилище был накрепко завален сметенным снегом. Потребовалось больше получаса, чтобы откапать все крепежи и тросы палатки. Так что двинулся в путь он уже изрядно уставшим и злым.

Тропы или чего-то даже отдаленно похожего на нее не было. Только белые скалы и мертвый камень. Так что, особо не раздумывая, Мелл двинулся туда, где, по его прикидкам, должен был быть восток.

Несколько раз он упирался в отвесные плиты промерзших камней, резко уходящих вверх. Сначала он пытался идти через них напролом, надеясь, что чем быстрее он поднимется вверх, тем быстрее начнется спуск, но после нескольких неудачных попыток закрепить на камне веревку он сдался и начал искать более пологие подъемы.

Так прошел день, за ним последовал другой, за ним третий. На четвертую ночь ему показалось, что сквозь заунывные песни ветра она услышал чьи-то голоса и вой, совсем рядом. Но наутро снег вокруг оставался все таким же девственным, так что пришлось признать, что рядом не было никого.

Он потерял счет дней, которые провел в этой ледяной бездне. Склоны сменялись новыми склонами – точно такими же, как предыдущие, следы снег заметал так быстро, что в какой-то момент, в минуты забвения, Мелл начинал сомневаться, а не мерещится ли ему все. Возможно, он уже давно ходит по кругу.

Он всегда спокойно переносил одиночество, долгие месяцы его вылазок в поисках какой-то очередной утраченной реликвии были для него обычным делом. Но сейчас, когда на лемы вокруг не было ничего, кроме белого снега, чернильных скал и бескрайнего серого неба, Мелл начинал сходить с ума. Он вел нескончаемые разговоры с самим собой, споря, вспоминая, но в последние дни все больше уговаривая себя идти вперед.

Он давно пришел к выводу, что довериться старой древиде было самой большой ошибкой в его жизни. Она просто спихнула на него всю ответственность, взамен рассказав лишь пару бредовых сказок, и кинула его на верную смерть.

Ночами он просыпался от того, как плачут горы, когда ветер, запутавшись в лабиринтах камней, не может найти дорогу. Он вздрагивал от грохота лавин, погребающих под собой всех и вся, и молился, чтобы в этот раз она обошла его стороной. Иногда ему казалось, что в тишине предрассветного утра он слышит где-то вдалеке голоса, эхом разносящиеся на многие леммы.

Каждое утро приносило ему все новые и новые проблемы. В один из дней, проснувшись от пронизывающего его насквозь холода, он с ужасом обнаружил, что все застелил низкий, липкий, непроглядный туман. Как любой здравомыслящий человек, который никогда не был в горах, Мелл был совершенно уверен, что такая напасть ему здесь не грозит. Сначала он даже подумал, что все еще спит, и попытался прийти в себя. Но туман никуда не делся, он все так же меланхолично полз, пригнувшись к слежавшемуся снегу.

Первой его мыслью было переждать, но прошел час, а туман становился только гуще и плотнее. Сквозь него не было видно ничего, дальше чем на пару мефид.

Мысли забегали как бешенные, ища решение. Оставаться на месте не имело смысла и было очень опасно. Ему все чаще начал мерещится взгляд недобрых глаз, укрытых в тумане. Он пытался убедить себя, что это не более чем игра его воображения, но сердце бешено билось в страхе, гоня его вперед.

Борясь с медленно наступающей к горлу паникой, он трясущимися руками потянул за огненную нить. Тонкий луч прорезал туманную мглу, указывая дорогу.

Удерживать направление было практически нереально. Редкие порывы ветра, вместо того чтобы рассеять туман, только закручивали его и сбивали в странные изогнутые исполинские воронки из облаков.

Мелл закрыл глаза и посмотрел на местные плетения. Открывавшаяся ему картина пугала и завораживала одновременно.

На местах, где клубился туман, ярким светом горели уже почти распавшиеся, но все еще действующие узоры. Сложно представить, что здесь было раньше, когда вся эта энергия, что сейчас тонкими неуверенными потоками кружит средь забытых всеми хребтов, работала в полную силу.

Чем дальше он продвигался на восток, тем более необычным становился вид на местные плетения. За свою жизнь он успел привыкнуть, что весь воздух вокруг пронизан бесконечными клубками нитей. Где-то они плотнее, где-то реже, где-то каждый узел знаком и понятен, а где-то даже знаки не работают, не найдя под собой знакомой опоры из многолетнего опыта людского колдовства, но, несмотря на это, нити есть практически везде. Здесь же все было не так.

Сложнейшие узоры клубились в десятке мефид друг от друга, а между ними была абсолютная пустота.

Не место, где прошла волна рунического призыва, что оставляет за собой лишь хаос и всполохи силы. Не то отсутствие плетений, которые он встречал в богами забытых местах, где не ступала нога человека – в таких местах всегда оставалась бесхозная несформированная сила, высвободившаяся из мира. А абсолютная пустота!

      В одном из таких мест Мелл попытался призвать знак. Он вскинул руку, но ничего не произошло.

Он закрыл глаза и потянулся к тонкой линии света, что летала в нескольких мефидах к востоку. И вновь тишина. Лишь ветер засвистел, уткнувшись в камни.

По спине побежал непрошенный страх. Мелл никогда не считал себя магом и привык больше полагаться на свои ловкость и силу, чем на колдовство, но оказалось, что одного осознания того, что в случае опасности он сможет призвать хотя бы руну, хватало, чтобы быть спокойным и уверенным. Он быстрым шагом двинулся вперед, стараясь как можно дальше уйти от этой аномальной зоны.

Спустя несколько часов он начал замечать, что склон пошел вниз. Скалы уже не перекрывали ему дорогу. Он прошел пиковую точку и выжил. Вот только неизвестно, насколько высоко его забросил портал Видящей и как долго ему еще предстоит скитаться, пытаясь найти спуск вниз.

Чем ниже он спускался, тем чаще от стал натыкаться на пустые зоны, в некоторых из них ему даже получалось зажечь маленький огонек, но на это требовались такие огромные усилия, что спустя пару попыток он сдался.

Несколько раз он грешным делом подумывал призвать какую-нибудь руну и посмотреть, ответит ли первородная сила на эго призыв в таком месте. Но здравый смысл каждый раз брал вверх. Если руна не ответит – это одно. Совсем другое, если она ответит во всю мощь, и тогда он точно никогда не выберется с этой горы.

Некоторые зоны были совсем крохотными, и нужно было сдвинуться всего на пару шагов, чтобы все вернулось в норму; иногда они были длинными, и требовалось идти по полдня, чтобы покинуть их. Были и такие места, где от одной малой искры разгоралось пламя, а любое заклинание приходило в действие, еще не успев сложиться, а бывало наоборот, и самое простое плетение никак не вязалось. Узлы не вставали на место, а линии силы просто рвались от легкого касания. Странное это было место. А как же Мелл не любил странности!

Солнце, казалось, теперь постоянно висит в зените. Мелл не мог поймать момент, когда оно выплывало из-за горизонта и пряталось за ним. Он не понимал, где запад, где – восток. Все больше подавался панике. Ночью его мучили кошмары, ему снился один и тот же сон, в котором он после долгих дней в пути спускается вниз и вновь оказывается у границ Накира. Там, откуда он начал свой путь.

В один из дней, когда он был уже на грани отчаяния, где-то внизу, среди скалистых камней, он услышал шум. Сначала он подумал, что ему мерещится. Но крики, рев и звон железа невозможно было перепутать ни с чем.

Перехватив кинжал поудобнее, в тяжелой, промерзшей рукавице сделать это было сложно, он ринулся вниз. Все внутри него кричало, что нужно быть осторожнее, но страх потеряться в снегах вдали от людей был сильнее.

Он со всех ног несся со склона, огибая острые камни. Скалы расступились, и его взгляду открылось место почти окончившейся битвы.

Мелл застал момент, когда огромное, почти в десять мефид существо, покрытое толстым свалявшимся грязным белым мехом, кривыми когтями ударило вцепившегося в тяжелое двуручное копье человека. Когти выбили оружие из рук охотника, придавив того тяжелой тушей. Чудовище зарычало и взмахнув когтистой лапой оторвало человеку голову. Кровь брызгами разлетелась вокруг, оставляя яркий след на чистом снегу. Раздался хруст и мерзкое чавканье разрываемой плоти. Три пары коротких лап рвали свою жертву, длинный изогнутый хвост бился о землю.

Мелл замер, боясь пошевелиться, он медленно двинулся в сторону ближайшей скалы, за которой можно было бы укрыться. Снег предательски хрустел под ногами. Но существо пока было занято едой и не обращало на него никакого внимания.

Утолив свой первый голод, существо неистово зарычало. Изогнувшись, развернулось и закружилось на месте, пытаясь дотянуться до задней лапы, из которой сочилась черная маслянистая кровь. Тонкий длинный язык тянулся к месту раны, но не достигал цели, заставляя существо метаться все сильнее. Наконец устав, существо остановилось, на мгновение замерло, а потом шумно двинулось в сторону, где прятался Мелл. Не дойдя до его укрытия несколько мефид, оно оперлось о высокий камень и начало активно чесать спину о бугристый край скалы.

Мелл боялся пошевелиться и как завороженный смотрел на чудовище. Вблизи оно казалось еще страшнее. Большую, идеально круглую голову разрезал надвое – почти посередине – огромный зубастый рот, с которого сейчас капала слюна вперемешку с кровью. С десяток мелких черных глаз хаотично располагались там, где предполагался лоб. Ушей не было, на их месте красовались несколько совсем мелких черных кривых рогов, один из которых был отломлен у самого основания. Белый жесткий мех переливался на солнце всеми цветами радуги.

Существо наконец устало и засобиралось уходить. Тяжелый хвост, которым оно взмахнуло напоследок, как плеть, рассек воздух и ударился о ближайший камень. Осколок отлетел в сторону Мелла. Рефлексы взяли вверх, Мелл поднял руку, защищая лицо от удара. Послышался еле слышный хлопок.

Зверь замер, завертел безобразной головой в поисках источника звука. Мелл затаил дыхание. Сердце предательски пустилось в пляс, казалось, его стук разносится на всю округу.

Существо замялось на месте, шумно втянуло воздух, вдруг резко развернулись и, изогнувшись под совершенно неестественным углом, уставилось десятком глаз на обезумевшего от страха Мелла. Оно выпрямилось во весь свой огромный рост, прижало к телу короткие лапы и, издав низкий рык, двинулось в его сторону.

Зверь медленно приближался. От ударов его тяжелого хвоста снег разлетался в разные стороны. Он не спешил, внимательно и с интересом разглядывая свою новую жертву.

Мелл попятился и, стараясь не привлекать внимания, аккуратно начал плести заклинание. Огненная сеть – один из приятных бонусов, которым научила его Видящая. На то, чтобы убить, силы, конечно, недостаточно, но задержать на время, чтобы убежать, должно было хватить. Сила приветливо полилась в руки. Узлы чар сплетались, обретая мощь.

Зверь ждал. Он делал несколько шагов вперед, потом на шаг отступал. Для него это была игра. Он начал обходить Мелла по кругу, как бы прижимая его все ближе и ближе к каменным глыбам и отрезая дорогу. От ярости не осталось и следа. Это была не месть, это была не злость, которую зверь испытывал к человеку с копьем. Зверь просто шел убивать.

Мелл сделал еще один короткий шаг назад и почувствовал за спиной холод камня.

Существо остановилось в мефиде от него. На мгновение Меллу даже показалось, что оно смеется. Зверь встал на задние лапы, занося когти для удара, и прыгнул вперед. Уходя от атаки, Мелл рванул в сторону. Недособранное заклинание предательски затрещало и лопнуло, обдавая его силой. Руку прошила уже позабытая боль.

Запахло паленой шерстью, отдача от заклинания все-таки достигла зверя, немного опалив ему морду. От неожиданности существо попятилось и затрясло головой, сбивая остатки огня.

Пользуясь этой заминкой, Мелл попытался собрать воедино еще не остывшее заклинание. Он закрыл глаза, ища потоки. Но вокруг было пусто. Он оказался в мертвой зоне.

Зверь пришел в себя. Разбрызгивая пропитанную кровью слюну, он помчался вперед. Мелл нагнулся, стараясь проскользнуть под лапой чудовища и выйти из зоны, но не успел. Удар тяжелой лапы достал его в момент, когда ему почти удалось дотянуться до потока. Его отбросило назад. Разорванный острыми когтями бок пронзила резкая боль. В глазах заискрилось. Зверь радостно зарычал, плавными шагами приближаясь к жертве.

Онемевшими пальцами Мелл потянулся за узким кинжалом в голенище сапога, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать зверя. Пальцы нащупали холодный металл. Тонкое лезвие перекочевало в руку. Все тело Мелла сжалось, как пружина, готовясь к прыжку. У него всего один шанс.

Зверь сделал последний шаг, наклонив безобразную голову. В этот же момент Мелл выбросил вперед руку, отправляя кинжал в полет. Острая сталь прорезала воздух и угодила в глаз монстра. Громогласный рык разнесся по округе. Обезумев от боли, зверь начал метаться, раскидывая снег во все стороны. Хвост сотрясал камни. Когти рвали воздух вокруг, не находя врага. Из раны начала течь вязкая желтая жидкость. Боясь поднять голову, Мелл полз в сторону от разъяренного зверя, оставляя кровавый след на белоснежном снегу. Боли он уже не чувствовал. Сердце как бешеное стучало в висках. Приходилось закрывать глаза, чтобы видеть, куда уходят магические потоки.

Зверь рычал за спиной, его глас разносило эхо. Вдруг где-то вдалеке послышался гул, затем раздался оглушительный грохот, землю затрясло. С ближайшего склона, набирая скорость, сходила лавина.

Услышав шум, зверь перестал метаться. Он замер, прислушиваясь, и, забыв о добыче, ринулся в сторону от надвигающейся смерти. Существо попыталось скрыться, быстро перебирая короткими лапами. Но волна снега была слишком близко.

Мелл смотрел на сметающую все на своем пути снежную волну. Он даже не пытался бежать. Из последних сил он поднялся и пополз из мертвой зоны. Последнее, что он видел, перед тем как его поглотила лавина, как тонкие нити воздуха, засветились тусклым светом, укутывая его в мягкий кокон, а где-то совсем рядом захлебывался в предсмертном крике обезумивший от страха зверь.